стене. К черту! Ему хотелось ходить, ходить быстрыми шагами,
чувствовать свой вес, ударять изо всей силы кулаком по столу! Это, на
первый взгляд, такое удобное состояние, когда предметы и собственное
тело превращаются в невесомые тени, оборачивалось кошмаром. Все, к
чему он прикасался, отодвигалось, отплывало, - неустойчивое, лишенное
опоры, становилось надутой пустотой, видимостью, сном...
Сном?
Погоди. Если мне кто-то снится и я задаю ему вопрос, то, пока мне
не ответят, я не знаю ответа. А ведь приснившийся человек не
существует за пределами моего мозга, он лишь временно обособленная его
часть. Каждый раздваивается почти ежедневно, вернее, еженощно, давая
мимолетно возникающим в мозгу псевдоиндивидуальностям жизнь. Существам
вымышленным или существующим на самом деле. Разве не снятся нам
зачастую мертвые? Разве не разговариваем мы с ними?
Мертвые...
Неужели Терминус?..
Неосознанно кружа по каюте, проплывая от одной стены к другой,
Пиркс добрался до дверей и ухватился за них. Ему был виден темный
отрезок коридора с падающей во тьму полосой света.
Вернуться туда?
Вернуться - и не спрашивать?
Это какое-то физическое явление, более сложное, чем обычная
запись: автомат - не прибор для фиксирования звуков. В нем возникла
запись, наделенная некоторой самостоятельностью, способностью
изменяться. Запись, которой - как это ни странно звучит - можно
задать вопросы и узнать... все! Узнать о судьбе Симона, Нолана, Потера
и об этом непонятном, пугающем молчании командира...
Можно ли представить себе какое-нибудь другое объяснение?
Пожалуй, нет.
Пиркс был уверен в этом и все же не двинулся с места, словно ждал
чего-то. В конце концов нет ничего, кроме движения токов внутри
железного ящика. Никого живого, ни одного; там нет людей, гибнущих во
тьме разбитого корабля. Наверняка никого!
Выстукивать вопросы под стеклянным взглядом Терминуса? Но ведь
они не станут по порядку рассказывать свою историю, они начнут звать
его, просить кислорода, молить о спасении! Что ответить? Что они не
существуют? Что они "пceвдоиндивидуальности", изолированные островки
электронного мозга, его бред? Что их страх - только имитация страха,
а их агония, повторяющаяся каждую ночь, стоит не больше заигранной
пластинки? Он не мог забыть вызванный его вопросом стремительный взрыв
ударов - крик, которым они, полные изумления и внезапно проснувшейся
надежды, призывали его, - эту бесконечную, настойчивую, торопливую
мольбу: "Отзовись! Кто говорил? Отзовись!" Он еще чувствовал на
кончиках пальцев отчаяние и неистовство этих ударов.
Они не существуют? А кто же его звал, кто молил о помощи? И что
изменится, если специалисты скажут, что за этими криками нет ничего,
кроме циркуляции зарядов и колебаний, возбужденных резонансом пластин?
Пиркс сел за стол. Выдвинул ящик. Яростно придавил вздыбившиеся с
шелестом бумаги, достал ту, которую искал, положил перед собой и
старательно разгладил, чтобы она не взлетела от дыхания. Одну за
другой он стал заполнять печатные рубрики:
Модель: AST-PM-105/0044
Тип: Универсальный, ремонтный
Название: Терминус
Род повреждения: Распад функций
Выводы:
Пиркс задумался. Он приближал перо к бумаге и опять отводил. Он
размышлял о невиновности машин, которых человек наделил способностью
мыслить и тем самым сделал их соучастниками своих сумасбродств. О том,
что легенда о Големе, машине, взбунтовавшейся и восставшей против
человека, - ложь, придуманная, чтобы люди, которые отвечают за все,
могли эту ответственность с себя сбросить.
Выводы: Сдать на слом.
И внизу страницы, не дрогнув ни одним мускулом лица, он
подписался:
Первый пилот Пиркс.
