что их заглушало далекое тревожное завывание сирен и клаксонов.
- Куда все подевались? - шепотом спросил Большой.
- Это ядерная атака! - заявил Пепе. - Русские пошли ва-банк! Поэтому
все попрятались в подвалах и бомбоубежищах! Идем домой! - А потом голосом,
напоминающим волчий вой, крикнул: - Огненный шар выходит из воды!
- Нет, - тихо возразил Араб. - Когда мы были возле реки, настал
судный день. Старый проповедник оказался прав. Всех повязали и утащили
прямиком в небесную кутузку - бедняги даже не успели выключить двигатели,
не говоря уж о приемниках. Остались только мы.
Они взялись за руки и на носочках, чтобы производить как можно меньше
шума, направились дальше, вверх по улице.
Сэлли и Джейк бесшумно вышли из маленького алюминиевого лифта, на
котором проехали последние три этажа. Они стояли в полумраке, а падающие
через окно лучи Странника освещали огромное пианино. Под ногами у них
простирался толстый пушистый ковер.
- Есть здесь кто-нибудь? - позвала Сэлли.
Двери лифта с легким шипением начали закрываться, но девушка
придержала их, и вставила в проем маленький столик с серебряной крышкой.
- Что ты делаешь? - удивился Джейк.
- Не знаю, - ответила она. - Мы услышим звонок, если кто-нибудь
захочет войти сюда.
- Подожди минутку. Ты уверена, что Хассельтайна нет дома?
Сэлли пожала плечами.
- Я осмотрюсь, а ты пока узнай, что есть в холодильнике. Только держи
лапы подальше от серебряных вилок. У тебя кишки, наверное, уже марш
играют?
Словно мышь, которая привела свою подругу на пир, девушка повела
парня на кухню.
В маленькой пивной в Северне, около Портшеда, в которую направился
Дэй Дэвис, чтобы отработать задолженность самому себе в выпивке (ведь он
не пил целое утро!), он со злорадной радостью слушал приходящие по радио
отчеты о Страннике. Время от времени он цветисто комментировал их,
добавляя собственные наблюдения, чтобы развеселить собутыльников, которые,
однако, недооценивали его усилия.
- Фиолетовая с оттенком придымленного янтаря? - кричал он во весь
голос. - Это большая американская реклама, написанная рукой звезд. Да,
парни, реклама виноградного сока и безалкогольного пива.
Или:
- Это святой супервоздушный шар, мои милые, присланный русскими. Он
взорвется над Чикаго, потому что там царит безмолвие, и завалит самое
сердце Америки листовками с наисвятейшим Манифестом Маркса!
Известия с другой стороны Атлантики приходили телеграфным путем, как
заявил ироничный голос по радио, поскольку необычно сильные магнитные бури
на западе вызывали помехи в приеме радиопередач.
Дэй очень жалел, что Ричард Хиллэри уехал - эти высокие бредни довели
бы такого человека, как он, до бешенства; человека, который не терпит
космических полетов и научно-фантастической литературы. Кроме того,
Хиллэри лучше бы понял изысканные остроты валлийского поэта, нежели
мрачные жители Сомерсета...
Однако, когда он выпил два бокала и услышал в докладах упоминание о
потрескавшейся Луне - диктор говорил все более ироничным тоном, но теперь
в его голосе слышались нервные, почти истеричные нотки - у него исчезло
хорошее настроение. Он прекратил упражняться в остроумии и гневно крикнул:
- Можно подумать, что эти чертовы янки хотят украсть у нас Луну!
Похоже, они не знают, что Лона уже давно принадлежит Уэльсу? Если только
они сделают ей что-нибудь плохое, мы приплывем к ним и сотрем в порошок
этот их Манхэттен!
Отозвалось несколько голосов:
- Заткнись, пьянчуга, мы хотим послушать!
- К черту этого валлийского болтуна!
- Да это же большевик!
- Не наливайте ему, он уже пьян!
Последние слова были адресованы владельцу пивной.
- Трусы! - во весь голос закричал Дэй. Он схватил со стола кружку и
начал размахивать ею, словно кастетом. - Если вы не поддержите меня, то я
вас всех оболью!
