приглашала? Издевалась над ним, что ли?
Взгляд Ланраны был устремлен на середину зала, где стояло возвышение.
Сейчас там держал речь перед Советом Магов и всеми состязателями и их
властителями император Золотой Короны. Он говорил о доблести состязателей
и честности - пусть победит достойный! Ненависть сквозила во взгляде
царской дочери, она вдруг повернулась к Блейду и загадочно улыбнулась ему.
И опять Блейд не понял, что в этом взгляде и улыбке?
Церемония длилась долго, после представления первых шести секстетов
гости стали непочтительно вставать из-за столов и сбиваться в группы по
интересам. Правители и состязатели продолжали держать традиционные речи,
их никто не слушал, и никого это не удивляло. Лишь семнадцать магов в
темно-синих одеждах сидели с прямыми спинами в своих креслах. Они ничего
не пили и не ели - они принимали присяги.
Когда Блейд поклялся выступать честно и бескомпромисно и вернулся за
стол, то подумал, что пора потихоньку сматывать отсюда, чтобы выспаться
перед завтрашними поединками. Вряд ли они будут легкими. Тем более Ланрана
его не замечала, и это злило обычно хладнокровного разведчика.
Блейд встал и стараясь не привлекать внимания, направился к выходу.
Его тут же остановил Кираб Молния.
- Ты уже уходишь? - Кираб обнимал за талию стройную блондинку в очень
легкой одежде - живот ее был обнажен и волосатые пальцы Кираба
дисгармонировали с тонкой белой девичьей кожей.
- Да, - ответил Блейд. - Воину скучно на пиру, он хорошо чувствует
себя лишь на поле боя.
- Ты прав, - сказал Кираб и прошептал что-то на ухо девушки. Она
улыбнулась и пошла куда-то. - Но разве тебя не интересуют результаты
жребия на завтра?
- Нет, - ответил Блейд. - Я не сомневаюсь, что так или иначе завтра
встречусь с тобой.
- Счастлив, кто верует? - усмехнулся Кираб.
- Ты боишься, что не дойдешь до финала? - в тон усмехнулся Блейд.
В это время к ним подошел Хантара и на круглом блестящем подносе
протянул два полных прозрачной желтой жидкостью бокала.
- Не желают ли сока глабата доблестные состязатели? - спросил слуга.
Кираб и Блейд задумчиво взяли бокалы.
- Тебе много заплатят в случае победы? - спросил Блейд.
- Дело не в оплате, - ответил Кираб. - Даже несли я не получу не
талла, я проткну тебя мечом. Я хочу, чтобы ты это знал.
- Я тоже не за деньги выйду на ристали... - Блейд не договорил -
что-то едва заметно кольнуло его в палец. Точно под перстнем, от которого
зависела судьба воришки Хантары. Блейд огляделся - с такого расстояния он
не мог увидеть взгляда Фаттаргаса, но понял, что старец смотрит в их
сторону.
Сок в бокале Кираба был чуть темнее, чем в бокале Блейда.
Блейд не стал размышлять, чтобы это означало, он просто резко
повернулся и совершенно случайно выбил бокал из рук соперника. Ароматный
сок забрызгал обоих.
- Извини, - сказал Блейд, - я такой неловкий...
Что-то изменилось во взгляде Кираба.
- Ты хочешь победить честно, - вдруг едва слышно прошептал он.
- Да, - так же тихо ответил Блейд. Он не ведал, что именно Хантара
подсыпал в сок для Кираба, вряд ли яд. Скорее всего - какой-нибудь
наркотик, чтобы Кираба сняли с состязаний...
Ну, Кух из Саброна, погоди только. Не знаю, что ты хотел подсунуть
Кирабу, но свое ты получишь!
- Я ухожу! - сухо сказал Блейд Ланране. На Куха он старался не
смотреть.
- Да, - не оборачиваясь ответила дочь царя Ордорима. - Вам необходимо
выспаться перед завтрашними поединками.
Блейд чуть кулаки от ярости не сжал. Давно он не испытывал подобных
унижений. Могла бы хоть улыбнуться на прощанье. Холодная красивая кукла!
