холодно мерцающему аметисту в епископском перстне.
Морган и Дункан с поклоном присоединились к молчаливой процессии.
Скоро на город должна была опуститься ночь.
В Рельянских горах стало уже совсем темно, когда Дерри и его
охранники добрались до Кардосы. Дерри был привязан к седлу, как тюк. Ему
не позволили ехать верхом, как человеку.
Он проделал в таком неудобном положении весь путь через ущелье.
Голова его свешивалась вниз, руки и ноги, связанные грубой веревкой,
затекли и замерзли. Было сыро, холодно, в некоторых местах вода доходила
до груди лошади, и тогда голова Дерри оказывалась под водой. Он задыхался,
захлебывался и чуть не утонул.
Но все это не беспокоило сопровождающих его людей.
Когда небольшой отряд остановился в маленьком дворе, веревки на ногах
Дерри разрезали, а его самого грубо стащили на землю. Раненое плечо сильно
болело, и он едва не потерял сознание. От возобновления тока крови в руках
и ногах забегали мурашки. Дерри совершенно не мог стоять на ногах, поэтому
даже был рад, что двое солдат держали его с двух сторон.
Дерри попытался осмотреться, надеясь, что это отвлечет его от боли.
Они находились сейчас в Эсгар Ду - мрачной каменной крепости, которая
служила защитой городу Кардосе. Однако ему не дали возможности внимательно
изучить все: двое охранников из клана Фурстанов подхватили его и поволокли
внутрь крепости.
Дерри старался запомнить дорогу: каждую лестницу с грубыми
ступеньками, каждый поворот, каждый коридор. Но он слишком устал, ноги не
повиновались ему, боль была слишком сильна, и в памяти мало что осталось.
Наконец, они добрались до тяжелой, окованной стальными полосами
двери. Один охранник держал Дерри, а другой возился с ключом. И это было
все, что он смог удержать в сознании.
Впоследствии он не мог вспомнить, что случилось с ним после этого
вплоть до того момента, когда он увидел себя в кресле, куда его только что
посадили. Солдаты тщательно прикрутили его веревками к спинке кресла, а
затем оставили одного.
Постепенно боль притуплялась, сменялась равнодушной усталостью. После
долгой борьбы с собой Дерри поднял глаза и осмотрел комнату.
По всей видимости, это была тюрьма крепости Эсгар Ду. Свет факела,
прикрепленного к стене, едва освещал пол - поцарапанный, обшарпанный, но,
по крайней мере, чистый. Сухие стены выглядели аккуратно побеленными, что
крайне его удивило.
И все-таки эти чистые стены были стенами тюрьмы. В этом убеждали
вделанные стальные крюки, на которых висели блестящие от частого
употребления цепи, а также другие странные предметы и инструменты, о
назначении которых Дерри старался не думать.
У стены, справа от Дерри, стоял огромный кожаный сундук. Он
производил устрашающее впечатление и был здесь совсем ни к месту. На
гладкой коже, чуть пониже засова, виднелся выгравированный золотом
какой-то герб - чужой зловещий герб.
Сундук стоял довольно далеко, и Дерри при слабом свете факела не мог
детально рассмотреть изображение. Однако он чувствовал, что сундук здесь
появился недавно и что ему не хочется встретиться с его хозяином.
Дерри с трудом заставил себя оторвать взгляд от сундука и продолжить
осмотр комнаты.
В комнате было окно. Дерри чуть не проглядел его при этом слабом
освещении. Присмотревшись, он понял, что ему мало пользы от этого окна.
Оно было расположено высоко и имело в нижней части ширину несколько футов,
но затем сужалось и наверху не превышало десяти дюймов. Кроме того, оно
было защищено мощной железной решеткой. Но даже если бы Дерри удалось
справиться с решеткой, он не смог бы пролезть сквозь узкую щель. К тому
же, если, конечно, он не потерял чувства направления, окно выходило в
сторону отвесного, совершенно гладкого утеса. Так что даже выбравшись из
окна, бежать он не мог, разве что на тот свет. Острые камни у основания
утеса помогли бы ему в этом.
