земли. И не просто вскрыть ямы, как это делают землекопы, а просмотреть,
желательно - просеять всю вынутую землю, отметить уровни поверхности
раскопов, зарисовать и заснять срезы, привязать к месту и описать наиболее
интересные находки. По окончании работ все эти сотни тонн земли мы обязаны
были свалить обратно в раскопы - таково было условие, поставленное перед
нами руководством зоны.
Теперь читатель может понять, что люди, пришедшие в этот раз на осарки,
меньше всего рассчитывали на удачу и открытия. Предстоял долгий, тяжелый
труд во время отпусков - вместо отдыха и безо всякой гарантии успеха;
остатки трубы можно было найти, а можно было и не найти, в случае же
обнаружения она могла оказаться обломком нашего, земного бура и
т.д.Собственно, речь шла "всего лишь" о проверке очередного сообщения. К
трем отработанным сезонам должно было прибавиться как минимум столько же.
Речь шла о продолжении начатых работ - не более. Хватит ли сил осуществить
задуманное на этом этапе изыскании?
Разумеется, на всякий случай были разработаны правила техники безопасности.
Под "всяким случаем" здесь подразумевалась возможность странных находок, от
которых можно было ожидать всего. На всякий же случай имелась и ножовка с
алмазным полотном, способным угрызть даже сверхпрочные корпуса
автоматических буров, созданных "зелеными" инженерами и рабочими из
созвездия Большого Пса и заброшенных на Землю сто лет назад. Имелись также
аптечка, хорошо зарекомендовавший себя прибор НФМ, переговорные устройства,
фотоаппаратура, световые бомбы, термитные шашки.
Маловато было лишь продуктов.
2
Мушара с первого же дня облюбовала "кратер".
Детальнейшие карты, изготовленные Виктором Малышевым, сильно помогали в
работе. По заранее разработанному плану от установленных нами на осарках
знаков, отмечавших места стояния теодолита в предыдущей экспедиции, мы
быстро разметили место раскопа № 1 длиной в 5 метров и шириной 2,5. С
помощью водяного уровня выверили нити над раскопом, разбили его на квадраты,
детальнейшим образом обмерили профиль холмика которому предстояло исчезнуть
навсегда.
3 августа Борис Вихрев и Сергей Сидоров начали осторожно вскрывать
возвышенность.
Пока остальные трое были заняты обустройством избушки, заготовкой дров и
приготовлением пищи, я сделал небольшой раскоп на дне "кратера", перед этим,
разумеется, попросив Андрея поработать там прибором. Поля были в норме, и на
мои деяния яма не реагировала. Вода на этот раз находилась всего в полуметре
под дном. Это было очередным неприятным открытием, ведь во время злополучной
экспедиции № 3 в 89-м до воды было на метр больше. По карте с отметками
высот теперь легко можно было сосчитать, что в начатом ребятами раскопе на
месте холмика вода находится на глубине 2,2 метра от края раскопа. Это было
плохо, так как означало что остатки трубы могли располагаться примерно в 70
сантиметрах ниже уровня воды - водохранилище и здесь вредило нам! Тщательно
скрывавшаяся, но довольно яркая мечта вернуться в Ярославль с куском трубы и
тем самым покончить с трудоемкими раскопками пускала под землей пузыри.
Но отступать было нельзя - следовало рыть хотя бы до уровня воды. Я подошел
к раскопу №1. Холмик постепенно таял, Мушара с наслаждением купалась в
выброшенной из раскопа смеси перегноя и угольной пыли. Меня это
заинтересовало. Известно, что у людей и собак одинаковая реакция на
геопатогенные зоны, в то время как у кошек - обратная. Купание Мушары в пыли
могло говорить как о стремлении кошки отвести душу по части личной гигиены,
так и о возможности негативного влияния данной зоны на человека.
- Здесь сплошная керамика, - сказал Борис, указывая на отложенные в сторону
черепки. Все эти горлышки, донышки и боковинки сосудов мы отбирали по двум
причинам. Первая - чтобы не нанести ущерба археологии, если находки вдруг
окажутся ценными, и вторая - чтобы после соответствующих заключений
археологов, в том числе и по "неценным" находкам, произвести датировку слоев
осарков, что должно было помочь нам в работе.
