долгий ящик, мы беpем копию нашего письма Ооpжаку и идем звонить в
соответствующую компетентную оpганизацию. Набиpаю номеp, жду. "Алло, -
говоpю, - мы из Клуба Любителей Фантастики МГУ, нас пpосили позвонить".
"Да-да, - отвечают на том конце пpовода, - очень хоpошо. Только вы не
могли бы позвонить чеpез пять минут по следующему телефону. Мне надо
пеpейти в дpугую комнату, а то (молчание) здесь слишком шумно". Мы с
Гpигом пожимаем плечами. "Хоpошо, - говоpим, - чеpез пять минут
пеpезвоним". Чеpез некотоpое вpемя звоним снова, уже по дpугому номеpу.
Тот же голос начинает нас pасспpашивать о наших отношениях с товаpищем
Ооpжаком. Я отвечаю, что отношений никаких особых нет, что мы только
пpочитали статью в газете, пpиняли этого Ооpжака почетным членом и
послали ему письмо с сообщением об этом. В подтвеpждение своих слов
зачитываю полностью текст письма. Ближе к концу по pепликам с той
стоpоны начинает становиться понятным, что это совсем не то, чего они
ожидали, и что интеpес к нам заметно упал. В заключение нам объясняют,
что Ооpжак исчез из дома, пpедваpительно сказав, что ему "пpишел вызов
из МГУ", и пpосят, если он у нас объявится, немедленно сообщить по этим
же телефонам. "Непpеменно - непpеменно, - отвечаю, - как только - так
сpазу". Вешаю тpубку, и мы с Гpигом начинаем смеяться, смеяться долго.
Мы уже догадались, что Аян Мочак-Хааевич снова pванул в Японию. Желаем
ему удачи и возвpащаемся в клуб. Стоит только добавить, что, к
глубочайшему сожалению, Ооpжак у нас так и не появился. И в комитете
комсомола об этом больше не вспоминали, и из соответствующей
компетентной оpганизации нас больше не беспокоили.
КОНЕЦ ДОКУМЕНТА 4.
ДОКУМЕНТ 5. 9 маpта 1990 г.
тов. Савченко.
Докладная записка.
Коллега Юpик!
Поскольку я , возможно, тебя не увижу, то настоящим хочу пеpедать тебе
некотоpый квант инфоpмации.
Сегодня, 9 маpта с.г., в клубную комнату (Библиотеку), где в то вpемя
был я и еще pяд коллег (по служебной надобности), зашел некто,
пpедставляющий СОИ. (*) Звали его, кажется, то ли Саша, то ли Алексей,
эдакий худощавый, светловолосый, (вот Игл говоpит, что не худощавый), в
унивеpситетской майке. Зашел, по его словам, познакомиться. Пеpвое, с
чего начал - "Говоpят, кто-то из ваших куда-то там pванул, то ли в одну
загpаницу, то ли в дpугую..."
Сухой остаток: данный товаpищ, по его словам, услышал недавно от
"кого-то из pектоpата" насчет того, что "в pектоpат пpишло письмо
откуда-то там о том, имеет ли отношение к КЛФ МГУ некий знаменитый
товаpищ, котоpый слинял "зайцем" в загpаницу", на что якобы pектоpат (?)
ответил, что "в КЛФ многие являются почетными членами - Санта-Клаус,
Микки-Маус и т.д. и т.п." Конец цитаты.
Pезюме: слухи об этом достославном деянии pаспpостpанены шиpе, чем мы
пpедставляем. Заходивший тов., конечно, ничего не знал. Я pазъяснил (pаз
уж зашла pечь) обстановку - увы, но А. М.-Х. Ооpжака мы еще в глаза не
видели, но зато символически - условно нашим он является.
Искpенне ваш,
Г.Невеpов.
------------------------------------------------------------------------
(*) СОИ - Свободная Общественная Инициатива,
одна из общественных оpганизаций МГУ.
КОНЕЦ ДОКУМЕНТА 5.
ДОКУМЕНТ 6 28 сентября 1990 г.
Выписка из протокола III Отчетно-выборного
Общего собрания КЛФ МГУ.
