дировку - сегодня, на день, вернется в четверг вечером, в
крайнем случае в пятницу утром.
Максима новости прямо покосили, хотя и ясно было, что
страшного ничего нет - Василий в пятницу приедет, а деньги
Петр завтра достанет.
-- Да не в этом дело, - безнадежно махал рукой Максим,
- Федор разволнуется, да и вообще... Нервы трепать.
После перерыва опять позвонил Василий, сказал, что ни-
куда он лучше не поедет, а упросит приятеля поехать. Вечером
Петр, конечно, пошел к Максиму, успокоить.
Там оказалась довольно дерганая обстановка. Единствен-
ное, что могло радовать душу, ватник и пальто Федора, акку-
ратно сложенные в углу. Максим, сколько ни ходил по магази-
нам портвейна не купил, с непривычки разозлился, купил пока
две бутылки водки, одну из которых они с Федором для успоко-
ения и уговорили. Корить их не стоило - видно, что Максим
сам больше всех мучается.
Петр предложил плюнуть и забыть, то есть не в смысле,
что совсем не ехать в Пушкин, об этом никто не мог и помыс-
лить, а в смысле плюнуть на неудачи сегодняшнего дня и завт-
ра начать все по новой и наверняка: Петр понесет те книги,
которые точно возьмут, Максим будет искать до упора, пока не
найдет - не так это трудно, сегодня случайно не повезло.
Твердо так решив, успокоились, на радостях распив вто-
рую бутылку водки.
. .
Опять с утра позвонил Василий и сказал обиженно, что
приятеля, подлеца, не уговорить, и он немедленно выезжает, а
в пятницу утром будет, как штык. Ну, это в общем не страшно.
Хуже было со сдачей книг. "Букинист" в этот день ока-
зался закрыт на переучет.
-- Ядрена вошь! - кричал Максим, - ты, обалдуй, целыми
днями в этом магазине околачиваешься, неужели не запомнить,
когда он работает?
Что ему обВяснишь? Петр позвонил на работу, сказав, что
срочно надо поменять паспорт, и поехал с Максимом в другой
магазин.
Народу было - тьма. Максим томился в жарком помещении,
надсадно вздыхал, ходил туда-сюда, поссорился в подворотне
со спекулянтами. И все был чем-то недоволен.
"Я же свои книги, позарез мне нужные, продаю - а он все
недоволен; вчера пропил все - а теперь он недоволен! Не уго-
дил! - думал Петр, и, чтобы окончательно растравить душу,
перебирал книги, принесенные для продажи.
Наконец продали, вышли на жаркую улицу.
-- Что там Федор собирается с ватником делать? - спро-
сил Петр.
-- Хрен с ним, пусть с ватником таскается, лишь бы
пальто оставил.
-- Как же, оставит он, удавится скорее. Слушай, Максим,
давай договоримся. Я сегодня вечером не приду...
-- Это почему?
-- Да потому, что работа у меня, служба! Я уже на два
часа с обеда опоздал, вечером отрабатывать надо!
-- Не ори, как припадочный!
-- Ну... В общем, завтра, в пятницу, после работы сразу
приезжаю, Василий тоже, а в субботу, значит, прямо утром...
-- Ну, смотри! - с угрозой сказал Максим, круто повер-
нулся и, хромая, пошел прочь.
. .
В пятницу утром Петру по междугороднему телефону позво-
нил Василий и обВяснил, что он тут мотается, как говно в
проруби, подгоняет всех, но никто ни хрена делать не хочет,
короче, приедет он только в пятницу поздно вечером или в
крайнем случае ночью. Петр прямо при сослуживцах стал мате-
риться, настолько у него за день наросло тревоги и за Васи-
лия, и за Максима, неизвестно, купившего ли хоть что-нибудь.
Договорившись на том, что Василий вечером выезжает
кровь из носа, а если не успеет там доделать, пусть бросает
все к чертовой бабушке, пусть хоть с работы выгоняют.
Василий пробовал было заикнуться о том, что в Пушкин
можно поехать и в воскресенье, но Петр прямо завыл и пообе-
щал теперь-то уж в любом случае набить Василию морду.
