прижимается к стене.
- Сапог, ты мне надоел.
- Но сходка постановила...
- Ты меня в следующий раз позови на нее. Я хочу посмотреть в глаза тем
паразитам, которые тебя поддерживают. Наверно все недоумки, как этот Шпора.
И потом, ты все путаешь армию со сходкой, наверно от того, что тебе еще
никто мозги не прочистил.
- Пусть только попробуют?
- Попробуют. А сейчас пойдешь к своим и объяснишь, что ты совместно с
капитаном решил летчиков не сдавать и порвешь пасть каждому, кто даже
подумает об этом.
- Я этого не скажу.
- Я думал, что ты умнее. Тебе ведь этого в России не простят, никто не
простит, ни твои блатные, ни мы. Так и сдохнешь вонючей падлой со своими
долларами. Ты мне уже надоел, катись от сюда.
Сержант уходит.
- Ну а ты что? - обращается старлей к прапорщику.
- Ничего. Ножичком у меня перед носом помахали и отпустили.
- А кто им сказал об ультиматуме?
- Девочка. Так Хромову и сказала, что принесла ультиматум.
- Чего темнишь? Говори дальше.
- Дальше... Меня придавили и под стволом автомата, я все сказал.
- Ну, и сволочь, же ты.
- Помирать то, даже от своих не хочется.
- Девочку отправил обратно?
- Отправили...
- Тогда ждите. Нам бы выдержать два часа.
- Почему два?
- Поздно уже. Скоро будет темно. Для артиллерии цели не видно.
- Вы думаете, что...? - удивился прапорщик.
- Что бы нас подавить, как они нам в ультиматуме пишут, нужно подтянуть
много пушек, танков, "град" - черт возьми...
- А завтра?
- Если не придет подмога и авиация, нам конец.
- Хорошая цена за двух летчиков.
- Мне оружие дадите? - спрашиваю я.
Все смотрят на меня.
- Дадим, - говорит старлей, - пойдешь на самый трудный участок ближе к
развалинам.
Мне дали автомат, четыре рожка с патронами и пять гранат, потом отвели
в окоп, где я оказался в одной связке с конопатым солдатом.
- Ты, Шпора, у меня не балуй, - пригрозил ему старлей, - кишки выпущу.
- Как что, так я.
- Так что бы не было чего, возьмешь летчика под свою опеку.
- Хорошо.
- Я говорил твоим идиотам, что Шпора еще не полный дурак, но они в это
с трудом верят. Так что, пока.
Травкин уходит.
- Старлей, выпить хочешь?
- У тебя есть?
- На.
Он перекидывает мне фляжку. Я делаю глоток и начинаю кашлять.
- Что ты дал?
Шпора ухмыляется.
- Чистый спирт. Воды здесь мало, так что привыкай.
- Что значит привыкай.
- Мы же здесь отрезаны от всего мира. Когда наши подойдут неизвестно, а
ваши вертлюги, тем более. Чтобы от страха не описаться в этом бедламе, спирт
надо глушить все время.
Они начали позже обещанного срока, минут на двадцать. Рявкнули пушки и
минометы, земля заходила ходуном. Две установки "град" молотили наш участок.
Я и Шпора вжались комочками в дно окопа. На плечи падают комья земли и
густой песок. Земля ходит ходуном и противно трясет. Наконец наступила
звенящая тишина. Шпора толкает в плечо.
- Вставай, чечены пошли, - прорывается через звон.
От развалин бежали фигурки в нашу сторону. Я приладил автомат к плечу и
короткими очередями начал стрелять. Меня отрывает от стрельбы старлей.
- Шпора, лейтенант, бегом на западный участок, там у нас плоховато.
Мы несемся по окопу и я нарываюсь на прапорщика. Он как-то странно
лежит, перегородив окоп.
- Вперед, - подталкивает старлей.
Перепрыгиваем тело и вскоре оказываемся на позиции. Здесь два убитых
солдата лежат лицами вниз.
- Отбивайтесь от сюда, - кричит Травкин и убегает по извилине окопа
дальше.
Чеченцы совсем рядом, метров в двадцати и я сам очень удивился, когда
очередью подломил двоих. Мы кидаем гранаты и тут Шпора сбивает меня с ног и
мы валимся на дно окопа. Опять грохот и земля поехала в сторону.
- Стреляй, - рычит Шпора.
