как иначе! Он
не "старик" и не "старикан"! Твой дедушка прожил долгую и
трудную жизнь - он заслужил
уважения! И пусть смеются все в городе, но Джекоб Бэнс имеет
право ходить на заброшенную
станцию и встречать поезд, который не ходит уже 20 лет через наш
город!
Когда Вы, Тим Бэнс, проживете столько же, то получите право на
свои чудачества! А теперь
отправляйтесь в постель и не забудьте помолиться! А завтра, до
школы
отнесете дедушке на станцию сэндвичи. Вам все понятно, сэр?
- Да, мэм! Все понятно, мэм! - десятилетний Тим Бэнс козырнул
маме, маленькой опрятной
женщине, и побрел в свою комнату.
Мама Эзра еще секунду осуждающе посмотрела в след сыну,
покачала головой
и вернулась к недочитанной вечерней газете.
Утром маленький Тим Бэнс ворвался на кухню, с вытаращенными
глазами:
- Ма-а-а! А дедушки нету на станции!
- Как нету? - Эзра чуть не подавилась кофе.
- Совсем нету! Я всю станцию обыскал! Нигде! Что делать?
Мать закрыла глаза, опустила плечи, но через секунду встряхнулась
и глянула
на сына спокойным ясным взглядом:
- Тим, иди собирайся в школу. Наш дедушка, Джэкоб Бэнс, уехал!
Уехал на юг, как и
мечтал всю жизнь - семичасовым на Сан-Антонио! Вам все
понятно, молодой человек? Не слышу?
- Да, мэм! Все понятно, мэм!
------------------------------------------------------------------------
1998 г.
Октябрь.
Орск.
-==-------------ОЖИДАНИЕ----------------------- ==-
--------(новогодняя сказка)-----------------
Телевизор что-то радостно бубнил, безрезультатно борясь с
приглушенным звуком.
Тикали часы на стене.
До конца года осталось несколько минут. Сейчас появится
президент.
Я бездумно смотрел на экран - внутри меня пушистым котенком
свернулась тишина.
Настроение дождливое какое-то.
Праздник умчался сегодня утром, захлопнув за собой дверь, закрыв
от меня шум
и веселую суету.
Мама с папой, проведав, что я проведу Новогоднюю ночь дома и
согласен
остаться один с братишкой, быстро собрались и, расцеловав нас,
унеслись к друзьям.
Раньше бы я на такое не пошел - в шестнадцать лет сидеть дома
редко кого заставишь!
Ха! Но это раньше... Когда я еще не знал...
Да собственно что надо было знать? Что Аленка...
Слушай, парень! Ты дал себе слово, что Аленка забыта! Что ты все
время выплываешь
на нее? Вот когда зуб ноет, его тоже все время трогаешь языком,
морщясь от боли, пока
не заболит так, что с ума сходишь...
А сегодня утром я торчал у дома Аленки с подарком и тихой
надеждой,
что после разговора с ней в наших отношениях все изменится к
лучшему.
Ух, как я готовился к этому! Оттачивал слова, подбирал мимику,
что бы не очень казаться безобразным.
То, что я некрасивый, мне стало известно рано утром, когда,
умываясь,
вгляделся в свое отражение. Где тот симпатичный пацаненок,
сероглазый
и чубастый? Теперь на меня глядел остроугольный парень с пушком
над верхней губой и точечками бесконечных прыщиков на скулах.
Хм! Довольно
отвратное зрелище... Я час убил, пытаясь придать своей
физиономии благопри-
стойный вид. Тщетно. Ладно, я не мармелад, что бы всем нравиться.
Вот.
А к Аленкиному дому утром прилетел вмиг и замер, ОЖИДАЯ ЕЕ
ПОЯВЛЕНИЯ.
Сыпал снег и в нем мелькали машины, люди, смех и музыка. Все
мимо, мимо.
А я ждал, стараясь не расплескать своего счастья...
Минута, час прошли...
Вот так, закрывшись в себе и своем счастье, я, видимо, и пропустил
тот момент, когда Сергей прошел мимо в Аленкин подъезд. Они
вышли вместе
и Сергей подхватил Аленку, закружил, растаптывая снег на
дорожке... И мое счастье!
Сразу! Вмиг! Вот только оно росло заморским цветком, а вот уже
покрыто следами
зимних сапог...
Аленка смеялась, брыкалась шутя и, вдруг, заметив меня,
вывернулась
из рук Сергея и бросилась ко мне:
- Вик, как здорово, что ты решил забежать! Мы едем в парк!