Быстрым шагом он направился к выходу из торжественного зала. Никто не
остановил его - веселье едва-едва начиналось, все самое интересное
впереди...
Блейд лежал в своих апартаментах на маленьком низком диване. Если бы
кто-из прислуги вошел, то подумал бы что доблестный состязатель дремлет.
Но внутри разведчика все бурлило.
Время было позднее. Блейд ждал Куха для объяснений. Такие приемы
борьбы были допустимы, Блейд это понимал - когда речь идет о жизни, да! Но
сейчас, на мирных состязаниях выбивать главного конкурента таким
недостойным образом!
Впрочем, ведь речь идет о жизни Куха... Купец сам сказал, что в
случае поражения Блейда тому останется лишь прыгнуть вниз со скалы...
Наконец Блейд понял, что так возмутило его - сама возможность
подлости в честном, открытом и таком симпатичном мире Таллаха!
Впрочем, ведь Фаттаргас остановил преступление. Да кто они такие, эти
маги. Мудрость и возможности их безграничны что ли?
Сообщатель пожелал приятной ночи и отключился. Передачи кончились.
Где Кух? Блейду просто необходимо высказаться и объясниться. Чтобы купец
даже в мыслях подобного больше не допускал.
В дверь постучали. Наконец-то!
- Входите! - крикнул Блейд не меняя позы. Сейчас он ему скажет!..
- Я думала, ты уже спишь. Завтра трудный день.
Блейд повернулся на женский голос и мгновенно вскочил с дивана.
Ланрана!
Гордая дочь царя Ордорима одна, без охраны в его комнатах глубокой
ночью!
- Как ты себя чувствуешь? Ты готов к поединкам? - спросила она
голосом, каким спрашивают совсем о другом.
- Я готов к любым поединкам всегда, - многозначительно сказал он.
Зачем она здесь? Действительно она волнуется за его состояние?
Конечно, о чем же еще волноваться, если ее секстет должен победить любой
ценой для блага и процветания Ордорима.
- Хотите вина, ваше величество? - галантно предложил Блейд, не зная
что ей сказать.
- Нет, - ответила Ланрана, - я очень устала сегодня. Спина болит от
жесткого кресла главы представительства... - Она посмотрела на него и
вдруг приказала: - Раздевайся!
- Зачем? - Блейд растерялся, хотя казалось бы, в таких-то
обстоятельствам теряться не должен. Но не ожидал он как-то так вот -
сразу.
Она посмотрела на него устало, пожала плечами и вздохнула (или Блейду
показалось, что вздохнула).
- Я осмотрю тебя, - ответила Ланрана. И пояснила, - всех царских
дочерей маг Ордорима учит медицине. Я сниму с тебя усталость.
Блейд злился на свою глупую реплику. Он проклинал себя последними
словами. Он разделся до пояса и встал перед ней, играя великолепными
бицепсами.
- Весь раздевайся и иди сюда, - она подошла к магическому светляку
висевшему прямо в воздухе у дивана. - Ложись!
Блейд повиновался и лег на диван на спину. Кто платит - тот и
приказывает. Он сейчас состязатель секстета, за который она отвечает. Он
сейчас для нее не мужчина - механизм, о нормальной функциональности
которого она заботится. И не больше.
Но что с ним происходит, он едва сдерживает рычание, едва унимает
дрожь в руках и биение сердца.
Она ловко ощупывала его грудь, руки, мышцы живота, ног. Пальцы у нее
были холодные (нет, - подумал Блейд, - прохладные!), властные, опытные,
знающие, и в то же время нежные, от прикосновения их к коже, мороз и жар
пробирали одновременно.
- Повернись на живот! - приказала она.
Блейд послушно стал выполнять распоряжение и в этот момент встретился
с взглядом ее черных глаз.
И он сошел с ума, он обезумел.
Даже если бы он знал, что сотни вооруженных солдат сейчас ворвутся и
разрубят его на куски, он не удержался бы все равно. Лишь желание - одно
желание, и только ее, ее одной! - и ничего больше жило в его голове.
Он схватил ее осторожно за нежную талию и прижал к груди, где гулко
колотился важнейший человеческий орган. Он ожидал резкого окрика,
пощечины, ожидал, что она будет биться и царапаться, защищаясь.