Дверь открылась и на фоне легкого тумана появилась кошмарная фигура,
напоминающая пугало, одетая в комбинезон и непромокаемую шляпу с широкими
полями.
- Передают по телевидению или по радио что-нибудь о приливах? -
поинтересовался этот упырь. - До отлива еще два часа. А вода в канале уже
быстро опускается. Я не видел ничего подобного даже во время
равноденствия, когда дует восточный ветер. Можете убедиться сами! Если так
пойдет дальше, то в полдень весь канал будет сухим!
- Вот и прекрасно! - крикнул Дэй и в то время, как другие направились
к двери, позволил хозяину отобрать у себя кружку. Он оперся о стойку бара
и закричал во весь голос:
- Ладно! Я оставляю вас и отправляюсь пешком до Уэльса. Все восемь
километров я пройду пешком по руслу Северна. Видит бог, я сделаю это!
- Мы поставим тебе крестик на дорогу, - пробормотал кто-то, а
какой-то остряк добавил:
- Если ты хочешь добраться до Уэльса, иди немного на восток, держась
берега реки Северн. Но тебе придется преодолеть отнюдь не восемь
километров, а все восемнадцать! Прямо перед нами Монмут, парень, а это не
Уэльс.
- Для меня Монмут - это Уэльс и пусть черти возьмут этот проклятый
договор 1535 года! - заорал Дэй, опираясь головой на буфет. -
Отправляйтесь пялиться на этот чудный отлив. Я говорю, что американцы
сначала уничтожили Луну, а теперь, сволочи, крадут у нас океан!
- Джимми, соединись с ретранслирующей станцией, - приказал генерал
Спайк Стивенс. - Скажи, что картинка идет волнами. Пусть внимательнее
следят за сигналом.
Четверка наблюдателей в подземном командном пункте сидела перед
правым экраном, не обращая внимания на второй монитор, на котором уже
более часа были видны только вибрирующие полосы помех.
На картинке, передаваемой с острова Рождества, был виден диск
Странника и заходящая за него Луна. Однако теперь и на этом экране начали
возникать помехи.
- Я стараюсь, сэр! Но ничего нельзя сделать. Связи нет, - ответил
капитан Джеймс Кидли. - Радиосвязь нарушена. Остались, правда,
кабельно-релейная сеть и волноводы, но даже эти...
- Но ведь мы - ставка!!!
- Мне очень жаль, сэр, но...
- Немедленно соедини меня со штабом!
- Господин генерал, связи нет...
В эту минуту пол задрожал, раздался громкий треск. Свет замигал,
погас и снова зажегся. Помещение вздрогнуло. Посыпалась штукатурка. Снова
погас свет и только правый экран бледно светился.
Неожиданно звездочки помех исчезли с монитора и весь экран заняло
изображение огромной кошачьей головы с торчащими ушами и оскаленными
клыками. Это выглядело так, словно черный тигр заглянул в телескоп,
помещенный в беспилотном спутнике, подвешенном в 36800 километрах над
Тихим океаном. Некоторое время изображение оставалось неизменным. Потом
картинка снова пошла волнами и экран погас.
- Боже! Что это было? - воскликнул в ужасе генерал.
- Ты тоже видел? - подполковник Мэйбл Уоллингфорд истерично
рассмеялась.
- Заткнись, идиотка! - завопил генерал. - Джимми!
- Это случайное расположение помех, сэр... - голос молодого офицера
дрогнул. - Пятна, сэр. Иного просто не может быть!
- Тише! - приказал всей тройке полковник Грисволд. - Послушайте!
До их слуха явственно донесся шум плещущейся воды.
На "Принце Чарльзе" радиопомехи в эфире заставили волноваться всех.
Как повстанцы, которые овладели трансатлантическим лайнером, так и
члены старой команды безуспешно пытались передать при помощи
коротковолнового передатчика известие о захвате судна - первые своим
революционным вождям, вторые - британскому военному флоту.
