Гудра. Испокон же веков в Маридунской епархии епископствовали
представители рода Сидмортов и немыслимо было допустить иное. Отец Свер
остался исполнять свои обязанности.
Он специально ходил в замок и несколько раз встречался со служанкой,
совратившей его. Кроме ненависти ее вид не вызывал в душе отца Свера
никаких других чувств, хоть тело при этом и ныло едва ощутимо в сладкой
тоске. С телом совладать можно, а то, что ему не хочется вновь обладать
пышнотелой соблазнительницей означало, что падение его было случайным, и
прощение возможно. С еще большим усердием он возносил мольбы Господу.
Каково же было потрясение преподобного отца, когда через несколько
недель после его падения, в порыве откровения его племянник, отец
Флоридас, признался, что Сарлуза (к тому времени Свер уже знал ее имя)
соблазнила и его. Отец Свер был взбешен. Сурово осудив внутренне самого
себя, он не менее сурово осудил племянника. И повелел тому усердно
замаливать грех. И ни в коем случае не повторить падения.
Но через два дня он принимал исповедь у брата (обычно графа
исповедовал сам епископ, но в тот день отец Гудр занемог) и Свер услышал,
среди перечисления прочих адюльтеров графа, равнодушное упоминание
служанки по имени Сарлуза. Для мирян простительно нарушение седьмой
заповеди (а для владыки здешних мест - подавно) и неудивительно. Отец Свер
отпустил грехи графу, но какое-то тяжелое страшное чувство закралось в
мятущуюся душу.
Через месяц такое же признание на исповеди он услышал и от Педивера,
и от Морианса - Сарлуза соблазняла всех мужчин рода Сидмортов! Было в этом
что-то странное, страшное, необъяснимое, но что - отец Свер понять не мог.
И как благодарность Божию воспринял поездку в столицу саксов Лондон
для встречи с тамошним епископом по велению папской буллы - там собирались
представители всех европейских епархий, а старый епископ ехать не мог. На
какое-то время отец Свер мог отвлечься от тяжких дум. В жарких
богословских спорах он забыл о своем падении, гневно осуждая других за
малейшие отступления от церкви. Постепенно он стал прежним, уверенным в
себе священником.
Но когда Его Преосвященство вчера вызвал его, протянул подметное
письмо, подброшенное к воротам епископской резиденции и поручил
разобраться с этим делом, отец Свер, прочитав послание, все понял -
Сарлуза пособница Дьявола! Дьявол хочет извести род Сидмортов! Но видно
молитвами его, отца Свера, это пока не удалось. Медлить было нельзя и отец
Свер с отрядом воинов тут же отправился на поиски Сарлузы.
Действительность подтвердила все его ожидания и страхи - Сарлузу
поймали в колдовской пещере, полной дьявольских причиндалов. Какие еще
требуются доказательства? Святой гнев отца Свера требовал немедленного
возмездия.
Он спустился в подземелье графского замка и прошел мрачным коридором.
Идущий впереди с факелом слуга открыл тяжелую дверь в камеру, куда
затолкали Сарлузу. Отец Свер сделал знак сопровождающим подождать за
дверью, взял у слуги факел и, перекрестившись, держа крест в правой руке,
вошел в камеру.
Маленькое окошко в самом верху каземата не пропустило бы и голубя.
Льющийся оттуда свет едва освещал мрачное помещение, стены которого были
предусмотрительно окроплены святой водой, чтобы Дьявол не смог выкрасть
свою прислужницу.
Сарлуза стояла спиной к двери, обратив взгляд к маленькому окошку,
которое ограждало ее от небесного простора и жизни. Она понимала, что часы
ее сочтены. Но она ни о чем не жалела, хотя безумно хотела жить. И не
обернулась на скрип открывающейся двери - наверняка это пришли ее палачи.
Священник воткнул факел в специальный держатель справа от двери.
Дверь захлопнулась за ним.
Он смотрел на ее обнаженную спину, лохмотья порванной, совсем недавно
белой, рубашки свисали по бокам. И вдруг с ужасом осознал, что готов вновь
яростно наброситься на нее, хватать пальцами эту упругую дьявольски
соблазнительную плоть, кусать зубами, раздирая в клочья, наслаждаясь ею,
упиваясь ею, обладаю ею. Перед глазами всплыло багряное пятно.
