"КАК ХОРОШО", - ГОВОРИТ ИЛЬИЧ, ЗАШИВАЯ В КЕПКУ HОВОЕ КЛИШЕ
ДЛЯ "ИСКРЫ", - "КАК ХОРОШО, ЧТО HА ТЕЛЕ ИМПЕРИИ ЕСТЬ HАШ
МАРКСИСТСКИЙ КРУЖОК! ДА, БАТЕHЬКА, СТОИТ HАЧАТЬ, И ПОТЯHЕТСЯ
HАРОД." "HЕ ПОТЯHЕТСЯ", - ВОЗРАЖАЕТ ЕМУ ТОВАРИЩ МЕHЖИHСКИЙ.
"HЕТ, ПОТЯHЕТСЯ!", - ТУТ ЖЕ АРГУМЕHТИРОВАЛ ИЛЬИЧ. "ВОТ ВЫ
ВЫЙДИТЕ И HАЧHИТЕ! САМИ УВИДИТЕ!". "HЕТ, УЖ!", - ОПЯТЬ HЕ
СОГЛАШАЕТСЯ МЕHЖИHСКИЙ, - "СHАЧАЛА ВЫ ВЫЙДИТЕ И HАЧHИТЕ, А
ПОТОМ Я. ДИСЦИПЛИHА ПРЕЖДЕ ВСЕГО!". "HУ, ХОРОШО, ХОРОШО", -
ГОВОРИТ ИЛЬИЧ, - "ДАВАЙТЕ ВМЕСТЕ ВЫЙДЕМ И HАЧHЕМ".
ВЫШЛИ ОHИ ИЗ ПОДПОЛЬЯ И ДАВАЙ HАЧИHАТЬ. СТОЯТ, HАЧИHА-
ЮТ. СМОТРЯТ, И ВПРАВДУ, ПОТЯHУЛСЯ HАРОД. ДВА РАЗА. И СHОВА
ЗАСHУЛ.
ИСТОРИЯ 13-Я
О МАЛЕHЬКИХ СЛАБОСТЯХ РЕВОЛЮЦИОHЕРОВ.
У ВСЕХ РЕВОЛЮЦИОHЕРОВ БЫЛИ СВОИ МАЛЕHЬКИЕ СЛАБОСТИ.
ТОВАРИЩ ЛУHАЧАРСКИЙ ЛЮБИЛ СЧИТАТЬ ИHТЕРHАЦИОHАЛЫ. БЫВАЛО,
ЗАПРЕТСЯ У СЕБЯ В КАБИHЕТЕ И ТВЕРДИТ ЧАСАМИ: "ПЕРВЫЙ ИHТЕР-
HАЦИОHАЛ, ВТОРОЙ, ТРЕТИЙ. ПЕРВЫЙ, ВТОРОЙ, ТРЕТИЙ!".
ИЛЬИЧ ЛЕПИЛ ИЗ ХЛЕБHОГО МЯКИША. БЫВАЛО, СЛЕПИТ ВСЕМУ
СОВHАРКОМУ HА 1-Е МАЯ ИЗ МЯКИША ПО КУКИШУ И РАДУЕТСЯ, КАК
РЕБЕHОК.
А ТОВАРИЩ СТАЛИH ЛЮБИЛ УЛЫБАТЬСЯ В УСЫ. БЫВАЛО ПОЗОВЕТ
К СЕБЕ ТОВАРИЩА БУДЕHHОГО И ДО РАССВЕТА УЛЫБАЕТСЯ ЕМУ В УСЫ.
ИСТОРИЯ 14-Я
О ТОМ КАК ТОВАРИЩ СТАЛИH ХОД ВОЙHЫ ИЗМЕHИЛ.
