матраце.
- Хэ! Я так не могу.
- Так чем мы можем тебе помочь?
- Нет. Я бабу хочу.
- Ну так иди к вьетнаму! - предложил я.
- Во! Точно! Я пошел к вьетнаму!
Пошли к вьетнаму. Точнее не ко всему Вьетнаму, а просто к одной из
представительниц этого славного государства. Леня стремился удовлетворить
потребность, Владик, как получится, а я просто посмотреть, что из этого
выйдет. Направлялись мы на первый этаж, где жила молодая вьетнамка,
неизвестно какими путями попавшая в комнату одна. В Германию ее привело
много причин, но бесспорно главная - деньги. Вот и решила девочка подойти
к вопросу основательно, играть, так по большому. Занимается она мелкой
продажей: спиртное, сигареты всегда к услугам клиентов. К услугам клиентов
и сама хозяйка. По слухам за двадцать марок удовлетворяет все желания.
Дело движется бойко. Коллектив в лагере преимущественно мужской, и женщин
многие давно не видели.
Компанией подошли мы к ее двери. В коридоре кружились жившие рядом то
ли бангладешцы, то ли пакистанцы. Они все одинаковы и различить их сложно,
да и не нужно. Поскольку зачинщиком был Леня, то, несмотря на все
заявления, что он не может разговаривать и договариваться, его подтолкнули
к двери. Мне стоять рядом не позволял имидж семейного человека. Владик
просто сомневался в успехе и, потому, тоже решил в переговорах не
учавствовать.
Леня постучал и тут же хотел бежать назад, смутившись пристальных
взглядов со стороны жужжащей толпы коричневых бангладешцев. Дверь
открылась, и женский голос спросил что-то, но мы с Владиком происходящего
в комнате не видели и наблюдали только Леню, выдавливающего из себя
какие-то слова.
- Я... Я... Ну мне нужно... - нудел он по-немецки.
- Ты - дурак, - громко шептал ему Владик с безопасного расстояния, -
скажи сразу, зачем ты пришел, да и все.
- У тебя есть, - Леня почесал затылок. - Во! У тебя есть виски?
- Дурак! - Владик постучал себе по лбу. - Какое виски?
Вьетнамка, видимо, вынесла ему виски, но Леня покачал головой, давая
понять, что ему они не нравятся.
У Владика нервы не выдержали и он бросился к двери, но так, чтобы его
не видели.
- Что ты чушь порешь? - опять зашептал он на весь корридор. - Ты
скажи ей! Это по немецки будедт фики-фики! Что ты все виски, да виски!
Леня прыснул от смеха и бросился оттуда. Владик с ним. Вьетнамка
недовольно закрыла двери. Бангладешцы-пакистанцы посмеялись.
- Ты что - дурак? - кричал Владик на Леню. - Какие виски? Совсем ты с
ума спятил. Как маленький! Ты что баб никогда не видел?
- А вот ты иди сам!
Владик плюнул и пошел сам. Мы же остались наблюдать со стороны. С
решительным видом он побарабанил в дверь и та распахнулась. Лицо Владика
резко изменилось с боевого на изумленное и он тихо пролопотал по-немецки,
потупив взгляд в сторону стенки.
- Я хочу виски.
Леня истерично захохотал и во весь голос заорал Владику:
- Фики-фики, дурак, какое виски?
Тот покраснел, как рак, потом мелькнула бутылка, но Владик
отрицательно покачал головой. Дверь опять закрыли.
- Ты что - идиот? - набросился Владик на Леню опять. - Там не баба
вышла, а вьетнамец какой-то. Что, я ЕМУ скажу "фики-фики"? Чего орешь,
когда тебя никто не просит?
Леня расхохотался. "Облом" у них получился со всей этой историей.
- Ладно, ребята, давайте хоть виски возьмем, а то и перед вьетнамом
неудобно и делать все равно нечего, - предложил я им, чувствуя, что в
противном случае вечер окажется слишком утомительным.
Они живо согласились, но идти из них уже никто не решился. Положение
семейного человека купить виски позволяло. На мой стук, вместо ожидаемого
вьтнамца появилась, однако, девушка. Я открыл рот, но она не дала мне
высказаться, а просто затянула вовнутрь.
