- Это хорошо, что от нас воняет, - добавил он. - От попрошаек всегда
смердит, потому-то люди им и подают - чтобы поскорей отвязаться. Вот и в
Доме Вора никому не захочется нас обнюхивать. Ну, пошли, пока мы еще в
форме. - Он вцепился Мышелову в плечо и гигантскими прыжками поскакал в
сторону Грошовой, ставя далеко перед собой обернутый материей меч.
- Да не спеши ты, остолоп, - вполголоса воскликнул Мышелов, которому
приходилось трусить рядом со скоростью конькобежца и выбивать бешеную
дробь по камням своею тростью, сделанной из меча. - Калека всегда немощен,
этим-то и вызывает сочувствие.
Глубокомысленно кивнув, Фафхрд поскакал чуть медленнее. Из-за угла
снова показался зияющий пустотой жуткий дверной проем. Запрокинув кувшин
над головой, Мышелов принялся допивать вино, но вдруг шумно закашлялся.
Фафхрд выхватил у него кувшин, допил содержимое и отшвырнул сосуд через
плечо: тот с грохотом покатился по булыжнику.
Едва - один подпрыгивая, другой семеня - они вышли на Грошовую, как
им пришлось остановиться, чтобы пропустить шикарную парочку. Мужчина был
одет богато, но не вызывающе, выглядел пожилым и несколько грузным, лицо
его казалось весьма суровым. Без сомнения, купец, причем вложивший деньги
в Цех Воров - по крайней мере, для защиты, - раз может в столь поздний час
ходить этой дорогой.
Ярко, но не кричаще одетая женщина была красива и довольно молода, а
выглядела еще моложе своего возраста. Почти наверняка, опытная куртизанка.
Отведя взгляд, мужчина начал огибать зловонную и чумазую пару, но тут
девушка бросилась к Мышелову: в ее глазах быстро, словно цветок в теплице,
росла озабоченность.
- Бедный мальчик! Слепой! Что за трагедия! - воскликнула она. - Подай
ему что-нибудь, любимый.
- Отойди от этих вонючек, Мизра, и пойдем скорее, - отозвался тот,
произнеся последние слова крайне неразборчиво, поскольку зажал себе
пальцами нос.
Не удостоив спутника ответом, девушка запустила руку в его отделанный
горностаем кошель, сунула монетку в ладонь Мышелова и согнула его пальцы в
кулак, после чего взяла его ладонями за виски и успела нежно поцеловать,
прежде чем мужчина оттащил ее прочь.
- Хорошенько следи за своим маленьким приятелем, старина, - ласково
крикнула она Фафхрду, в то время как ее спутник что-то там такое брюзжал;
приятели сумели различить лишь слова "извращенная курва".
Мышелов глянул на монетку, лежавшую у него на ладони, и долго смотрел
вслед своей благодетельнице. Мечтательно и задумчиво он шепнул Фафхрду:
- Смотри: золото. Золотая монета и сочувствие красивой женщины. Как
ты думаешь, может, нам бросить свои дикие затеи и пойти в побирушки?
- Тогда уж скорее в поблядушки! - злобно прошипел Фафхрд. Он
взбеленился, когда девица назвала его стариной. - Ну, вперед, не дрейфь!
Поднявшись по истертым ступеням, друзья вошли в дверь, обратив
внимание на исключительную толщину стен. Перед ними тянулся длинный прямой
коридор с высоким потолком, заканчивавшийся лестницей; из дверей по обе
его стороны лился слабый свет, который сливался с сиянием укрепленных на
стенах факелов. Коридор был пуст.
Едва они перешагнули через порог, как оба почувствовали на шее
холодок стали и укол в плечо. Откуда-то сверху два голоса в унисон
скомандовали:
- Стой!
Несмотря на горячительное и опьяняющее воздействие крепленого вина,
друзьям хватило разума замереть на месте и осторожно посмотреть наверх.
Из глубокой ниши над дверью - потому-то она и была такая низкая - на
друзей смотрели две мрачных, изборожденных шрамами и неописуемо мерзких
рожи, увенчанные кричащими платками, стягивающими волосы. В кривых и
узловатых руках было зажато по мечу, каждый из которых упирался острием
новоявленному нищему в плечо.