Айда с нами! Что ты такой грустный? Ведь Новый Год! Улыбнись,
а!
- Правда, старик! Потопали с нами! - это Сергей. А улыбочка такая
самодовольная!
- Нет, ребята. - выдавил.
- Я только вот... - и протянул подарок Алене.
- Ой, спасибо! Ты давай сегодня приходи ко мне часам к девяти. Ты
же вчера
мне обещал. Смотри, а то обижусь! - Алена смешно и так знакомо
сморщила нос.
- И такую грустную мордочку оставь дома. Ну пока, до ве-че-ра!
Они побежали на трамвайную остановку, махнув мне на прощанье.
Глупый ты глупый - вчерашний разговор принял за признание. Она
говорила: "Ты мой
самый лучший друг на всем белом свете, Витя! Как брат родной! Я
тебе иногда рассказываю
вещи, которые не расскажешь любимой подружке...". Аленка тогда
поцеловала меня в щеку
и взяла с меня обещание провести новогоднюю ночь у нее:
"Представляешь, родителей не будет,
только мои друзья! Напью-ю-юсь, наверно!..". Хохочет. Это она
шутила, как всегда сморщив
переносицу.
А вот теперь вечер и я один. Никуда не пошел. Еще чего не
хватало?! Смотреть на них?..
Зря я это все вспомнил - горло вот опять перехватило.
Что ты, как баба? Успокойся !!!
Кстати, за вечер я уже "уговорил" бутылку вина, а трезвый.
Походить надо.
Ой! Вино то все в ногах скопилось. Кстати что там брательник
делает?
Свет горит?
- Человечина, спи давай, а то Дед Мороз подарок не принесет.
Кстати, а куда мне мама велела его засунуть? Фу, вспомнил.
- Я уже сплю. - донесся тонкий голосок Лешки и заскрипела
кровать.
Этому оболтусу уже седьмой год. Когда-то мы с папой ему пеленки
да ползунки стирали.
А с какой он их скоростью ... хм, использовал! Аж злость брала! Я
люблю братишку. Хотя ему
иногда от меня достается. За дело конечно... Иногда...
А вот к кухонному окну мне вообще не следовало бы подходить- вот
опять же смотрю
в сторону Аленкиного дома. В темноте только окна светятся сквозь
замороженное стекло,
но я представляю четко танцующие пары. Весело вам, да?!! А я
должен здесь
стоять и скрипеть зубами?!! Сволочи! Сергей этот... Гад!
Нет, а пил я все-таки зря-я-я.
Вчера еще все хорошо было! Я такой счатливый бродил!
Ну все! Все! Успокойся! Пойду в комнату.
Будем гулять! Веселиться! А что? Мне и одному хорошо!
Будем объедаеться маминым пирогом, тортом, этим...Что там еще?
Все!
Геть, геть пакостное настроение! Сегодня Новый Год! Он лучший
самый! Я найду другую девушку!
Лучше Аленки! Во сто раз лучше! У меня все получится. Надо
только не расскисать. Соберись!
Надейся и жди... Вся жизнь впереди... Трам-пам-пам.
Заглянем к брату... Эй! А он не спит еще?
Алешка сидит на табуретке у окна, вглядываясь во что-то на улице.
В одних трусиках,
обхватив зябко себя за плечи. Он аж подпрыгнул, когда я ворвался в
комнату:
- Я не понял, пацан! Ты почему не в кровати? Первый час ночи? Я
не въехал? Тебя
накормили? Сопли вытерли? Подарок пообещали? Спи! Нет - он
торчит у окна! Что ты там высма-
триваешь, дубина?
- Я Дедушку Мороза жду! Когда он с подарком придет! - тихо
бормочет брат и глядит на
меня испуганно.
Вот морда!
- Понимаешь, дитятко, - мой голос стал тихим и ядовитым. Никогда
не думал, что
способен на такое. - Дедушки Мороза не су-щест-ву-ет! Нету его!
Это сказка для глупых детей
на ночь! А подарок...
Мне понадобилось всего три скачка, что бы принести мамой
приготовленный подарок
для Алешки.
- Вот он! Дедушка Мороз его уже принес!!! - Я швырнул кулек брату
на колени.
- Какие тебе еще подарки нужны? До каких пор ты будешь верить в
сказки? Вот так
всю жизнь и проживешь лопухом, как Я!!!