- Ты хочешь фики-фики? - прикрыв дверь, спросила она.
Я не успел ответить, а та продолжала.
- Когда хочешь ко мне, не нужно орать на весь коридор. Это стоит
только двадцать марок, - без дальнейших разговоров девка стала стягивать с
себя халат, а стоявший тут же вьетнамец, вышел.
Пока я пытался справиться с растерянностью, и сказать ей зачем я
пришел, как она уже была в чем мать родила. Несмотря на отсутствие
моральной стойкости, боязнь получить СПИД все же достаточно велика,
поэтому мне пришлось разочаровать жаждущую не столько любви, сколько денег
вьетнамочку.
- Извини, но мне нужно виски.
- Виски? - удивилась та. - Зачем тебе виски? Я тебе делаю что ты
только хочешь.
Пришлось опять покачать головой:
- Нет, лучше виски.
- Ну ладно пятнадцать...
- Нет, виски, а это в следующий раз.
Она разочорованно протянула бутылку.
- Приходи позже, когда выпьешь, я буду одна, - с последней надеждой в
голосе предложила она напоследок.
Я неопределенно качнул головой, а вьетнамка открыла дверь и выпустила
меня, при этом задержавшись, чтобы стоявшие пакистанцы смогли ее получше
рассмотреть. Те восторженно зашумели, а она, сделав характерный жест,
позвала их, но добавила, что удовольствие сегодня не бесплатное. Те
разочарованно развели руками.
Я подошел к Лене в Владиком.
- Что ты там делал? - озабоченно пристал Леня.
- Я там ничего не делал. А чего ты там ничего не делал? Она голая
бегает, мужика за дверь выставила и за двадцать марок всем подряд
предлагает.
- И ты?.. - восторженно хихикнул Леня.
- Я виски взял, а двадцать марок мне жалко. Ты можешь хоть сейчас
идти. Тетя ждет.
- А вы? Ты, Владик, пойдешь? - Леня заколебался.
- Нет! Я пойду виски пить!
- Ну... - Леня почесал опять затылок, - ну и я не пойду, а то вы все
без меня выпьете.
Пошли пить виски.
Через несколько дней выяснилось, что Лене пора съездить к себе домой
и получить полагающиеся ему пятьсот марок. По этому поводу спланировали
путешествие. Я находился в качестве сопровождающего лица и спонсировал
вместе с тем дорогу туда. Леня клятвенно обещал деньги вернуть и еще
обязался меня содержать всю поездку, то есть кормить, поить и создавать
прочие комфортные условия.
Поезд катил нас из Франкфурта в Фульду, мы пытались спать, но сидения
естественно мешали этому, а спальные вагоны в Германии не приняты. Прямо
рядом с нами расположились мама с дочкой и щебетали на весь вагон, как на
Одесском базаре. Их русский язык нес в себе тяжелый провинциальный акцент.
Правда немцы того не понимали, они вообще с трудом понимали, что это за
люди. Знают - аусляндер (иностранец), да и ладно. Кто в них-то в
иностранцах этих разбирается, все они на одно лицо: воруют, да пьют кровь
из немцев. При том все полные дебилы, ничего не понимают, неграмотные,
ничего им не надо, только бы водку хлестать... Мамочка с девушкой о
немцах, в свою очередь, тоже не высокого мнения, судя по их разговору.
Правда о Германии у них сложилось весьма положительное впечатление, но
заслуги немцев во всех успехах капиталистического строительства никто из
них не видел. Одеты они, как типичные СНГовые туристы, попавшие первый раз
за границу и успевшие побывать в дешевом магазине по распродаже одежды. Я
не произносил ни слова, предчувствуя ужасный эффект в случае, если это
произойдет. Но Леня таки ляпнул:
- Надо в Макдональдс зайти.
Я не успел прореагировать, как две дамы резко повернулись к нам, и я
почувствовал, что готов втереться в кресло.
- Ой, вы - русские! - дружно воскликнули те.
- Да, мы - русские, - я скрипнул зубами.
- И давно вы здесь?
- Уже и сами не помним.
- Так вы - не туристы? - со страхом в голосе спросила молодая.
