десять дней. Похоже, что топлива хватит на несколько таких рейсов. Он
привел в действие кадмиевые тормозные стержни. Стрелка дрогнула и
нехотя передвинулась в другой конец шкалы. Проверил опоздание -
сойдет! Лишь бы контролер СТП смотрел сквозь пальцы.
В углу что-то шевельнулось. Два зеленых огонька. Пиркс уставился
на них и вздрогнул: они медленно двигались. Пиркс подошел ближе. Это
был кот. Черный, худой. Кот тихо мяукнул и прижался к его ноге. Пиркс
улыбнулся и оглянулся. Высоко на железной полке в клетках медленно
копошилось что-то белое. Время от времени между проволочными прутьями
поблескивали черные бусинки глаз. Белые мыши. Их возили иногда на
старых кораблях как живые индикаторы радиоактивности. Пиркс
наклонился, хотел погладить кота, но тот ускользнул из-под руки,
повернулся к самой темной, суженной части камеры, тихо мяукнул, выгнул
спину и, напружинив лапы, направился к бетонному скату, за которым
чернело нечто вроде прямоугольного прохода. Кончик поднятого хвоста
напряженно задрожал, кот крался дальше, он уже был еле виден в
полумраке. Пиркс, заинтересованный, пригнув голову, следил за ним. В
покатой стене виднелись полуоткрытые квадратные дверцы, за ними что-то
слабо поблескивало. Сначала Пирксу показалось, что это бухта
металлического троса. Кот настороженно всматривался в эти светлые
отблески, напрягшийся хвост слегка подрагивал.
- Ну, что еще? Нет там ничего, - пробурчал Пиркс и, присев на
корточки, заглянул в темноту. Там кто-то сидел. Матовые блики лежали
на скорчившейся фигуре. Кот, тихонько мяукая, пошел к дверцам. Глаза
Пиркса привыкали к темноте: он все отчетливее различал острые,
поблескивающие, высоко поднятые колени, тускло отсвечивающие
металлические наколенники и охватившие их сегментированные
металлические руки. Только голова скрывалась в тени. Кот мяукнул.
Одна рука со скрипом шевельнулась, высунулась наружу и, опершись
железными пальцами об пол, образовала наклонный помост, по которому
кот молниеносно шмыгнул вверх и устроился на плече сидящего.
- Эй ты, - сказал Пиркс, обращаясь то ли к коту, то ли к тому
созданию, которое медленно, будто преодолевая огромное сопротивление,
начало убирать руку. Слова Пиркса подействовали. Железные пальцы
стукнулись о бетон.
- Кто там? - послышался голос, искаженный, словно он шел из
железной трубы. - Терминус говорит - кто?
- Что ты тут делаешь? - спросил Пиркс.
- Терминус... я... холодно... плохо... вижу... - прогудел голос.
- Присматриваешь за реактором? - спросил Пиркс. У него не было
надежды узнать что-нибудь от автомата, обветшавшего, как и весь
корабль, но зеленые кошачьи глаза почему-то мешали ему оборвать
разговор.
- Терминус... реактором, - загудело в бетонном убежище. - Я...
реактором... реактором, - повторял автомат с каким-то глуповатым
самодовольством.
- Встань! - крикнул Пиркс, ибо ничего другого не пришло ему в
голову.
Внутри заскрежетало. Пиркс отступил на шаг, глядя, как из тьмы
выдвигаются и выворачиваются наружу две металлические перчатки с
растопыренными пальцами, как они хватаются за края ниши и начинают
вытягивать туловище, которое протяжно затрещало. Металлическое
туловище согнулось, автомат вылез наружу и начал распрямляться,
скрежеща и скрипя суставами. На запыленных сочленениях пластин панциря
выступили капли масла. Похожий больше на рыцаря в латах, чем на
автомат, робот медленно раскачивался из стороны в сторону.
- Здесь твое место? - спросил Пиркс.
Стеклянные глаза автомата, медленно оглядывая все вокруг,
разошлись в разные стороны, и косоглазие придало плоскому
металлическому лицу выражение совершенной тупости.
- Пломбы... приготовлены... два... шесть... восемь... фунтов...