Немного помявшись, я выдал Сергею и Борису результаты своих расчетов.
- Как извлечь трубу из-под земли - задача вторая, - резонно заметил Сергей -
Сначала надо снять весь грунт над водой.
Борис кивнул в знак согласия, и оба принялись за работу. Расхолаживания,
которого я боялся, не произошло.
Но на пресловутой трубе свет белый клином не сходился. Имелся еще один
объект, право работать на котором я, памятуя о случившемся с Урявиным,
постарался еще на собрании в планетарии застолбить за собой. Речь шла о
"кратере". Конечно же тем, кто хотел работать там не возбранялось. Но
все-таки раскопки в "кратере" хотелось начать мне. Так получилось, что в
течение трех лет именно я изо всех сил тащил эту тему, это я уже в который
раз зазвал сюда людей, и я отвечал за них. По отношению к раскопкам в
"кратере у меня, кроме чистого "хотения" , был еще и долг - я так считал и
считаю вполне искренне, и здесь не нужно выискивать претензии на геройство.
В этом деле я ставил себя сейчас не выше Мушары: роль подопытных кроликов
нас обоих устраивала.
Произведя разметку, я стал осторожно вскрывать борт "кратера", намереваясь
углубиться до уровня грунтовой воды на 2 метра и повести шурф вдоль по
осаркам, а затем повернуть вправо в яму, которую кратером считал Гусев. По
этому разрезу мы надеялись понять происхождение обеих ям. Это был раскоп №
2.
Шли двадцать первые сутки, скопившиеся в течение трех лет, во время которых
днем, а часто и ночью я топтался в яме, в которой или близко от которой, по
легенде, сто лет назад "шевелились таинственные "каленые стрелы". Были ли
они вообще? Что они из себя представляли? Откуда прилетели?
Сколько уже раз "химеры", о которых мы слышали от Гусева три года назад,
начинали ворочаться в этой яме. Здесь что-то светилось, что-то излучало
радиоэнергию, выделяло ртуть, что-то заставляло и нас и других застывать от
страха, здесь что-то "слушало" нас, "следило" за нами, реагировало на
вспышки и удары, сюда оттягивались стрелки компасов, это таинственное
"что-то", судя по всему, заставило здесь Урявина потерять сознание.
Александр Иванов уже после экспедиции № 8, признался мне, что во время
ночного эксперимента по "раскачке" зоны он, стоя на осарках, вдруг испытал
ощущение необычайной легкости, готовности лететь, как бы некоего опьянения,
о чем неоднократно рассказывал нам Гусев.
Реальность здесь превосходила фантастику. Впрочем, на основании всего этого
мы по-прежнему не могли сказать ничего конкретного о том, подтверждаются или
не подтверждаются легенды о "стрелах". Не следовало сильно уповать и на
результаты раскопок. Если люди, работавшие в 30 метрах отсюда, могли
рассчитывать вытащить из земли какую-то трубу, то что можно было вытащить
здесь? Не "стрелу" же. Выводы, и то очень острожные, судя по всему, мы могли
бы попытаться сделать лишь по совокупности данных. Эти данные и следовало
добыть.
Срез углублялся. Первые 25 сантиметров состояли почти из чистого перегноя с
кусочками шлака. Затем лопата вошла в десятисантиметровый слой как бы мелко
раздробленного кирпича с включениями глины. Под ним находился тонкий слой
чистой глины. В верхнем полуметре было найдено 6 осколков сопел. Лопата
вдруг проскоблила по какому-то длинному предмету. Очень осторожно я
разрыхлил землю по бокам его. Предмет был пяти сантиметров в поперечнике
круглый, с раструбом на конце. Я извлек его из земли. Это было сопло хорошей
сохранности. Возможно, оно даже не побывало в работе - поверхность его имела
чистый цвет. Может быть его обожгли в печи и готовились поставить в домницу,
но уронили, разбив наполовину, и выбросили сюда. Здесь же встречались
осколки глиняных сосудов. С глубины полуметра шел почти метровой толщины
слой мелкого древесного угля. В двух местах шурф пересекали обугленные
остатки то ли брусьев, то ли досок. На глубине полутора метров пошел слой
шлака и битых сопел. Теперь дно траншеи переходило в дно "кратера" и почти
упиралось в пробный раскоп. Углубив место около среза до уровня воды я повел
шурф дальше.