Он с трудом отвел взгляд, прошептав одними губами слова святого
Писания: "Господи! Ты испытал меня и знаешь..."
- Ты можешь сказать что-нибудь в свое оправдание? - спросил он
колдунью неровным голосом, он чувствовал как в холоде каземата пот
выступает у него на лбу.
Сарлуза медленно повернулась к нему. Руки ее были скрещены на груди,
волосы - прекрасные густые черные волосы, сводящие с ума, - спутаны. Она
увидела священника, невесело усмехнулась и опустила руки. Глазам отца
Свера открылась ее налитая жизнью грудь. На правой груди расплылся
огромный уродливый синяк - заталкивая в камеру, ее, верно, били.
И совершенно неожиданно святой гнев испарился в священнике. Порыв
чувств охватил его - нежности к ней, жалости к ней, желания ее, и
оправдание этой невинной заблудшей овечки, одурманенной врагом рода
человеческого. Он спасет ее! И от смерти и от власти дьявольской! Он
бросит все, он уедет с ней далеко отсюда, далеко от этой страны за моря,
он начнет новую жизнь с ней! С милой и в шалаше рай, а эта женщина
достойна самой великой любви!..
Сарлуза провела соблазнительным розовым язычком по губам, подняла
рукой навстречу священнику тугую грудь. Ей нечего было терять.
- Хочешь? - дерзко спросила она своего тюремщика.
Эти слова в миг отрезвили священника! Не жертва она дьявольского
дурмана - потаскушка самая обыкновенная, пошедшая на сделку с Дьяволом
корысти ради!
- Ты - Дьявол! - закричал он. - Покаяние неведомо тебе!
- Ты помнишь, как нам было хорошо? - поддразнила колдунья и резким,
но не очень ловким движением (ее, наверное, все-таки сильно побили, пока
доставили в тюрьму) подняла юбки.
Вид срамного женского места привел священника в бешенство - Сарлуза
ожидала совсем другого, но видно опять ошиблась. Ошибки в последнее время
обходятся ей слишком дорого - придется платить за них жизнью.
Вместо того, чтобы жадно наброситься на нее и овладеть ею тут же, на
грязном холодном поту, он всю ярость вложил в кулак, который ударил в эти
наглые прекрасные соблазнительные губы.
Сарлуза отлетела к каменной стене. Не успела встать, как новый удар
сразил ее. Ногой священник ударил в обнаженную грудь, которая отныне будет
сниться ему каждую ночь, доводя до исступления своей недоступностью.
Удары - сильные, жестокие, ногой, сыпались на бедную жертву один за
другим. Она успела невесело подумать, что до костра сможет и не дожить -
зверь проснулся в священнике, овладев его разумом.
- Колдунья!.. Дьявол!.. Ты хотела погубить меня и весь мой род!.. -
диким голосом кричал отец Свер.
Жестокое избиение прервал звук открывающейся двери. Отец Свер
остановился, непонимающим взглядом посмотрел на дверь и увидел
взволнованные лица сопровождающих.
- Она - колдунья! - хрипло произнес отец Свер. - Она попыталась
околдовать меня, но Господь помог мне избежать соблазна. Велите во дворе
разложить костер - сегодня же вечером святое пламя очистит ее... И велите
послать за Его Преосвященством... И пусть все обитатели епископского
дворца придут читать молитвы за ее грешную душу... Оповестите всех жителей
окрестных деревень и Маридунума. Пусть придут смотреть на казнь, дабы не
возникло ни у кого больше соблазна идти на сделку с Дьяволом!
Он выдернул из держателя факел и кинул взгляд на скорчившуюся в углу
девушку.
- Будь ты проклята! - сказал он и пошел прочь.
Часы Сарлузы были сочтены. Сегодня виновница его страшного
грехопадения, и его второго падения (как еще можно расценивать недостойные
священника чувства, нахлынувшие на него внезапно и не иначе как под
действием ее колдовства?), сгорит в священном пламени и прах ее будет
развеян.