Мы распрямляемся и опять садим очереди в эти мельтешащие у окопов
фигуры.
Наступившая темнота, прервала наступление чеченцев и мы усталые валимся
на песок.
- Старлей, выпить хочешь?
- Иди к черту.
- А ты ничего, неплохо для новичка.
- Давно здесь?
- Пятый месяц.
По окопу идет Травкин.
- Шпора, возьми , возьми Новикова и оттащи погибших ребят в яму. Оружие
собери. Как у вас с патронами?
- Здесь пол цинки от ребят сохранилось, - говорит Шпора.
Я осматриваю свои рожки и с удивлением вижу, что они пусты.
- У меня ничего.
До чего же быстро я расстрелял четыре диска.
- Хорошо. Шпора, возьмешь еще цинку в хранилище. Старший лейтенант,
пойдемте со мной.
Бродим по окопам, где Травкин отдает встречным солдатам распоряжения и
наконец, доходим до блиндажа. Капитан с перевязанной рукой сидит за столом.
- Валера, какие потери?
- Шесть убитых, семь раненых, не считая тебя. Прапора тоже нет.
- Жаль. Неплохой все же мужик был. Как наши уголовнички?
- Ничего. Хочешь жить, умей вертеться. За те несколько месяцев, что они
здесь, пообтерлись немного, даже Хромов неплохо вел. Лучше скажи, как
подмога?
- Застряли. В Аргуне ведут переговоры, а с другой стороны стоят и не
могут продвинуться из-за плотного огня. Авиация подняться не может в воздух
из-за низкой облачности.
- Значит завтра день неудач. Патронов осталось мало.
Этот день завтра начался с девяти часов, когда чеченская артиллерия
начала долбить наши позиции. Тонкие пукалки двух зарытых бронетранспортеров
не могли устоять против длинных сигар "града" и вскоре один накрылся.
На Шпору рухнула стена окопа и я руками пытался его откопать. Наконец
голова вылезла из песка и после пары оплеух, вздохнула. Я выволок его за
плечи из обвала и, найдя флягу, влил глоток спирта с полу сжатый рот. Глаза
раскрылись и Шпора сел.
- Ну ты даешь.
- Стрелять можешь?
- Сейчас. Башка чугунная.
Артиллерия кончила долбать наши полуразрушенные окопы и вопли атакующих
понеслись к нам. За первые пол часа, даже прицельными короткими очередями, я
высадил все патроны и, сидя над цинкой, набивал рожки. Чеченцы прорвали
полосу огня и вышли к окопам. Стреляю почти в упор. На меня валится человек,
я отскакиваю, но он не шевелится на дне окопа и последние пол диска веером
всаживаю в эту редкую цепочку врагов. Штыка у меня нет и первый чеченец,
прыгнувший в окоп, напоролся на ствол автомата, он согнулся на песке и,
выронив автомат, принялся блевать кровью. Удар в спину, перекидывает меня
через него. Молодой мальчишка, лет 18, саданул мне прикладом в спину. Я
вскочил и вцепился в его оружие, под нашими ногами блюет чеченец. Вдруг,
мальчик выпрямляется, ноги его подламываются и он падает вниз, автомат
остается у меня в руках. Шпора со штыком в руке стоит и с удивлением глядит
на дно окопа.
- Ну, летчик, ты даешь.
- Патроны есть?
- Не гоношись, чеченцы отступают.
В окопах много раненых и убитых солдат наших и врагов. Мы идем со
Шпорой, перепрыгивая через валяющиеся тела, и нарываемся на человек пять
живых, во главе с сержантом Хромовым, оживленно ругающихся матом. Хромов
видит меня, его скулы сжимаются.
- Ну что, сука, смотришь на погибших ребят. Это из-за тебя они сдохли в
этой дыре.
- Сержант, возьмите себя в руки.
- Ах ты, дерьмо.
В руках у Хромова оказался штык. Я вырвал из кобуры пистолет и снял
предохранитель.
- Не балуй...
Но в это время кто то из стоящих за спиной Хромова бросил кинжал и он
воткнулся мне в левое плечо. От боли я нажал на курок и сержант, выронив
штык, упал на песок.
- Ни с места, - зверею я, обращаясь стволом к оставшимся пятерым. - Кто
кинул нож?
Молчание. И вдруг из-за моей спины Шпора говорит.
