в исступлении экстаза) тысячеликая луна, (и на выдохе, в сопровождении
флейт) благоволи принять наши скромные подношения!"
Завершив песнопение, вся компания разразилась бурным весельем. К их
крикам примешивались странные свистящие звуки, похожие на змеиное шипение,
и на секунду за общим гвалтом не стало слышно даже органа, который на
протяжении всей церемонии не переставал оглашать воздух своим басовитым
дребезжанием. Затем из бесчисленные глоток вырвался вопль восхищенного
изумления, и стены тоннеля затряслись от оглушительных криков, лая и
блеяния - в зависимости от того, каким органом та или иная тварь выражала
свои восторг, - общий смысл которых сводился к бесконечному повтору пяти
жутких слов: "Лилит, о Великая Лилит! Воззри на своего Жениха!" Новые
вопли, шум борьбы - и из тоннеля донеслись быстрые влажные шлепки, как если
бы кто-то бежал босиком по мокрому камню. Звуки эти явственно приближались,
и Мелоун приподнялся на локте, чтобы лицом к лицу встретить это новое
испытание своему рассудку.
Окутывавший подземелье полумрак немного рассеялся, и в исходившем от
стен призрачном свечении взору Мелоуна предстал неясный силуэт бегущего по
тоннелю существа, которое по всем законам Божьего мира не могли ни бегать,
ни дышать, ни даже собственно существовать. То был полуразложившийся труп
старика, оживленный дьявольскими чарами только что завершившегося ритуала.
За ним гналась обнаженная фосфоресцирующая тварь, сошедшая с резного
пьедестала, а у нее за спиной неслись, пыхтя от усердия, смуглые люди с
лодки и вся остальная омерзительная компания. Напрягая каждый полуистлевший
мускул, мертвец начал понемногу отрываться от своих преследователей - он
явно держал курс на позолоченный резной пьедестал, очевидно, являвшийся
призом в этой жуткой гонке. Еще мгновение - и он достиг своей цели, при
виде чего отвратительная толпа у него за спиной взвыла и наддала скорости.
Но было уже поздно. Ибо, собрав последние силы, труп того, кто был некогда
Робертом Сейдемом, одним прыжком одолел последние несколько метров,
отделявшие его от пьедестала и со всего размаха налетел на предмет своего
вожделения. Сила удара была столь чудовищна, что не выдержали и с треском
лопнули мускулы богомерзкого создания и его растерзанное тело бесформенной
массой стекло к подножию пьедестала, который, в свою очередь, покачнулся,
наклонился и, немного побалансировав на краю набережной, соскользнул со
своего ониксового основания в мутные воды озера, скрывавшие под собой
немыслимые бездны Тартара. В следующий момент милосердная тьма сокрыла от
взора Мелоуна окружавший его кошмар, и он без чувств повалился на землю
посреди ужасающего грохота, с которым, как ему показалось, обрушилось на
него подземное царство тьмы.
7
Рассказ ничего не подозревавшего о смерти Сейдема детектива о том, что
ему довелось пережить в адском подземельи, странным образом подтверждается
несколькими весьма красноречивыми уликами и совпадениями, выявленными в
ходе расследования - однако это еще не является основанием для того, чтобы
принимать его всерьез. Во время облавы без всякой видимой причины
обрушились три старых, изъеденных временем и плесенью дома на Паркер-Плейс,
погребя под собой половину полицейских и большую часть задержанных, причем
за редким исключением и те, и другие были убиты на месте. Спасти удалось
лишь тех, кто в тот момент находился подвалах и цокольных этажах. В числе
счастливчиков оказался и Мелоун, которого обнаружили в состоянии глубокого
обморока на берегу черного озера, раскинувшегося глубоко под домом Роберта
Сейдема, чье обезображенное тело, представлявшее из себя равномерную массу
гниющей плоти и перемолотых костей и идентифицированное лишь по пломбам и
коронкам на верхней челюсти, лежало в двух шагах от бесчувственного
детектива. Дело представлялось властям совершенно ясным: подземелье было
соединено с побережьем узким каналом, по которому остановившие лайнер
смуглые псевдотаможенники и доставили Сейдема домой. Их, кстати, так
никогда и не нашли - во всяком случае, среди трупов, извлеченных из-под
обломков, не нашлось никого, кто хотя бы отдаленно подходил под описание,
предоставленное корабельным врачом, до сих пор не разделяющим уверенность
полиции в столь простой природе этого таинственного дела.
