от нее могут задохнуться, все, кроме нас. Ты тоже боишься дышать, Араб?
Внезапно они почувствовали легкое дуновение воздуха из тоннеля. Он
нес характерный для железной дороги запах металла, сухой пыли,
человеческих тел и даже электрических разрядов.
- Ну, Араб, ведь это же ты начал. Давай, твоя очередь, - произнес
Пепе.
- Хорошо, мне уже все ясно, - кивнул Араб. - Уровень воды в реке
повысился, вы сами видели. И продолжает повышаться... Вода заливает
Беттери, выходит из берегов и течет на север. Потоп, как при Ное. Они
приказывают людям выйти на крыши, и те превращаются в соляные столбы. Всем
покинуть подвалы и станции метро! Легавые смываются. Пожарники ждут со
шлангами, но ведь с водой они не умеют бороться, поэтому тоже смываются! А
воды все больше...
- Неплохо, - с убеждением заявил Большой. - Совершенно правдоподобно.
Поток воздуха стал сильнее, а вместе с ним усилился и запах,
доносящийся из тоннеля. К нему примешивался какой-то незнакомый смрад.
В глубине тоннеля они заметили голубое сверкание.
- Поезд подходит! - воскликнул Пепе.
И снова голубое сверкание. Потом еще и еще. Сквозняк превратился в
ветер. Три наркомана уловили плеск воды. До них донесся все разрастающийся
рев.
- Темный поезд мчится по обеим путям! - крикнул Араб.
Голубые блики приближались, становясь все более яркими. Соленый ветер
кружился вихрем. Казалось, рычала тысяча львов.
Они успели увидеть пенящуюся, темную от грязи волну, увенчанную
голубым сверканием.
А через мгновение в них ударил поток пронизанной электричеством
соленой воды.
Сэлли и Джейк ели яичницу с серебряного блюда и закусывали черной
икрой, черпая ее ложкой из хрустальной миски, поставленной среди кубиков
льда.
- Вот мы и забрались высоко-высоко, - сказала Сэлли, выглядывая в
окно, - видно только Эмпайр Билдинг, башню радио и здание Крайслера... а
вон та далекая точка... это Уолдорф Астория, а?
- Я насчитал сорок этажей, прежде чем мы сели в личный лифт
Хассельтайна, - ответил Джейк, намазывая на ломоть хлеба густой слой
черной икры.
Сэлли взяла чашку кофе, подошла к высоким хромированным перилам и
сильно перегнулась вперед.
- О, боже! - закричала она. - Люди выглядят отсюда, словно муравьи.
Бегут. Интересно, почему? Джейк, когда-то я тебя спрашивала, для чего
служат гидранты в зданиях - помнишь? Я думала, что с их помощью тушат
пожары автомобилей или сдерживают бунтующие толпы рабочих с предприятий по
производству одежды.
- Нет, с их помощью по утрам моют улицы, - объяснил Джейк.
Он налил себе кофе из высокого продолговатого кувшина.
Девушка кивнула.
- Я тоже согласна с этим. Раньше я еще сомневалась. Но сейчас нет.
Внизу как раз моют улицы.
- Что? Улицы обычно моют в четыре часа утра. А сейчас уже восемь!!!
Взгляд Джейка становился все более отсутствующим. Он пытался
вспомнить свою идею о том, как заработать деньги, которая пришла ему в
голову на Таймс Сквер.
- Может быть, - засмеялась Сэлли, - но улицы в воде.
Некоторое время она смотрела вниз.
- Джейк? - снова позвала она.
- Что еще? Дай мне сосредоточиться, Сэл!
- Ты прав. Вода идет не из гидрантов. Она вытекает из метро.
Джейк подпрыгнул в кресле и тут же стукнулся пятками об пол с такой
силой, что невольно вскрикнул. Пол задрожал, раздался мощный рев, здание
накренилось, выпрямилось и снова накренилось. Взмахнув руками, Джейк
ухватился, наконец, за перила, рядом с которыми визжала от страха Сэлли.
Чашка, которую она упустила, и куски штукатурки, осыпавшиеся со стен,
перекатывались по полу.