Василий, не слушая, орал, что Петр на его месте руки бы
не себя наложил, что он тут на последнем дыхании все делает,
чтобы вовремя вернуться в Ленинград, а говно всякое сидит
себе там... Петр положил трубку.
Не успел на Петре и пот обсохнуть, раздался звонок.
Позвонила жена Василия (да, ведь Василий женат - не странно
ли?), Леночка, спросила, где Вася?
-- Как где? На этих, буровых!
-- А? Ну ладно. Ты извини, я тороплюсь. В общем, если
ты увидишь его раньше меня, передай, чтобы он немедленно,
понял? - немедленно ехал ко мне.
Короткие гудки.
Петр вскочил, побежал в кассу взаимопомощи и занял де-
сятку, чтобы усмирить панику, и хоть что-то сделать для об-
щего дела, как дурак, купил три бутылки сухого (портвейна не
было).
. .
Вечером все было хорошо. Петр, Максим и Федор сидели за
столом, распивая как благородныя одну бутылку сухого вина.
Сумка с портвейном, двумя сухого и колбасой, тщательно
застегнутая, стояла у двери.
. .
Но, Боже, что это было за утро! И, конечно, дождливое.
Петр каждую минуту порывался бежать во двор встречать Васи-
лия, но Максим силой сажал его на стул:
-- Чтобы и ты потерялся?!!
Федор, видно вообще не спавший ночью, сидел у окна буд-
то в ожидании ареста - сгорбленный, вздрагивающий при каждом
шорохе. Максим, скрестив руки на груди, вперился в циферблат
часов, специально вчера одолженных у Кобота.
Часы люто, нечеловечески стучали.
Звонок все-таки раздался, но казалось - ему не искупить
предшествующую муку.
Василий ворвался в квартиру, будто спасаясь от погони.
-- Все! Поехали! - сразу закричал Максим.
Все забегали туда-сюда по комнате. Федор, как солдат по
подВему, бросился одевать ватник.
-- Стойте! Посидим перед дорогой, - опомнился Петр.
Все сели, кто куда. Василий, блаженно улыбаясь, вытирал
пот. Не подлец ли?
-- Ну пошли.
Чинно спустились по лестнице, прошли двор, помахав ру-
ками очереди у пивного ларька (нужно ли говорить, что вся
очередь со вторника знала о поездке в Пушкин).
Как-то без нетерпения дождались автобуса. Автобус резко
тронулся, все повалились друг на друга со счастливым смехом;
Петр, однако, осторожно прижимал к груди сумку.
-- Стой! - страшно закричал и позади - кто-то падая и
плача бежал вдалеке. Это Федор не успел сесть.
. .
Нет, есть все-таки люди, умеющие не дрогнуть под удара-
ми судьбы, как каменный мост во время ледохода.
Наверное Максим все-таки такой - хоть и пытался драться
с шофером автобуса так, что тот из злости не открыл дверь
даже на следующей остановке, заодно попало и Василию, наста-
ивавшему на диком предположении, что Федор догадается ехать
следом и стало быть нужно ждать следующего автобуса.
Но кто бы смог так остановить первое же такси; не имея
в этом деле никакого опыта? Только Максим. Так Геракл оста-
новил у пропасти колесницу какой-то царевны.
А кто бы смог найти Федора, с искусностью подпольщика
(проворонил Федор свое призвание) захоронившегося, пропавше-
го в промежутке между автобусной остановкой и домом?
Нет, Максим - это супер.
. .
Часа через два они уже шагали под сводами Витебского
вокзала. Плотной группой, держась за плечи и руки друг дру-
га, поминутно оглядываясь и пересчитываясь, они вошли в
электричку. Сразу обмякнув, как мешки с картофелем, опусти-
лись на скамейку. Говорить не хотелось.
Электричка застрекотала, тронулась, и Федор придался
лицом к стеклу, более чем по-детски водя глазами туда и об-
ратно. Все улыбались и тоже смотрели в окно.
-- Ну что же, может сухонького по этому поводу? - спро-
сил Петр.
-- Давай, - суть помедлив, сказал Максим. - Можно и су-
хонького раз такие дела. Не думал я, что выйдет у нас. По-
везло, здорово повезло.
-- Что не выйдет? - осведомился Петр.
