откроется, вот так. Ключик не потеряйте, не то умрете голодной смертью.
- Верно, ведь роботы не едят.
- Мы не очень-то много знаем об их обычаях - вы понимаете.
Внимательно просмотрите газетные объявления, это вам кое-что даст. А в
разговоре, пожалуйста, держитесь подальше от собеседника, чтобы он не мог
заглянуть через сетку динамика внутрь; зубы черните почаще, вот вам
коробочка с чернью. И не забывайте демонстративно смазывать себе шарниры
каждое утро, так у них принято. Излишне усердствовать, впрочем, не стоит -
если будете немного поскрипывать, это даже хорошо. Ну, вот как будто и
все. Погодите! На улицу - в таком виде? Ну мыслимое ли это дело? Тут есть
тайный ход... смотрите...
Он прикоснулся к корешку книги на стеллаже, стенка раздвинулась, и я,
грохоча, спустился по узенькой лестнице во двор, где уже стоял грузовой
вертолет. Меня погрузили в кабину, и машина взлетела. Через час мы
приземлились на тайном космодроме. Рядом с обычными ракетами на бетоне
высился круглый, высокий амбар.
- Побойтесь Бога, и это, по-вашему, ракета? - сказал я
сопровождающему меня тайному офицеру.
- Да. Все, что вам может понадобиться - шифры, коды, передатчик,
газеты, продукты и всякие мелочи, - уже там. И еще - тяжелая фомка.
- Фомка?
- Для взлома бронированных сейфов... вместо оружия, на крайний
случай, конечно. Ну, ни пуха ни пера! - сердечно пожелал офицер.
Я даже не мог пожать ему руку как следует, ведь моя сидела в железной
перчатке. Внутри амбар оказался самой обыкновенной ракетой. Очень хотелось
вылезти из своего железного ящика, но этого мне не советовали - дескать,
лучше будет, если я заранее привыкну к этому бремени.
Я включил реактор, взлетел и вышел на курс, а затем не без труда
пообедал - как я ни выворачивал шею, рот не совпадал с заслонкой; пришлось
пустить в ход рожок для ботинок. Потом я устроился в гамаке и взялся за
карелирийскую прессу. На первых же полосах в глаза мне бросились
заголовки:
КАНОНИЗАЦИЯ СВЯТАГО ЭЛЕКТРИЦИЯ
КЛЕЮШНИКОВ ЗЛОУМЫШЛЕНИЯМ ВРАЖЬИМ
ПОЛОЖИМ ПРЕДЕЛ
БЕЗУРЯДИЦА НА ПОЛЕ ИГРЕЦКОМ
КЛЕЮШНИК В ОКОВАХ
Слог и лексика удивили меня, но тут я вспомнил слова профессора
Гаргаррага о лексиконах архаического языка, которые некогда вез "Божидар".
Я уже знал, что клеюшниками роботы называют людей, а себя - бесподобцами.
Я прочел последнюю заметку, о клеюшнике в оковах:
"Двои алябардисты Его Индуктивности поймали сего дня в третий
утрешный звон клеюшника лазутщика, иже в подворьи бесп. Мремрана в
мерзостности своей укрытие мнил обрести. Яко верный Е. Индуктивности
слуга, бесп. Мремран тот час Алябардьерню градскую в известность привел,
опосле чего вражий выведыватель, с забралом отверстым позора вядшего ради,
злохульными воплями черни сопровождаемый, в темницу Калефауструм ввергнут
был. Казус сей судия II Субстанции Туртран в дело произвел".
"Для начала недурно", - подумал я и вернулся к заметке "Безурядица на
поле игрецком".
"Уже было смотрельцы забавы грындельной в досаде великой ристалище
покидали, ино о ту пору Гирлай III, грындель Туртукуру передавая, малую
толику пробульдожил, и того ради поломанье берца от потехи игрецкой его
отвратило. Закладчики, кои закладов лишилися, в Кассу бежма побежали, на
оконце кассовое нападение учинили и окошечника прежестоко помяли. Отряд
Алябардьерни предместной осьмерых безурядчиков, каменьем дюжим
отягощенных, в ров побросал. Скоро ль ино конец оным пертурбациям прииде,
кветливые смотрельцы всепокорнейше Начальство пытают?"
Из словаря я узнал, что "кветливый" - это "мирный" (от латинского
quietus), "пытать" значит спрашивать, а грындельня - что-то вроде
спортивной площадки, где бесподобцы играют в свою разновидность футбола со
свинцовым ядром вместо мяча. Я упорно корпел над газетами: в Отделе мне
твердили без устали, что я в совершенстве должен усвоить обычаи
бесподобцев; даже мысленно я называл их именно так: назвать кого-либо
роботом не только значило оскорбить его, но и выдало бы меня с головой.