Очевидно, Сейдем возглавлял обширную организацию контрабандистов, так
как ведущий к его дому канал был лишь частью разветвленной сети подземных
каналов и тоннелей, опутывавшей всю округу. Один из таких тоннелей соединял
его дом с огромным пустым пространством под старой церковью, куда из
последней можно было попасть лишь через узкий потайной проход имевшийся в
северной стене здания. В этом подземелье были обнаружены весьма необычные и
страшные вещи, в том числе расстроенный орган, установленный посреди
просторной молельни с длинными рядами скамеек и отталкивающего вида
алтарем. Стены молельни были испещрены темными отверстиями, ведущими к
невероятно узким и тесным камерам, в семнадцати из которых были обнаружены
скованные по рукам и ногам узники, пребывавшие в состоянии тихого и
абсолютно неизлечимого умопомешательства. Страшно сказать, но среди них
оказались четыре женщины с новорожденными младенцами на руках, и младенцы
эти мало напоминали сынов человеческих. Все они умерли вскоре после того,
как их вынесли на свет, и полицейские врачи сошлись во мнении, что это был
для них самый лучший исход. Однако, ни у кого из осматривавших этих
странных выродков специалистов не всплыл в памяти мрачный вопрос старика
Дельрио: "An sint unquam daemones incubi et succubae, et an ex tali
congressu proles enascia quea?" Ни у одного, кроме Мелоуна.
Прежде чем подземные каналы были засыпаны, их осушили и тщательно
обследовали дно. В результате было обнаружено огромное количество костных
обломков различной величины. После того всем стало ясно, что именно отсюда
исходила зловещая эпидемия киднэпинга, что в последнее время будоражила
весь город. Однако из оставшихся в живых задержанных только двоих удалось
притянуть к ответу, да и то они отделались всего лишь тюремным заключением,
ибо прямых доказательств их участия в кошмарных убийствах так и не было
найдено. Что же касается позолоченного резного пьедестала, который, по
словам Мелоуна, представлял из себя предмет первостепенной важности для
членов мерзкой секты убийц, то все поиски его оказались безрезультатными.
Возможно, конечно, что он угодил в бездонную впадину, что находилась
непосредственно под домом Сейдема и была слишком глубока для осушения. В
конце концов жерло ее окружили стеной и сверху залили бетоном, чтобы она не
мешала закладке фундаментов новых домов, но Мелоун так и не смог заставить
себя забыть о ее страшном содержимом. Удовлетворенные успешным завершением
операции по разгрому опасной банды религиозных маньяков и контрабандистов,
полицейские чиновники передали тех курдов, что оказались непричастными к ее
преступным деяниям, федеральным властям. Последние тут же депортировали из
страны нежелательных азиатов, попутно установив, что они и в самом деле
являются йезидами-дьяволопоклонниками. Паровой сухогруз и его смуглый
экипаж так и остались зловещей загадкой для всех, хотя не боящиеся ни Бога,
ни черта полицейские и утверждают во весь голос, что в любой момент готовы
оказать самый достойный прием этой своре контрабандистов и бутлегеров,
стоит им появиться вместе во своим кораблем в здешних водах. На все эти
хвастливые утверждения Мелун лишь печально покачивал головой, удивляясь про
себя безнадежной ограниченности блюстителей закона, которая не позволяет им
обратить внимание как на тысячи лежащих перед самым их носом необъяснимых
улик, так и на темную природу этого дела в целом; в равной степени сетует
он и на газеты, помещающие на своих страницах лишь отдельные сенсационнные
подробности ред-хукского кошмара и в то же время принимающие за не
заслуживающую публичного освещения секту маньяков-садистов то, что является
манифестацией вселенского ужаса на Земле. Однако ему не остается ничего
другого, как мирно сидеть в Чепачете, залечивая расшатанную нервную систему
и моля Бога о том, чтобы все пережитое им за последние месяцы перешло из
сферы реальной жизни в область причудливого, невероятного вымысла.