-- В Пушкин поехать.
-- Почему не выйдет? Странно, что еще такая канитель
получилась.
-- Отрясина ты полупелагианская. Много ли у тебя чего
выходило?
Достали бутылку сухого, вот только ножа ни у кого не
нашлось. Настолько непривычно было пить сухое, что никто,
даже Федор, не имел особого опыта открывания таких бутылок -
с пробкой.
-- Эй, приятель, у тебя штопора нет? - обратился Васи-
лий к человеку, сидящему невдалеке. Тот мотнул головой.
-- А ножа какого-нибудь?
Гражданин, чуть помедлив, достал узкий, похожий на ши-
ло, нож.
Василий приладился и стал продавливать и терзать проб-
ку, но никак не получалось.
-- Мне выходить на следующей, - сказал гражданин.
-- Не ссы, выйдешь, - беззлобно отрыкнулся Максим, нес-
мешливо и мудро хлюпнув носом. Видно было, что он расслабил-
ся и пришел в себя.
Василий заторопился и стал тыкать ножом так, как толкут
картошку на пюре. При очередном ударе он промахнулся и вса-
дил нож себе в запястье. Струйка крови ударила в пыльный
пол.
-- В вену, - печально констатировал Василий.
Сидящие невдалеке граждане всполошились, стали глядеть
с отвращением, некоторые пересели.
-- Немедленно идите в травмпункт! - вскричал мужик, ко-
торый дал нож. - Пойдемте, что вы сидите?
Действительно, электричка стояла на остановке. Стояла и
стояла, пока не обВявили:
-- Товарищи, просим освободить вагоны. Электропоезд
дальше не пойдет.
. .
Когда они вылезли в Пушкине, кровь уже не покрывала
платок новыми пятнами.
Небо было сплошь в хмурых тучах, накрапывал дождь.
-- Да, не зря ты, Федор, ватник взял! - засмеялся Петр.
-- А мы пойдем в парк? - оглядываясь, спросил Федор.
-- Конечно, - ответил Максим.
Все улыбались.
* *
П О Х М Е Л Ь Е
Петр раскрыл глаза с таким ощущением, будто открывалась
чуть зажившая рана.
-- Пойдешь на работу? - повторил Максим.
-- Нет, - ответил Петр и накинул пальто себе на голову.
Под пальто душно, уютно, пахнет махоркой, что-то кру-
жится. В кулаке, кажется, сидят маленькие существа и пропол-
зают туда и обратно. Быстро-быстро ползут, а то и большой
кто-то пролезет, со свинью. Странно, отчего так не уравнове-
шенно, что во рту так жжет и сохнет, а ногам наоборот очень
холодно? Оттого, что голова главнее? Или короче? Или...
-- Пиво будешь? - спросил Максим.
-- Нет.
Человечки проползли в кулак по несколько сразу. Нет, ни
на какую работу. Или... И, это он про пиво, буду ли пиво,
ну-ка!
Рывком сбросил пальто и сел.
-- Я тебе налил, - сказал Максим, - давай, чтоб не мая-
чило.
Утро дымное; но не в том смысле, что накурено, нет.
Ранние косые лучи играют на бутылках, как в аквариуме, и все
белое кажется перламутровым, дымным. Ну не прекрасно ли -
бывает еще и утро. Перламутра перла муть. Не пива, а кофе
надо побольше и ходить, удивляться.
Петр встал, поднял с пола ватник и, не зная, куда поло-
жить его, не в силах думать над этим вопросом, бросил.
Взял стакан, поклацал по нему зубами.
В каждый момент случалось очень многое, слишком неумес-
тно отточены сделались чувства. Взявшись за ватник, Петр на-
чал более гнуть Бог знает как далеко идущую линию поведения
- не выдержал, изнемог, бросил. И за пиво взялся так же -
вложив все свои чаянья со стоном глянул в глубокую муть,
поднес к губам, приник поцелуем.
Пиво казалось очень густым и даже как будто не жидким,
сразу устал пить.
-- Вон вода в банке, - сказал Максим.
Петр пошатался туда-сюда, выпил воду.
-- Слышь, Максим, мне вроде в военкомат надо; свиде-
тельство мобилизации приписное... Предписательство...