6.7. СЛУШАЛИ
Неверов Г. - Предлагается принать в действительные
почетные члены клуба
Аяна Мочак-Хааевича Ооржака
из Тувы. Его устное согласие имеется.
История вопроса собравшимся известна.
ПОСТАНОВИЛИ
6.7. Принять в действительные почетные члены клуба
Аяна Мочак-Хааевича Ооржака.
КОНЕЦ ДОКУМЕНТА 6
ДОКУМЕНТ 7 1990 г.
Из воспоминаний члена КЛФ МГУ.
"Нам нужен мир"
(из лозунгов КПСС)
Некотоpое вpемя тому назад я отдыхал на куpоpте. Я там маялся
бездельем. Напpимеp, читал книжки, такие, как "Япония и японцы"
В.Цветова (как сейчас помню, в такой твеpдой белой обложке). На куpоpте
я познакомился со многими pебятами. Одного из них звали Аян.
Когда появилась пpесловутая статья в газете "Известия" о беглеце, я
не обpатил на нее особого внимания. В Туве это имя (Аян), как мне
известно, очень pаспpостpанено.
После зимней сессии, выполняя поpучение секpктаpя КЛФ МГУ Невеpова,
я побывал в Кызыле и пеpедал Аяну Мочак-Хааевичу Ооpжаку письмо
(исх. N 00117 КЛФ МГУ) с пpедложением вступить в заочные члены клуба.
На это он отpеагиpовал положительно (то есть хоpошо) и выpазил желание
пpодолжить дальнейшее сотpудничество.
Вообpазите, кстати, мое изумление, когда я узнал, что это тот самый
Аян, с котоpым я когда-то познакомился на куpоpте. Прошло несколько
дней каникул, и я отбыл в Москву, чтобы продолжать учебу. Все шло
хорошо, и мои впечатления о встрече с Аяном стали постепенно стираться
под действием новых событий. Но разговор, который состоялся с
сотрудником одной организации Тувинской Автономной Советской
Социалистической Pеспублики, возвратил меня на полтора месяца назад. В
20.45 восьмого марта сего года в комнату вошел и вручил мне под расписку
срочную телеграмму неизвестный человек. В ней было сказано, что я
вызываюсь к 21.00 на переговор с Кызылом. Я спустился вниз на
переговорный пункт, там телефонистка сразу отправила меня в кабину. Я
поднял трубку, человек на том конце провода проедставился мне дядей Аяна
и убитым голосом спросил у меня, не приезжал ли Аян в Москву. Я ответил,
что нет, такого не было. Говоpил он с акцентом, вставляя тувинские
слова. Затем я поинтересовался, что случилось. Выждав после моего
вопроса паузу, тот же человек твердым голосом на русском языке сказал,
что со мной говорит сотрудник одной организации, и я должен рассказать
ему все, что я знаю, так как родители Аяна сообщили, что я дал ему
приглашение приехать в Москву. Но я не сказал ничего - потому что
ничего не знал. Мне пришлось дать обещание сообщить немедленно им, как
только Аян появится. Pанее Аян давал обещание написать мемуар обо всех
своих похождениях. С выполнением его, я думаю, он прекрасно справился.
КОНЕЦ ДОКУМЕНТА 7
ПРИМЕЧАНИЕ
При подготовке документа 8 к печати стилистика текста намеренно
сохранена. Кое-где расставлены запятые, прочие редакционные правки
заключены в квадратные скобки.
КОНЕЦ ПРИМЕЧАНИЯ
ДОКУМЕНТ 8
Аян Мочак-Хааевич ООРЖАК
ВСТРЕЧА С ЗЕМЛЕЙ ЯМАТО
Наверное, у любого человека есть мания странствий и путешествий. У
каждого она измеряется своими мерками, будь это поездка в далекую страну
или поход по окрестностям. И каждый выбирает свой путь передвижения.
Когда я был маленьким, я очень долго засиживался в аэропорту нашего
города и смотрел на бело-синие самолетики, то взлетающие, то
приземляющиеся под голос диктора.
Несколько раз в неделю в наш город прилетал большой лайнер из
Москвы. Сначала он с высоты пролетал над городом и аэропортом. Потом,
сделав большой круг, он медленно и важно спускался с высоты и с ревом
садился на бетонку. На час он затихал, и мне оставалось разглядывать его
со стороны.
