Кит Ломер.
Берег динозавров
1
Был приятный летний вечер. Мы с Лайзой сидели на крыльце, любуясь
тающими в небе розовыми полосками заката и слушая, как во дворе рядом Фред
Хэнникэт снимает газонокосилкой очередной урожай сорняков. Деловито и
жизнерадостно стрекотал спрятавшийся в густой траве сверчок. По улице
промчалась машина, слабый свет фар разогнал тени и отразился в листве
платанов, чьи кроны переплетались над мостовой. Где-то недалеко радио пело
о портовых огнях.
Тихо, тепло, уютно... Мне до смерти не хотелось уходить. Я вздохнул -
воздух отдавал дымком горящих листьев и запахом свежескошенной травы - и
заставил себя встать. Лайза молча подняла голову, глядя на меня снизу
вверх. У нее было личико в форме сердца, маленький, чуть вздернутый носик,
большие, широко расставленные глаза, и самая милая на свете улыбка.
Крошечный шрам на щеке только усиливал очарование - он был тем изъяном,
который придает совершенству законченность.
- Схожу-ка я к "Симону", выпью пива, - сказал я.
- А я приготовлю к твоему возвращению ужин, дорогой, - ответила она и
улыбнулась своей чудесной улыбкой. - Запеченная ветчина и кукурузные
початки.
Одним плавным движением Лайза встала и прильнула ко мне, коснувшись
губами моего уха.
Я спустился по ступенькам, помедлил на дорожке, оглянулся и увидел ее
тонкий силуэт на фоне освещенного дверного проема.
- Возвращайся поскорее, дорогой, - произнесла она, махнула рукой и
исчезла.
Навсегда.
Я никогда не вернусь.
2
Трамвай с грохотом пересек перекресток. Он был похож на большую
игрушку с вырезанными головами, приклеенными к ряду маленьких квадратных
окон. Со всех сторон раздавались гудки. Мигали огни светофоров. Люди
торопились по домам после долгого дня, проведенного в магазине, конторе
или на цементном заводе. Я влился в этот поток, подчинившись ритму его
движения. У меня было много времени. Это-то я усвоил хорошо. Нельзя
ускорить время, нельзя его замедлить. Иногда его можно вовсе избежать, но
это совсем другое.
Размышляя об этом, я прошел четыре квартала и оказался на стоянке
такси. Уселся на заднее сиденье "рео", которому уже давно пора было на
свалку, и сказал водителю, куда мне надо. Он взглянул на меня с
любопытством, недоумевая, что может понадобиться приличному молодому
человеку в такой части города. Он готовился произнести все это вслух, но я
его опередил:
- Уложишься в пять минут - получишь пять долларов.
Парень щелкнул счетчиком и чуть не угробил сцепление своего "рео",
рванул с места. Всю дорогу он поглядывал на меня в зеркало, прикидывая,
как бы все-таки подступиться ко мне с вопросами, которые не давали ему
покоя. Но я вскоре заметил невдалеке неоновые буквы цвета раскаленного
железа, дернул шофера за рукав, сунул ему пять долларов и в следующую
секунду уже стоял на тротуаре.
Не слишком выделяясь среди окружающих строений, здание коктейль-бара
все-таки отличалось претензией на роскошь. Вниз вела пара ступенек.
Верилось, что когда-то, до введения сухого закона, зал выглядел весьма
славно. Стены, покрытые деревянными плитками, не пострадали от времени,
разве что почернели от въевшейся пыли. Лепной потолок был по-прежнему
великолепен. Но по темно-бордовому ковру протянулась широкая вытоптанная
дорожка. Она извивалась, как лесная тропинка, вдоль всего бара и,
разветвляясь у столиков, терялась среди ножек стульев. Кожаные сидения в
кабинках заметно потускнели, некоторые повреждения были заделаны клейкой
лентой, но вытереть следы от кружек, оставленные несколькими поколениями
любителей пива, никто не удосужился. Я занял кабину подальше от бара с
маленькой медной лампой. Ее матовый свет высвечивал нацарапанное на стене
чье-то сообщение о победе в беге с препятствиями в тысяча девятьсот
десятом году. Часы над стойкой бара показывали семь сорок четыре.