Губы святого отца Свера шептали: "О, если бы Ты, Боже, поразил
нечестивого! Удалитесь от меня, кровожадные! Они говорят про Тебя
нечестиво; суетное замышляют враги Твои. Мне ли не возненавидеть
ненавидящих тебя, Господи, и не гнушаться восстающими на Тебя? Полною
ненавистью ненавижу их; враги они мне. Испытай меня, Боже, и узнай сердце
мое; испытай меня, и узнай помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути,
и направь меня на путь вечный."
Сарлуза с трудом подняла голову и сплюнула - кровавая была слюна. Все
тело ломило от боли. Случайный комар, сдуру залетевший в мрачный каземат и
не понимающий куда занесла его судьба, сел на кровоточащую щеку. Не было
сил отогнать его - Сарлуза слабо помотала головой, волосы залепили глаза.
Это конец - она отчетливо слышала последние слова фанатичного священника,
некогда совращенного ею по приказу Белиала. Как легкомысленно она
отнеслась тогда к отцу Сверу - священник и так легко поддался...
Что ж, за все надо платить. В этих стенах ей не поможет даже знание
Формулы Абсолютного Совершенства...
- Сарлуза! - услышала она голос Гудсберри.
Надежда сладкой волной чуть не разорвала грудь. Словно ее только что
и не избили жестоко, Сарлуза вскочила на ноги, смахнула волосы с глаз.
Камера была пуста. По камням стен сочилась слезами вода.
- Сарлуза! - вновь донесся знакомый блеющий голос. С середины камеры,
где ничего не было.
- Где ты, Гудсберри? - спросила Сарлуза.
- Мне не прорваться к тебе, - ответил невидимый подручный Князя Тьмы.
- Стены не пропускают, они окроплены ненавистной нам силой.
Сарлуза опустила голову, вспыхнувшая надежда из пламени моментально
превратилась в едва тлеющий уголек.
- Забери меня отсюда, Гудсберри, - простонала Сарлуза. - Я не хочу,
не хочу умирать!
Гудсберри молчал, Сарлуза даже подумала, что он совсем пропал.
Наконец он сказал:
- Белиал послал меня сказать тебе, чтобы ты не отрекалась от него на
костре. Тебя будут соблазнять легкой смертью с помощью удавки, но ты не
поддавайся. В этом случае, ты будешь после смерти жить во дворце Белиала.
Ведь об этом ты мечтала?
- Я... я... - голос молодой колдуньи срывался, - и я больше никогда
не увижу Уррия?
- Да.
Это "да" прозвучала как приговор - окончательный и бесповоротный, как
последний камень в надгробии.
- Белиал сам отрекся от меня! - вдруг истошно закричала Сарлуза. - Он
ушел с Уррием в свое зазеркалье, оставив меня на растерзание солдатам.
Ведь он наверняка знал! Он все всегда знает!
- Ты переоцениваешь наши силы, - холодно сказал Гудсберри. - Даже
Князь Тьмы не всемогущ.
- Он отрекся! Отрекся! Отрекся от меня! - рыдала Сарлуза.
- Неправда. Ты еще убедишься в этом!
- Уходи! - закричала Сарлуза. - Я! Я отрекаюсь от вас! Сейчас! Не
дожидаясь костра! Я умру с именем Уррия на устах. Любовь к нему - все, что
у меня осталось!
- Ты заблуждаешься, - сказал Гудсберри. - Ты никого не способна
любить!
Сарлуза в гневе кинулась на центр камеры, откуда доносился
ненавистный сейчас голос приспешника Белиала и стала топать ногами.
- Уходи! Уходи! Уходи! Из за вас я гибну! Ты не желаешь спасти меня!
Лишь издеваешься надо мной! Я ненавижу тебя, Гудсберри! Я ненавижу твоего
повелителя Белиала! Чтоб его хваленый дворец на Меркурии рассыпался в
мелкие камешки! Вы предали меня! Вы, вы отреклись от меня! И я проклинаю
тебя, Гудсберри! Я проклинаю повелителя твоего - Белиала! Уходи, и пусть
душа моя истерзается в ваших жутких котлах, мне нет сил терпеть то, что
происходит с душой сейчас!..
Она в гневе сорвала с пальца кольцо, подаренное ей Белиалом и с силой
швырнула в стену. Кольцо звякнуло о камень, окропленный святой водой, и