- Нет, мы здесь живем, - пояснил Леня состроив привычно глупое
выражение на лице. Те, правда, к таким лицам явно привыкли и этого не
заметили.
- Ой как хорошо! - опять хором воскликнули обе.
- Кому? - нечаянно выскочило у меня с насмешкой, хоть я и не
собирался этого говорить.
- Как кому? Вам! Это же так прекрасно! Здесь так здорово! Просто
ужас, как прекрасно! - Затрещали те по очереди и на перебой. - Вам здесь
нравится? Деньги есть?
- Да! - Леня понял правила игры и мы, как бы не хотя, небрежно
махнули руками. - Это у нас не проблема.
- Так у вас, наверное, и машина есть? - завороженно глядя на наши
хамские морды, опять влезла молодая девушка.
- Да. Есть, - мы опять небрежно махнули руками. - У него "Гольф", - я
указал на Леню.
- А у него BMW, - он указал на меня.
- А почему же вы на поезде едите?
- Ха! - я злобно ухмыльнулся. - Да я уже забыл, как по железной
дороге ездить. Мы решили отдохнуть, прокатиться.
- Мы, вообще, едем в Фульде в Макдональдсе покушать и назад, -
добавил Леня.
- А что, во Франкфурте нет Макдональдса? - опять удивилась мама.
Я уничтожающе взглянул на нее.
- Там пом-фриц недожареный.
- Да, - поддержал меня мой друг. - Лучший пом-фриц в Европе - это в
Фульде. Даже в Париже не такой.
Мы покачали головами с видом знатоков.
- А что такое пом-фриц? - поинтересовалась тетя.
- Мама! - дочка сильно толкнула ее в бок. - Это жареная картошка.
- Ну а вы откуда и куда, - по долгу вежливости пришлось задать вопрос
и нам.
- Ой, а мы из Тулы, - наперебой заговорили те. - Мы уже неделю здесь.
У нас знакомые. Мы во Франкфурт ездили. Там были в магазинах, скупились.
После пояснений перешли к разговору о Германии, поведали им много
всякой ерунды, половина из которой просто никуда не лезет. В Фульде мама с
дочкой увязались за нами. Подумав немного, я все же пригласил их с нами в
этот пресловутый Макдональдс за свой счет. Там они восторженно ели.
Жареная картошка, как и следовало ожидать, оказалась недожареной, но меня
это не особо волновало. Женщины рассказали нам много интересного про Тулу
и немецкие покупки, но труба звала нас в дальнейший поход и уходил поезд
на конечную цели поездки - Лаутербах.
Распрощавшись, мы отбыли, и еще через полчаса оказались на месте.
Переговоры с социальными работниками, которые выдавали пособие, оказались,
не долгими, и не трудными. Они просто вручили чек на Ленино имя, который
мы тут же и превратили в деньги в ближайшем банке.
Слегка скупившись марок на сто пятьдесят вслед за этим в местном
магазинчике, отправились мы на вокзал к автобусам. Ленино жилище, по его
словам, лежало в районе какой-то деревни, имя которой, правда, он знал
лишь приблизительно. На вокзале я провел занимательные переговоры с
несколькими водителями и еще парочкой знающих обстановку людей. Никто из
них никогда не слышал ни о чем подобном тому названию, которое предложил
Леня. Времени уже порядочно, близится вечер и, судя по расписанию, все
возможные автобусы должны уже скоро отбыть в последний на сегодня рейс.
Назад уехать у нас тоже оставалось мало шансов, ибо поезда здесь редки,
как и автобусы. Кроме того мне не терпелось увидеть "нормальное" жилище,
вид которого я уже порядком позабыл, привыкнув к лагерю.
Леня продолжал сохранять полное спокойствие. Ему легче, чего обо мне
сказать трудно. Я совсем не люблю оказываться посреди незнакомого города и
ночевать на лавке, которой здесь и в помине нет, тем более в парке,
который здесь не разбивали никогда.
- Ничего. У нас виски есть две бутылки, - успокаивал он меня, - вон
целый мешок закуски...
- Ты курицу сырую будешь зубами резать или на зажигалке поджаривать?
Он посмеялся я его передразнил. На улице стоял приличный морозец,
здесь на возвышенности, даже снег лежал, не то что у нас под Франкфуртом.
