- Что же нам с тобой делать?! - все еще сокрушалась
летающая рыба, лежа возле огорода. - Где же нам для тебя столько
соли найти, чтоб всю воду посолить?!
- Я против! Я решительно против!!! - прохрипел
рак.
- Против чего? - Рыба обернулась.
- Против того, чтобы жить в рассоле! Почему из-за одного
капризного краба все должны страдать?
- Да... И ты, Петрович, прав! Но надо же с ним что-то делать!
- Отправьте его домой! - посоветовал подошедший папа
Чепухонос.
- Это слишком далеко. Он туда не дойдет...
- Пусть научится летать! - подсказал папа Чепухонос. -
Пусть его Кудкударх научит! Ап-чхи!
- Будьте здоровы! - сказала рыба. - Но у Кудкударха
крылья только для того, чтоб зарядку ими делать! А крабик умеет летать
только сверху вниз, и только.
- Уважаемая рыба! - обратился к ней
Чепухоносик. - А вы не могли бы сами отнести его домой?
- Сами?! Но мы только недавно оттуда! Не знаем, не знаем. Нам
надо подумать!
НЕОБЫКНОВЕННОСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ,
в которой рыба подумала и всех удивила.
Через два дня на берегу собрались все обитатели этих мест. Пришел
даже петушок Кудкударх и, что-то тихонько напевая, присел на песочке.
- Ну-с, где же она? - папа Чепухонос почесал свой носик.
- Сейчас приплывет, - успокоил его рак Петрович.
- Обещала, значит будет. Она - рыба слова!
И действительно, рыба не заставила себя долго ждать. Она выпорхнула
на берег и, обведя всех торжественным взглядом, заговорила:
- Мы решили лететь сегодня же!
- Ура! - закричал Чепухоносик и вприпрыжку понесся к
огороду.
Минуты через три он вернулся вместе с крабом, который тащил за
собой белую чемоданную раковину.
- Все это как-то странно! - Кудкударх пожал крыльями. -
Ведь он же - подарок тети?!
- Дорогой Кудкударх! - сказал папа Чепухонос. - Живое
дарить нельзя. Надо дарить шляпы или что-нибудь съедобное. Хотел бы я
знать, что бы вы сказали, если б вас подарили крокодилу?
- Чепуха! - Петушок махнул крылом.
- Правильно, чепуха. Но еще неизвестно, как бы к этому отнесся
крокодил!
Тем временем рыба приготовилась к полету, крепко зажала в плавниках
чемоданную раковину, в которую забрался крабик, и, взмахнув крыльями,
оторвалась от земли.
- Возвращайтесь скорее! - крикнул папа Чепухонос.
Рядом стоял и плакал рак Петрович.
- Какая же она все-таки добрая! - хриплым голосом
проговорил он и обернулся к Кудкударху. - Позвольте извиниться перед
вами за прежние укусы!
Пораженный Кудкударх застыл на месте.
- Ничего-ничего, - забормотал он, - это было не
больно...
- Ну так и хочется сделать что-нибудь ужасно доброе и совсем не
чепуховое! - воскликнул папа Чепухонос, потирая руки и глазея по
сторонам. - А! Была не была!
Он выдергивал заборные колья из земли и думал о рыбе, думал о том,
что никакая чепуха не может заменить доброго поступка, и о том, что ни
один добрый поступок не может быть чепуховым.
- Папа, - спросил вдруг Чепухоносик. - А что лучше:
нести чепуху или помогать друзьям и делать добро?
От неожиданного вопроса папа замер, хотя и сам только что об этом
думал.
- Ты знаешь, - чуточку подумав, заговорил он. - Добро,
конечно, делать лучше и намного сложнее, чем нести чепуху, но ведь мы
- Чепухоносы... Хотя ты так и не научился нести чепуху. Зато ты
очень добрый. И не так важно, как тебя будут называть: чепухоносик или
нечепухоносик. Главное то, что у тебя всегда будет много друзей и ты
всегда будешь готов помочь любому, кто окажется в беде. А это намного
важнее любой, даже самой веселой и интересной чепухи!
А Кудкударх тем временем ходил по берегу и удивлялся. Вдруг он
остановился и запел, очень красиво и громко.