Я заказал гренадин у официантки, молодость которой, судя по всему,
пришлась на то время, когда процветал бар. Едва я успел сделать глоток,
как кто-то скользнул на сидение напротив. Человек пару раз глубоко
вздохнул, словно только что пробежал круг по стадиону, и поинтересовался:
"Не возражаете?" Затем махнул рукой в сторону зала.
Я посмотрел на незнакомца. У него было приятное округлое лицо и очень
светлые глаза. Голову покрывал желтенький пушок, как у цыпленка. Одет он
был в полосатую рубашку с отложным воротником, лежавшим поверх пиджака из
голубой шотландки с подставными плечами и широкими лацканами. Рука,
держащая стакан, была маленькой, холеной, с короткими безупречными
ногтями. На левом указательном пальце я увидел тяжелое золотое кольцо с
искусственным рубином. Оно могло бы сгодиться в качестве пресс-папье. В
целом же внешности незнакомца не хватало гармонии, словно его собирали в
спешке, думая о чем-то более важном.
- Не хотелось, чтобы у вас сложилось ложное впечатление... - произнес
он.
Его голос вполне соответствовал облику: он был слишком высоким для
мужчины и как-то дисгармонировал с помещением, полным сигарного дыма.
- Лишь чрезвычайные обстоятельства заставляют меня обратиться к вам,
мистер Рэвел, - быстро продолжал он, будто торопился высказаться, чтобы не
опоздать. - Дело огромной важности... касается вашего будущего.
Как бы проверяя, какой эффект произвело сказанное, он сделал эдакую
выжидательную паузу, словно от моей реакции зависело, как он поведет себя
дальше.
Я сказал:
- Моего? Да ну? Я никогда не думал, что оно у меня есть.
Ответ ему понравился - я увидел, как заблестели его глаза.
- Ну да, - кивнул он. - В самом деле.
Он быстро отхлебнул из стакана, поставил его, и, перехватив мой
взгляд, уставился мне в глаза. На губах его играла скользкая улыбка.
- Я мог бы добавить, что ваше будущее будет... или может быть гораздо
значительнее, чем прошлое.
- Мы где-то встречались? - спросил я.
Он покачал головой.
- Я понимаю, что сейчас все это для вас не имеет особого смысла.
Время - вот что важно. Поэтому, пожалуйста, выслушайте меня.
- Я слушаю, мистер... Как вас зовут?
- Неважно, мистер Рэвел. Я вообще не имею к этому делу никакого
отношения, мне просто поручили войти с вами в контакт и передать
определенную информацию.
- Поручили?
Он пожал плечами.
Я потянулся через стол и схватил его за руку, сжимавшую стакан. Рука
была гладкой и мягкой, как у ребенка. Он напрягся, словно хотел встать, но
я не дал ему этого сделать.
- Позвольте мне тоже сыграть, - сказал я. - Давайте-ка остановимся на
этом поручении. Мне оно показалось интригующим. Так кто же считает меня
настолько важной персоной, что поручает таким пройдохам, как вы, совать
нос в мои дела?
Я усмехнулся. Он снова напялил на лицо улыбку, но мышцы его
по-прежнему были напряжены.
- Мистер Рэвел, что бы вы сказали, если бы я сообщил вам, что являюсь
членом секретной организации суперлюдей?
- А какого ответа вы ждете?
- Что я сумасшедший, - с готовностью подсказал он. - Вот почему я
надеялся обойти этот вопрос и перейти сразу к сути дела. Мистер Рэвел,
ваша жизнь в опасности.
Его слова повисли в воздухе.
- Ровно через одну минуту и тридцать секунд, - он посмотрел на часы,
повернутые на английский манер - на внутреннюю часть запястья, - сюда
войдет человек, одетый в черный костюм, в руках он будет держать трость из
черного дерева с серебряным набалдашником. Он пройдет к четвертому
табурету у бара, закажет чистый виски, выпьет, повернется, поднимет трость
и трижды выстрелит вам в грудь.
Я сделал глоток. Пиво было первоклассным - настоящее утешение в
работе.
- Чудненько, - сказал я. - И что же потом?