Роберт Сейдем покоится рядом со своей невестой на Гринвудском кладбище.
Его омерзительные останки зарыли в землю без обычной в таких случаях
церемонии, а многочисленные родственники молодоженов смогли облегченно
вздохнуть лишь после того, как ужасное происшествие поросло наконец быльем.
Соучастие пожилого ученого в кошмарных редхукских убииствах так и не
было доказано юридически, поскольку смерть помогла ему избежать дознания,
которому, в противном случае, он бы неминуемо подвергся. Даже
обстоятельства его смерти не получили широкой огласки, а потому у клана
Сейдемов есть все основания надеяться, что последующие поколения запомнят
его лишь как тихого затворника, питавшего безобидную страсть к изучению
магии и фольклора.
Что же до Ред-Хука, то он ничуть не изменился. Сейдем пришел и ушел -
так же мимолетен был сопровождавший его ужас. Но зловещее дыхание тьмы и
разложения попрежнему овевает эти скопища старых кирпичных домов, а стайки
молодых подонков продолжают сновать по своим неведомым делам под окнами, в
которых время от времени мелькают странные огни и перекошенные лица.
Переживший века ужас неистребим, как тысячеголовая гидра, а сопровождающие
его культы берут свои истоки в святотатственных безднах, что будут поглубже
демокритова колодца. Дух Зверя вездесущ и всемогущ, а потому горланящие и
сыплющие ругательствами процессии молодых людей с невидящими глазами и
отмеченными оспой лицами будут продолжать появляться в Ред-Хуке, который
является для них некой перевалочной базой, где они ненадолго
останавливаются на пути из одной неведомой бездны в другую - на пути, куда
их толкают бездушные биологические законы, которые они сами вряд ли
понимают. Как и прежде, сегодня в Ред-Хук прибывает больше людей, чем
возвращается обратно, и среди местных жителей уже поползли слухи о новых
подземных каналах, прорытых контрабандистами и ведущих к тайным центрам
торговли спиртным и другими гораздо более предосудительными вещами.
В старой церкви, что ранее использовалась как танцевальный зал только
по средам, теперь каждую ночь устраиваются весьма странные увеселения, а
редкие прохожие не раз видели в подвальных окнах искаженные ужасом и
страданием лица. А совсем недавно один полицейский ни с того ни с сего
заявил, что засыпанное подземное озеро, то самое, с зацементированным
жерлом глубоководной впадины, было разрыто опять - но кем и с какой целью,
он не мог даже предположить.
Кто мы такие, чтобы противостоять Злу, появившемуся на Земле во
времена, когда не существовало еще ни человеческой истории, ни самого
человечества? Чтобы умилостивить это Зло, наши обезьяноподобные азиатские
предки совершали ритуалы, которые и сейчас, подобно раковой опухоли,
пожирают все новые и новые кварталы древних кирпичных домов.
Мелоуновские страхи отнюдь не лишены оснований - всего лишь два дня
тому назад патрулировавший по Ред-Хуку полицейский услыхал, как в одной
темной подворотне смуглая узкоглазая старуха учила крохотную девочку
какому-то малопонятному заклинанию. Заинтересовавший происходящим, он
остановился и напряг слух. И вот что он услышал:
"О друг и возлюбленный ночи, ты, кому по душе собачий лай и лющаяся
