думайте об этом.
Мы молчим.
- В этой глупой войне самыми лучшими оказались летчики и мы не должны
ронять планку лучших. Да бывали неудачи, попадало и мирному населению, но мы
старались не делать этого. Всем ясно?
Мы опять молчим.
- Значит ясно, раз молчите. Сережа, - он поворачивается ко мне, - там
приехала комиссия по мечети, пойдем отбиваться.
- Сережа, мы все с тобой, - кричит мне в спину Боря.
Даже Вася распрямил жестко руку, посылая мне салют.
Шесть человек сидят за столом и едят меня глазами. Один военный, один
известный демократ, остальные представились, как видные общественные
деятели. Полковник Колосов сидит за мной.
- Старший лейтенант, - говорит военный, - расскажите как вы сбили
мечеть?
- Так. Навели на цель и сбил.
- Что значит, так? Вы что не знали, что мечеть мирный объект,
почитаемый народом Чечни.
- Наверно народ Чечни плохо почитает ее, раз позволил с нее
расстреливать из пулемета и снайперских винтовок наших солдат и офицеров.
Теперь возмущается демократ и сидящие рядом общественные деятели.
- Как можно с таким настроением воевать? - кричит демократ. - Вы люди
военные и должны были снять зарвавшихся бандитов другим путем, а вы нашли
простой путь, взяли снесли мечеть и все.
- Мне бы так хотелось, что бы вы, в то время, были среди этих солдат на
земле и, сидя под пулями, порассуждали с ними, как одним плевком можно было
снять вооруженных бандитов с башни.
Все немеют. Демократ наливается краской и взрывается.
- Каждый должен быть на своем месте. Мне кажется, что вы не на своем.
Профессиональный военный не позволит себе воевать с мирным населением и с их
культовыми зданиями.
Остальные загалдели и понесли такую чушь, что мне совсем расхотелось с
ними разговаривать.
- Старший лейтенант, - возмущается военный, - вы сами осознаете, что вы
своими действиями наносите вред России?
- Мне иногда кажется, что эта возня с несчастным населением Чечни не
стоит и выеденного яйца. Никто из вас не понимает, что население давно воюет
с нами и эти истерические крики об их уничтожении, обыкновенное не понимание
ситуации в этом районе. Тот, кто не знает истины, тот обыкновенный...
болтун.
Теперь зловещая тишина.
- Мне кажется все ясно, - тянет демократ. - Мы не будем вас
задерживать, лейтенант.
Я выхожу из комнаты. И слышу как полковник Колосов заступается за меня.
- Старший лейтенант, самый лучший офицер части...
Дверь захлопывается. Правы наши офицеры, когда политика вторгается в
армию, это не армия...
В курилке все встречают меня напряженно.
- Ну как? - спрашивает Боря.
- Плохо, наверно уволят.
- Теперь увольняет не военный министр, а задрипанный депутат, который
съездил с Басаевым в одном автобусе, - злобно говорит майор.
Все галдят. Через десять минут появляется Колосов и отзывает меня в
сторону.
- Сережа, ты идиот, ты знаешь, что ты наделал?
- Нет. Скажите, товарищ полковник, неужели все сошли с ума. Русских
военных и не военных подло убивают, а их свои же, так называемые
правозащитники, газеты и телевидение распинают.
- Хватит о глобальных проблемах. Мы говорим о тебе.
- Меня уволят?
- Комиссия решила не в твою пользу. Они направляют представление в
министерство обороны.
- Все ясно.
- Ничего не ясно, дурак.
Рассерженный полковник уходит.
Вместо Миши мне прислали нового оператора. Прибыл новый вертолет и в
первый полет я пошел в паре с машиной Бори. Нам поставили задачу поддержать
войска на Юге Чечни.
Наземные войска наводят нас.
- Комета, рядом со школой дом, там два пулемета, успокойте их.
- Принял. Сейчас.
Рядом со школой три дома. Из одного выскакивает женщина и грозит мне
кулаком.