- А он очень хорошо поет! - Младший опенок удивленно
покосился в сторону петушка.
- Да, прямо не верится! - согласился с ним старший.
Андрей КУРКОВ
ГРУСТНЫЙ РАССКАЗ О ПРИРОДЕ N 6
1
Нас развозили на большой крытой машине. Подъезжала она к какому-то
заброшенному месту: будь то бурелом или земляные трещины, лейтенант пускал
в предвечернее небо зеленую ракету, и через минут десять-пятнадцать у
машины появлялось незнакомое землистое лицо, молча кивало и уводило за
собой одного из нас, одного из новобранцев.
Вскоре я остался один. Машина не спеша ехала по грунтовке. По бокам
дороги то ли болото было, то ли низинка, перепаханная временем: пеньки,
маленькие холмики, высохшие стволы и множество валунов.
Остановились.
- Ну и везунчик ты! - усмехнулся молоденький лейтенант, выйдя из
водительской кабины. - Попал кур во щи!
Я молчал, глядя на зимнее серое небо.
- На этой заставе несколько лет назад всех перебили, - продолжил
лейтенант. - А новый состав еще полностью целый, но дикие они какие-то, и
переводиться в другие места не хотят. Граница - дело беспокойное!
Ну вот я и понял, что на границу попал. А то все не говорили, куда
засылают. Мол, приедешь - увидишь! Что ж, подумал я, граница так граница.
Небо прорезала очередная зеленая ракета. Только невысоко она
взлетела, вяло сделала дугу и потухла даже не в воздухе - на земле, метрах
в ста от нас.
Лейтенант, заметив мое удивление, пояснил, что в этих местах воздух
плотнее.
Из темноты вынырнул и молча стал рядом с машиной человек в военной
форме с седой шевелюрой, выбивавшейся из-под фуражки. Он внимательно
оглядел нас.
- Вот, вам новенького прислали! - нервно выпалил лейтенант,
переступая с ноги на ногу.
- Зачем? - спокойно спросил седой.
- Приказали доставить новобранца для пополнения личсостава.
- Мы не нуждаемся. - Седой затолкал волосы под фуражку.
- Но у меня приказ... мне его некуда больше везти... что ж, здесь
оставлять?!
- Здесь нельзя.
В конце концов лейтенант уговорил седого забрать меня с собой. Я
закинул вещмешок за плечо и шагнул в темноту следом за несговорчивым
воякой.
Лейтенант виновато посмотрел на меня напоследок и негромко сказал
"Будь!".
Вскоре мы пришли. На небольшой поляне стоял аккуратный одноэтажный
домик, крытый черепицей.
Седой вошел первым и включил свет.
Просторная комната. На журнальном столике расставлены шахматы, в углу
в пирамиде - несколько автоматов.
На койках заворочались четверо. Защурились от яркого света.
- Пополнение! - подтолкнув меня вперед, объяснил седой.
Теперь я разглядел его капитанские погоны.
Лежащие смотрели на меня с любопытством.
- В шахматы играешь? - спросил один из них.
- Знаю, как фигуры ходят, - ответил я.
Снова наступила тишина.
- Отбивайся! - приказал капитан. - Утром познакомимся.
Он указал на широкую скамью в дальнем углу комнаты.
Спустя несколько дней обо мне все забыли. И не то, чтобы меня не
замечали, просто капитан приказал, чтоб я без дела не сидел, но
предупредил, что если я сам себе дела не найду, за меня никто его искать
не станет.
Я решил изучать шахматы: в маленькой библиотечке погранзаставы
имелась добрая сотня книг и брошюр по шахматной теории. Один из
пограничников, весьма одобрив мой выбор, принес мне в пользование
новенькие фигуры. Теперь появился и распорядок дня: завтрак, шахматы,
обед, шахматы, ужин, шахматы.
Через несколько дней капитан разбудил всех на часа два раньше
обычного.
- Карнавал! - громогласно объявил он.
Все ожили, вмиг повскакивали с коек, принесли из служебного помещения
несколько столов и поставили их буквой "П", а потом, словно скатертями,
накрыли их картами каких-то военных действий.