ОДHАЖДЫ, ТОВАРИЩ СТАЛИH СТОЯЛ В КОРИДОРЕ КРЕМЛЯ И ВЫ-
БИВАЛ СВОЮ ВЕРHУЮ ТРУБКУ О ТОВАРИЩА МОЛОТОВА. ВДРУГ ВИДИТ,
ИДЕТ HАВСТРЕЧУ ТОВАРИЩ МАHУИЛЬСКИЙ. ОH ЧАСТЕHЬКО В КРЕМЛЬ
ЗАХОДИЛ - ОРДЕH ТАМ ПОЛУЧИТЬ, ИЛИ ПОГОВОРИТЬ ПО ДУШАМ, КАК
ПОЛУЧИТСЯ. ПОМАHИЛ ИОСИФ ВИССАРИОHОВИЧ ТОВАРИЩА МАHУИЛЬСКО-
ГО И СПРАШИВАЕТ: "КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, ТОВАРИЩ МАHУИЛЬСКИЙ, БУ-
ДЕТ ДОЖДЬ ИЛИ HЕТ?". ТОВАРИЩ МАHУИЛЬСКИЙ ТУДА, СЮДА,
ДЕСКАТЬ, В МЕТЕОЦЕHТРЕ ТРОЦКИСТЫ, АГЕHТУРА В БЕРЛИHЕ МОЛЧИТ,
ТРУДHО ТОЧHО СКАЗАТЬ. "ВЫ HЕ ЮЛИТЕ!", - СКАЗАЛ ИОСИФ ВИССА-
РИОHОВИЧ, - "ПОЙДЕТ ДОЖДЬ, ИЛИ HЕТ?". СОБРАЛСЯ ТОВАРИЩ МА-
HУИЛЬСКИЙ С ДУХОМ И ГОВОРИТ: "ТОВАРИЩ СТАЛИH, ДЛЯ HАС, МАРК-
СИСТОВ, HЕ ВАЖHО, ПОЙДЕТ ЛИ ДОЖДЬ. ВАЖHО С HАМИ ЛИ ОH ПОЙ-
ДЕТ!". "МОЛОДЕЦ!", - СКАЗАЛ ТОВАРИЩ СТАЛИH, - "ПРАВИЛЬHО
РАССУЖДАЕТЕ! HАЗHАЧАЮ ВАС МАРШАЛОМ ЖУКОВЫМ!".
С ТОГО МОМЕHТА ХОД ВОЙHЫ ИЗМЕHИЛСЯ.
А. ВОЛКОВ
О ЧЕМ МОЛЧАЛИ ГАЗЕТЫ...
Будни майора, шпионские страсти или первый полет "Бурана"
Утром 30 сентября 1988 года, войдя в свой кабинет, директор НАСА
сразу понял, что недобрые предчувствия, охватывавшие его со вчерашнего
дня, не обманули. Новые неполадки на "Дискавери", грозившие в очередной
раз отложить запуск, очевидно, многим не давали покоя, и теперь в офисе
звонили все телефоны сразу. Пока директор раздумывал, с какого аппарата
начать, в разноголосый звон вплелось басовитое гудение Главного Телефона,
и все остальные испуганно умолкли. Директора прошиб холодный пот: он знал,
кто может звонить по этому телефону. Негнущимися пальцами он снял трубку и
прошептал:
- На-на-НАСА с-слушает...
- Хелло, НАСА! - раздался в трубке суровый голос, и директору стало
еще хуже. - Послушайте, я давно уже собирался вас спросить, за что вы там
получаете свой бюджет?
Директор молчал и потел. Он ждал более конкретных вопросов.
- Когда полетит "Дискавери"? - снова ожила трубка.
- Как назначено, - обрадовался директор, вытирая пот. - Неполадки не
повлияют... Уж поверьте...
- Поверю, - согласилась трубка. - Еще раз. Последний. Когда будет
готов новый корабль?
- Пятый? - спросил директор.
- Четвертый, - сурово поправила трубка.
- Через три года, - выдохнул из себя директор и приготовился к
худшему.
- А быстрее?
- Будет бюджет, будет и быстрее (пропадать, так с музыкой), - выпалил
директор свой последний резерв. Безуспешно.
- Вы не на ярмарке! - в телефонном голосе зазвенела сталь. - Три года
я вам не дам. Даже два не дам. Честно говоря, вы и одного не заслужили. Не
желаете поинтересоваться, чем я занимался сегодня все утро?
- М-м-м... - промямлил директор, поднимая свалившиеся с носа очки.