Верхняя часть грунта, скрепленного корнями деревьев держалась хорошо, но
шлак шлак вываливался из отвесных стенок, стоило лишь к нему прикоснуться.
Он сыпался с шумом битого стекла. А мы-то думали, что его острые куски
окажутся прочно сцепленными один с другим.
В первом раскопе Борис и Сергей, пройдя относительно тонкий слои с осколками
керамики, углубились в почти метровой толщины слой смеси земли и угля. Пока
невозможно было понять, шли ли мы по следам копателей картофельных ям - для
этого нужно было углубиться еще. Длину раскопа сократили пока до трех
метров.
3
- Слушай, нам на этом долго не продержаться, - Смирнов указал на довольно
внушительную кучу пакетов и банок у стены в избушке. - Мужики роют землю,
воздух - свежий, аппетит - отличный. Работы здесь невпроворот, да и
трудиться собираемся долго. Что делать?
- А что ты тут сделаешь? Если уж сильно прижмет - сходим в село за хлебом.
- Слушай! - Главный кашевар наклонился ко мне, желая сообщить тайну, о
которой я догадывался. - Ну что хлеб? На хлебе десятки тонн земли не
перероешь, а в магазине больше ничего нет. Три года к раскопкам готовились,
все готово, все - и уедем потому что жрать нечего? Да и хлеб дадут - ну раз,
ну два. Вот смотри: сначала у нас кончится сахар, потом - масло, потом хлеб.
А там уж и остальное.
Спорить не приходилось: "жрать" было нечего и в Ярославле. На еду вводились
талоны. В экспедицию взяли продукты, кто какие смог.
- Сережа, нельзя. Понимаешь? Нельзя нам здесь делать ничего такого, на что
мы не получили разрешения. Даже грибы собирать или ягоды. Выкинут нас
отсюда, как только заметят. Вот уж в этом случае точно раскопок не будет
никогда и никаких.
- Слушай. - Сергей оттащил меня в сторону - Я ночью снимаю, а днем кашеварю,
и времени немного остается. Так? У Андрея давление упало, работать не может.
Так? Ну и давай вот мы с ним хоть вокруг поля обойдем, в подлеске грибов
пособираем, глядишь, на день больше и протянем. Что ж это за наука такая,
если жрать нечего? А? Для кого она? И зачем? И что мы этим докажем?
Вечером утомленная компания, делая вид, что обсуждение кометной версии
интересует ее больше всего на свете, "не заметив", проглотила грибной суп.
4
- Что там за звезда такая крупная горит?
Мы всмотрелись в указанном направлении. Действительно, низко над горизонтом
горела крупная красная горошина.
- Судя по цвету - Марс. Да уж очень велик.
- Марс на северо-востоке?
Мы продолжали беседовать у костра. Мне было удобно наблюдать за "Марсом" с
крыльца избушки, и время от времени я бросал на него взгляды. Кажется,
"планета" поднималась. Или это только кажется? Зафиксировав ее положение
относительно темной массы деревьев, я заметил слабое движение "звезды".
- Ребята, а ведь это не планета. Смотрите - объект поднимается вверх и идет
на нас.
- Самолет? Но нет звука.
Мы вслушивались в тишину. Из избушки принесли бинокли.
- Нет, это не самолет, - сказал Сергей Сидоров. Ему, как вертолетчику, в
этом можно было доверять. - Наверху у него будто бы маленькая светлая
наковаленка.
Я начал ощущать тревогу. Судя по тому, как присмирели стоявшие перед костром
ребята, им тоже было не по себе: нечто непонятное двигалось прямо на нас. Мы
замолчали. Постепенно объект повернул вправо от нас и теперь бесшумно шел