- Из дневной смены попрошаек, а? - заметил один из стражей. - Имейте
в виду если выручка у вас плевая, вам придется попотеть, чтобы объяснить
такое позднее возвращение. Ночной нищмейстер отпросился сбегать на
Бардачную, так что доложитесь Кровасу. Боги милостивые, ну и воняет от
вас! Лучше почиститесь, а не то Кровас велит обдать вас парком. Ступайте!
Мышелов зашаркал ногами, Фафхрд поскакал - оба очень похоже. Один из
стражников крикнул им вслед:
- Хватит, ребята! Здесь вам прикидываться ни к чему.
- Практика и еще раз практика! - не без дрожи в голосе отозвался
Мышелов. Фафхрд в качестве предостережения впился пальцами ему в плечо.
Дальше они пошли более естественно, насколько это позволяла подвязанная
нога Фафхрда.
- Тьфу пропасть, у этих нищих не жизнь, а малина! - заметил второй
страж своему напарнику. - Никакой дисциплины, квалификация из рук вон!
Практика, разрази меня гром! Да их выведет на чистую воду даже ребенок!
- Некоторые дети и выводят, - отозвался второй. - Но их мамочки и
папочки уронят слезинку и подадут, на худой конец пнут ногой. Взрослые
слепы, погружены в свои заботы или мечты, если только не имеют профессии
вроде воровства, которая заставляет их держать ушки на макушке.
Подавив в себе желание поразмыслить над столь философическими
умозаключениями и радуясь, что им не придется предстать пред
проницательные очи ночного нищмейстера - ей-же-ей, подумал Фафхрд, сам
Кос, бог судьбы, ведет их прямо к Кровасу, и очень возможно, что сегодня
ночью им все же не обойтись без отрубленной головы, - друзья медленно и
осторожно двинулись дальше. До них уже стали доноситься приглушенные
обрывки разговоров и другие звуки.
Они шли мимо дверей и у некоторых с удовольствием задержались бы,
чтобы посмотреть, что делается внутри, однако из осмотрительности только
кое-где замедляли шаг. По счастью, большинство дверей были распахнуты
настежь и позволяли составить мнение о происходящей за ними деятельности.
А деятельность эта была весьма любопытна. В одной из комнат мальчиков
учили залезать в карманы и срезать кошельки. Школяр приближался сзади к
учителю, и если тот слышал шарканье босой подошвы или чувствовал
прикосновение пальцев, не говоря уж о звоне учебных свинцовых монет,
мальчика ждала порка. Другие постигали практику группового воровства:
надавить спереди, выхватить сзади и мгновенно передать похищенное собрату.
В другой комнате, откуда тянуло нагретым металлом и маслом,
старшеклассники делали лабораторную работу по взламыванию замков. Одна
группа занималась с седобородым старцем, который грязнющими руками
разбирал по частям сложнейший замок. Другие тренировались в умении
работать сноровисто, быстро и беззвучно - тонкими отмычками они ковырялись
в замках полудюжины дверей, прорезанных в специальной переборке, а рядом с
ними стоял с песочными часами наставник и внимательно наблюдал.
В третьей комнате воры ели, сидя за длинными столами. Ароматы оттуда
неслись весьма соблазнительные, даже для накачавшихся вином людей. Цех
неплохо кормил своих членов.
В четвертой комнате часть пола была устлана матами: там ученики
тренировались выскальзывать из рук, увертываться, уклоняться, делать на
бегу кувырок, ставить подножки и иным способом уходить от погони. Здесь
тоже занимались старшеклассники. Человек с голосом унтера скрипел:
- Нет, нет, нет! Так ты не убежишь даже от своей парализованной
бабушки. Я сказал тебе сделать нырок, а не встать на колени перед святым
Аартом. Ну-ка еще раз...
- Гриф намазался жиром, - крикнул кто-то из учителей.