Больше он ничего выдавить уже не мог.
- Снимал лапшу, которую вы мне развешивали восемь лет! - металл в
голосе натянулся струной, струна гудела и резонировала. - Вы видели
утренние газету?
- Нет...
- Все ясно, - неожиданно спокойная интонация со всей обреченностью
показывала, что решение принято, и надеяться больше не на что. -
Полюбопытствуйте. Гуд бай.
Директор несколько секунд слушал короткие гудки, потом осторожно
положил трубку и опустился в кресло, держась за сердце. В напряженной
тишине робко зазвонил набравшийся смелости телефон, к нему присоединился
другой, и вскоре офис вновь наполнился мелодичным трезвоном. Директор
попробовал вызвать секретаршу, но автоответчик сообщил, что она ушла в
парикмахерскую. Тяжело вздохнув, директор встал и вышел из кабинета.
Лифт опять не работал, и ему пришлось спускаться к почтовому ящику
пешком. Через полчаса, тяжело дыша и стараясь не думать, как он будет
возвращаться назад, на 115-й этаж, директор открыл свой ящик и вынул
газеты. Мягкие шуршащие листы пахли новой бумагой, типографской краской и
свежей сенсацией. Принюхавшись, директор отложил "Нью-Йорк таймс",
"Геральд трибьюн" и "Вашингтон пост", точным движением развернул "Правду"
и замер.
С газетного листа, нарушая все мыслимые и немыслимые, устные и
письменные законы социалистического мироздания, на него смотрел ОН. До
боли знакомые стремительные стреловидные контуры, крепкое массивное тело,
гладкий, тщательно зализанный нос и огромный широкий хвост были увенчаны
советскими флагами и надписями "СССР". Сбоку, отчетливо видная в
ультрафиолете, проступала сквозь грубую замазку надпись красивыми ровными
буквами "Буран".
Директор не дыша смотрел на заветное фото, полученное вопреки всем
ожиданиям не из ЦРУ, а из ТАСС. Комментарии были излишни: советский
корабль не был похож ни на одно гипотетическое изображение, которыми
пичкала обывателей западная пресса, но за то необыкновенно, до
невероятности, походил на их родной "Шаттл". Походил настолько, что
абсолютно нереальными казались на нем эти флаги и надписи, и уж совсем
дико выглядели рядом с ним спаренные ускорители ракеты с массивными
нашлепками виртуальной системы спасения. Краски так и лучились с
фотографии, и директор мысленно пожалел простых советских граждан,
вынужденных читать "Правду" в черно-белом изображении. "О чем я думаю?" -
вдруг спохватился он. - "Ведь это же конец, конец! Стоп, спокойно!" -
сказал он себе и внимательно прочитал заметку под фотографией. Не найдя в
ней ничего нового для себя, он быстро просмотрел оставшуюся часть газеты,
но, к своему удивлению, не обнаружил репортажа. Директор развернул другие
газеты, ища знакомые фамилии, но ни Губарева, ни Голованова, ни Лескова,
Реброва, Тарасова или хотя бы Овчарова не нашел. Последней надеждой был
"Труд", но оказалось, что и Головачев на сей раз промолчал. "Плохо", -
подумал директор, возвращаясь к "Правде", - "Значит, теперь уже совсем
скоро." Он перечитал заметку, и ее уверенный тон, а главное, неуклонное
единодушие газет, слово в слово повторивших официальное сообщение,
наполнили его глубоким отчаянием. Стало ясно, что теперь уже ничего не
помешает "Бурану" оторваться от Земли.
Устремленный ввысь корабль был необычайно красив, его не портили даже
красные флаги на бортах и криво, по-русски, выложенные плитки теплозащиты.
И не удивительно: появись он игрой случая в других местах - и его борта
вполне могли бы быть украшены звездно-полосатыми флагами, а задняя часть -
тремя могучими двигателями.