Самоубийство само по себе вызывало у Дерри отрицательные эмоции, а
кроме того, он знал, что его смерть не принесет никому пользы. Зато
оставшись в живых, если, конечно, ему удастся пройти через все, что его
ждет, он может надеяться на бегство.
Оставшись в живых, он сможет передать Моргану собранные сведения,
пока еще не поздно.
Эта мысль сразу же заставила его вспомнить, что у него есть средство
связи с Морганом. Медальон Святого Камбера все еще висел у него на груди,
никем не обнаруженный. Пока медальон у него, он может связаться с
Морганом.
Дерри мгновенно провел в уме расчеты и решил, что время, назначенное
для связи, уже близится. Заклинание сработает, должно сработать, хотя
Дерри еще не придумал, как он в таком беспомощном состоянии справится со
всем этим.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, вознеся молитву, чтобы ему
никто не помешал, Дерри отчаянно завертелся в стягивающих его веревках,
стараясь ощутить грудью медальон.
Правда, Морган говорил, что для связи нужно держать медальон в руке,
но Дерри надеялся, что контакта с обнаженной грудью будет достаточно.
Вот он!
Дерри почувствовал тепло медальона, согретого его телом, у левой
стороны груди.
Ну, а теперь, если контакта все-таки достаточно...
Дерри закрыл глаза, постарался представить медальон, увидеть, как тот
лежит у него на груди, вообразить, что держит его в руках, ощущает
пальцами гладкую поверхность. Затем мысленно он произнес слова заклинания,
которому научил его Морган. При этом Дерри держал в голове ощущение, будто
медальон лежит в его ладонях.
Вскоре Дерри почувствовал, что впадает в транс, как это всегда
бывало, когда он произносил заклинание. Дерри начал соскальзывать в
холодные глубины магического сна - и вдруг замер, насторожился, ужас
охватил его: послышались приближающиеся шаги.
Он с трудом удержался, чтобы не повернуть голову и не посмотреть, кто
же вошел в комнату.
- Хорошо. Я сам займусь им, - сказал холодный размеренный голос. -
Диган, у тебя есть что-нибудь для меня?
- Только послание от герцога Лайонелла, сэр, - ответил второй голос.
Судя по почтительности обращения, это был слуга.
Послышались сначала неясное бормотанье, затем хруст разламываемой
печати, шуршание разворачиваемой бумаги. Потом наступила тишина.
Дерри покрылся холодным потом, когда услышал эти голоса. Ведь в Эсгар
Ду мог быть только один человек, к которому следовало обращаться так
почтительно.
Едва лишь Дерри осознал этот ужасный факт, в камеру кто-то вошел,
неся еще один факел. Жуткие бесформенные тени заплясали на стене. Конечно,
по ним нельзя было оценить внешность хозяина, но у Дерри зашевелились
волосы на голове. Волны страха затопили его, охватили его душу.
Он пытался убедить себя, что причиной всему неверный свет факела, что
именно он вселил в него этот ужас. Но другой частью своего сознания Дерри
понимал, что один из тех, кто вошел в камеру, - Венсит из Торента.
И, значит, он, Дерри, никогда больше не сможет увидеть Моргана.
- Я займусь им, Диган. Оставь нас, - повторил ровный голос.
Снова послышались шелест сворачиваемого пергамента, скрип кожи и
ремней, когда кто-то направился к выходу.
Дверь со скрежетом закрылась, засов, лязгнув, лег на свое место.
Свет факела стал усиливаться слева от него, хотя Дерри был убежден,
что незнакомец приближается к нему с правой стороны. Эти мягкие вкрадчивые
шаги, которые слышал Дерри, рождали в его черепе тревожный нарастающий бой
сотен колоколов.
12
В кафедральном соборе Святого Сенана в Джассе продолжалась церемония
отпущения грехов двух кающихся Дерини.