Болтанка внезапно прекратилась и рев затих. Сэлли выглянула за перила
и указала на черную ленту, которая выплывала внизу из их дома.
- Смотри! - крикнула она. - Дым! О, что за прекрасное зрелище! -
застонала она, когда Джейк попытался оттащить ее от перил. - Мы должны
написать об этом пьесу!
Несмотря на замешательство, Джейк мгновенно понял, что это именно та
идея, которую он никак не мог вспомнить.
Но тут погас красный огонек в подставке кувшина для кофе, погас также
оранжевый светлячок в тостере...
Марго, Пол и их товарищи смогли преодолеть три следующие волны. Дылда
и Ида почти всю дорогу тянули за собой Ванду. В волнах не было пены и они
достигали лишь икр. Запыхавшись, они остановились наконец на сухом песке,
но вскоре мощные гривастые волны вновь вынудили их к дальнейшему бегству.
Перед ними на фоне неба, бледнеющего с приходом рассвета, виднелись
могучие, черные горы Санта-Моники. Немного ближе, хотя тоже уже далеко,
мигали уменьшающиеся огоньки фургончика. Хиксон избрал самую короткую
дорогу с пляжа, ведущую между возвышенностью Ванденберга-Два и более
низкими разрушенными скалами, обломки которых засыпали автомобили.
Остальные члены группы побежали за фургончиком. Это было единственно
верное решение. Если бы Хиксон выбрал другую дорогу, то они бежали бы
боком к волнам, по низкому пляжу. Но и здесь бежать было тяжело, так как
эта дорога проходила по песчаному руслу высохшей реки.
За их спинами Странник уже касался поверхности океана. Округленный
ромб Луны снова прикрыл неизвестную планету спереди. Сейчас диск планеты
опять напоминал символ "инь-янь", только слегка склонившийся набок. С
трудом хватая воздух, Брехт подумал, что именно с этого все началось.
Планета сделала полный оборот - ее день длится шесть часов. Неожиданно
какой-то черный квадратный силуэт, выщербленный по краям, поднялся вверх и
заслонил от него Странника.
Это была терраса, на которой они организовали симпозиум, вырванная из
земли мощным валом.
И тогда он услышал рев.
Все бросились бежать. Брехт едва поспевал за ними, чувствуя, как
маленькие острые иголочки начинают колоть в сердце.
Затем показалось, что Странник каким-то образом преодолел четыреста
тысяч километров и повис прямо над ними, заслоняя собой все небо, за
исключением серой полукруглой ленты горизонта.
Они остановились на полушаге, не обращая внимания на догоняющий их
рычащий, пенящийся вал, который в любую минуту мог захлестнуть их,
обрушить на них обломки террасы.
Хантер первым правильно оценил расстояние и размеры, отметив про
себя, что это только (о, боже, _т_о_л_ь_к_о_!) летающая тарелка диаметром
около пятнадцати метров, украшенная фиолетово-желтым символом инь-янь и
вопреки законам притяжения висящая метрах в четырех над ними. Но ноги
автоматически несли его вперед. Сейчас было не до легендарных предметов.
Жизнь его зависела от скорости бега.
Волны превратились в водяные валы. Первый и самый маленький плеснул
на них пеной и опал. Вода уже достигала колен. Руки инстинктивно цеплялись
за скользкие руки товарищей, хватались за их мокрые куртки и плащи. Ванда
упала и Войтович нырнул, чтобы вытащить ее из воды.
Марго вцепилась ногтями в шею Пола и крикнула ему:
- Мяу! Достань Мяу! - другой рукой она указала в воду.
Пол увидел кончик хвоста и уши, исчезающие в грязной пене. Без
раздумья он вытянул руки и бросился на помощь кошке, поэтому не мог
видеть, что произошло в это время.
Посреди тарелки открылся розовый полутораметровый люк, а потом,
держась за раму люка остроконечным, цепким хвостом и когтями передних лап,
из него выглянуло зелено-фиолетовое существо!..
- Дьявол! - завопила Ида. - Она же говорила, что там дьяволы!
- Тигр! - крикнул Гарри Макхит.
Слыша этот крик, Брехт невольно подумал: "О, господи, словно во
втором выпуске воскресного Бак Роджерса! Тигры с Марса!"
