Однако ни осторожность Мышелова, ни первобытные инстинкты Фафхрда ни
о чем не предупредили друзей, когда те входили в комнату с картой.
Не успели они пройти и несколько шагов, как четыре головореза с
заткнутыми за пояс ножами скрутили им руки и занесли над головами дубинки.
Приятели сочли за лучшее не сопротивляться, дабы хоть этим
подтвердить справедливость слов Мышелова о крайней осторожности
подвыпивших людей.
- Все в порядке, великий магистр, - рявкнул один из головорезов.
Кровас повернул самое большое кресло и уселся, испытующе и холодно
глядя на друзей.
- Что привело двух вонючих и пьяных нищих в место, куда вход дозволен
только магистрам? - спокойно осведомился он.
Мышелов почувствовал, как от облегчения на лбу у него выступил пот.
Его блистательная маскировка все еще работает, на нее клюнул сам
принципал, хотя и заметил, что Фафхрд под мухой. Продолжая прикидываться
слепцом, он заговорил дрожащим голосом:
- Страж, что дежурит над дверью, выходящей на Грошовую, велел нам
доложиться тебе лично, о великий Кровас, поскольку ночной нищмейстер
отпросился с целью соблюдения половой гигиены. Сегодня мы поживились очень
недурно! - Порывшись в кошеле и по возможности не обращая внимания на
пальцы, сжимавшие его плечи, Мышелов извлек золотой, который дала ему
чувствительная куртизанка и на дрожащей ладони протянул его Кровасу.
- Избавь меня от своего неумелого лицедейства, - резко сказал Кровас.
Мышелов послушно выпрямился, насколько позволяли ему руки державших
его головорезов, и, чувствуя растущую неуверенность, беззаботно улыбнулся.
Похоже, он играет все же не так блистательно, как ему казалось.
Наклонившись вперед, Кровас спокойно, но с нажимом спросил:
- Даже если вам так велели - и напрасно, страж еще поплатится за свою
глупость! - то почему я застал вас за тем, как вы что-то вынюхивали в
соседней комнате?
- Мы увидели, как из нее сбежали отважные воры, - ловко вывернулся
Мышелов. - Опасаясь, что Цеху грозит опасность, мы с товарищем решили
выяснить, в чем дело, и, если надо, защитить Цех.
- Но увиденное привело нас в смущение, господин, - к месту ввернул
Фафхрд.
- А тебя я не спрашивал, болван! Будешь говорить, когда к тебе
обратятся, - оборвал его Кровас и повернулся к Мышелову: - А ты -
бесцеремонный жулик, слишком самоуверенный для своего положения.
Мышелов мгновенно сообразил, что теперь требуется не раболепство, а
побольше наглости.
- Так оно и есть, господин, - самодовольно отозвался он. - У меня, к
примеру, есть гениальный план, благодаря которому ты и твой Цех за три
месяца обретут больше богатства и власти, нежели твои предшественники
скопили за три тысячелетия.
Лицо Кроваса потемнело, и он окликнул:
- Мальчик!
Мгновенно из-за шторы, закрывающей внутреннюю дверь, выскочил
темнокожий парнишка-клешит, одетый лишь в черную набедренную повязку и
стал на колени перед Кровасом.
- Позови моего чародея, потом воров Слевьяса и Фиссифа, - приказал
тот, и мальчик бросился в коридор. Кровас, к которому вернулась его
обычная бледность, откинулся на спинку кресла, положил жилистые руки на
мягкие подлокотники и с улыбкой предложил Мышелову: - Ну, говори. Расскажи
о своем гениальном плане.
Заставляя себя не удивляться тому, что Слевьяс оказался не жертвой, а
вором, причем не убитым, а живым и невредимым - зачем же он все же
понадобился Кровасу? - Мышелов откинул голову и, изобразив на губах легкую
насмешливую улыбочку, начал:
- Можешь смеяться надо мною сколько тебе угодно, о великий магистр,
но я ручаюсь, что не успеет твое сердце отстучать два десятка ударов, как
ты перестанешь улыбаться и будешь внимательно вслушиваться в мои слова.
