лапками. Задними она не шевелила вообще. Тогда мама сделала такую вещь. Это
была картинка с выставки: по ковру, медленно передвигая задние лапы, ползет
котенок, а сзади на четвереньках ползет мама и передвигает котенку задние лапы!
Маша, сидевшая на полу, упала на спину и с полминуты просто стонала от
смеха. Ник заинтересованно смотрел на такое дело, а потом решил продолжить
грызню сумки.
- У меня была примерно такая же реакция, - сказала Юлька, когда Маша
отсмеялась. - Когда мама и кошка сделали полный круг по ковру, я уже не могла
смеяться. Я тихо умирала от смеха. У меня едва хватило сил попросить маму
прекратить это дело. И потом целую неделю кошечку вытаскивали в комнату и
проделывали с ней эти гимнастические издевательства. Через неделю она уже
ходила сама, но эта неделя осталась в моей памяти навечно.
- У тебя дивная мама, - сказала Маша.
- Да, - задумчиво произнесла Юлька. - За такие вот моменты в жизни я ее и
люблю. Почему ты молчишь, что у тебя чашка пустая? - она открутила крышку с
бутылки и налила Маше пива. Ник, отвлекшись от грызни сумки, завороженно
наблюдал за этим процессом.
- Что, радость моя? Ты хочешь пива? - спросила его Маша. - Этот кот ест сырую
картошку и пьет чай с сахаром. Может, угостить его пивом?
- По-моему, он все-таки не хочет.
- А придется, - Маша осторожно налила пива в крышку от бутылки и взяла кота
за шкирку. - Aut bibat, aut abeat, - она поднесла крышку к носу Ника. Ник
принюхался, потряс головой и внезапным точным ударом задней лапы вышиб крышку
из Машиных пальцев. Крышка, описав замечательную дугу, упала на кровать, пиво
по дороге разлилось по ковру.
- Собака ты сутулая! Пугало аэродромное!
- Не ругайся, Маш. Ты подумай, какой у тебя замечательный кот. Он не пьет. Он
человек принципиальный.
- Он не человек. Он даже не кот. Он свинтус! Но зато он умещается на моей
ладошке. Мой любимый размер, как говорится. ...Кстати, о размерах. Тебе
почитать что-нибудь?
- А куда ты денешься, - усмехнулась Юлька почти небрежно, но в душе она
прыгала от радости. Это же можно заказывать все, что хочешь!..
- Я недавно где-то читала твое стихотворение, там что-то такое... "Человек
уходил навек"...
- А-а, да. Есть такая буква в этом слове.
Маша посмотрела куда-то поверх Юлькиной головы.
Не смежить мне усталых век.
Не забыть никогда, никак -
Человек уходил навек,
Человек уходил во мрак.
И ложился под ноги снег,
И деревья сплетались в сеть.
Человек уходил навек,
Человек уходил совсем.
Этот день я запомню так,
Словно памяти больше нет.
Человек уходил во мрак,
Погасив за собою свет.
Через тысячи долгих зим
Я поверю в твою вину -
Как посмел ты уйти один
И оставить меня - одну?!
- Здорово, - прошептала Юлька. Она смахнула с ресниц слезы и внезапно поняла,
куда Маша так сосредоточенно смотрит. За спиной Юльки висел портрет Тина.
- Это о нем?
- Это для него , - Маша помолчала. - Ты, может, слышала: был такой человечек,
ее звали Клетка.
- Что-то слышала.
- Она порезала себе вены. А он ее любил.
...Он пришел во двор старенькой пятиэтажки, где жила - для кого-то Лена
Ремизова, для кого-то Клетка, - где стояли угрюмой, настороженной толпой
родственники и друзья и все ждали, когда вынесут гроб. Люди негромко
переговаривались, кто-то плакал, какой-то дедушка скрипучим голосом говорил о
том, что Леночка попала в плохую компанию и они довели ее до самоубийства, -
говорил, совершенно не замечая того, что "плохая компания" в полном составе
присутствует тут же. Кто-то из ребят собирался затеять склоку и "объяснить"
дедушке, что он неправ, кто-то кого-то успокаивал... Тин стоял в общей толпе и
молчал. Он словно отгородился от всех окружающих своим молчанием и глухой
стеной отчаяния, и Каре было очень страшно. Она боялась - каждую секунду, - что
Тин сейчас не выдержит и закричит.