- Ну что, Миша, допрыгался. Не надо в него стрелять, старлей, мы сами с
ним разберемся.
К месту происшествия прибежал Травкин.
- Почему здесь выстрелы?
Он видит всю сцену.
- Отставить, старший лейтенант. Я сам разберусь. Спрячь пистолет.
Я с трудом запихиваю пистолет в кобуру. Травкин подходит ко мне.
- Шпора, держи старшего лейтенанта за плечи.
Шпора крепко держит меня. Травкин цепляется за кинжал и вдруг резким
рывком выдирает его из тела. Он рассматривает рукоятку.
- Миша Х. Ну что же, Хитров, мне с тобой делать?
- Ничего не надо с ним делать, товарищ старший лейтенант, - говорит
Шпора, еще держа меня за плечи, - мы с этим, жополизом, сами разберемся.
Сейчас каждый человек дорог на позиции.
- Хорошо. Разбирайтесь сами. Летчик, как себя чувствуешь?
- Как после сковородки по голове.
- Сейчас сан инструктор подойдет, потом приходи в блиндаж.
В блиндаже на нарах лежит капитан. Я дотрагиваюсь до его плеча.
- Товарищ капитан...
И вдруг отдергиваю руку, у капитана черное лицо и ледяная кожа.
- Капитан...
- Его убили, - раздается голос у двери.
Травкин бросает автомат на стол.
- Кто?
- Черт его знает, но нашим уголовникам он, по-моему, не мешал. Еще один
такой напор и нам хана. Выбито половина блокпоста.
В блиндаж вбегает солдат.
- Товарищ старший лейтенант. Чечены парламентера выслали.
- Вот черт. Летчик сиди здесь, я сейчас.
Через двадцать минут Травкин возвращается.
- Три часа отдыха.
- Что такое?
- Им надо трупы забрать.
Миша пришел в себя. Я сижу на нарах в его ногах.
- Как мы здесь очутились? - спрашивает он.
- Стингер задел наш вертолет.
- Я же имитаторы включил...
- Ты все сделал правильно, но не повезло... Я говорил с медиком. У тебя
два перелома ребер и вывихнуто плечо.
- Знаю. Ребята говорят..., вам там тяжело...
- Паршиво. Подмога застряла и не может подойти.
- Ты мне автомат, на всякий случай, подкинь...
- Хорошо. У нас патронов мало. Дам только один рожок.
К вечеру опять началась атака и тут знакомый гул прорвался с небес.
Почти задевая землю шли мои вертолеты. Дудаевцы сразу запрыгали и я увидел,
как земля вздыбилась на их позициях. Вертолеты улетели на базу, а у нас
изредка постреливают.
- Теперь, будут зализывать раны, - говорит Шпора. - Как плечо?
- Болит.
- Ты посиди здесь, чечены очухаются часа через два.
Я прислоняюсь к стенке окопа и дремлю. И вдруг кто-то закричал.
- Машины. Машины пошли.
Солдаты выскочили на бруствер.
- Что происходит? - удивляюсь я.
- Это значит чечены ушли и движение на дорогах восстанавливается. Пошли
первые легковушки.
- По моему, - рядом стоит Шпора, - наши наконец то прорвались и идут
сюда.
Действительно через час первые разведчики появились у блокпоста.
Снова я у своих. На первых порах, подлечиваюсь и жду, когда пришлют
новый вертолет. Боря уже летает и мне приходиться встречать и провожать
своих друзей. По прежнему жаркие дебаты в курилке.
- Ну как так можно, - возмущается Воронов, - какой то паразит Басаев,
Радуев могут уничтожать наших женщин и детей, прикрываться нашим мирным
населением, а мы должны здесь посылать каждому бандиту поцелуй, когда он
идет в обнимку с чеченской бабой.
- Самое смешное, - поддерживает Тихомиров, - американцы, англичане и
французы только пожурили бандитов за эти рейды, а у нас за убитую дохлую
корову сразу вой на всю вселенную.
- А наши то хороши. Вся эта депутатская сволочь полезла в заложники к
бандитам. Ах, какой трогательный жест, бедному бандиту надо уйти на свою
территорию.
- Бить их надо гадов. Не должно быть пощады, раз эта женщина прикрывает
юбкой бандита, она сообщница бандита, всех под корень... Они наших женщин,
мы их тоже...
- Это что за разговоры, - в дверях стоит полковник Колосов, - и не
