академика. Любит изображать демократическую личность: на
перерывах стоит на лестнице возле аудитории, закуривает со
студентами и даже угощает их сигаретами. Часто отпускает
гнусные шуточки: например, сегодня вошедший уже после звонка
отличник Петенька был отправлен за мелом, причем А.
настоятельно посоветовал ему оставить портфель в аудитории.
Петенька послушно положил портфель, вышел и вскоре вернулся с
одним куском мела: "Вот - больше не дали." "Спасибо, но если
мне не хватит, пойдете опять вы." И позволил садиться. "Да
нет, куда же вы? Садитесь здесь, оттуда вам будет далеко
идти."
А незадолго до перерыва отколол еще более идиотский фокус.
Как бы задумавшись, поднялся по проходу и ловко выхватил у
какой-то девушки книжку, которую та читала. Спустился, положил
на стол и произнес свою очередную шутку о личной библиотеке,
будто бы составленной исключительно из книг, отобранных на
лекциях.
-==2.2. Мраморный день==-
-==23.X.79==-
День вчера было цвета абсолютно мраморного. Светло-серое
небо без единого просвета. Довольно тепло, сухие тротуары и
полное безветрие.
После занятий ездил на художественную выставку на М.
Грузинской. (По четным понедельникам занятия кончаются в
половине первого.) Дошел от метро минут за 15. Называется
"Третья осенняя отчетная выставка". Очереди на этот раз не
было. (В марте на "Вторую весеннюю" стоял почти час, а полтора
года назад, на "Первую весеннюю" - целых четыре. Под охраной
милиции.)
Видел одну картину художника Сысоева. Недавно по вредным
голосам сообщили, что у него в квартире был обыск: унесли
разные книги, а также записи Высоцкого и Галича. (Галич - это
тоже автор-исполнитель, умер два года назад в Париже.)
Изображен бегущий солдат, составленный из разноцветных
кружочков. Форма не советская, но автомат явно системы
Калашникова. Называется картина "Нет милитаризму!" (*)
Некоторых художников запомнил по предыдущим выставкам.
Линицкий - кресты, часовни, свечечки. Провоторов -
черно-красные фигуры, напоминающие картинки мускулатуры из
учебника анатомии. Наумеец - грязно-коричневые, цвета кофе с
кислым молоком, сморщенные холсты.(**) Почитал книгу отзывов.
Большинство записей весьма одобрительные. Линицкого одни
хвалят за "воспевание Православного Отечества", другие - за
"разоблачение антигуманной сущности религии". Встречается и
критика, причем обычно не с художественной, а с милицейской
позиции: "Кто позволяет такие выставки?"
Сегодня утром было солнце и мерзлые лужи. Зима уже, можно
сказать. Главное отличие зимы от лета - зимой прояснение
сопровождается не потеплением, как летом, а похолоданием. А
вечером, когда я возвращался с "дополнительных видов", уже
лежал снег. Жутковатый пейзаж: обсыпанные снегом кусты, на
которых кое-где еще сохранились листья.
Послезавтра, в четверг, занятия, к счастью, тоже до
половины первого.
_______
(*) Видишь, твоя недостаточно высокая политическая
бдительность привела к тому, что вредный художник Сысоев был
разоблачен и обезврежен только теперь, через четыре года. А
надо было сразу пойти в милицию и заявить.
(**) Так что если и впрямь вернутся сталинские времена -
они тоже не уйдут от ответственности за невоспитание нашей
советской молодежи не боящеюся препятствий, способной
преодолевать всякие препятствия. Все у меня переписаны.
Осенний вечер
Сейчас, когда я пишу эти строки, вокруг меня
пусто и просторно, много воздуха, много голой
и неуступчивой черноты октябрьского вечера.
(Эренбург, "Лето 1925 года")
1.
Стоял мокрый вечер.
Радуги фонарного света
молочные сквозь мглу
плавали в тумане,
откусившем полбашни у МГУ.