- Нет! - Алешка пискнул, - Ребята говорили, что если даже подарки
от родителей,
то там все равно есть в кучке конфетка или игрушка от Деда
Мороза.
Алешка говорил все тише и тише. Потом опустил голову и закапал
на пол.
Не понимаю, и с чего я так взвился? Но меня понесло основательно:
- Где? - я схватил кулек, разорвал его и высыпал содержимое на
пол.
- Где, я СПРА-ШИ-ВА-Ю?
Конфеты, печенье, набор автомобильчиков, карандаши и какие-то
еще мелочи цветным
сверкающим ручейком вывалились на пол и разлетелись во все
стороны. Схватив горсть
конфет я орал, тыча ими в лицо брату:
- Показывай! Да не отворачивайся, а показывай "дедморозовскую"
конфету. Я ее не
вижу! Я такой тупой, видимо?!
Но Алешка плакал все сильнее и сильнее.
- Вот только нам "концерта по заявкам" не хватало! Все! Спать!
Алешка для семилетки был очень тощим и я его, подняв одной
рукой, с размаху бросил
в постель, швырнул сверху одеяло и ушел, громыхнув на прощанье
дверью.
Кресло перед телевизором, в которое я хлопнулся, только
закряхтело.
Вот верим всякой чухне - любовь там, лямур всякий, дружба!
Сказки это все,
развеститая лапша! То, что внутри у нас, никому не нужно - главное
фейс и ... Ладно.
Хлебнув "Колы", включил до грохота телевизор и постарался
вникнуть в кривляние
размалеванных клоунов. Клоуны были хроническими дебилами.
А вот тут... А вот тут мне стало стыдно... Почему то...
Побрел к окну.
В холодных узорах окна угадывалиь прекрасные силуэты. Аленка -
Аленка...
Я смотрелв окно и ждал. Чего? А кто ж его знает!
Тихо так. Там далеко, в другой жизни, пел, гремел и кривлялся
телевизор.
Мне вдруг до боли захотелось, что бы появился Дед Мороз. Вон там,
в самом
дальнем конце улицы, сквозь танцующие снежинки, в свете
фонарного столба. Он вот сейчас
махнет мне рукой, усмехнется в бороду... И тогда все будет хорошо!
Если ждать и верить, то это всегда случается!
Пойду к Алешке, извинюсь, что ль, а то наглупил я что-то.
Нам есть ЧТО ждать.
И дождемся! Будьте уверены! Правда-правда...
------------------------------------------------------------
1998, Орск
Орск, 10.5.98
-==----------Женщина, которая поет-----------------------==-
--------сказка о Малиновом Кролике-------------------
- Бабуля! А ты сказку про Кролика Малинового перед сном
расскажешь?
- Да я же тебе эту сказку много раз уж рассказывала! Давай лучше...
- Не-е-е! Лучше про Кролика - я очень его лублю!
- Ну хорошо, Светулек! Расскажу я тебе эту сказку. Давай беги
играй,
а меня еще вон какая гора посуды ждет!..
1.
Воскресные теплые вечера Мария Ивановна Сереброва любила
проводить на кладбище
у могилки своего мужа. При надобности, сначала выдергивала
мелкую травку, бурную
и нежно-зеленую, вокруг памятника. Потом садилась на скамеечку
у оградки
и, теребя какой-нибудь цветок-лепесток, тихо мурлыкала
незатейливую
печальную мелодию.
Мария Ивановна пела, а мысли ее летали неизвестно где. В
мелодию
вплетался шелест ветра среди старых ветвей деревьев, да чириканье
птиц. В мелодию
вплетались и воспоминания...
С самого, наверное, рождения Мария Ивановна, тогда еще просто
Маша, мечтала петь.
Нескладно сложенная, озорная девчонка-пацанка часто в ванной
комнате пела во все горло.
Можно даже сказать, вопила от счастья - непонятного детского
счастья.
Но однажды дверь в ванную тихо открылась и на пороге, сложив
руки на плоской груди,
возникла мама. Ее черное платье на фоне белого кафеля четко
врезалось в память Маши. Мама,
почти не разжимая ниточку тонких губ, произнесла:
- Мария! Перестаньте терзать мои уши!
И так же тихо исчезла, притворив за собой дверь.
С того момента Маша никогда не пела. А почему - и сама не могла
объяснить.
Нет, она конечно пела в школьном, например, хоре, но что бы сама
