может иметь любое количество "уровней" - так как это бывает во сне, когда
человеку снится, что он проснулся, а в действительности он видит следующий
сон, как бы включенный в первый. "Землетрясение" вдруг прекращается,
"тарелка" исчезает, клиент фантомата обнаруживает, что он по-прежнему
сидит в кресле с проводами, которые соединяют его голову с аппаратурой.
Любезно улыбающийся техник объясняет ему, что это все было "сверх
программы", клиент выходит, возвращается домой, ложится спать, на
следующий день идет на работу и там вдруг видит, что учреждения, в котором
он работал, нет: оно разрушено взрывом бомбы, которая незамеченной лежала
под зданием со времени последней войны.
Конечно, все это тоже может быть лишь продолжением спектакля. Но как
в этом убедиться?
Прежде всего существует один очень простой способ. Выше было указано,
что машина служит единственным источником информации о внешнем мире. Это
действительно так. Напротив, машина не является единственным источником
информации о состоянии самого организма. Она является таким источником
лишь частично, так как подменяет невральные механизмы тела, информирующие
о положении рук, ног, головы, о движениях глазных яблок и т.д. Зато
биохимическая информация, создаваемая организмом, не поддается контролю,
по крайней мере в фантоматах, о которых речь шла выше. Человеку достаточно
сделать приседаний эдак сто, и, если он вспотеет, начнет слегка
задыхаться, если его сердце начнет биться учащенно, а мышцы устанут, то
ясно, что он ощущает все наяву, а не в фантомате; усталость мышц вызвала
концентрацию в них молочной кислоты; машина же ни на содержание сахара в
крови, ни на количество углекислого газа в ней, ни на накопление молочной
кислоты в мышцах влиять не может. В фантоматическом спектакле можно
проделать и тысячу приседаний без малейших признаков усталости. Однако и
эту проблему можно было бы решить, если бы, конечно, кто-нибудь был
заинтересован в дальнейшем совершенствовании фантоматики.
Это можно сделать самым примитивным способом: дать человеку,
подвергающемуся фантоматизации, возможность совершать настоящие движения.
Для этого достаточно будет посадить его так, чтобы он имел свободу
движений (то есть мог работать мышцами). Конечно, если бы он брал в руки
меч, то, с точки зрения внешнего наблюдателя, подлинным было бы только
само движение: ладонь человека сжимала бы не рукоятку меча, а пустоту.
Этот простецкий способ можно заменить более совершенным. Информация о
химическом состоянии организма передается в мозг различными путями - либо
посредством нервов (усталая мышца "отказывается слушаться", в результате
нервные импульсы не могут привести ее в движение; человек ощущает мышечную
боль - это тоже следствие раздражения нервных окончаний; все это, конечно,
можно имитировать фантоматически), либо же непосредственно: избыток
углекислого газа в крови вызывает раздражение дыхательного центра в
продолговатом мозгу, дыхание становится более глубоким и учащенным. Однако
ведь машина может попросту увеличить количество углекислого газа в
в_о_з_д_у_х_е, которым дышит человек. Если количество кислорода
соответственно уменьшится, количественное соотношение этих газов в крови
изменится, как при тяжелой физической работе. Таким образом
усовершенствование машины делает и "биохимически-физиологический метод"
распознавания фантомизации совершенно бесполезным.
Тогда остается только "интеллектуальная игра с машиной". Возможности
человека отличить фантоматический спектакль от действительности зависят от
"фантоматического потенциала" аппаратуры. Допустим, что вы оказались в
описанной выше ситуации и пытались определить, является ли она настоящей
действительностью. Допустим также, что вы знакомы с каким-нибудь известным
философом или психологом, приходите к нему и вступаете с ним в беседу.
Конечно, и эта беседа может быть иллюзией, но машина, которая имитирует
разумного собеседника, значительно более сложна, чем машина, которая
воссоздает сцены из "soap opera" 2, вроде посадки на Землю корабля с
марсианами. В действительности, "экскурсионный" фантомат и фантомат,
"создающий людей", - это два различных устройства. Создать второй
несравненно труднее, чем первый.
Подлинность ситуации можно определить и другим путем. У каждого
человека есть свои секреты. Эти секреты могут быть и пустяковыми, но они
сугубо личные. Машина не может "читать мысли" (это невозможно, так как
невральный "код" памяти является индивидуальной особенностью данного
человека и "вскрытие" кода одного индивидуума не дает никаких сведений о
коде других людей). Поэтому ни машина, ни кто-либо другой не знают, что в
вашем письменном столе один из ящиков открывается с трудом. Вы бежите
домой и проверяете этот ящик. Если он открывается туго, то реальность
ситуации, в которой вы находитесь, становится весьма правдоподобной. Как
же должен был бы следить за вами создатель спектакля, чтобы, еще до того
как вы пойдете в фантомат, обнаружить и записать на своих лентах даже
такой пустяк, как этот перекошенный ящик! При помощи таких деталей все еще
можно наиболее легко разоблачить спектакль. Однако у машины всегда
остается возможность тактического маневра. Ящик не заедает. Вы осознаете,
что по-прежнему находитесь в "спектакле". Появляется ваша жена, вы
заявляете ей, что она всего лишь иллюзия. В доказательство вы размахиваете
вынутым ящиком. Жена с состраданием улыбается и объясняет, что ящик утром
подстругал столяр, которого она вызвала. И опять ничего не известно: либо
вы находитесь в реальной действительности, либо же машина совершила ловкий
маневр, парируя им ваши действия. Несомненно, "стратегическая игра" с
машиной предполагает, что машина детально знает вашу повседневную жизнь.