Итак, я одну за другой прочитал статьи: "Артикулов шесть о предмете
бесподобцев совершенного благополучия", "Авдиенция Учителя Грегатуриана",
"Како оружельный цех починение в нонешнем годе учиняет", "Достославные
странствия планетников-бесподобцев ради ламп охлаждения", но еще чудней
были объявления. Во многих из них я мало что понимал.
АРМЕЛАДОР VI, РЕЗЩИК, знаменитый одежи латанием, дырья клепанием,
шарниров точением, тариффы ниския.
ВОНАКС, средство против ржавенствия, ржавок, ржанок, ржамок, ржабок и
ржути - повсюдно приобрести можешь.
МАСЛА МАСЛЯНИСТЫЕ ГЛАВЫ УМАСЛЕНИЯ РАДИ - Дабы выя скрыпом
своим
мозгованью препон не чинила!!
Некоторых я вообще понять не мог. К примеру, таких:
ВОЖДЕЛЕНЦЫ! Туловки потешные в досталь! Размеру по изволу. За порукой
гвайдольница на месте. Тармодрал VIII.
ПОХОТЛИВЦУ ложницу панкраторную с амфигнайсом отдам в наем.
Перкоратор XXV.
И были там объявления, от которых волосы вставали у меня дыбом под
стальным шлемом:
ЛУПАНАРИУМ ГОМОРРЕУМ СЕВОДНИ ВРАТА ОТВОРЯЕТ!
ОПОСЛЕ ПИРОВАНЬЯ ДЛЯ ЛАКОМНИКОВ СЕЛЕКЦИЯ КОЕЙ В СВЕТЕ НЕ
ВИДЫВАНО!!
РЕБЯТЕНКИ КЛЕЮШНЫЕ, ТАКОЖ СКОТСКИЙ МОЛОДНЯК В ПОКОЯХ И НА
ВЫНОС!!!
Я ломал голову над этими загадочными текстами, а времени у меня было
довольно, ведь лететь предстояло почти год.
В "Голосе пустоты" объявлений было еще больше.
КОСТОХРЯСКИ, ПИЛОРУБКИ, РЕЗАКИ КАДЫЧНЫЕ, ОСТРОКОЛЫ,
КРЮКОВИЩА
ПРИСТОЙНЫЕ предлагает ГРЕМОНТОРИУС, ФИДРИКАКС LVI.
ГОСУДАРИ ПИРОМАНЬЯКИШ Новых, маслом нефтяным умащенных факелов
Абракерделя НИ ЧЕМ НЕ УГАСИШЬ!!
УДУШИТЕЛЮ-ЛЮБИТЕЛЮ младенцы клеюшные - плачливые, речливые, со всею
утварью, також подноготник щипцовый, в изрядном состояньи, за дешево.
ГОСУДАРИ И ГОСУДАРЫНИ БЕСПОДОБЦЫ - гастроколы, Хребтоломки,
Тушедавки
ПОСТУПИЛИ В ПРОДАЖУ!!! - Каркаруан XI.
Начитавшись этих объявлений досыта, я начал, как мне казалось,
догадываться, какая судьба постигла отряды посланных на разведку
добровольцев Второго Отдела. Не сказал бы, что на планету я высаживался с
очень уж героической миной. Приземлился я ночью, сманеврировав между
высоких гор и приглушив двигатели, сколько было возможно; немного подумав,
прикрыл ракету срубленными ветвями деревьев. Эксперты из Второго оказались
не слишком догадливы - амбар на планете роботов был, осторожно выражаясь,
не на месте. Запихнув внутрь своего железного ящика столько припасов,
сколько вошло, я двинулся к городу, заметному издалека благодаря яркому
электрическому зареву. Несколько раз пришлось останавливаться, чтобы
переложить консервированные сардины, - так оглушительно они во мне
громыхали. Вдруг что-то невидимое подсекло мне ноги. Я упал с чудовищным
грохотом, успев на лету подумать: "Уже! Так скоро?!" Но вокруг не было ни
единой живой, то бишь электрической души. На всякий случай я приготовил
свой арсенал - фомку для вскрытия сейфов и небольшую отвертку. Вытянув
руки, нащупал впотьмах какие-то металлические конструкции. Это были
останки старых автоматов - их заброшенное кладбище. Оно тянулось чуть ли
не на целую милю. В темноте, которую не могло рассеять далекое зарево, я
вдруг заметил два четвероногих силуэта - и замер. В инструкциях ни слова
не говорилось о том, что на планете обитают животные. Еще одна пара
четвероногих беззвучно приблизилась к первой. Я неосторожно пошевелился,
панцирь звякнул, и темные силуэты стремительно скрылись в ночи.