А в пяти тысячах километрах к северу от них Вольф Лонер раздумывал о
том, как хорошо, что у него нет ни газет, ни радио, и сожалел, что вскоре
его яхта доплывет до Бостона.
Магнитное поле Странника, значительно более сильное, чем земное,
вносило помехи в функционирование чутких к его наличию радиоустройств.
Однако, кроме мощного магнитного поля, Странник направил на обращенную к
нему сторону Земли странные лучи, которые, прорвавшись через пояс Ван
Аллена, наполнили атмосферу Земли огромным количеством несвязанных
протонов и электронов.
Мощное непосредственное воздействие стало еще больше, когда Луна
вышла на орбиту вокруг Странника и начала распадаться. Это вызвало
сильнейшую ионизацию атмосферы и ряд других, менее заметных последствий,
наиболее ощутимым из которых была невозможность электромагнитной связи в
стратосфере и в низких слоях атмосферы.
Когда ночь и Странник передвинулись на запад, а вернее, тогда, когда
Земля сама двинулась к ним, вращаясь в восточном направлении, радиопомехи
охватили весь мир - словно катастрофический туман, который отрезал страну
от страны, город от города, человека от человека.
17
В то время, как новоиспеченная санитарная бригада, состоявшая из
Брехта, Рамы Джоан и Дылды, отправилась помочь Рею Хэнксу, Кларенс Додд
собирал добровольцев, чтобы откопать засыпанные автомобили. Четверо мужчин
подтолкнули фургончик, и машина без особого труда двинулась по песку, но
как только они сели в нее, машина опять забуксовала. В конце концов
Хиксон, Коротышка и Макхит поехали в машине, а Пол, Хантер и Войтович
пошли пешком.
Когда они были на полпути к цели, им навстречу уже бежал Макхит, он
нес шины и бинты из аптечки откопанной машины Доддси.
- Не загони себя, парень! - крикнул ему вслед Войтович. - Это же не
стометровка!
- Парнишка переутомился, - объяснил он Полу. - Я отвечаю за него
перед его тетушкой.
Они пришли на место, помогли Доддси и Биллу Хиксону разгрузить
багажник Коротышкиного автомобиля и загрузить фургончик. В машине
действительно обнаружилось невероятное количество полезных вещей: коробки
с едой и имбирным пивом, одеяла, две кожаные куртки, маленькая палатка,
брикеты древесного угля, керосин, примус и даже подзорная труба с
семикратным увеличением. Хантер тут же направил ее на Странника, но линзы
только удлинили фиолетовые и желтые полосы, однако он с ужасом отметил,
что трещинки на Луне расширяются прямо на глазах.
Из автомобиля Доддси они достали два мачете (Пол тихо рассмеялся при
мысли о романтизме ситуации), два старых военных карабина и патроны, более
того, - три двадцатилитровых канистры и кусок резинового шланга, с помощью
которого они перелили бензин из баков засыпанных автомобилей в бак
фургончика и до краев наполнили канистры.
Войтович взял карабин, сделал "на плечо" и крикнул:
- О боже! Я снова в армии! Вперед, марш! Я иногда люблю подурачиться,
- искренне признался он Полу.
Тяжело груженый фургончик два раза застревал в песке, но все же
счастливо докатился до пляжного домика. Хиксон даже лихо развернулся и
элегантно подъехал к домику так, чтобы задний борт машины можно было
опустить прямо на террасу.
Брехт присмотрелся к сокровищам и прокомментировал:
- Я вижу, Доддси, что у нас здесь есть все, что необходимо человеку
на первый случай. Не хватает разве что спиртного... и воды, - добавил он
через мгновение. Читая надпись на банке с имбирным пивом, он
неодобрительно покачал головой.
- Зато есть большие запасы барбитуратов и декседрина, - ответил
Коротышка.
- Это не одно и тоже, - вздохнул Брехт. - Не нравится мне это
свинство. Вот если бы у тебя был, например, мескалин, пейотль, или на
худой конец, немного марихуаны...
Ванда с возмущением посмотрела на него. Макхит нервно рассмеялся.
Войтович подмигнул Профессору и серьезно сказал:
