- Стража, внесите их сюда и оставьте нас, - распорядился он. -
Епископ Кардиель и я хотим их выслушать.
- Но, Ваше Преосвященство, это преступники, нарушившие ваш приказ.
Они разрушили часовню Святого Торина, они убили людей, они были прокляты
Курией...
- Я знаю, что они сделали, - остановил Арлиан. - И знаю, что они
преступники. Делайте, как я сказал. Можете их связать, если так вам будет
спокойнее.
- Хорошо, Ваше Преосвященство.
Солдаты поставили пленников на ноги и крепкой веревкой связали им
руки перед собой.
Кардиель молча наблюдал, предоставив Арлиану распоряжаться событиями.
Священник, который первым выглянул из комнаты, вернулся туда и
развернул два тяжелых кресла у камина. Когда оба епископа, пленники и
охрана вошли в комнату, он встал сбоку, пристально глядя на Дункана.
Дункан заметил это и постарался ему улыбнуться. Священник печально склонил
голову. Отец Хью де Берри и Дункан были старыми друзьями. Один только Бог
знал, как отец Хью оказался здесь и удастся ли им еще хоть раз дружески
побеседовать.
Арлиан подошел к одному из кресел и уселся, дав знак секретарю и
охране удалиться.
Отец Хью немедленно повиновался и направился к выходу, но солдаты в
нерешительности остановились у двери.
Кардиель, который входил последним, успокоил их, сказав, что они
могут оставаться поблизости и, если возникнет необходимость, их сразу
вызовут. Он стоял у двери, пока последний солдат не вышел из комнаты,
затем аккуратно закрыл дверь и запер ее.
Когда он занял свое место, Арлиан соединил пальцы и долго пристально
смотрел поверх них на пленников. Наконец он заговорил:
- Итак, Дункан, ты опять вернулся к нам. В свое время, когда ты решил
оставить службу у нас и стать исповедником короля, мы потеряли способного
помощника. Но теперь, похоже, твоя карьера закончилась самым неожиданным
образом.
Дункан виновато опустил голову. Он отметил официальность обращения
Арлиана. На первый взгляд, слова казались нейтральными, но их можно было
истолковать и по-другому. Следует быть очень осторожным в ответах, пока
окончательно не выяснится позиция епископов.
В данный момент Арлиан был суров.
Дункан посмотрел на Моргана, который нетерпеливо ждал его ответа.
- Сожалею, что разочаровал вас, Ваше Преосвященство, и надеюсь
предложить объяснения, которые встретят с вашей стороны по меньшей мере
понимание. Не смею при этом надеяться на ваше прощение.
- Это уж предоставь нам. Ведь мы же согласны с причинами вашего
появления здесь.
Морган откашлялся:
- Мы знаем, что у вас есть связь с королем и что именно он
посоветовал вам принять нас.
Арлиан спокойно согласился:
- Верно. Однако я хочу все услышать от вас. Ведь это вы хотите
очистить свои имена от обвинений, выдвинутых Курией, и попытаться снять с
себя наложенное на вас проклятие.
- Да, Ваше Преосвященство, - пробормотал Дункан, рухнув на колени и
склонив голову.
Морган, подумав, последовал его примеру.
- Хорошо. Тогда мы поймем друг друга. Думаю, мы поговорим о том, что
случилось в часовне Святого Торина, с каждым по отдельности.
Арлиан встал.
- Лорд Аларик, если вы последуете за мной, то мы оставим епископа
Кардиеля и отца Мак Лейна одних в комнате. Вот сюда, пожалуйста.
Взглянув на Дункана, Морган поднялся и вышел вслед за Арлианом через
маленькую дверцу в левой стене.
Они очутились в крошечной комнате с единственным окном, расположенным
высоко под потолком. На письменном столе, придвинутом к стене с окном,
горела свеча. Перед столом стояло кресло с высокой спинкой.
Арлиан развернул кресло, сел и жестом приказал Моргану закрыть дверь.
Морган повиновался, а затем встал перед епископом.
Вдоль стены тянулась узкая скамья, но Моргану сесть не предложили, а
сам он не решился. Старательно скрывая свои эмоции, Морган опустился на
одно колено, склонив золотоволосую голову. Некоторое время он молчал,
обдумывая, с чего начать, потом поднял голову и наткнулся на изучающий
взгляд Арлиана.
Серые глаза Моргана встретились с фиолетовыми епископа, и тот увидел
неприкрытое упрямство, дерзость и даже вызов.
- Это обычная исповедь, Ваше Преосвященство?
- Как пожелаешь, - ответил Арлиан, слегка улыбнувшись. - Но мне бы
хотелось обсудить все, что ты скажешь, с Кардиелем. Ты освободишь меня от
необходимости соблюдать тайну исповеди?
- Для Кардиеля - да. Уже ни для кого не тайна, что мы сделали. Но,
может быть, я сообщу вам нечто, что хорошо бы сохранить в тайне от всех
других.
- Понятно. А как насчет остальных епископов? Сколько я могу сказать
им, если возникнет такая необходимость?
Морган опустил глаза.
- Предоставляю решать вам, Ваше Преосвященство. Я должен помириться
со всеми, и не мне диктовать условия. Вы можете сказать им все, что
сочтете нужным.
- Благодарю.
Последовала пауза, и Морган понял, что Арлиан ждет его рассказа.
Морган беспокойно провел языком по губам, сознавая, как много зависит
от того, что он скажет в течение следующих минут.
- Вы должны понять меня, Ваше Преосвященство, - начал он. - Мне очень
трудно говорить. В последний раз я преклонял колени для исповеди перед
тем, кто поклялся убить меня. Варин де Грей захватил меня в плен в часовне
Святого Торина. И с ним был монсеньор Горони. Там меня заставили сознаться
в грехах, которых я не совершал.
- Но сюда тебя никто не принуждал приходить, монсеньор Аларик?
- Нет.
Арлиан помолчал, а затем со вздохом произнес:
- Ты утверждаешь, что все обвинения, выдвинутые против тебя, ложны?
Морган покачал головой.
- Нет, Ваше Преосвященство. Боюсь, что мы совершили большую часть
того, в чем обвиняет нас Горони. Единственное, чего я хочу, - это
объяснить причины наших действий и предоставить вашему суду решить, могли
ли мы действовать иначе, если хотели живыми выбраться из ловушки, в
которую попали.
- Ловушки? - заинтересованно переспросил Арлиан. - Расскажи мне
подробнее об этом, Морган.
Морган посмотрел на Арлиана и понял: если он хочет подробно
рассказать ему обо всем, что произошло в часовне Святого Торина, ему не
следует встречаться глазами с пронзительным взглядом Арлиана.
Со вздохом он опустил глаза и начал рассказ. Говорил он очень тихо, и
Арлиан наклонился к нему, чтобы не пропустить ни единого слова.
- Мы ехали в Джассу, чтобы выступить перед Курией и убедить епископов
не накладывать Интердикт.
Он поднял взгляд до уровня груди прелата и сосредоточился на большом
нагрудном серебряном кресте.
- Мы были убеждены, что решение об Интердикте неправильное. Да и вы,
епископ, со своими друзьями тоже так решили. Мы надеялись, что, появившись
перед Курией, мы, по крайней мере, перенесем всю тяжесть гнева с ни в чем
не повинного народа на нас.
Его голос становился все тише и тише по мере того, как рассказ
приближался к описанию ужасных событий.
- Наш путь, как и путь всех паломников, лежал через часовню Святого
Торина. Ведь я не мог официально въехать в Джассу как герцог Корвина без
разрешения епископа Кардиеля. А он не дал бы мне разрешения, когда в
городе заседала Курия.
Арлиан заметил:
- Ты недооцениваешь его. Но продолжай.
Морган откашлялся:
- Дункан первым вошел в часовню. Когда он вышел оттуда с эмблемой,
зашел и я. На игле, укрепленной на засове алтарных ворот, была мараша. Вы
знаете, что это такое, епископ?
- Да.
- Я оцарапал руку и почти сразу же потерял сознание, потому что
отрава действует быстро. Придя в себя, я увидел, что нахожусь в плену у
Варина де Грея и дюжины его людей. С ними был и монсеньор Горони. Они
сообщили мне, что епископы решили отдать меня Варину и что Горони здесь
присутствует только для того, чтобы формально принять мою исповедь и дать
отпущение грехов, то есть придать всему этому фарсу подобие законности.