Малыш слегка встревожился.
- Вы шутите, мистер Рэвел? Речь идет о вашей жизни. Здесь, через
несколько секунд, вы можете умереть!
Он перегнулся через стол и выпалил эти слова мне прямо в лицо,
брызгая слюной.
- Ну-ну, все понятно, - сказал я, отпустил его руку и поднял стакан,
приглашая его выпить. - Только не тратьте много денег на мои воображаемые
похороны.
Теперь уже он схватил меня за рукав. Жирные пальчики сомкнулись с
куда большей силой, чем я мог ожидать.
- Я говорю о том, что обязательно случится, если вы немедленно не
начнете действовать, чтобы избежать смерти!
- Ага! Тут-то и начнется то самое великое будущее, о котором вы
рассказывали?
- Мистер Рэвел, вы должны сейчас же уйти отсюда.
Он порылся в кармане пиджака и вытащил карточку с отпечатанным
адресом: "Колвин Корт, 366".
- Это старое здание. Очень прочное. Совсем рядом. Снаружи -
деревянная лестница, совершенно безопасная. Поднимитесь по ней на
четвертый этаж. Комната под номером девять находится в самом конце.
Войдите в нее и ждите.
- К чему мне все это? - поинтересовался я и высвободил руку. Чтобы
спасти свою жизнь!
Он начал терять над собой контроль. Словно все разворачивалось не
так, как ему бы хотелось. Меня это полностью устраивало. У меня было
отчетливое предчувствие, что ход событий, устраивающий его, мог бы
оказаться не самым лучшим для меня и моего великого будущего.
- Откуда вы узнали мое имя? - спросил я.
- Ну, пожалуйста, времени очень мало! Почему бы вам просто не
поверить мне на слово?
- Это имя - липовое, - сказал я. - Я так назвался вчера продавцу
библий. Придумал его. Не занимаетесь ли вы рэкетом среди разносчиков книг,
мистер Неизвестно-Кто?
- Неужели это значит больше, чем ваша жизнь?
- Ты что-то совсем запутался, приятель. Не о моей жизни мы сейчас
торгуемся. О твоей.
Выражение искреннего участия на его лице разбилось на много кусочков.
Он все еще пытался собрать его снова, когда дверь бара распахнулась и
вошел человек в черном плаще, черном бархатном пиджаке, черной шляпе и с
щегольской черной тростью в руках.
- Видите? - прошептал через стол мой новоявленный дружок. - Все
именно так, как я говорил. Теперь придется действовать быстро, мистер
Рэвел, пока он вас не увидел...
- Напрасно вы так думаете, - ответил я. Еще не успев закрыть за собой
дверь, он знал уже даже размер моих ботинок.
Я оттолкнул его руку и выскользнул из кабинки. Человек в черном уже
прошел к бару и сел на четвертый табурет, не глядя в мою сторону. Я
пробрался между столиками и сел слева от него.
Он не взглянул на меня даже после того, как я толкнул его локтем в
бок, несколько сильнее, чем позволял этикет. Если у него в кармане и был
пистолет, я не почувствовал его. Трость он держал зажатой между коленями,
крупный серебряный набалдашник был всего в паре дюймов от его руки. Я
чуть-чуть наклонился к нему.
- Смотри, дело накрылось, - сказал я в восьми дюймах от его уха.
Он воспринял известие спокойно, только медленно повернул голову и
посмотрел мне в лицо. У него был высокий узкий лоб, впалые щеки; на
сероватой коже лица выделялись вокруг ноздрей белые линии. Глаза
напоминали маленькие черные камешки.
- Вы обращаетесь ко мне? - произнес он голосом, более ледяным, чем
полярный лед под палаткой Скотта.
- Кто это? - спросил я тоном, который как бы предполагал возможность
откровенной беседы между двумя ловкими парнями.
- Кто?
Пока никакой оттепели.
- Вон тот красавец с руками, к которым противно прикоснуться, -
уточнил я. - Малыш, с которым я сидел за столиком. Он, кстати, все еще там
сидит. Хочет посмотреть, чем все это закончится.
- Вы ошиблись, - произнес черный и отвернулся.