Истинный разум способен, словно молния, осветить любой предмет, а даже вы,
лучшие люди Ланкмара, не замечаете у себя под носом освященных веками
белых пятен, которые нам, пришельцам из иных краев, очевидны. Мой
гениальный план заключается в следующем: Цех Воров под твоим твердым
руководством должен захватить высшую власть сначала в городе Ланкмаре,
потом во всей ланкмарской земле, потом по всему Невону, после чего... кто
знает, какие недосягаемые области узнают сладость твоего правления?
В одном Мышелов оказался прав: Кровас больше не улыбался. Он опять
немного подался вперед, его лицо снова потемнело, но от любопытства или от
гнева, сказать пока было трудно. Мышелов тем временем продолжал:
- В течение веков у Цеха было вполне достаточно власти и ума, чтобы
совершить почти наверняка удачный coup d'etat [государственный переворот
(франц.)], сегодня же шансов на провал переворота ровно столько же,
сколько волос на абсолютно лысом черепе. Воры должны править людьми, это
совершенно очевидно. Природа просто вопиет об этом. И вовсе незачем лишать
жизни старого Карстака Овартомортеса, его нужно прибрать к рукам,
подчинить и управлять страною через его посредство. У тебя уже есть
платные осведомители в каждом благородном и зажиточном доме. Твое
положение прочнее, чем у самого Царя Царей. При нужде ты в любой момент
можешь взять сколько угодно наемников в Братстве Душегубов. Мы, члены Цеха
Нищих, твои лазутчики. О великий Кровас, массы знают, что именно воровство
правит Невоном - да что там Невоном, всей вселенной, даже обиталищем
высших богов! И массы согласны с этим, им не по душе лицемерие нынешнего
строя, столпы коего утверждают, что дело обстоит иначе. Удовлетвори же
справедливое желание масс, великий Кровас! Сделай так, чтобы все было
честно и открыто, чтобы воры правили не только фактически, но и
официально!
Речь Мышелова звучала страстно, он сам верил во все, что говорил,
даже не замечая явных противоречий. Четыре головореза пожирали его глазами
с восхищением и не без страха. Руки их непроизвольно немного разжались.
Однако Кровас, откинувшись в кресле и улыбаясь тонко и зловеще,
холодно произнес:
- В нашем Цехе опьянение является не извинением глупости, а лишь
поводом для более сурового наказания. Но мне прекрасно известно, что у
вас, нищих, дисциплина хромает. Поэтому я снизойду до того, чтобы
объяснить тебе, ничтожный фантазер, следующее: мы, воры, очень хорошо
понимаем, что, находясь за кулисами, держим в своих руках Ланкмар, Невон,
да и вообще всю жизнь - ведь что она такое, если не алчность в действии?
Однако, если мы признаем это в открытую, нам придется взять на себя тысячу
скучных обязанностей, которые сейчас выполняют за нас другие, и, кроме
того, будет нарушен еще один глубинный закон жизни - закон иллюзии. Разве
уличный торговец сластями показывает тебе свою кухню! Разве блудница
позволяет обычному клиенту смотреть, как она штукатурит свои морщины и
подтягивает отвисшие груди с помощью хитроумных приспособлений из
прозрачной ткани? Разве фокусник выворачивает перед тобой свои потайные
карманы? Природа действует тонко и незаметно для глаза, у нее на
вооружении и крошечное мужское семя, и укус паука, и мельчайшие споры
безумства и смерти, и камни, рожденные в неведомых недрах земли, и
молчаливые звезды на небесах - а йод, воры, следуем ее примеру.
- Это все весьма поэтично, сударь, - перебил Фафхрд со скрытой злой
насмешкой: гениальный план Мышелова произвел на него очень сильное
впечатление, и теперь ему было больно, что Кровас так легко отмахнулся от
него и тем самым оскорбил его друга. - Теневое правление имеет свои
положительные стороны, но, - тут Фафхрд сделал хорошо рассчитанную паузу,
- удержится ли оно, когда Цех Воров встанет перед лицом врага, намеренного
расправиться с ним, перед лицом заговора, имеющего целью смести Цех с лица
земли?
