опираясь на профиль официальной деятельности Волина, сыщик остановился на
начальнике главка Роговом. И сейчас, подстраховывая себя на случай ошибки,
назвал приметы диаметрально противоположные. Лебедев полыхнул такой
радостью, что сомнения отпали.
- Да бог с ним, с вашим Патроном, - беспечно продолжал Гуров - В первую
очередь подумаем о вас, Юрий Петрович. Как вас сейчас вывести из-под удара?
Послезавтра вы скажете Волину, что опасаетесь за свою жизнь, и попросите у
него убежища.
- Волин не поселит у себя дома. Он найдет для меня дачу, чью-нибудь
квартиру.
- Это не ваша забота, - неожиданно сухо сказал Гуров. - Вы изъявите
желание пожить несколько дней у Референта, а затем якобы покинете столицу.
- А на самом деле?
- Что на самом деле, я вам сообщу позже. - Гуров взглянул на часы,
поднялся - Расплачивайтесь, я жду на улице.
Гуров вышел из ресторанчика, внимательно оглядел улицу, ничего
интересного не увидел, хотя твердо знал, что наружное наблюдение уже
установлено. Когда Гуров сегодня только начинал поиски Лебедева, он
предварительно позвонил Орлову и, пресекая всякие объяснения, сказал.
- Приготовь самую квалифицированную группу наружного наблюдения и жди.
Приехав в ресторан и отлучившись в туалет, Гуров снова перезвонил
Орлову, продиктовал адрес и предупредил, что если одна машина уйдет за
Лебедевым, а другая увяжется за ним, то он ее остановит и набьет старшему
морду.
Орлов промычал, мол, жизнь покажет, и отдал соответствующие
распоряжения.
- Куда вас доставить, Юрий Петрович? - спросил Гуров, когда Лебедев
уселся рядом.
- На площадь Пушкина, - ответил Лебедев. - Что еще я должен для вас
сделать?
- Ничего. И так уже угостили меня обедом.
Генерал Турилин читал рапорты полковника Орлова, накладывал резолюции
"Выполнить и доложить" и, не говоря ни слова, возвращал. Лишь последний
рапорт генерал задержал, помедлил и спросил:
- А он не заигрывается? Могут ведь просто убить...
- Появилась возможность захватить чуть ли не полсотни боевиков.
- Выполняйте. - Генерал вернул документы. - Я согласовал с
руководством, сто человек из подразделения спецназа готовы поступить в ваше
распоряжение в любую минуту.
- Понял, товарищ генерал. - Орлов взял папку с документами, в дверях
обернулся и сказал:
- Не волнуйтесь, Константин Константинович, все будет в полном порядке.
Руслан Алексеевич Волин, как и все нормальные люди, не любил
неопределенности: лучше знать, что твое положение скверно, но знать точно,
тогда можно бороться, принимать решения. Поняв, что Патрон двурушничает,
Волин сначала растерялся, потом взбесился, а подумав, пришел к выводу, что
даже из предательства можно извлечь выгоду.
За последние двое суток все снова перевернулось. От двух не связанных
между собой осведомителей Референт получил сообщение, что подполковник Гуров
от своего руководства скрывается, его разыскивают, пытаются неловкую
ситуацию скрыть. Такое положение в корне меняло ситуацию, и тщательно
продуманные Референтом действия защиты и нападения требовали кардинального
пересмотра.
Гуров появился, как обычно, без предупреждения, вошел в вартиру и
поздоровался с таким видом, словно был здесь вчера.
- Как вас понимать, Лев Иванович? - спросил Волин.
- Меня понять просто, а вы, умники, работать не умеете. Подполковника
Гурова по подозрению в убийстве генерала Потапова разыскивают Прокуратура и
МУР. Ищут меня лениво, не хотят огласки, из этого можно сделать вывод, что
пришла анонимка. Ее написал кто-то из твоих помощников, и мне кажется,
покойный Веселов.
- Зачем ему? - удивился Волин.
- Больше некому. Мне сейчас хотелось бы выехать в Вену. Тогда и ты свою
торпеду на меня не выпустил бы, и перед начальством я бы отмылся.
Аргументы звучали убедительно.