- Владычица! - закричал Дылда, озябшие ноги подогнулись, а в ноздрях,
несмотря на запах мутной воды, он почувствовал и легкий аромат небесных
духов...
Большие фиолетовые глаза с черными зрачками быстро изучали их лица,
однако существо смотрело на них как бы с презрением.
Второй огромный вал был не далее, чем в двухстах метрах от них:
терраса, словно доска для виндсерфинга, мчалась на ее гребне. Вокруг нее
болтались в воде кресла; за нею плыл разбитый пляжный домик.
Из люка высунулась зеленая лампа с серым пистолетом, нацелилась в
сторону моря и повела стволом вправо и влево.
Не было никакого сверкания, огня или шума, но огромная волна начала
опадать на глазах. Терраса сдвинулась с гребня и поплыла в сторону.
Разрушенный пляжный домик повернул в сторону Ванденберга. Пена отступила и
исчезла. Вода бурлила уже не так решительно. Когда волна, наконец,
добралась до того места, где они стояли, в ней уже не осталось даже силы
первого вала и она едва достигала икр.
Серый пистолет продолжал двигаться из стороны в сторону.
Со стороны суши подул сильный ветер. Брехт потерял равновесие и
наверняка упал бы, если бы его не поддержала Рама Джоан.
Голова и плечи Пола вынырнули из пены. Он прижимал к себе мокрую Мяу.
Ветер не прекращался.
Странное существо, выглядывающее из розового люка, невероятно
удлинилось в сторону Пола, создавая зеленую дугу в фиолетовых полосах.
Серый пистолет упал, но Марго сумела подхватить его на лету.
Фиолетовые когти вонзились в плечо Пола и какая-то сила, значительно
большая, нежели сила человеческих мышц, втянула его вместе с кошкой через
люк. Марго, Брехт и Рама Джоан, судорожно схватившись за руки, чтобы
сохранить равновесие, видели все это очень отчетливо.
Фиолетово-зеленое существо скрылось в летающей тарелке, забрав с
собой Пола и Мяу.
И сразу, без какого-либо заметного движения, тарелка, оказалась в
сотнях метрах над их головами, а люк стал только едва видимой точкой.
Марго спрятала серый пистолет под куртку.
Ветер, дувший с суши, прекратился.
Летающая тарелка исчезла в глубине неба.
Держась за руки, вся группа направилась вглубь суши - они брели по
колено в воде, которая стремилась затянуть их назад, в океан.
Бангог Банг, выходя на своем катере "Мачан Лумпур" из поднявшихся вод
маленького залива к югу от До-Сана, где ему, наконец, удалось успешно,
хотя и с опозданием, доставить на место контрабанду, увидел вскоре после
наступления темноты, как Странник выныривает из прикрытого тучами
Тонкинского залива. В то же время на другой стороне земного шара, на
пляже, маленькая группка людей, которым удалось убежать от волн,
наблюдала, как последний клочок ненавистной планеты исчезает, погружаясь
за горизонт Тихого океана. Для Бангог Банга знак "инь-янь" был известным
китайским символом - он называл его про себя "Двумя китами" - а
бесформенная Луна, на которую он сразу направил свой латунный бинокль,
ассоциировалась у него с огромным мешком желтоватых алмазов.
Так что для Бангог Банга Странник, который восходил на небе там, где
должна была показаться Луна, не был непрошенным наглецом. Скорее,
вестником счастья, сверхъестественным поощрением. Алмазная россыпь
гибнущей Луны вернула его мысли к затопленным кораблям, полным сокровищ,
лежащим где-то здесь, на дне мелких вод. Немедленно он принял решение,
что, когда придет рассвет, а вместе с ним и отлив, он, по крайней мере,
один раз попробует нырнуть там, где, как он подозревал, лежат затопленные
останки "Королевы Суматры".
- Выйди на палубу, Коббер-Хум! - крикнул он в заржавевшую
переговорную трубу австралийцу, который был механиком на "Мачан Лумпур", -
нам повезло. Да что тебе говорить! Иди, сам все увидишь! Давай ко мне!
19
Пол неожиданно оказался погруженным в море тепла, в море сладких,