Директор встрепенулся. Проклюнувшаяся затаенная мысль испуганно
шарахнулась от этого движения, но он заставил ее вернуться. Нехотя,
боязливо, мысль уплотнялась, обретала контуры, зрела, и, наконец,
оформилась окончательно. Директор выпрямился, вздохнул поглубже, и увидел,
что уже стоит у двери своего кабинета. Он открыл дверь, вошел и, взяв
трубку одного из немногих молчащих телефонов, набрал номер.
- Джон? Хелло, это я. Видел?
- Видел. С ума сойти!
- Джон, я тебя редко о чем спрашиваю, но сейчас мне надо знать точно,
скажи, ты бы смог запустить ЕГО?
В трубке воцарилось молчание. Директор не торопил, затаив дыхание, он
ждал ответа.
- Видишь ли, - ожила, наконец, трубка. - Ты же сам понимаешь -
двигатели...
- Двигатели будут, - пообещал директор.
- Ну я не знаю, получится ли... - неуверенный голос в трубке дрожал.
- Разные системы, идеология...
- Идеология тут ни при чем, - директор был неумолим. - Два слова: да
или нет?
Пауза затягивалась. Наконец, трубка вздрогнула, кашлянула и,
поднатужившись, выплюнула еле слышное короткое "да".
- Спасибо, Джон, я всегда верил в тебя, - с нежностью в голосе
проговорил директор, кладя трубку на рычаги. Затем он быстрыми шагами
прошелся по кабинету, собираясь с силами, подошел к столу и, глубоко
вздохнув, твердой рукой взял трубку Главного Телефона...
Сверхсекретный агент номер 747 проснулся рано утром в понедельник и
первым делом привычным волевым усилием отогнал тяжелые мысли о предстоящем
рабочем дне. Не стоило сразу портить себе настроение на всю неделю. Эти
чудаки из Лэнгли, похоже, всерьез полагают, будто служба чиновника - самое
безопасное прикрытие в России. Раньше - может быть, но сейчас!.. Агент
невольно поежился, но тут же взял себя в руки и привычной дорогой
отправился в туалет. После утренних процедур он привычно вошел на кухню и
съел привычную яичницу. Затем посмотрел на часы, встал на стул и, включив
радиоточку, привычным движением настроил ее на одному ему известную волну.
В динамике зазвучал новый модный шлягер. "Кажется, в этот раз что-то
интересное", - подумал агент и, взяв бумагу и карандаш, аккуратно записал
текст песни. Затем, воровато оглядываясь, принес из спальни толстый
"кирпич" "Истории КПСС" и, не обращая внимания на копошащуюся у мойки жену
Проську, раскрыл книгу и нашел нужную строчку о культе личности Сталина.
"Пора менять шифр", - привычно подумал он, накладывая текст на книгу.
Затем, обведя нужные буквы, с волнением прочитал получившееся сообщение, и
руки его задрожали.
- Вспомнили! Наконец-то вспомнили! Оценили, благодетели! Пронька, иди
сюда! Читай, смотри: видишь, какое дело мне доверяют! Видишь, как меня там
ценят! А тут сто десять рэ! Эх вы! Ну погодите, сорок седьмой вам еще
покажет, где раки зимуют!
Воображение агента разыгралось не на шутку. Ему уже виделась
торжественная встреча в Вашингтоне, вилла на берегу Мексиканского залива,
яхта на лазурной волне и смуглая креолка в мини-купальнике, машущая ему
рукой из-под раскидистой пальмы. Про креолку он, впрочем, вовремя
спохватившись, промолчал, но проницательная Проня все правильно домыслила
и холодно заявила, что на Мексиканском заливе одни тайфуны, что на яхте ее
укачает, и что если он через пять минут не выйдет из дому, то обязательно
опоздает на службу и потеряет премию.
Этот убийственный аргумент всегда действовал безотказно, но сейчас
агент был непреклонен. Он быстро сбегал вниз, позвонил из автомата в
учреждение и взял отпуск на два месяца за свой счет. Вернувшись, он тут же
приступил к выполнению полученного задания.
Первым делом агент взял с полки атлас. Он не надеялся на легкий успех
и страшно обрадовался, найдя Байконур с первой же попытки. Это было
хорошее начало и доброе предзнаменование, и агент в прекрасном настроении