Помолчав, Морган продолжал шепотом:
- Они хотели сжечь меня, Арлиан. Уже и столб был приготовлен. Они и
не думали выслушивать мои оправдания. Однако... однако тогда я этого не
знал.
Он помолчал, сжав губы, проглотил комок в горле.
- Наконец, Варин решил, что со мной пора кончать. Я был совершенно
беспомощен и не мог не только защитить себя, но с трудом заставлял себя
оставаться в сознании. Он сказал, что, хотя жизнь моя проклята, я все же
могу попытаться спасти душу, исповедовавшись Горони. И в эти мгновения
отчаяния я все силы сосредоточил на том, чтобы выиграть время, отсрочить
неминуемую смерть. Ведь чем дольше останусь я жив, тем больше вероятности,
что Дункан найдет меня и придет мне на помощь. Я...
- И ты преклонил колени перед Горони? - сурово спросил Арлиан.
Морган закрыл глаза и кивнул, со стыдом переживая вновь все, что
произошло тогда.
- Я должен был исповедоваться в грехах, которых не совершал, чтобы
отдалить смерть, изобрести новые грехи, чтобы выиграть время...
Арлиан пробормотал:
- Это... это можно понять. И что же ты ему сказал?
Морган покачал головой.
- Я ничего не успел сказать. В тот момент, должно быть, кто-то
услышал мои молитвы. Дункан ввалился в комнату через отверстие в потолке,
и его меч проложил дорогу, сея смерть, к выходу из этой ловушки.
В другой комнате епископ Кардиель напряженно сидел в кресле у окна.
Дункан стоял на коленях перед ним.
Хотя руки Дункана были связаны, он сложил пальцы в молитвенном жесте
и опустил их на подушку второго кресла. Несмотря на низко опущенную
голову, голос Дункана звучал твердо.
Серые глаза Кардиеля, внимательно слушавшего рассказ, старались,
казалось, проникнуть в мозг Дункана.
- Не знаю, сколько человек я убил. Может быть, четверых или пятерых.
Нескольких ранил. Но когда Горони бросился на меня с ножом, я схватил его
и использовал как щит, не думая о том, что он священник. Аларик был совсем
плох. Он убил только одного человека, насколько я знаю, и я должен был
защищать его. Горони был моим заложником, пока я помогал Моргану вырваться
из рук бандитов. И в результате пожара, вспыхнувшего во время битвы,
сгорела часовня.
Кардиель спросил:
- Именно тогда ты обнаружил себя как Дерини?
Дункан кивнул.
- Когда Аларик пытался открыть дверь, оказалось, что она заперта
снаружи по распоряжению Варина. Аларик раньше пользовался своим
могуществом, чтобы открывать замки, но сейчас он был в таком состоянии,
что это было ему не по силам. Так что мне пришлось выбирать: или открыться
в том, что я Дерини, или погибнуть. И я сделал выбор. Я использовал
могущество, чтобы открыть замок и выйти наружу. Горони, увидев это, начал
кричать. За ним о святотатстве и богохульстве завопил Варин.
Когда мы ушли, вспыхнула часовня. Мы ничем не могли помочь, поэтому с
тяжестью в душе вскочили на лошадей и ускакали. Думаю, пожар спас нас от
преследования и смерти. Если бы за нами была погоня, нас обязательно бы
схватили. Аларик был очень слаб.
Дункан опустил голову, закрыл глаза, стараясь изгнать из памяти
ужасные события.
Кардиель покачал головой.
- А что же было дальше? - мягко спросил он.
К концу повествования голос Моргана окреп и приобрел обычные
интонации. Морган взглянул на прелата.
Лицо Арлиана было строгим и замкнутым, но Морган мог почти
поклясться, что на этом красивом лице промелькнуло оживление. Затем взгляд
Арлиана скользнул вниз - на руки, сложенные на коленях, на епископское
кольцо, излучающее свет. Он поднялся и, отвернувшись от Моргана, заговорил