Однако здесь не следует впадать в преувеличения: в мире, где существует
фантоматика, каждое хотя бы немного необычное явление вызывает подозрение,
что оно является фикцией, но ведь и в реальной жизни иногда взрываются
долго пролежавшие в земле бомбы и жены вызывают столяров. Поэтому можно
констатировать только следующее: убеждение, что лицо Х находится в
реальном, а не в фантоматическом мире, всегда может быть лишь вероятным,
иногда весьма вероятным, но никогда оно не является вполне достоверным.
Игра с машиной - это как бы игра в шахматы: современная электронная машина
проигрывает умелому игроку и выигрывает у посредственного; в будущем она
будет выигрывать у любого шахматиста. То же самое можно сказать и о
фантоматах. Основная трудность при любой попытке установить истинное
положение вещей коренится в том, что человек, который подозревает, что мир
вокруг него является ненастоящим, вынужден действовать в одиночку. Ведь
любое обращение к другим лицам за помощью приводит, а вернее может
привести, к п_е_р_е_д_а_ч_е м_а_ш_и_н_е т_а_к_о_й и_н_ф_о_р_м_а_ц_и_и,
к_о_т_о_р_а_я с_т_р_а_т_е_г_и_ч_е_с_к_и в_а_ж_н_а в э_т_о_й и_г_р_е. Если
мир вокруг вас является иллюзией, то, делясь со "старым другом" опасениями
по поводу недостоверности бытия, вы даете машине дополнительную
информацию, которую она использует, чтобы укрепить вашу убежденность в
реальности ваших ощущений. Ввиду этого человек, испытывающий такие
ощущения, не может доверять н_и_к_о_м_у, кроме самого себя, что
существенно ограничивает его инициативу. Такой человек как бы занимает
оборону, потому что окружен со всех сторон. Отсюда следует, что
фантоматический мир является миром полного одиночества. В нем не может в
одно и то же время находиться более чем один человек, так же как
невозможно, чтобы два реальных человека пребывали в одном и том же сне.
Никакая цивилизация не может "полностью фантоматизироваться". Если бы
все живущие в ней люди начали с определенного момента участвовать в
фантоматических спектаклях, то реальный мир этой цивилизации остановился
бы в своем развитии и замер. Поскольку же самые изысканные фантоматические
блюда не могут поддерживать жизненных функций человека (хотя, вводя в
нервы соответствующие импульсы, можно вызвать ощущение сытости), человек,
который в течение длительного времени подвергается фантоматизации, должен
получать настоящую пищу. Можно, конечно, представить себе некий
всепланетный "суперфантомат", к которому "раз и навсегда", то есть до
конца жизни, подключены жители данной планеты, причем жизненные процессы в
их организмах поддерживаются автоматическими устройствами (например,
вводящими в кровь питательные вещества и т.п.). Такая цивилизация,
конечно, кажется кошмаром. Однако подобные критерии не могут решать
вопроса о ее возможности. Этот вопрос решает нечто другое. Дело в том, что
такая цивилизация существовала бы только в течение жизни одного поколения,
подключенного к "суперфантомату". Это была бы своего рода эвтаназия -
разновидность самоубийства цивилизации. Поэтому существование ее следует
считать невозможным.
1
На первый взгляд (лат.).
2
Музыкальный спектакль (обычно сентиментального, мелодраматического
характера), передаваемый по радио, как правило, в дневное время для
домохозяек. Название "soap opera" - "мыльная опера" - объясняется тем, что
такие передачи часто прерывались рекламами, скажем рекламами мыла и
стиральных порошков. - Прим. перев.
[ Титульный лист ]
[ Содержание ]
<= Глава шестая (a) ]
[ Глава шестая (c) =>
Станислав ЛЕМ
СУММА ТЕХНОЛОГИИ
[ Титульный лист ]
[ Содержание ]
<= Глава шестая (b) ]
[ Глава шестая (d) =>
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ФАНТОМОЛОГИЯ
(c) ПЕРИФЕРИЧЕСКАЯ И ЦЕНТРАЛЬНАЯ ФАНТОМАТИКА
Фантоматику можно поставить в один ряд с известными из истории
способами более или менее специфического воздействия на человеческий мозг
при помощи периферических раздражителей ("периферическая префантоматика")
или раздражителей, действующих на мозг непосредственно ("центральная
префантоматика").
К первым относятся разработанные в совершенстве (особенно в древних
цивилизациях) ритуалы доведения людей до состояния своеобразного экстаза
при помощи таких раздражителей, как моторные (например, ритуальные танцы),
слуховые ("раскачивание" эмоциональных процессов ритмичными импульсами: в
процессе своей эволюции человек стал воспринимать ритм раньше, чем
мелодию), зрительные и т.д. Эти ритуалы доводили группы людей до
затемнения индивидуального сознания или, вернее, до сужения его поля,
сужения, которое всегда наблюдается при очень сильных эмоциях. Такое
кульминирующее коллективное возбуждение современный человек связывает с
"массовым распутством", с оргией, однако в человеческих коллективах
прошлого подобный массовый экстаз служил средством общения с добрыми и
злыми духами, общения, при котором в обстановке массового возбуждения
изливались индивидуальные эмоции, тогда как элементы сексуальных ощущений
отнюдь не преобладали. Более того, эти обряды привлекали людей скорее
своей таинственностью, тем, что высвобождали скрытые в человеке,
неизвестные ему из повседневного опыта силы.
К способам второго вида относится употребление таких веществ, как
мескалин, псилоцибин, гашиш, алкоголь, отвар из мухоморов и т.п.
Воздействуя на химические процессы в мозгу, эти вещества вызывают ощущения
экстаза, упоения, которые бывают обращены либо к эстетическим сторонам
человеческого духа, либо к эмоциональным. Впрочем, люди нередко сочетали
приемы обоих видов, чтобы достичь наивысшего "постижения". С фантоматикой