Но он молчал. Молчал, когда дядя Клетки, суровый бородатый мужчина, глядя на
Леночку, судорожно сглотнул и рука его дрожала, когда он гладил племянницу по
щеке. Молчал, когда Джокер, который мрачно крутил серебряную печатку на пальце,
вдруг развернулся и быстро пошел прочь, расталкивая людей.
А когда уже собрались ехать на кладбище и те, кто не ехал, подходили ближе к
гробу - прощаться, - Тин все так же молчал и смотрел на Клетку; и тогда Кара
не выдержала.
- Тин... - она подошла к нему и тронула за рукав. - Костя...
Он словно очнулся, внимательно посмотрел на нее и спросил:
- Что?
И вот тогда Маше стало действительно страшно. Во-первых, от его взгляда,
слишком внимательного для такой мелочи, как ее слова. А во-вторых, от его
голоса. Он спросил, как бы удивляясь, что можно вообще говорить о чем-то.
Что-то осталось в этом мире? Что-то, стоящее внимания?
И Маша поняла, что если он будет смотреть вот так, то она просто
разревется и убежит. И она выдавила из себя фразу:
- Ты не едешь на кладбище?
Тин мотнул головой, взял Кару за руку, и они пошли к реке. Там они долго
сидели на поваленном дереве и смотрели на тот берег, и Тин опять молчал. Он
часто отворачивался от Маши и, разглядывая индустриальный пейзаж вокруг, делал
вид, что он совсем даже и не плачет... А Кара чувствовала огромное облегчение
от того, что теперь он не просто молчал.
... - Это было ровно год и три месяца назад, девятого июня. Неделю назад он
спросил меня, не знаю ли я такую девочку Юлю с филфака. Я очень долго
вспоминала весь филфак, а про свою бывшую группу как-то забыла. Но когда я
поняла, что это ты, я даже обрадовалась. Ты замечательный человечек, Юлька, и в
тебе есть силы. Ты сможешь сделать его счастливым, как ни банально это звучит.
Кара замолчала. Юлька сидела, придавленная свалившейся на нее информацией,
уставившись на Ника, который тоже замер и уставился на нее.
- Не грузись, - Маша легонько щелкнула Юльку по носу. - Давай лучше песни
петь.
Она выключила магнитофон, взяла гитару и села по-турецки на кровати. Минуты
две настраивала гитару, потом задумалась, прикусив нижнюю губу. Потом
улыбнулась и подмигнула Юльке:
- Мы будем петь веселые песни!
В замок к благородному рыцарю без имени
Приехал один человек.
Он оставил слуге ключи от "шевроле",
А сам протопал наверх.
Они с рыцарем выпили нектара,
Что вчера приносил Гермес,
И человек сказал: "Для тебя есть работа -
Надо ехать в Сиреневый лес.
Там стоит замок, на вид как твой,
Но раза только в два грозней.
В замке живет, как это ни банально,
Великан, людоед и злодей.
Он держит в плену прекрасную принцессу,
Издеваясь жестоко притом:
Он запрещает ей звонить по межгороду,
Не дает вышивать крестом"...
Неожиданно в дверь постучали.
- Ого, - Маша отложила гитару. - Извини.
Она открыла дверь. Юлька из-за шкафа не видела, кто пришел, но, судя по
содержанию разговора, это были соседи:
- Маша, только эти книги нужно в понедельник вернуть.
- Хорошо, нет проблем.
- А ко мне друг пришел в гости, можно, я его с вами познакомлю?
- Спасибо, не надо. Я обязательно верну в понедельник книги.
Маша закрыла дверь, положила книги на стол и снова уселась на кровать.
- Это соседи. Они временами приходят дружить.
- Ну и как?
- Плохо получается, - Маша взяла гитару. - Мы не закончили. Продолжаем или
снова?
- Снова, - попросила Юлька. Она слышала эту песню второй раз в жизни и очень
хотела запомнить.
Маша провела пальцем по струнам, и тут в дверь снова постучали.
- Так. А это что? - удивилась Маша. - Наплыв посетителей какой-то. Загадочно.
Это был все тот же сосед. Он решил познакомить-таки своего друга с Машей.
- Это Володя. А это Машенька.
- Царь, очень приятно, - без энтузиазма произнесла Маша. - Извините ради
бога, у меня гости, - и она захлопнула дверь.
- Дивные вещи! У этого соседа, между прочим, жена есть. А он хочет все сразу
и на дому. Сейчас он узнает про народный прибалтийский праздник "обломайтис"...