плохо... видно... холодно...
Голос исходил не из головы, а из широкой грудной клетки автомата.
Кот, свернувшись в клубок, смотрел на Пиркса с высоты железного
плеча.
- Пломбы... готовы, - скрипел Терминус; руки его непрестанно
двигались, и эти движения были элементами хорошо знакомой Пирксу
операции: соединенными в лопатку ладонями Терминус захватывал что-то
из воздуха и бросал куда-то вперед. Так переменными движениями
пломбируют радиоактивную течь. Оксидированное туловище раскачивалось
все сильнее, черный кот царапнул когтями по железу, но не удержался и
с сердитым фырканьем черной полосой ринулся вниз, скользнув по ноге
Пиркса. Автомат словно не заметил этого. Он умолк. Только руки
судорожно подергивались - остаточные, гаснущие движения казались
затухающим, немеющим эхом его слов. Наконец он замер.
Пиркс взглянул на стену реактора, всю в подтеках, покрытую
темными пятнами цементных пластырей, окаменевшую от старости, и
повернулся к Терминусу. Тот был, вероятно, очень стар - кто знает,
может, даже старше корабля. Правое плечо, видимо, меняли, на бедрах и
голенях виднелись явные следы сварки - около швов металл, раскаленный
и остывший, стал почти темно-синим.
- Терминус! - крикнул Пиркс роботу совсем так, будто обращался
к глухому. - Иди на свое место!
- Слушаю. Терминус.
Автомат попятился как раз к открытому убежищу и, скрежеща, стал
протискиваться внутрь. Пиркс оглянулся, ища кота, но тот исчез. Пиркс
вернулся наверх, задраил герметичные двери и на лифте поднялся на
четвертую палубу, в навигационную кабину.
Широкая и низкая, с почерневшими дубовыми панелями и балочным
потолком, она напоминала корабельную каюту. Здесь были судовые
иллюминаторы в медных кольцевых рамах. Сквозь стекла проникал дневной
свет. Такая была мода лет сорок назад - даже пластиковые покрытия
стен делали под дерево. Пиркс распахнул иллюминатор и чуть не
стукнулся головой о стену. Иллюзию дневном освещения создавали скрытые
лампы. Он захлопнул окно и отвернулся. Со столов свисали карты неба,
бледно-голубые, как моря в географическом атласе; по углам валялись
рулоны использованной кальки, испещренные курсовыми кривыми; чертежная
доска под точечным рефлектором вся была исклевана циркулями. В углу
стоял письменный стол, перед ним - дубовое кресло на шаровом шарнире,
дающем возможность устанавливать его в любой плоскости. Сбоку тянулись
вделанные в панель рассохшиеся библиотечные шкафы.
Настоящий Ноев ковчег.
Не потому ли агент после подписания договора сказал; "Вам
достался исторический корабль?"
Старый - еще не исторический.
Пиркс принялся один за другим выдвигать ящики стола и наконец
нашел судовой журнал - большой, в залоснившемся кожаном переплете со
стершимся тиснением и потускневшими металлическими застежками. Пиркс
все еще стоял, словно не решался занять огромное просиженное кресло.
Он открыл журнал. На первой странице стояла дата пробного рейса и
фотограмма технического акта верфи. Пиркс заморгал: тогда его еще не
было на свете. Он поискал последнюю запись - сейчас она была самой
важной. Все совпадало с тем, что ему сказал агент: корабль уже неделю
загружался машинами и всякой мелочью для Марса. Старт, намеченный на
двадцать восьмое, отложен, три дня идут начисления за простой. Вот
почему такая спешка! Начисления за простой в земном порту могут
разорить и миллионера.
Он медленно перелистывал страницы, не читая поблекших записей,
замечая только отдельные стереотипные обороты речи, курсовые данные,
результаты вычислений - не задерживался ни на чем, будто искал в
журнале что-то другое. Из потока записей вынырнула одна - в верху
страницы: "Корабль отправлен на верфи Амперс-Харт для ремонта I
категории".
Дата была трехлетней давности.
