Ну а печень... печень теперь у вас. Вы понимаете, что это значит?
Я испугался. По правде говоря в Германии я не задумывался, да и не
спрашивал, кто был донором моей новой печени. Мне просто сказали, что
обычно органы берут у людей, погибших в автомобильных авариях. Да и думать
об этом было как-то неприятно.
- Вот так то, господин писатель. Теперь вы понимаете, почему вы
здесь, а не дома?
- Так что ж мне делать? - спросил я. - Не будете же вы обратно из
меня эту печень вырезать? Да и зачем она вам?
- Не будем? Как сказать... Тут дело тонкое. Понимаете, печень - это
вещественное доказательство, часть тела. А когда есть тело - есть и дело,
которое теперь можно будет закрыть... Народ надо успокоить, а то газеты
расшумелись, что дело это политическое. Нет, нормальная уголовщина... Вы
же сами видите! Да и семья покойного наконец успокоится - лучше уж горькая
определенность, чем сплошное неведение. Думаю, что родственники кандидата
хотели бы и могилку иметь, так что вполне возможно они потребуют от вас
вернуть печень для захоронения... Видите, как вы влипли. Можно сказать -
со всех сторон влипли!
- Постойте, - я внимательно посмотрел в глаза моему собеседнику. -
Так значит, вы все знали заранее, знали куда и зачем повезут этого
человека?
- Лично я? Нет, я занимаюсь только внешним отслеживанием внутренних
органов. Из Польши и дальше. Ну а мои коллеги, конечно, кое-что знали. Но
мы ведь не милиция, в наши обязанности входит лишь сбор конкретной
информации и использование ее в экстремальных случаях. Если б вам,
например, пересадили бы в Германии печень Куприненко Степана Захаровича -
был такой лесник в Карпатах, вы бы сидели б себе сейчас спокойно дома и
пили бы с женой чай. Но печень Куприненко пересадили другому господину,
немецкому проффесору из Кельна. Печень Куприненко была получше вашей
новой. Но и дороже. А так как вы получили печень с, так сказать,
политической окраской, то тут уж ничего не поделаешь... Ну ладно, вам
скоро ужин принесут, а мне домой пора. Всего доброго и до завтра!
Я опять остался один в стерильной тишине комнаты без единого окна.
Мое самочуствие внезапно ухудшилось. Немного болела голова и как-то
отчетливо ощущалась печень. Нет, она не болела, но словно резко прибавила
в весе и в размере - я ее ощущал, как что-то инородное, что-то чужое, от
чего надо было срочно избавиться... Я поднялся с кресла и прилег на
стоявший рядом диван с велюровой оббивкой. Стало легче.
Через пару часов уже другая стюардесса принесла мне поднос с
"авиаобедом", точно таким же, как и прежний. И снова минут через
пятнадцать принесла и оставила мне небольшой термос с крепким кофе.
- Кандидат очень любил кофе, - вспомнил я и потрогал свою новую
печень, историю которой я уже подробно знал.
Несмотря на крайне неудобный диван, спал я хорошо и крепко. Но уже
проснувшись, снова почувствовал себя неважно. Поднялся, пересел на кресло
и посмотрел на часы. Часы стояли - я не поверил своим глазам! Новые
швейцарские часы, подарок моих немецких друзей, с десятилетним гарантийным
сроком и микробатарейкой на пять лет остановились, замерли на прошедшей
полуночи. Гарантийный талон с инструкцией лежали в моей сумке и я
автоматически полез туда, вытащил элегантную, больше по стилю подходившую
к какому-нибудь колье с бриллиантами коробочку из-под часов. Взял в руки
инструкцию, подробную и многоязыкую. Стал искать английский вариант и
вдруг к своему удивлению заметил столбец кириллицы. Шрифт был слишком
бисерным для освещения этой комнаты. Я приблизил инструкцию к глазам.
"Последнее достижение швейцарской часовой мысли", "следуя многовековым
традициям часовых мастеров", "Самое удачное сочетание последних достижений
науки и современного дизайна..." Инструкция больше походила на рекламный
текст и я уже хотел было сунуть ее обратно в роскошную коробочку, но тут
внизу столбца увидел красный восклицательный знак, отодвинувший один абзац
вправо.
