этих застигнутых несчастьем людей, которых я знаю. Их одиннадцать человек.
Из темноты будки на дорогу вышел солдат и оказался освещенным лучами
Странника. Они не ошиблись, это был именно солдат - в комбинезоне, тяжелых
ботинках и каске. С пояса свисали нож, пистолет и две гранаты. В правой
руке он держал автомат, а на спине, что особенно удивило Пола, был
прикреплен небольшой ракетный двигатель.
Солдат стоял совершенно прямо, с непроницаемым выражением лица.
Правая нога немного подрагивала - быстро и ритмично - словно через
мгновение он должен был начать индейский танец, или, что более вероятно,
он безуспешно пытался совладать с нервным тиком.
- ЦВ и ЖР, да? - спросил он, подозрительно оглядев Пола. Однако в
голосе прозвучала определенная нотка уважения. - Могу я взглянуть на ваше
удостоверение... сэр?
В воздухе стоял запах чего-то кислого. Мяу, которая во время
землетрясения вела себя чрезвычайно спокойно, посмотрела на солдата и
запищала.
Когда Пол отдавал документы, он явственно разглядел, что руки у
солдата сильно дрожат.
Часовой поднял документ так, чтобы на него падал свет Странника. Его
лицо ничего не выражало, но Брехт заметил, что он время от времени искоса
поглядывает на новую планету, словно ожидая от нее какой-нибудь очередной
пакости.
- Вы уже знаете что-нибудь об этом? - спросил Профессор дружелюбно.
Солдат посмотрел ему прямо в глаза и рявкнул:
- Да, мы знаем все и ничего не боимся! Но мы не даем никакой
информации. Ясно?
- Да, конечно, - заверил его Профессор.
- Все в порядке, мистер Хэгбольт. Сейчас я позвоню и передам вашу
просьбу, - солдат повернулся и направился к будке.
- Я надеюсь, вы все хорошо запомнили? - спросил Пол. Он еще раз
повторил просьбу и назвал фамилии нескольких офицеров, которых надо
поставить в известность.
- И известите профессора Мортона Опперли, - подчеркнула Марго.
- У одной из женщин был сердечный приступ, - добавил Пол. - Мы хотели
бы поместить ее к вам в помещение, там теплее. И еще, нам нужно немного
воды.
- Исключено! Вы должны дожидаться снаружи! - резко произнес солдат,
слегка приподняв автомат и отступая в темноту.
- Эй, - крикнул он Полу вскоре. - Подойдите сюда.
Из темной будки он подал одеяло и двухлитровую бутылку с водой.
- Разовых стаканчиков нет, - сказал он, подавляя истерический смех. -
И не просите. Откуда я их возьму?
Солдат окончательно исчез в темноте сторожки, и Пол явственно услышал
звук, который мог возникнуть только при наборе телефонного номера.
Пол вернулся с добычей и вручил одеяло худой женщине. Воду, по
очереди передавая друг другу, пили прямо из бутылки.
- Мы подождем, - шепнул Пол. - Он наверняка неплохой парень, только
немного перепуган. Такое впечатление, будто он в одиночку должен отбить
атаку новой планеты.
- Мяу почувствовала его испуг, - заметила Марго.
- Если бы я был совершенно один, когда появился этот шар, - тихо
сказал Профессор, - и если бы у меня был доступ к оружию, то я, пожалуй,
прежде всего погасил бы свет, вооружился до зубов и тоже начал трястись от
страха. Мы оказались в более счастливой ситуации, так как в этот момент
искали на небе летающие тарелки, рассуждали о подпространстве, и все такое
прочее...
- А мне кажется, - решительно вмешалась в разговор Анна, - что если
бы вы боялись, то включили бы все огни в доме. Разве не так?
- Нет, моя дорогая девочка, - покачал головой Брехт. - Если бы я был
смертельно испуган, то наверняка не включал бы свет из опасения, что
какое-нибудь огромное, черное, косматое чудище увидит, где я прячусь и
сцапает меня.
Анна довольно рассмеялась.
- Луна прячется за новую планету. Она... исчезает, - сказал
Коротышка, каким-то бесчувственным далеким голосом.