Она вдруг сама подалась, ткнулась лицом ему в грудь и заплакала.
Кожей Блейд почувствовал влагу слез, плечи в прекрасной тонкой ткани
с золотым шитьем тряслись мелко у него перед глазами. Она была прекрасна,
она была достойна того, чтобы отдать за нее жизнь, а не то, чтобы победить
голыми руками полсотни безоружных разъяренных бойцов, причем не всех
сразу, а по очереди.
Волна нежности (когда он испытывал в последний раз подобное давно
позабыл) охватила его к этой гордой, своенравной и такой беззащитной
женщине.
Очень осторожно, словно опасаясь сломать своими ручищами, он
отодвинул ее лицо. Она посмотрела в его глаза. Какие у нее глаза, в них
можно утонуть! И хочется утонуть.
- Не надо, доблестный Ричард...
Он жарким поцелуем заставил замолчать эти такие прекрасные и
недоступные губы! Жизнь пройдет он не насытится их чудесным вкусом! Сейчас
ему хотелось стать тем скелетом из идиотского фильма, которой за руку
прошел всю жизнь с единственной и любимой... Как ему хотелось сейчас,
чтобы Ланрана была единственной и любимой! И как не вовремя мысль, что
Лейтон не даст ему прожить жизнь здесь, в прекрасном Таллахе, с не менее
прекрасной дочерью этого мира! Недоступного всегда хочется больше всего!..
Дорогие застежки брызнули в разные стороны, праздничный костюм слез с
нее, как кожура с экзотичного фрукта!
Какая она стройна, хрупкая, нежная...
Сознание мутилось, Блейд задыхался. Ему хотелось поцеловать каждую
клеточку восхитительного тела, два бутона груди ослепили его, он стал
словно неопытным юношей, в первый раз увидевший прелесть женского тела.
- Не надо, - слезы лились по ее щекам, размывая косметику, - не надо!
- Она не становилась от слез менее прекрасной - наоборот!
Блейд провел рукой по длинным шелковистым волосам, по спине... словно
электрический разряд обжег царскую дочь.
- Не надо-оо-оо... - возглас перешел в тихий стон, женское тело -
гордое и неприступное - вытянулось у него на коленях, став податливым и
манящим.
Блейд знал, что делать, но в этот момент он не думал об этом - он
делал. Он наслаждался, он вкладывал в движения рук и губ, все выстраданное
за время пребывание на суровом Паттахе, все чувства - прекрасные и
благородные, что внушил ему этот фантастический, неправдоподобно и
невозможно прекрасный мир...
Он, наверное, спит. Это проклятый компьютер лорда Лейтона внушает в
него такие сновидения - не может быть в реальности такого счастья! Как она
прекрасна, как подается ласкам и отвечает на них.
- О-о! Как трудно мне было все эти дни! - неожиданно выдохнула она. -
Я боюсь, Блейд, дорогой, я боюсь, не надо!
Он не говорил ничего, он ничего не мог сказать от охвативших чувств -
лишь бы ей было хорошо, лишь бы она не боялась ничего, ведь все так
хорошо!...
Совершенно неожиданно в голову пришла несвоевременная мысль, что
двери комнат открыты, что купец Кух должен придти объясниться...
"Боже великий, если Кух сегодня не придет - я ему все прощу!". А ведь
всего четверть часа назад Блейд и желал только, что объясниться с Кухом,
как все быстро меняется... Но только бы он не пришел!
Не надо, Ричард, не надо... Бери же меня, любимый, вся я твоя! Не
надо...
Он взял ее на руки, как пушинку, как перышко, не чувствуя веса, лишь
наслаждаясь трепетной ее дрожью, и понес в спальню - прочь от
непристойного света магического шара, в уютный полумрак... мрак...
небытие, которое полностью заполняет она... одна она... Ланрана...
Он взлетал и падал, она стонала от наслаждения и он поднимался вновь.
Мир заполнил запах ее тела, стон ее голоса, нежность ее пальцев - не было
в мире больше ничего, и ничего не надо было...
Он умирал от блаженства и счастья и хотел умереть... Он не знал сон
это или явь, но ему было... хорошо, чудесно, прекрасно - любое слово не