Капитан с сержантом втащили в комнату большой опечатанный ящик,
топором вскрыли его и вытащили несметное число оловянных красноармейцев,
танков и пушек.
Капитан посмотрел на ходики, висевшие на стене, и крикнул:
- Форма номер девять!
Воины побежали в каптерку. Я кинулся за ними.
В каптерке висели комплекты красноармейской формы начала двадцатых
годов. Буденовки, галифе, сабли.
Карнавал начинался в полдень. Солдаты привычными движениями
расставляли на картах оловянных красноармейцев, пушки и танки.
Я присел в уголке и следил за происходящим.
Вдруг на улице раздался щелчок кнута и ржание коней.
- По местам! - скомандовал капитан, взъерошив свою седую шевелюру и
нахлобучив поверх нее форменную фуражку.
Все вскочили. Дверь распахнулась, и в комнату вошел белый офицер, за
ним несколько мелких белогвардейских чинов. Капитан шагнул навстречу
офицеру белой армии, они подали друг другу руки и уселись за столом один
напротив другого.
Мелкие белогвардейские чины торопливо расставляли на картах свои
игрушечные войска.
- Сегодня позиционная? - осведомился белый офицер.
Капитан подошел к отрывному календарю.
- Да, - прошептал он, - позиционная с последующей атакой красных.
- Отступать? - по-деловому спросил белый.
- Нет, атака отбита, - ответил седой. - Сержант Бутырлин, поставьте
самовар!
- Слушаюсь! - сержант вскочил из-за стола и побежал в каптерку.
На картах возникло движение. Белый офицер и капитан по очереди
отдавали приказы, а подчиненные послушно меняли дислокацию пехоты,
артиллерии, танков. Капитан два раза ошибался, но белый офицер гуманно
разрешал "переходить", то есть изменить приказ. Потом последовала атака
красных, но была отбита подоспевшим эскадроном белоказаков. Красные
отступили на свои позиции, и позиционная война продолжилась.
После отбитой атаки на картах военных действий появились стаканы с
чаем.
Сержант Бутырлин аккуратно записывал каждый приказ седого капитана.
Приказы белого офицера записывал приземистый вихрастый фельдфебель из
казаков.
Так продолжалось до позднего вечера. После совместного ужина
игрушечные войска были уложены в ящики, а карты протерли тряпкой, свернули
и спрятали. Белые попрощались, поблагодарив за прекрасно проведенный день.
Все снова встало на свои места. Я днями просиживал над шахматной
доской, разбирая отложенные партии Карпова и Каспарова. Капитан и четверка
во главе с сержантом Бутырлиным то неожиданно исчезали, то так же
неожиданно появлялись. До меня им никакого дела не было, ко мне даже никто
и не обращался. Я вроде и служил здесь, ведь имелись у меня своя миска и
кружка, но никаких нарядов, никаких заданий.
Недели две спустя, капитан за ужином сообщил, что следующий карнавал
произойдет через день за границей. Это сообщение никого за столом не
удивило, из чего я сделал вывод, что карнавалы такие проводятся регулярно
то на нашей, то на другой стороне границы. Но что за государство
находилось по ту сторону границы, я до сих пор не знал. Спросить об этом
было как-то неловко. Боялся, что засмеют.
После ужина капитан впервые вызвал меня к себе. Оказалось, что у него
в одной из каптерок оборудован кабинет.
- Думаю, что вы уже пообвыкли у нас, - сказал капитан. - Завтра мы
уходим на день и в связи с этим у вас появляется возможность совершить
подвиг или выполнить первое боевое задание!
Я насторожился.
- Вы остаетесь охранять заставу и всю границу! Вопросы есть?
Вопросов у меня было множество, но задавать их я не решился.
Когда на следующий день капитан и четверо пограничников покинули
заставу, я, закинув автомат на плечо, впервые обошел окрестности. Удивило
меня более всего то, что я не нашел ни единой тропки или дорожки. Все
вокруг поросло диким лесом.
Обойдя пару раз вокруг заставы, я вернулся в комнату и засел за
шахматную доску. Пытался доиграть последнюю отложенную партию Карпова и