Глаза всех присутствующих обратились к небу. Фиолетово-золотой диск
уже заслонил край Луны.
- Боже мой... боже мой... - зашептал Войтович.
Худощавая женщина всхлипнула.
- Дай нам силы, - выдохнула Рама Джоан.
- Дон, - беззвучно шепнула Марго.
По телу ее прошла дрожь, но Марго только крепче прижала к себе Мяу.
Пол обнял девушку за плечи. Марго опустила голову и отодвинулась от него.
- Луна, похоже, движется теперь по новой орбите, - сказал Хантер. -
Между ней и Странником не более пяти тысяч километров.
"Родовые муки уже начались", - думал Дылда. - "Белая Дева ищет
убежище в одеянии Испана".
Коротышка сложил ладони лодочкой и Рама Джоан налила туда воды для
Рагнарока.
Полковник Мэйбл Уоллингфорд резко заметила:
- Спайк, я говорила с генералом Вандамми. Он уверяет, что это не
маневры. Они не вмешиваются в наши дела, поскольку мы реагировали быстро и
четко. Твои приказы подтверждены и переданы дальше.
Спайк Стивенс посматривал на два экрана, похожих словно близнецы, на
обоих была Луна, постепенно исчезающая за Странником. Спайк откусил кончик
сигары и рявкнул:
- Ладно, пусть он подтвердит все это мне лично!
- Джимми, соединись с командованием! - приказала Мэйбл.
Генерал прикурил сигару.
На третьем экране появился улыбающийся лысый мужчина. Генерал
стремительно вынул сигару изо рта и встал.
Полковник Мэйбл почувствовала прилив неземной радости, наблюдая за
Спайком, который вел себя сейчас как покорный вежливый мальчик.
- Господин президент! - поздоровался генерал.
- Должен поблагодарить вас, генерал, - сказал президент. - Даже
трудно поверить, но вы прекрасно справились с этой кризисной ситуацией.
Даже если считать, что происходящее вы принимали за очередную вводную!
- Не так уж прекрасно, сэр, - начал генерал. - Я боюсь, сэр, что мы
все-таки потеряли лунную базу. Уже более часа от них нет никаких известий.
Лицо на экране стало серьезным.
- Мы должны быть готовы к потерям, - решительно произнес президент. -
Я покидаю сейчас Пентагон, чтобы встретиться с представителями прибрежной
охраны. Продолжайте так же действовать до полного устранения... - было
видно, что он ищет блестящую и точную формулировку, которыми был знаменит,
- этой... космической угрозы!
Изображение на экране исчезло.
Полковник Виллард Грисволд саркастически заметил:
- Лунную базу, говоришь? Нет, Спайк, похоже, что мы потеряли всю
Луну!
12
Дон Мерриам уже пятнадцать минут летел сквозь Луну со скоростью три
километра в секунду, а фиолетово-желтая полоска, которая уже достигла
ширины ленты, перестала расширяться. Это не предвещало ничего хорошего, но
у Дона не было выбора. Он должен был мчаться дальше между относительно
ровными стенами тоннеля сквозь расщепленную Луну - поскольку она лопнула
ровненько, словно умело расколотый алмаз - внимательно вглядываясь вперед
и терзаясь ужасными мыслями, отбросить которые у него не было сил.
После первого сильного толчка Дон выключил главный двигатель, и
управлял "Бабой Ягой" только коррекционными двигателями.
Он мчался через середину Луны, пролетев уже через ядро: в пути ему
попеременно сопутствовал блеск стен, темнота, а также фиолетовая нить,
пересекающая экран, который местами покрывали молочно-белые пятна. У Дона
пересохло в горле, глаза жгло, он чувствовал себя, словно хрупкая
стеклянная пчела, которая пытается пролететь через небольшой зазор между
жестяными листами стенки, тянущейся на многие километры, или как
заколдованный принц, бегущий по тесному, изобилующему всевозможными
опасностями коридору...
Только бы не зацепиться за стену!
Примерно на половине пути появились черные, словно сажа, полосы и
блеск зеленого огня, но Дон не имел понятия, откуда они взялись и что это
такое.