- Если поездка в Вену получится, я выскочу. Только вот что... Смешно,
но я не могу найти свой паспорт. Пришел домой, когда моих не было, все
перерыл, паспорта нет. А без него ты не сможешь оформить выезд.
- Если тебя разыскивают, то не пропустят через КПП, - возразил Волин.
- Это ты брось, ты не знаешь сложностей внутриведомственных отношений.
Мой генерал не может всенародно объявить, что потерял и разыскивает своего
подполковника. Они даже по городу мою машину в розыск не объявили, я ведь
катаюсь свободно.
- У всех сложности, - согласился Волин, внимательно посмотрев на
собеседника. - Значит, стремишься выйти на международную?
- Очень стремлюсь, - признался Гуров. - С тобой я сторгуюсь, пистолет и
фотографии ты мне отдашь, а с прокуратурой мне не договориться. Да. - Он
подошел к Волину, взял за подбородок. - Ты меня извини, не привык я, когда
за горло берут.
- Сочтемся, все еще впереди, - многозначительно ответил Референт. - Так
где же ваш паспорт?
- Жена спрятала, - сказал Гуров. - Она у меня ревнивая до неприличия.
Но хватит об этом, давай о делах. Вы предложили мне представлять Корпорацию
в Вене. И каковы мои полномочия?
- Выслушать предложения и подумать. Вас мучает вопрос, почему выбрали
именно вас? Возможные партнеры хотят иметь гарантии нашей солидности.
Правда, они предупредили, что мы должны прислать сотрудника криминальной
полиции, лучше бы чиновника таможенной службы, но это дело ближайшего
будущего.
- Гарантии вашей коррумпированности. - Гуров кивнул. - А если я им не
понравлюсь? У них свои источники информации, а подполковник Гуров в МУРе
человек заметный и имеет крайне дурную для вас репутацию.
- Как раз ваша репутация - наш самый сильный козырь.
- Но сейчас с ней, мягко говоря, неважно. Если среди наших сотрудников
у них есть осведомитель...
- Ваше теперешнее положение тоже нам на руку, - перебил Волин, -
доставайте паспорт, и я оформляю вам документы.
- Простите, я хочу детально разобраться. А какая гарантия у ваших
партнеров, что полицейский из Москвы не сдаст их Интерполу?
- Они нас знают, уверены, что мы о себе побеспокоимся, значит, подумаем
и о них. Нам нужно провернуть лишь одну сделку, в дальнейшем судьба
неизвестных нам людей никого не волнует. Мы заканчиваем свое дело, сообщаем
вам, и вы начинаете свое. Если в результате Лев Иванович Гуров станет
полковником и получит орден, я лично буду только рад.
- Звучит заманчиво, если бы так и начинали, не трогали моих девочек, не
устраивали провокацию с убийством и фотографиями, мы бы сразу договорились.
Психолог, ты должен соображать, кого можно хватать за горло, кого не
следует.
- Да, с вашей семьей произошла накладка, - ответил Волин. - А генерал
Потапов был обречен. Связать подполковника Гурова с убийством генерала -
мысль здравая, я о сделанном не жалею. А ваше тщеславие мне импонирует, но в
таком деле перестраховка требуется десятикратная.
Гуров, протянув Референту руку, сказал:
- Договорились. Я привожу вам паспорт, вы занимаетесь оформлением. - Он
замялся и нерешительно продолжил: - Не хотел говорить...
- Ну-ну, смелее, - улыбнулся Волин.
- Лебедев сильно напуган, собирается скрыться. Дело, конечно, ваше, но
я до времени держал бы его рядом, успокоил... В общем, решайте.
Волин проверил, плотно ли захлопнулась дверь, и подумал, что только
мороки с Юрием Петровичем Лебедевым сейчас и не хватает.
Зазвонил телефон, Волин снял трубку.
- Добрый день, Руслан Алексеевич, - услышал он знакомый голос Лебедева.
Когда Гуров пришел к выводу, что Референта используют втемную и
действительной ситуации он не знает, то подумал, что не он один такой умный.
"Волин тоже может задуматься над этим вопросом. В моей лояльности его
следует убедить. А главное, необходимо, чтобы Волин пригрел Лебедева,
поселил у себя".
Закончив "переговоры на высшем уровне", Гуров ехал в машине, вспоминал
разговор, остался доволен, вроде все прошло гладко. Если Референт и задумал
поломать планы своего Патрона, то сейчас от активных действий должен
воздержаться, выждать.
Теперь надо решить, как поступить с Патроном. Вполне вероятно, что это
начальник главка Константин Васильевич Роговой. Доказательств никаких; если
все предположения изложить на бумаге, то поверит разве что один Орлов.
Конечно, Лебедева можно дожать, получить от него официальные показания.
Но это лишь слова, записанные на бумаге, нетрудно и отказаться.
Значит, Патрона пока отложить и заниматься вопросами более реальными.
Моим единственным козырем является Юрий Петрович Лебедев, использовать его
следует тонко, и надо Орлова предупредить, чтобы он финансиста ни в коем
случае не трогал. А сейчас - найти Дениса Сергачева, собрать проверенных
ветеранов и создать собственную бригаду прикрытия.
Глава одиннадцатая
Лебедев попросил разрешения приехать домой, но Волин уклонился и
назначил встречу в ресторане.
Волин вышел на улицу, решил после долгого затворничества немного
размяться, подышать воздухом, на суетящихся людишек посмотреть. Он прошел
уже порядочно, как вдруг почувствовал легкий толчок в плечо, повернулся и
оцепенел: рядом шел Эффенди.
На убийце был модный плащ, белоснежная рубашка с галстуком. Безошибочно
угадывалось, что он недавно был в парикмахерской, да не в такой, где бывают
обыкновенные люди. Парикмахер сделал ему идеальный пробор, удлинил баки,
оставил тонкую ниточку усов. Волин вспомнил фотографию Леонида Ильича
Силина, красовавшуюся на стенде "Их разыскивает милиция", усмехнулся и
сказал:
- Молодец, выглядишь на миллион долларов.
- Столько и стою. - Эффенди взял Волина за локоть, подвел к автомату. -
Звякни Патрону, у меня к нему разговор.
- Не могу, - ответил Волин, пытаясь придать голосу уверенность и
твердость.
- Не валяй дурака.
По тону Эффенди Волин понял, что сейчас его втолкнут в будку и зарежут.
Он вошел в автомат, начал набирать номер и молил бога, чтобы Патрона не
оказалось на месте. Но бог все прекрасно понимал, и Патрон ответил:
- Слушаю.
- Здравствуйте, Константин Васильевич.
Эффенди отобрал трубку, дал Волину выйти, махнул рукой, мол,
проваливай, и могущественный Референт быстро затрусил прочь.
- Ну? - раздраженно хмыкнул Патрон.
- Слушай меня внимательно, - сказал убийца. - Говорит Эффенди. Мы
сегодня встретимся и обсудим один вопрос. Через час позвоню, ты назначишь
время и место.
И повесил трубку.
Если бы Константин Васильевич Роговой не знал, когда можно и нужно
проявить норов, а когда молча терпеть, то никогда бы не стал ни начальником,
ни депутатом, ни Патроном. Но в данном случае он согласился на встречу не из
тактических соображений, а охотно, так как мгновенно сообразил, что Эффенди
именно тот человек, который ему необходим.
Шашлычная, в которой они обедали, была самая затрапезная, даже
неприхотливые едоки сюда заходить избегали, поэтому большинство столиков
пустовало. В углу распивали, тут же скидывались на новую, какой-то
командировочный терпеливо глотал дурно пахнувшее харчо. Творившееся в
шашлычной непотребство Константин Васильевич не замечал: здешний повар
готовить умел и знал, из какого мяса, кому и как подать.
- Я видел мальчиков, которые волокут в Москву деньги. Дерьмо.
Фанерованная дребедень, с виду "блеск, а в серьезные руки попадут, их ногтем
колупнут, труха посыплется. Твой бухгалтер на выдохе и уже никогда не
вдохнет. Молодой умен, да ты ему не веришь, держишь от главного в стороне и
правильно делаешь. Тебе нужен Эффенди. Я имею, как теперь говорят, знак