Ну, и что же они там улучшили? Он не отличался чрезмерным
любопытством, однако проглядел опись работ, удивляясь все больше и
больше: сменили носовую броню, шестнадцать палубных секций, шпангоуты
крепления реактора, герметичные переборки.
Новые переборки и шпангоуты?
Правда, агент что-то говорил о какой-то давней аварии. Но это
была не обычная авария, а скорее катастрофа.
Пиркс начал листать страницы в обратном порядке, - может,
удастся узнать что-нибудь из записей, сделанных до ремонта. Нашел порт
назначения - Марс. Груз - мелкие товары. Экипаж: первый офицер -
инженер Пратт, второй - Вайн, пилоты Поттер и Нолан, механик - Симон.
А командир?
Еще страница - и Пиркс вздрогнул. Дата приемки корабля -
девятнадцать лет назад. И подпись: первый навигатор - Момссен.
Момссен!
Пиркса бросило в жар.
Как это Момссен? Ведь не тот же это Момссен? Ведь... ведь там...
был другой корабль!
Но дата совпадала: с тех пор прошло девятнадцать лет.
Минутку. Только не спешить. Не спешить.
Он снова взялся за бортовой журнал. Размашистый, четкий почерк.
Выцветшие чернила. Первый день полета. Второй, третий. Умеренная течь
реактора: 0.4 рентгена в час. Наложили пломбу. Вычисления курса.
Ориентация по звездам.
Дальше, дальше!
Пиркс не читал - глаза стремительно бегали по строчкам.
Есть!
Дата, которую он заучивал в школе еще мальчишкой, и под ней:
"В 16.40 по корабельному времени принято метеоритное
предупреждение Деймоса об облаке, идущем с юпитеровой пертурбации
Леонид, со скоростью сорок километров в секунду встречным курсом.
Прием метеоритного предупреждения подтвержден. Объявлена тревога. При
постоянной течи реактора 0.4 рентгена в час начат обходной маневр
полной тягой с ориентировочным выходом на Дельту Ориона".
Ниже, с новой строки:
"В 16.51 по корабельному времени на..."
Больше на странице ничего не было. Ничего - никаких знаков,
каракулей, пятен, ничего, кроме непонятно почему удлиненной, а не
закругленной, как положено, вертикальной черточки последней буквы "а".
В извилистой линии длиной в несколько миллиметров, которой, сползая со
строки на белую равнину листа, обрывалась запись, было все: грохот
попаданий, воющий свист вырывающегося из корабля воздуха, крики людей,
у которых лопались глазные яблоки...
Но ведь тот корабль назывался иначе. Иначе! Как?
Это походило на сон: Пиркс никак не мог вспомнить название, столь
же известное, как название корабля Колумба!
Господи, как же назывался корабль - последний корабль Момссена?!
Он бросился к книжному шкафу. Толстый том справочника Ллойда сам
попался под руку. Название, кажется, начиналось на "К". "Космонавт"?
Нет. "Кондор"? Нет. Что-то подлиннее, какая-то драма, герой или
рыцарь...
Он бросил том на письменный стол и, прищурившись, начал
внимательно осматривать стены. На панели между книжным шкафом и шкафом
с картами висели приборы: гигрометр, индикатор излучения, регистратор
углекислого газа...
Он по очереди перевернул их. Никаких надписей. Впрочем, они вроде
были новые.
Там, в углу!
Привинченное к дубовой плите, светилось табло радиографа. Таких
уже не делают: смешные, отлитые из латуни украшения окружали диск...
Пиркс быстро выдвинул шурупы, осторожно вытащил их кончиками пальцев,
дернул рамку - она осталась у него в руке - и перевернул
металлическую коробочку. Сзади, на золотистой латуни, было
выгравировано одно слово: "КОРИОЛАН".
Это был тот самый корабль.
Он оглядел кабину. Значит, здесь, в этом кресле, тогда, в
последний миг, сидел Момссен?
Пиркс открыл справочник Ллойда на букве "К". "Корсар"...
"Кориолан"... Корабль Компании... 19 тысяч тонн массы покоя... выпущен
с верфи... реактор ураново-водяной, система охлаждения... тяга...
выведен на линию Земля - Марс. Потерян после столкновения с потоком