А вот молочно-белые пятна экрана - это уже нечто иное; это следы от
неожиданных вихрей заряженной пыли, которые в определенный момент почти
полностью закрыли от Дона цветную ленту на дне пропасти.
Солнечный свет погас раньше, чем Дон ожидал, вынудив его управлять
"Бабой Ягой" только при слабом блеске сверкающих стен. Однако этот блеск
был полон коварства; поскольку желтый свет был значительно резче
фиолетового, Дон часто неосознанно отдалялся от золотисто-поблескивающей
стены пропасти.
Но теперь фиолетовая лента начала сужаться и Дон почувствовал, что
это уже конец, конец значительно худший, чем смерть от удушья; уж лучше бы
он разбился об стену. Он вообразил себе, как разорванные половинки Луны
смыкаются за кораблем, перекрывая доступ солнечному свету, после чего
отталкиваются друг от друга, а затем - двигаясь значительно медленнее, чем
он, Дон, но достаточно быстро, чтобы опередить его - под влиянием могучей
силы притяжения смыкаются перед самым носом корабля.
Когда, преодолев расстояние почти в три тысячи километров, он был уже
близко к противоположному краю, фиолетовая лента почернела.
И тогда, совершенно неожиданно, словно после смерти возвращаясь к
жизни, Дон вылетел из темноты на свет. Звезды мерцали со всех сторон, а
лучистая шевелюра Солнца заливала все вокруг сверкающим жизнерадостным
сиянием.
Только теперь он увидел, что перед ним находится!
Это был большой шар, не меньший, чем Земля, видимая с двухчасовой
орбиты. Правая сторона его, за которым находилось Солнце, была ярко
фиолетовой и золотистой, левая же - черной, с тремя светло-зелеными
сияющими пятнами, уходящими на невидимую часть планеты.
Космонавт увидел, что четко вырисованная граница между светлым
полушарием и тем, на котором царила ночь, медленно передвигается вправо, в
то же время, как Солнце приближается к фиолетовому горизонту. Дон осознал,
что внутри Луны он потерял из виду фиолетовую ленту не потому, что перед
ним сомкнулась бездна, а потому что ночная сторона новой планеты
сдвинулась ему навстречу, заслоняя собой все на свете.
Почти сразу Дон подумал, что шар, возникший перед ним, - большая
планета, и что Луна вышла на низкую орбиту вокруг нее. Это было, по его
мнению, единственное и самое разумное объяснение всему, чему он был
свидетелем за последние три часа: свет, заливающий ту часть Земли, на
которой должна была быть ночь, яркое пятно на водах Атлантики, и прежде
всего, треснувшая Луна.
А впрочем, тут нечего размышлять - он собственными глазами видел этот
огромный шар и чувствовал, что это может быть только планета.
Дон повернул корабль и в каких-то восьмидесяти километрах от себя
обнаружил огромный диск Луны - одна ее половина была черной, а другая -
ослепительно белой от падающего на нее солнечного света. Видя блестящую,
клубящуюся пыль, поднимающуюся в освещенном Солнцем космическом
пространстве, а также сюрреалистически расчерченную шахматную доску,
которую создавали мелкие трещины на поверхности Луны, от которых
поднимались небольшие тучи пыли, Дон понял, что именно здесь за ним
сомкнулись стены бездны.
Он был в восьмидесяти километрах над Луной, которая с каждой минутой
все больше напоминала булькающий каменный океан.
Но поскольку Дон не захотел (по крайней мере, еще не сейчас) рухнуть
на Луну со скоростью полтора километра в час, а его корабль был обращен к
ней соплами, то он включил главный двигатель, чтобы уменьшить скорость.
Проверив, наконец, уровень топлива и кислорода, Дон обнаружил, что их едва
ли хватит на маневры. То, что он сделал, должно было вывести корабль на
орбиту вокруг неизвестной планеты, орбиту еще более низкую, нежели лунная.
"Баба Яга" и Луна вместе заходили в конус тени - в ночь, полную
тайны. Мерриам знал, что через мгновение Солнце исчезнет из поля зрения и
