приближаться, взбираясь на холмы, всадники, Кастрюка и Каргалука.
Тимоха, с самострелом в руке, стоял в одном ряду с другими воинами,
обученными стрельбе из этого страшного оружия, спрятавшись за тяжелыми
большими щитами, удерживаемыми щитоносцами, специальными пешими воинами,
которые кроме этих щитов были одеты в кольчуги, шлемы и вооружены мечами.
Тимоха тоже имел меч, но кольчуги не имел. Кожаная рубаха с шестью вшитыми
стальными бляшками, да круглый стальной шлем, как миска, прикрывали воина.
Сотский Винволд командовал самострельщиками. Он стоял недалеко от Тимохи и
ждал распоряжений князя Монастырского.
- Пошли...., - прошелся шепот в рядах воинов.
Тяжелые, самые отборные и хорошо вооруженные всадники Таш-бека решили
проломить полк Монастырского, расположенный между холмами.
- Прикрыть головы! - зазвучала команда.
Задние ряды воинов приподняли щиты, прикрывая головы от стрел. Винволд
закричал, прижав руки к губам.
- Самострелы приготовить.
Тимоха приподнял самострел и установил между плеч, стоящих перед ним
щитоносцев.
- Всем внимание. Щиты отклонить.
Щитовые присели и дружно опустили вытянутые щиты влево. Теперь лицо
Тимохи оказалось выше уровня щитов и он увидел скакавших на них всадников.
- Спустить курки.
Шипящий щелчок тетив пронесся по всему ряду. Тимоха поймал глазом,
через прорезь самострела первую попавшуюся фигуру всадника и нажал курок.
- Щиты поднять. Всем самострелы заряжать.
Щиты подняли вовремя, с наружи в них уже со смаком впивались стрелы.
Теперь Тимоха упер нос самострела в землю, зажал ногами и стал крутить
ручку, натягивая воловью жилу на защелку. Вытащив из сумки железную тяжелую
стрелку, он воткнул ее под защелку в паз. Готово, он опять может стрелять. И
тут же голос посадского командует.
- Всем внимание. Щиты отклонить.
Опять дружно падают щиты влево и Тимоха вновь увидел татар.
- Спустить курки.
Он успел поймать в прорезь хорошо одетого толстого, блестящего от
железной брони, татарина и спустил курок.
- Щиты поднять. Всем самострелы заряжать...
Если бы татары знали сколько трудов и пота потребовалось воинам в
обучении этого искусства, стрелять калеными стрелами. Винволд был хуже зверя
и заставлял парней стрелять в бревна на расстоянии ста шагов. Горе тому, кто
не попадал. Стальная стрелка у неумехи, входила в грунт и ее надо было потом
откапывать, чуть ли не на метр, чтобы опять пустить в дело. Да и с бревном
было худо. Потом его разрубали, что бы вытащить впившееся глубоко железо.
Горы дров возвышались возле холмов, где тренировались...
Однажды Винволд принес свейские стальные наплечники и кольчугу
известного московского мастера Никиты. Сам мастер пришел, чтобы увидеть, как
его творение будет искалечено этим страшным оружием. Винволд повесил на
бревна кольчугу, сверху прицепил наплечники. Взял самострел и пятидесяти
шагов выстрелил...
Потом все ходили и смотрели. Наплечник и кольчугу с двух сторон,
пробила стрелка. Мастер долго цокал языком, закинул железную рубашку на
плечи, и расстроенный уехал к себе в кузню.
За щитами раздались дикие вопли басурманов. Замедлился тяжелый топот
копыт.
- Таш-бек... Таш- бек ..., - закричали гортанные голоса.
Тут же тысячи стрел взвились в небо и опять посыпались на росичей. Щиты
над головами сразу стали тяжелые. Иногда противная деревяшка проскальзывала
в щели между щитами и падала на землю, не найдя, незащищенного куска тела, и
плохо было тем, когда стрелка все же впивалась в плохо прикрытую часть...
Стоящий сзади Тимошки старый воин, прижал к себе парня и прикрыл его своим
щитом. Тимоха все же зарядил самострел и вовремя.
- Самострелы приготовить.