"Предупреждение! - прочитал я. - Ваши новые часы, кроме всех выше
перечисленных функций, обладают еще одним важным качеством: они способны
сигнализировать вам о возможной опасности для вашего здоровья. В случае
вашего приближения к опасным для здоровья местам (высокий уровень
радиации, загрязненность воздуха и др.) часы немедленно останавливаются. В
этом случае вам следует немедленно (как показано на рисунке 5) включить
функцию экологического компаса и тогда минутная стрелка укажет вам
направление обратное источнику опасности. После того, как вы покинули
пределы опасной для здоровья зоны часы автоматически восстанавливают время
и ход. БЕРЕГИТЕ ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ, ЧАЩЕ СМОТРИТЕ НА ЧАСЫ!"
Теперь я понял смысл этого подарка. От нечего делать я внимательно
изучил рисунок номер пять и включил функцию экологического компаса.
Минутная стрелка неуверенно прошлась по кругу, а когда я поднес часы
циферблатом к лицу - стрелка ткнулась в небо и так застыла. Я понял, что
часы работают. Они просто не показывают время.
Вскоре высокая стюардесса лет тридцати пяти принесла мне авиазавтрак
и новый термос с кофе.
- Вы не скажете, который час? - спросил я.
- Пол десятого. Приятного аппетита, - ровным голосом произнесла она.
И вышла.
Уже с некоторой долей брезгливости я распаковал пластиковую тарелочку
с теплым фасолевым пюре и двумя сморщенными сосисками довольно замученного
вида. Съев свой одноразовый завтрак, налил в пластмассовую чашечку кофе из
термоса. И тут же мне в нос ударил сильнейший кофейный аромат. Этот кофе
был намного крепче вчерашнего. Я представил себе, насколько он может быть
вреден для здоровья, для моей новой печени. Но одновременно возникла
прежде мне неизвестная "кофейная" жажда и я легко опустошил весь термос,
насчитав в нем четыре с половиной чашки.
После этого внутри себя я ощутил движение жидкости. И не то, чтобы не
было этого раньше, но сейчас происходило все как-то по-другому. Будто бы
изменилось направление этого движения. И снова отдельной тяжестью я ощутил
свою новую печень. Она словно бы специально хотела обратить на себя мое
внимание.
- Наверное, - подумал я, - моим другим внутренним органам не очень
уютно с новой печенью. Они должны к ней привыкнуть, может быть даже как-то
приспособиться... Но ничего, надеюсь, что сработаются...
Открылась дверь и в комнату вошел мой вчерашний собеседник.
- Здравствуйте, Андрей Юрьевич. Как спали?
Я кивнул в ответ.
Он прошел и сел в соседнее кресло.
- Как печень? - поинтересовался он.
- Ничего...
Он задумчиво кивнул.
- Да, - вздохнул, - вам не позавидуешь... Родственников кандидата уже
поставили в известность. Дело движется к концу...
- Да, кстати, мой сын вас знает. Говорит, что пару раз был на ваших
вечерах. Понравилось ему, говорит. Да ладно, вернемся к нашей истории.
Собственно, вам уже все известно. Остается только сидеть и ждать решения,
- он указал пальцем вверх, - касательно печени кандидата... Если вам
интересно, могу вам еще одну историю рассказать, не про вас, не бойтесь...
Совсем другую, но вам, как писателю, это тоже будет интересно...
В этот момент кто-то постучал в двери. Мой собеседник выглянул на
стук. Я услышал невнятный, но тревожный шепот. Дверь щелкнула и я вновь
остался один.
- Может уже принято какое-то решение насчет моей печени? - не без
испуга подумал я.
Стерильная тишина раздражала. Мое вчерашнее самообладание покинуло
меня.
- Нет, я не должен нервничать, - твердил я себе. - Ничего страшного
не произойдет. Сейчас конец двадцатого века, а не кровавое
средневековье...