- Это еще что за пьяное блекотание? - выпрямившись, осведомился
Кровас. - Какой заговор?
- Самый что ни на есть тайный, - ухмыльнувшись, ответил Фафхрд, очень
довольный тем, что может отплатить этому спесивцу его же монетой, и
решивший, что будет вполне справедливо, если король воров попотеет
немного, прежде чем Влана получит его голову. - Мне ничего о нем не
известно, кроме того, что многих магистров Цеха ждет нож, а тебе не
сносить головы в первую очередь!
Фафхрд ощерился и сложил руки на груди, поскольку стражники едва
держали его; в одной из ладоней он легко сжимал свой длинный костыль (он
же меч), который свободно висел вдоль тела. Однако Северянин тут же
помрачнел: острая боль пронзила его подвязанную ногу - она затекла и
теперь напоминала о себе.
Подняв кулак, Кровас привстал с кресла, словно собираясь отдать
какую-то жуткую команду - к примеру, растянуть Фафхрда на дыбе. Мышелов
тут же затараторил:
- Невидимая Семерка - так называют их главарей. Никто из рядовых
заговорщиков не знает, как их зовут, однако поговаривают, что в Семерку
входит по одному предателю из отделений Цеха Уул-Хруспе, Кварч-Наре,
Илтхмаре, Горбориксе, Тизилинилите, далеком Кираае и самом Ланкмаре. Их
вроде бы снабжают деньгами восточные купцы, жрецы Вана, степные волшебники
и половина мингольских главарей, легендарный Квармалл, Аартские Убийцы из
Сархеенмара и ни больше ни меньше, как сам Царь Царей.
Несмотря на презрительные, а чуть позже злобные замечания Кроваса,
головорезы, стоявшие рядом с Мышеловом, прислушивались к словам своего
пленника с любопытством и уважением и по-прежнему лишь слегка придерживали
его. Красочные разоблачения и мелодраматическая манера Мышелова приковали
все их внимание, тогда как сухие, циничные, философские слова Кроваса
пролетали мимо ушей.
Тут в комнату влетел Христомило; по всей вероятности он двигался
быстрыми мелкими шажками, так как его мантия совершенно не колыхалась.
При его появлении находившиеся в комнате воры в той или иной степени
испытали потрясение. Все, затаив дыхание, не сводили с него глаз, а
Мышелов и Фафхрд почувствовали, как задрожали державшие их грубые руки.
Даже выражение самоуверенности и вселенской скуки на лице Кроваса
сменилось с трудом сдерживаемой тревогой. Цехового колдуна явно скорее
боялись, чем любили - как его работодатель, так и те, кто извлекал выгоду
из его искусства.
Не обращая ни малейшего внимания на реакцию, вызванную его
появлением, Христомило, изобразив на своих тонких губах улыбку,
остановился у кресла Кроваса и склонил затененное клобуком крысиное лицо в
едва заметном приветствии.
Кровас протянул руку к Мышелову, призывая его к молчанию.
Потом, нервно облизнув губы, резко спросил у Христомило:
- Ты знаешь этих двоих?
Тот решительно кивнул.
- Они только что исподтишка таращились на меня, пока я занимался
делом, о котором мы говорили. Я бы их шуганул и сказал бы кому надо об их
появлении, но не мог прервать заклинания, пока кипела реторта. Один из них
северянин, другой, судя по лицу, откуда-то с юга - из Товилийса или его
окрестностей, скорее всего. Оба моложе, чем сейчас выглядят. По-моему, это
внештатные наемные убийцы, из тех, что нанимает Братство, когда у них
наваливается много работы по охране и сопровождению. Очень неуклюже
изображают из себя попрошаек.
Фафхрд зевнул. Мышелов с сожалением покачал головой, стараясь убедить
присутствующих, что чародей попал пальцем в небо.
- Это все, что я могу о них сказать, не прочтя их мыслей, - заключил
Христомило. - Может, принести лампы и зеркала?
- Пока не надо. - Кровас ткнул указательным пальцем в сторону
Мышелова. - Откуда тебе стало известно все, о чем ты тут трепался - о