Тимоха приподнял свое оружие и тут же стрела, свалившись с неба,
впилась в дерево. Пришлось ее быстро смахнуть.
- Всем внимание. Щиты откло- нить.
Опять прорезь хватает фигуру.
- Спустить курки.
Только нажал на спуск и татарская стрела ударила в шлем, потом
свалилась под ноги.
- Щиты поднять. Самострелы заряжать.
Только стал натягивать жилу, новая команда.
- Стрелки из самострелов назад... Копья опустить... Уплотнить ряды.
Самострельщики быстро пробрались за последний ряд. 16 рядов вжались в
единый комок. Стрелы прекратили падать. И тут же Винволд скомандовал.
- Самострелы сложить. Всем разобрать по два дротика.
Эти дротики лежат горами за последними рядами росичей.
Вздрогнула масса воинов, первые ряды приняли на себя налетевших
всадников.
- Начали, - крикнул Винволд.
Тимоха швырнул дротик в небо, прямо над головами своих, потом
следующий... Через пять минут горы оружия не было. Все улетело на татар. Тут
же ослабла пружина и татары отхлынули обратно...
Оставшиеся воины Таш-Бека, без своего погибшего начальника,
растерялись. Получив жесткий отпор, они бросились назад наискосок к
переправе, сминая фланги, пляшущих на конях, легких всадников Каверги. И
тут, кипящий от нетерпения Дмитрий, взмахнул мечем и, увлекая воинов,
бросился вниз с холма. Каверга и Хазибей сразу отступили и еще больше ввели
сумятицу, смешавшись с отступающими воинами Таш-Бека, и уже не могли
восстановить порядок среди татар, а те сразу же бросились бежать и все три
версты до реки их воины неслись как очумелые. На другом фланге, бывалый
Кастрюк, сразу понял в какое дурацкое положение он попал, так как были
открыты его фланги. Он спешно, но организованно, стал отступать, грамотно
отбиваясь со всех сторон от Дмитрия Полянского, Андрея Ольгердовича и части
полка Дмитрия.
У переправы творилось черт знает что. Узкий коридор брода был забит
удирающими воинами. Часть нетерпеливых бросилась прямо на лошадях в воду и
тут с ужасом поняли, что у противоположного берега нет дна и там берега из
жидкой болотины, их лошади не могут на берег взобраться. Эта плавающая
масса, свернула по течению, врезалась в переправляющихся и началась
сумятица. Крики и вопли неслись по всюду. Русские полки и татарская конница
Тахтамыша прижали татар к воде и вырубили их полностью. Мурза Кастрюк еще
пытался со своими воинами организовать сопротивление у переправы, но был
убит. Ни один высший татарский военноначальник не спасся. Все, включая мурзу
Бегича, погибли. Были потери и у русских, но настолько малые, что даже в
Синодалах, летописях тех лет, говорится только о трех сотнях убитых.
Наступившая темнота не позволила свежей коннице Боброка переправиться
через реку и пустится в погоню за тем, что осталось."
В коридоре меня ждал Дмитрий Константинович. Парторг отвел в сторону.
- Михаил Иванович, вы очень интересно рассказали о битве на Воже, но
согласитесь, не слишком ли вы одиозно относитесь к самострельщикам, то есть
к самострелам?
- Почему одиозно? Просто наши историки не привыкли упоминать об этом
виде оружия. Однако все источники и даже рисунки в наших учебниках истории
показывают русских воинов с самострелами. Значит самострел был обычным
оружием в русских дружинах. Другое дело, что в то время его мог иметь только
богатый воин.
- Допустим. Но всю битву наша история описывает не так.
- Она ее вовсе никак не описывает.
- Тем более. Не уклоняетесь ли вы от наших социалистических норм в
развитии исторических процессов.
- Разве здесь надо учитывать именно эти нормы? Мы показываем историю
так как она есть.
- Надо, еще как надо их учитывать. Мы с вами творим нашу историю. На
примере наших героев должны воспитываться поколения молодежи. Мы их выбираем
для них, нашего будущего...
- Разве мы их выбираем?
- Вы где живете, Михаил Иванович? В Советском Союзе. Значит мы
подчиняемся законам нашего общества.