- Ах, вот как? Выйди вперед, Гриф! - послышался скрипучий голос;
Мышелов и Фафхрд не без сожаления уже отошли от двери, хотя понимали, что
могли бы научиться тут многому, а кое-какие уловки пригодились бы им даже
этой ночью. - Все слушайте меня внимательно! - продолжал скрипучий голос,
на удивление далеко разносившийся по коридору. - Жир очень неплох для
ночной работы, но днем блестит так, что всему Невону ясно, кто им
намазался. Но в любом случае жир делает человека слишком уверенным в себе.
Человек слишком уж полагается на него, а попади он в переплет, и жира под
рукой может не оказаться. К тому же его может выдать запах. Мы здесь все
работаем всухую - о поте я не говорю - о чем вам было сообщено с самого
начала. Наклонись, Гриф. Возьмись руками за щиколотки. Выпрями колени.
Свист розги и крики позвучали приглушенно: Мышелов и Фафхрд уже дошли
до середины лестницы, причем последний с усилием прыгал со ступеньки на
ступеньку, держась за перила и опираясь на свой посох-меч.
Второй этаж представлял собою копию первого, но если коридор на
первом этаже был гол, то во втором сверкал великолепием. Свисавшие с
потолка лампы и филигранные кадильницы распространяли мягкий свет и
терпкие ароматы. На стенах висели богатые драпировки, пол был устлан
пушистым ковром. Но и в этом коридоре было пусто и к тому же совершенно
тихо. Друзья переглянулись и отважно двинулись вперед.
За распахнутой первой дверью открывалась комната, уставленная
вешалками с одеждой - роскошной и бедной, чистой и измызганной; были там и
болванки с надетыми на них париками, полки с накладными бородами и усами,
равно как несколько висевших на стенах зеркал, перед которыми стояли
столики со всяческой косметикой и небольшие табуретки. Без сомнения,
комната для переодеваний.
Прислушавшись и бросив взгляд в обе стороны коридора. Мышелов нырнул
в комнату и тут же вернулся с большим зеленым флаконом, прихваченным с
ближайшего стола. Он открыл пробку и понюхал: сладковатый, чуть отдающий
гнилью аромат гардении и острый запах спирта. Недолго думая Мышелов
плеснул этими подозрительными духами на себя и Фафхрда.
- Чтобы перебить вонь, - затыкая флакон пробкой, объяснил он
торжественным тоном врача. - Не желаю, чтобы Кровас обварил нас паром.
Только не это.
В дальнем конце коридора появились два человека и направились к ним.
Мышелов сунул флакон подмышку, и они с Фафхрдом двинулись дальше -
повернуть назад означало бы вызвать подозрение, решили хмельные друзья.
Следующие три двери были плотно закрыты. Подходя к пятой, друзья уже
смогли разглядеть приближающихся к ним двух мужчин, которые шли под руку,
но при этом довольно быстро. Одеты они были как люди благородные, но лица
выдавали в них мошенников. Не спуская глаз с Фафхрда и Мышелова, они
подозрительно и негодующе хмурили брови.
Внезапно из какой-то комнаты, находящейся между двумя сближающимися
парами, послышался голос, который пел что-то на незнакомом языке быстрым
речитативом - так отбарабанивают каждодневную службу жрецы и произносят
заклинания некоторые чародеи.
Два богато одетых вора замедлили у седьмой двери шаг и, заглянув в
нее, остановились как вкопанные. Их шеи напряглись, глаза расширились. Оба
явно побледнели. Через мгновение они вдруг рванули вперед чуть ли не бегом
и пролетели мимо Фафхрда и Мышелова, словно те были шкафами или стульями.
Голос все так же продолжал выводить заклинания.
Пятая дверь оказалась запертой, но шестая была отворена. Мышелов,
приплюснув нос к косяку, заглянул. Затем, как завороженный, он шагнул
вперед и уставился на комнату, сдвинув свою черную повязку на лоб, чтобы
лучше видеть. Фафхрд последовал его примеру.
Комната оказалась просторная и пустая - в ней не было людей или
животных, но зато было множество интересных вещей. Почти всю дальнюю стену
от пола до потолка занимала карта Ланкмара и его ближайших окрестностей.
На ней были изображены каждая улица, каждый дом, до самого убогого дворика
и самой захудалой лачуги. Во многих местах виднелись следы недавних
подтирок и новые линии, кое-где стояли разноцветные значки непонятного