Машины льются
сквозь узкие шлюзы
Профсоюзной улицы.
Дождь сыпет и ветер дует;
фонари блестят в асфальте;
ниже спускаются тучи.
2.
Дома - тепло;
вся чернота осеннего, поздней осени вечера
сузилась в неширокую
гудронную между штор полоску.
Тычется ветер в стекло,
по которому ползают капли
и в котором отражаются лампы.
Я - читаю "Лето 1925 года";
раскрыл, где раскрылось.
Лампочка напрудила
теплую зеленую лужицу электрической сырости
на кушетку и на "Лето 1925 года",
раскрытое, где раскрылось.
28 ноября 1979 г.
-==2.3. Желток и деготь==-
-==30.I.80==-
Занятия на факультете идут уже две недели. Конец января
обыкновенно - середина каникул, но в этот год по случаю
Олимпиады все сроки сдвинуты: семестр продолжается с середины
января до конца марта. А каникулы были длиной всего неделю.
Несколько дней подряд стоят морозы в 15 и 20 градусов.
Отвратительные грязно-желтые разводы на небе.
...К зловещему дегтю подмешан желток. (Мандельштам)
Летом такой цвет обязательно предвещает сильную и скорую
грозу, зимой же он может наличествовать много часов и дней без
каких-либо последствий. Да и неба, собственно говоря, нет как
такового. Огромные неподвижные клубы пара из труб над всем
городом, в просветах же между ними - эти самые желток и
деготь. Сверху непрерывно сыпятся мельчайшие блестящие
кристаллы. Вид города дикий и фантастический. Деревья и
провода обросли инеем. С солнце не похоже само на себя -
воспаленное красноватое пятно.
Читал рассказ Кафки. Кафку мне дали по блату в библиотеке -
не книгу, а пачку ксерокопированных листов из журнала
"Иностранная литература". Фантастика у Кафки начинается сразу,
без подготовлений и проволочек: "Проснувшись, Грегор
обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное
насекомое."
Почему-то вспомнил виденный в детстве мультфильм "Колобок":
Колобок приходит на деньрождение, там ему все очень рады, поют
с ним, танцуют, а потом начинают дружно плакать, понимая что
Колобок сейчас должен быть съеден. А также рассказ ребенка о
похоронах (Чуковский, "От 2 до 5"): "Впереди несут гроб, а
старика ведут под руки, а он плачет, не хочет хорониться".
Кроме того, чем-то напомнило самые благонадежные произведения
школьно-письменной литературы: "Тараса Бульбу" Гоголя,
"Разгром" Фадеева и "Клопа" Маяковского. Человек - это не
более чем зловредное насекомое и место ему - изучающая
вредителей научная лаборатория. Любое человеческое проявление
- по отношению к раненому, которого предполагается
ликвидировать для облегчения походного марша или к
закапываемому живым в землю преступнику - чревато чем-то
крайне отрицательным. Дезертирством или даже переходом на
сторону противника. Автор подводит тебя к соответствующим
расстрельным статьям Уголовного кодекса, одной рукой вроде как
даже подталкивает, а другой - крепко держит за шиворот, чтобы
ты, зараза, и впрямь не вздумал убежать.
Отличие этих авторов от Кафки только в том, что у них все
рассматривается извне человека, а не изнутри него.
Предполагается, что человек, в общем-то, может перестать быть
насекомым, если он полностью искоренит свою сущность и заменит
ее чем-то прекрасным и высоким - согласно приложенного
рецепта. И тон повествования у них в связи с этим - не
отчаявшийся, а возвышенный и общественно-полезный. А кроме
того - у них, вроде бы, есть, куда человеку бежать. Хотя
человек будет втройне насекомым, если он куда-либо побежит от
выполнения своего долга.