- Я все понял, Дмитрий Константинович.
- Рад за вас...
У меня в квартире Женька глушит водку.
- Понимаешь, Марта, выкинула меня.
- Что произошло?
- Она просто не пустила меня к се6е в дом и все.
- Значит надоел.
- Это я то?
Раздался телефонный звонок. Я беру трубку.
- Миша, это я Татьяна. Слушай, ну здорово. Вся кафедра гудит. Наш декан
с Дмитрием Константиновичем и профессором Писемским целый час о тебе
толковали. А народу то на лекции было, жуть...
- А что говорят?
- Да кто как? Одни говорят, что это сырой материал, а другие
восхищаются.
- А ты как?
- Я всегда была твоей поклонницей.
КУЛИКОВСКАЯ БИТВА
На следующий день, только я вошел в преподавательскую, влетела как
ошпаренная секретарша и попросила меня зайти к заведующему кафедрой. Членкор
Дальский со скорбным лицом встретил меня в своем кабинете.
- Уважаемый, Михаил Иванович, вот же напасть какая, придется временно
прекратить занятия.
- Что произошло?
- Пришла разнарядка из обкома партии, нужно выделить на уборку картошки
полторы тысячи студентов. Ректор решил нашу кафедру послать полным составом
в поле.
- Но...
- И никаких возражений. Вас, как самого молодого на кафедре, ставят
старшим над нашими студентами.
Паршивая погода и труд в полусогнутом состоянии, не убивают энергии
молодых ребят и девчат. Вечерами футбол, музыка, пляски, хохот и конечно,
страстные поцелуи в кустах. Мы уже двадцать дней в этих сырых и вонючих
бараках. Но однажды, все же дождь и грязь допекли самых выдержанных и после
очередной уборки нудных борозд с картошкой, мы обессиленные лежали на нарах
и тут Татьяна предложила.
- Михаил Иванович, что же было перед Куликовской битвой, расскажите.
- Разве вам не надоели эти лекции на кафедре?
- А что? Правда, расскажите, Михаил Иванович, что было после битвы на
Воже? - попросили несколько голосов.
- Хорошо. Только чур, не перебивать.
"После смерти Ольгерда, умнейшего и сильного князя Литвы и самого
опасного противника Дмитрия, в его княжестве начались раздоры. Толковые
советчики князя Дмитрия, пользуясь этим, направили московские войска под
руководством опытных военноначальников, захватить города Ржев, Трубчевск и
Стародубск на западных рубежах молодого государства. Успех превзошел
ожидания, мало того, что взяли города, но и раскололи окончательно Литву.
Часть князей литовских ушли под руку Москвы, а другая часть - встала на
сторону одного из сыновей Ольгерда - Ягайло.
Итак, это прелюдия.
Сегодня Боброк злой, как никогда. Только что прибыли лазутчики из самой
Орды и нечему было радоваться. В горницу входит Бренко и кряхтящий князь
Федор Тарусский.
- Здав будешь, князь, - кивает Бренко, - зачем пригласил нас?
- Только что был гонец из Орды.
- Значит Мамай решился?
- Мамай собрал совет, всех своих подданных князей и объявил им, что
идет войной на нас
- После битвы на Воже, три года прошло. Мы готовились, ждали, собирали
по крупицам дружины, обучали новых воинов, - кряхтит князь Федор. - Дожить
бы до судьбы своей...
- Кто с татарами вступил в союз? Кто против нас пойдет? - нетерпеливо
спрашивает Бренко.
- Все крымские татары выходят на нас...
- Стой, - опять вмешивается Бренко, - не уж то даже резервов в Крыму не
оставляет? Ведь хан Тохтамыш не дремлет, тоже против Мамая зубы точит.
- Берет всех. Три года для него прошли не зря. Собирал сведения,
бояться нас стал. Собрал не только всяких не годных, но и хороших воинов ото
всюду, где мог. Сами судите. Половецкие князья, вечно битые, худосочные,
дадут тысяч тридцать всадников. Даже многовато для них, но вои уже не те.
Духа победы в них нет. Хазарские Турки дают тысяч пятнадцать. Эти очень