И тем не менее внутренняя нервная дрожь нарастала и превращалась в
боль. Болело где-то в животе. Боль пускала волны и я чувствовал их
направление. Волны увеличивались в размере и боль усиливалась. У меня
внутри нарастала болевая буря. Но меня интересовало только одно - не
связано ли это с моей новой печенью?
В какой-то момент болевая волна захлестнула меня с головой и я
потерял сознание.
Очнулся я в обычной больничной палате. Очнулся ненадолго.
И тут же услышал знакомый голос своего последнего собеседника.
- Извините, Андрей Юрьевич... Это вас по моей просьбе привели в
сознание... Я тут одну вашу книжку купил. Детскую. Ничего, смешная.
Подпишите на память...
Туман перед моими глазами немного рассрялся и я увидел знакомое
красноватое лицо.
- Подпишите! Меня зовут Тарас Белоненко...
Он вложил в мою руку фломастер и приподнял меня, повернул меня набок.
Перед собой я увидел мою последнюю детскую книжку.
- Вот здесь лучше, на второй странице...
Дрожащим почерком я вывел "Тарасику от автора".
- Дату не ставьте, - попросил собеседник.
Я снова откинулся на спину и закрыл глаза.
- Спасибо, Андрей Юрьевич, - услышал я. - Ваш вопрос еще не решен.
Может все еще и обойдется. И еще, вы не подумайте, что мы действительно
следили за вами в том, старом смысле. Просто вы сами рассказывали все
вашей жене по телефону.
Я вдруг понял, что мой собеседник не хочет, чтобы я о нем плохо
думал. Это меня тронуло и я снял с кисти свои новые швейцарские часы и
протянул ему.
- Это мне? - радостно улыбнулся он, принимая подарок.
Я кивнул и насколько было сил прошептал: "Они здесь не ходят..."
- Это ничего, - успокоил меня он. - У нас такие часовщики работают -
починят!
Наутро следующего дня я умер. Вскрытие показало обширный инфаркт
миокарда. Печень была в порядке, хоть немного и увеличена.
Моя жена быстро нашла общий язык с вдовой кандидата и, слава богу,
похоронить меня решили целиком.
На мои похороны собралось много мне не знакомых людей. Звучала чистая
украинская речь. У могилы прошел митинг.
На мраморной плите над моей могилой выбили две фамилии - так уж
условились между собою две вдовы - и с тех пор к памятнику постоянно
приносят свежие цветы. У могилы собираются симпатичные молодые люди и
подолгу говорят о будущем.
Я им сочувствую, но вообще-то я во всей этой истории не при чем.
И цветы на могилу приносят не мне, а моей последней печени.
Андрей Курков
Одиннадцать необыкновенностей из жизни чепухоносиков, их другей и
знакомых.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Необыкновенность первая
Необыкновенность вторая
Необыкновенность третья
Необыкновенность четвертая
Необыкновенность пятая
Необыкновенность шестая
Необыкновенность седьмая
Необыкновенность восьмая
Необыкновенность девятая
Необыкновенность десятая
Необыкновенность одиннадцатая
НЕОБЫКНОВЕННОСТЬ ПЕРВАЯ,
про новых обитателей высокого дуба.
Однажды весной на берег речки вышло очень странное семейство: папа,
мама и сынок. Все они были маленькими, длинноносыми и ни на кого, кроме
друг дружки, не похожими.
Раньше эта необыкновенная семейка жила на Шляпном поле среди
росших там в изобилии соломенных шляп, но папа, которому надоело жить в
постоянной тени, решил, что пора перебраться куда-нибудь поближе к воде
и солнцу. Так они и вышли к речке, на берегу которой рос толстый и
высокий дуб.
- Какая маленькая елочка! - радостно воскликнул папа, глядя
на дуб.
- Да, неплохой кустик! - поддакнула мама, разглядывая
верхушку могучего дерева.
- Папа! А в этом большом дубе и дупло есть! - весело
закричал сынок.
- Он опять все испортил! - огорченно произнес папа и
почесал кончик длинного носа. - Ап-чхи!!! Я же тебя учил! Ну