После этого случая я удвоил осторожность. Для вступления в город
время, пожалуй, было не самое подходящее: глубокая ночь, пустынные улицы;
мое появление могло быть замечено. Я спрятался в придорожной канаве и стал
терпеливо дожидаться рассвета, грызя печенье. Я знал, что до следующей
ночи у меня ни крошки не будет во рту.
На рассвете я вошел в пригород. Улицы были пусты. На ближайшем заборе
белел старый, полустертый дождями плакат. Я подошел поближе.
ПОВЕЩЕНИЕ
Власти градския в известность пришли, яко бы клейковатая мерзость
тщитца между честных бесподобцев вполсти. Буде кто узрит клеюшника також
особу, к усумненью дающую повод, в миг Алябардьерне своей о сем донести
долженствует. Всяческое с оным сношенье такожде помочь, оному даденная,
наказуется развинчиваньем на веки веков. За клеюшную голову следует
награждение тысяща ферклосов.
Я пошел дальше. Предместья выглядели не слишком-то радостно. У
жалких, проржавевших бараков сидели кучки роботов, играющих в чет и нечет.
Время от времени между ними вспыхивали драки - с таким грохотом, словно
артиллерия палила по складу железных бочек. Чуть дальше я обнаружил
трамвайную остановку. Подъехал почти пустой вагон, я сел. Машинист был
сращен с мотором, его рука - с рукояткой управления. Кондуктор,
привинченный ко входу, служил одновременно дверьми; он ходил на петлях. Я
дал ему мелочь из запаса, которым снабдил меня Отдел, и уселся на
скамейке, невыносимо скрипя. В центре я вышел и зашагал как ни в чем не
бывало. Все больше попадалось алебардистов, они шествовали серединой улиц
по двое и по трое. Заметив прислоненную к стене алебарду, я словно
ненароком взял ее и пошел дальше; но мое одиночество могло показаться
странным, поэтому, когда один из тройки шедших впереди стражников свернул
во двор, чтобы поправить сползающую решетку, я занял его место в строю.
Абсолютное сходство всех роботов оказалось как нельзя более кстати. Мои
товарищи хранили молчание, наконец один из них заговорил:
- Скоро ли блудку узрим, Бребране? Тоснится мне, и в охотку с
электрюхой потешился бы.
- Охти, сударь, - отозвался другой, - куда как кондиция наша худа!
Так мы обошли весь центр города. Внимательно присматриваясь, по
дороге я заметил две ресторации, у входа в которые стоял, прислоненный к
стене, целый лес алебард. Однако я ни о чем не спрашивал. Ноги изрядно
болели, да и душно было в нагревшемся на солнце железном котелке, а ноздри
щекотала ржавая пыль - я боялся, что, не дай Бог, чихну; но когда я
попробовал потихоньку отстать от них, они закричали в голос:
- Гей, служивый! Куды навострился? Хочешь ли от начальства битым
быть, разбулаваненным вдрызг? Али ума решился?
- Никак, - отвечал я, - ино присесть чуток похотел.
- Присесть? Али одурь тебе катушки пожгла? Вить мы тут в дозоре,
служаки-железяки!
- Инось правда, - благосогласно ответил я и зашагал дальше.
"Нет, - решил я, - эта карьера никуда не выведет. Возьмусь за дело
иначе". Мы обошли город еще раз, по дороге нас остановил офицер и рявкнул:
- Реферназор!
- Брентакурдвиум! - заорали в ответ служивые. Я хорошо запомнил
пароль и отзыв. Офицер оглядел нас спереди и сзади и велел поднять
алебарды повыше.
- Коим манером держите, обалдуи!! Печки чугунные, право слово, а не
стража Его Индуктивности!! Ровнехонько у меня! Нога в ногу! Марш!!
Этот разнос алебардисты приняли без комментариев. Мы по-прежнему
вышагивали под палящим солнцем, и я проклинал ту минуту, когда добровольно
вызвался лететь на эту гнусную планету; вдобавок голод уже выворачивал мне
кишки. Я даже побаивался, что их урчание выдаст меня, и на всякий случай
старался погромче скрипеть. Мы проходили мимо ресторации. Я заглянул
внутрь. Почти все столики были заняты. Бесподобцы, или печки чугунные, как