Но вот вопрос - если все люди насекомые, то кому тогда
нужна эта самая общественная полезность? Гоголь скажет - богу,
а что ответит Фадеев, который, естественно, согласен, что
никакого бога на свете не бывает? Возможно, с его точки зрения
вся эта полезность нужна не для всякого человека, а лишь для
"человека будущего", полностью переделанного. Для человека,
который днем и ночью валит сибирские кедры и долбит ломом
вечную мерзлоту, питаясь при этом лишь таежными кореньями,
дерзновенными виденьями и стихами Евтушенки про Вечность,
которая оказывает снисхожденье "лишь тем, кто снисхожденья не
просил". Но уж он-то тем более не должен нуждаться ни в чем
материальном, такой человек. Если и впрямь следует
переделывать обычного человека в "человека будущего", то
почему заодно не отучить его от чрезмерного потребления?
Совершенно дикое противоречие. Когда человек трудится, тогда
они воспевают важность и нужность материального производства.
("Если ты ничем не занимаешься , то я не признаю тебя
человеком, как бы ты ни был умен или добр." Фадеев) А если
человек вдруг вспомнит, что за работу полагается платить,
тогда они начинают рассуждать о т. наз. "вещизме" - пошлости и
ненужности всего материального. Грандиозное противоречие - на
грани крайне примитивного мошенничества. (*)
А если честно - то у Кафки все просто более последовательно
и, я не боюсь этого слова, мужественно. Без самообмана. Бежать
тебе на самом деле некуда, а поэтому и держать за шиворот тебя
не нужно. Кончается рассказ тем, что Грегор "слабо вздохнул в
последний раз" и его родственники наконец-то получили
возможность всей семьей сделать прогулку на свежем воздухе.
Человек, как утверждают некоторые, есть существо, которому
свойственно стремиться к удовольствию. Самые сознательные
возражают: нет, не к своему никому не нужному удовольствию, а
исключительно к пользе-обществу. А потом либо первое, либо
второе интегрируется в пределах от рождения до смерти. Хотя
если употреблять математические сравнения, то это скорее
напоминает не классическую, а квантовую механику. Нечто вроде
функции Гамильтона - с учетом неопределенности. Не функция, а
вероятностный оператор. Чем определеннее цель (какой бы она ни
была), тем неопределеннее и проблематичнее как счастье от ее
достижения, так и само стремление к ней.
Познанию существуют пределы с двух сторон. С одной стороны
- самое сложное из того, что есть на свете. То есть твое
сознание. С другой - элементарные частицы. Недавно
преподаватель, читавший лекции по квантовой механике, сказал,
что законы этой науки чем-то напоминают законы человеческой
психики. Для того, чтобы измерить координаты или скорость
электрона, нужно, чтобы он провзаимодействовал с какой-то
другой частицей. И этим ты, конечно, все сразу нарушаешь - и
координаты его, и скорость. И чем точнее ты хочешь их
измерить, тем сильнее должно быть взаимодействие и тем больше
ты все нарушишь. И он сравнил это с тем, что если человек
думает о том, как он думает, или зачем он думает, или еще
что-то в этом роде - то в этот момент он думает совершенно не
так, как обычно.
_________
(*) "Ужасно не то, что Партия лишила вас всех материальных
благ, а то, что вместе с тем она убедила вас, будто простые
человеческие чувства и порывы сами по себе не стоят ничего."
(Оруэлл, "1984")
Экзистенция
Смерть ли сон;
сон ли смерть?
День ли жизнь;
жизнь ли день?
13 февраля 1980 г.
-==2.4. За что пил Сталин==-
-==23.III.80==-
Недавно я опять ходил на выставку на М. Грузинской. Видел
картины художника Провоторова, "эксгумационалиста", как его
назвали в книге отзывов. Грязно-коричневые, цвета жареных
говяжьих мозгов оболочки в форме человеческого тела, в
оболочках - дыры и прорехи, а внутри них - пустота. Серия
"Камеры пыток": тесные, размером со шкаф комнатки, а внутри на
тонких шнурах висят в пыточных позах эти самые оболочки.
Триптих (во всю стену верхнего зала): "Стремление": оболочка