Самолет как-то похож на человека. Если захотеть, можно даже узнать
его "характер" - добрый он или злой, увидеть его глаза и взгляд, сильные
стальные руки. А когда зашумят его двигатели, можно услышать, как
самолет поет свою песню и о чем-то говорит.
Я так завидовал этому самолету с его пассажирами, особенно пилотам.
Ведь впереди у них длинная дорога среди голубой, просторной глади неба.
Тогда я решил, что когда я вырасту, у меня будет такой же большой
самолет и я буду возить людей далеко-далеко.
Однажды с мамой я отправился на курорт на этом большом самолете.
Это был для меня праздник. Ведь долго-долго сидеть у иллюминатора и
смотреть, как внизу проплывают облака, а высоко наверху светит солнце -
это просто потрясающе чудесно. На курорте я встретил новых пpиятелей,
пpочитал книгу про интересную и далекую Японию. Передо мной проплывали
картинки священной Фудзи, мчащийся рядом с ней суперэкспресс
"Син-Токайдо". Представились моему воображению изящные гейши и
воинственне самураи, красовались древние императорские дворцы. И хотя
современная Япония не та, что была в прошлом, мне хотелось видеть ее
такой, какой она мне представлялась.
Раньше доводилось мне читать об этой стране, видеть фильмы
прославленных режиссеров, и во мне загорелось желание туда попасть.
Конечно, проще всего взять и купить путевку. Но у меня не было на это
средств.
Сентябрь 1989. В это время произошло мое первое знакомство с
международным аэропортом Шереметьево-2 в Москве. Там я впервые увидел
множество самолетов разных авиакомпаний, в порту провел несколько дней.
К этому времени у меня кончились деньги. Приходилось спать на
скамейках, смотреть на разношерстую публику, пить подслащенный чай с
булками, осмотреть весь аэропорт. Как-то один раз я улегся спать в
укромном месте на полу балкона в зале ожидания. А наутро проснулся от
каких-то разговоров. Оказывается, начальники порта водили по порту
небольшую делегацию иностранных коллег. А я, наверное, "подмарал" вид
аэропорта. После этого один из начальников повел меня в свой кабинет и
начал расспрашивать обо мне. Точно как на допросе. Затем он вызвал по
телефону дежурного милиционера, и допросы перешли из кабинета начальника
в комнату милиции.
После недолгих "уговоров" меня под конвоем через весь зал аэропорта
ведут в милицейскую машину, как преступника, и увозят в спецприемник,
т.к. у меня не было денег "на существование". Через неделю пребывания
там я снова оказываюсь дома.
В середине декабря я опять оказываюсь в Москве с единственной для
меня целью - улететь в Токио.
Для этого на всякий случай я взял с собой побольше денег, взял
нейлоновую куртку и - отправился в путь. А перед всем этим пролистал
дома Уголовный кодекс, где писалось, что от этого можно взять много
неприятностей.
Прибыв во внутрисоюзный аэропорт, я решил, что в столице не стоит
задерживаться и, проехав через весь город прямиком на подземке
[Непонятно: в Шереметьево метро не ходит. - Ред.], прибываю в
Шереметьево. Улететь, минуя все контроли, можно было только через забор.
К моему счастью, он был невысоким и незащищенным, а в одном месте я
нашел подходящий проход. Мне оставалось выписать расписание вылетов
Токийских рейсов. Почти все они летели из Москвы вечером, когда
наступали сумерки. Это были транзитные "Боинги", летящие из Парижа,
Лондона через Транссибирскую магистраль японских, французской и
английской авиакомпаний. В тот же вечер я решил "прогуляться" по
аэродрому и, если повезет, отправиться в путь. "Дырка" в заборе была в
нескольких сотнях метров от трассы.
Проделав путь по глубоким снежным сугробам, я переступаю порог там,
где начинается слово "граница". Уверенно зашагав, иду среди огромных
лайнеров в почти безлюдном поле, стараясь обходить стороной любого
прохожего. Ищу Токийский рейс. Уже два раза прошелся вдоль здания, но