Вот уже сейчас он о нем узнает, - прошипела Кара сквозь зубы: раздался
очередной стук.
- И часто тебя знакомят с такими Володями?
- Ты знаешь, сегодня день какой-то особенно... бурный. Я все-таки допою эту
песню.
Маша решительно взяла гитару. Стук временно прекратился, и она без помех
спела песенку про рыцаря. После этого стали петь "Крематорий", потом "Чижа".
Потом Кару, что называется, "прибило", и она спела "Ой, цветет калина...". А
Юлька предложила еще "Ой, мороз, мороз...". Потом их окончательно переклинило
на "русское-народное", и соседи смогли насладиться разложенной на два голоса
"Огней так много золотых...".
Допев, Кара посмотрела на свою пустую кружку и сказала:
- Мы будем оправдывать изречение "Сколько пива ни бери, все равно бежать за
второй"?
- Я думаю, на полтора литра наскребем, - "обреченно" кивнула Юлька, и они
стали надевать ботинки. Сосед и Володя оживились.
- Я вас слушаю внимательно, - Кара снова открыла дверь. - Что вы имеете
сообщить на этот раз?
- А давайте посидим теплой дружеской компанией!.. Какой у вас замечательный
котик, - Володя, стоя в дверях, наклонился, чтобы погладить замечательного
котика. Котик решил воспользоваться моментом и выскочить в коридор. Маша,
собираясь предотвратить выскакивание кота, сказала: "Извините, у меня кот
убегает" и резко захлопнула дверь. Точнее, попыталась это сделать, потому что
между дверью и косяком была голова Володи, которую Маша не заметила. Володя и
Маша сказали: "Ой!", потом Маша добавила: "Простите" и все-таки захлопнула
дверь. И тут они с Юлькой расхохотались.
- А не слабо ему прилетело-то! - сквозь взрывы хохота выговорила Кара. - Я же
довольно сильно хлопнула... Ну, идем, что ли. Может, они уже отстанут?.. - со
слабой надеждой произнесла она.
"Они" не отстали. Сначала проявляли горячее желание проводить, потом
пообещали ждать, а когда Маша и Юлька вернулись, у крыльца их действительно
ждали Володя и сосед, с бутылкой шампанского.
- Девчонки, может, все-таки пустите в гости? - не унимался сосед.
- Да нет, знаете, у нас чисто женская компания, нам и так хорошо.
Юлька и Маша очень быстро поднялись по лестнице, одновременно отшивая
непрошеных гостей. Наконец захлопнув дверь перед самым носом жаждущих общения
мужчин, Кара простонала:
- Это же надо же!
- Бедная, как ты тут живешь?! - ужаснулась Юлька.
- Да я говорю, это первый раз такое. Дивно, аж жуть... Нету никого, все ушли
на фронт, - сказала она двери, в которую опять стучали. - Сейчас мы будем петь
что-нибудь... жизнеутверждающее.
- "Гражданскую Оборону", - подсказала Юлька.
- Можно и так.
... - А как насчет спать? - поинтересовалась Юлька, когда было уже около двух
ночи.
- Насчет спать все просто. Эта кровать раскладывается на два матраса. Ты
будешь спать, как белый человек - на простыне. Я ее даже постирала недавно.
Помоги, пожалуйста.
Они с комфортом расположились на двух матрасах. Потом долго не могли
поделить Ника. Потом рассказывали анекдоты и снова делили Ника.
Уже почти засыпая, Юлька услышала:
- Вон тому человечку на стене, который рядом с замком, - ему очень не хватает
в жизни солнца. Он живет в себе. У меня не получилось вытащить его оттуда. А у
тебя получится.
Ранним утром они разом проснулись от звонка будильника. Маша пошарила рукой
там, где он предположительно находился. Будильника там не было. Но он трезвонил
вовсю.
Будильник нашла Юлька. Он стоял почему-то рядом с ней. После долгих сонных
размышлений они с Машей пришли к выводу, что это работа Ника.
- Мы идем на первую пару? - тоскливо спросила Кара.
- Надо. Надо, Федя, надо, - пробормотала полусонная Юлька. Она стащила со
стула свой джинсовый сарафан и потрясла головой, прогоняя остатки сна. Сон
почти ушел, зато пришло нечто другое.
- Ой, мама, мама, больно мне! - простонала Юлька строчку из БГ. - Чего ж так
голова-то болит?..
- Объяснить? - проворчала Кара, прыгая на одной ноге и влезая в джинсы. - С