После того как процессия, состоящая из восьми епископов и несметного
числа священников, монахов и помощников, вошла в собор, Морган и Дункан
были торжественно представлены епископу Кардиелю и публично заявили о
своем покаянии и желании вернуться в лоно Святой Церкви.
Они опустились на колени на самой нижней ступени алтарной лестницы и
слушали, как Кардиель и Арлиан поочередно произносили стандартные фразы,
которыми начиналась церемония.
Эта часть требовала от Моргана и Дункана большой сосредоточенности,
так как они должны были все время отвечать на сложные запутанные вопросы,
которые предлагались им в соответствии с ритуалом.
Наконец, началась та часть церемонии, где доля их участия была
незначительна.
Морган и Дункан избегали смотреть друг на друга, когда два священника
взяли их под руки и повели вверх по ступеням к алтарю. Там они простерлись
ниц на ковре, и начался следующий этап литургии.
Кардиель вдохновенно возносил мольбы Богу о прощении заблудших
сыновей, призывал благословение на их грешные души.
Пока епископ ушел в молитвы, Морган осторожно повернул голову,
лежащую на скрещенных руках, таким образом, чтобы видеть свой перстень с
Грифоном.
Все епископы и священнослужители были поглощены службой, и Морган
решил войти в контакт с Дерри, пусть даже самый мимолетный. Если его
обманывают предчувствия и с Дерри ничего не произошло, то он перенесет
время связи на завтрашний вечер, когда все будет просто устроить.
Морган приоткрыл глаза и увидел, что Дункан спокойно смотрит на него.
И Морган понял, что в данный момент на них никто не обращает внимания. В
его распоряжении есть минут пять. Может быть, удастся уложиться в это
время.
Закрыв глаза, он почувствовал осторожное прикосновение мысли Дункана,
сигнализирующего, что все спокойно. Тогда на мгновение он приоткрыл глаза,
чтобы видеть свой перстень, который использовал в качестве фокуса.
Медленно сосредоточившись, он заставил себя не видеть пламени свечей в
соборе, не слышать голосов священников, не чувствовать дыма кадильниц, не
ощущать грубую ткань ковра под подбородком. Затем соскользнул в раннюю
стадию транса, когда разум покинул его, чтобы приблизиться и войти в
контакт с разумом Сина лорда Дерри.
А Кардиель произносил слова обращения к Богу, но Морган уже не слышал
их.
Дерри старался не показать своего страха, когда по обе стороны от
него в тесном пространстве комнаты возникли два человека.
Слева стоял высокий, с ястребиным лицом, перерезанным жутким шрамом,
который начинался от аристократического носа и исчезал в аккуратно
подстриженных усиках и бороде. Темные волосы тронула на висках седина,
светлые глаза казались серебряными в свете факелов. Это в его руке был
факел, породивший те жуткие пляшущие тени, которые так напугали Дерри
несколько минут назад.
Человек повернулся к стене и закрепил факел неподалеку от уже
горевшего здесь раньше.
Но это был не Венсит. Дерри понял это инстинктивно, взглянув
единственный раз на того, что был справа.
Человек, приблизившийся справа, остановился перед Дерри. Он
разительно отличался от первого. Несмотря на высокий рост и угловатость, в
нем чувствовалась звериная грация. Рыжая борода и усы усиливали в его
облике что-то хищное, лисье. И он в упор смотрел немигающими светлыми
глазами на юношу, неподвижно сидящего перед ним.
Человек был одет так, словно собирался отдыхать: янтарного цвета
шелковая мантия, накинутая на тунику такого же золотистого цвета, на талии
широкий пояс из золотых колец, на поясе кинжал, ручка которого сверкала
драгоценными камнями. Из-под мантии виднелись бархатные штаны и остроносые
туфли с золотой вышивкой.
По всей вероятности, подумал Дерри, кинжал - единственное его оружие,
однако это мало успокаивало.
- Ну, - произнес человек.
Это был тот самый голос, который Дерри слышал раньше, и он,