- Огонь, - рычу оператору.- Всех к черту.
Мы сносим снарядами и ракетами все три дома и эту идиотку.
- Спасибо, Комета, - слышится с земли.
Теперь сам замечаю, как из каменного строения на площади села,
промчалась в нашу сторону, ракета. Разворачиваю вертолет и смешиваю весь ряд
зданий, охватывающих площадь, с землей. Теперь стало видно, как из близ
лежащих домов выскакивают люди и бегут к краю села. Боря и я поливаем их из
пушек и ракет.
Полковник с яростью смотрит на меня.
- Ты, понимаешь, что ты сделал?
- Помог нашим войскам без максимальных потерь захватить село.
- Ты, сумасшедший. Я вынужден тебя отстранить от полетов.
- Слушаюсь.
- Сережа, - смягчается Колосов, - я понимаю ты во всем прав, но эта
война не та.
- По моему, война есть война. Меня учили воевать, а не приветствовать с
воздуха врага, окруженного бабами.
- Не будем вдаваться в дискуссию. Иди.
В курилке все смотрят на меня сочувственно.
- Боря мне рассказывал, - говорит майор Воронов,- хорошо ты их
причесал. Говорят, 17 домов с говном смешал.
Врывается Боря.
- Включайте телевизор.
На экране журналисты ходят по развалинам села и подносят микрофоны к
плачущим женщинам.
- Скажите, что произошло.
- Ой, горе, - вопит женщина, - все погибли. Как налетели самолеты и все
здания, всех людей побили. За что нам такие страдания. Моя золовка, дед,
внучек, все погибли.
- А боевики были здесь?
- Ни одного не видела. Было такое мирное село...
- Ну что? - орет Боря. - Слышали. Мы, с Сережей, этих боевиков десятка
два расстреляли с воздуха. Если сейчас покопаться в развалинах, то еще с
десяток точно найдут, а эта, сволочь, ноет, что ни одного нет.
- Точно, а куда же их трупы делись?
- По их правилам, трупы должны в этот же день быть похоронены. Кое кого
они из боя вынесли с собой, остальных, местное население прибрало и
спрятало, что бы ночью похоронить. Поэтому никого и не видно.
- Хана теперь вам ребята, - констатирует Терехов.
- По-моему достанется одному Сережке, - говорит Боря. - Меня от полетов
не отстранили.
- Это называется вышли из боя с малыми потерями.
- Между прочим, - говорит Боря, - два раза "стингерами" по мне
прошлись. Если бы не имитаторы, конец.
- Теперь они все чаще запускают эти штучки. Вон, Сережку, не смотря на
имитаторы, сбили над блокпостом 15.
- Это я сам не доглядел, допустил одну ошибку.
Все с интересом смотрят на меня.
- Когда прилетел на блокпост, то сразу прошел над ним с севера, громить
южный участок, а они взяли меня в клещи...
- Понял, - догадался Боря, - имитаторы летят влево, а ты их корпусом,
на вираже, закрыл для правой ракеты.
- Точно.
- Вот видите, век живи, век учись, - говорит Воронов.
Скрипит динамик.
- Майор Воронов, капитан Терехов, с экипажами на вылет.
Пишу уже третью объяснительную записку. Прилетели из военной
прокуратуры и досконально изучают мои бумаги.
- Вы знаете, сколько погибло мирных жителей после вашего налета, -
спрашивает умненький, зализанный капитан.
- Нет. Я с воздуха считал только боевиков.
- Шестнадцать женщин и детей, - не замечает моих слов следователь.
- А сколько погибло коров и кур?
- Чего? - обалдело смотрит капитан.
- Я спрашиваю, сколько погибло при этом коров и кур?
- Не знаю.
- А жаль, надо приобщить к делу.
- Не иронизируйте, старший лейтенант, вам надо бы думать о другом.
- О чем, например?
- Как бы не сесть в тюрьму.
- Хорошенькое дело, если бы началась война со странами НАТО, то на
следующий день, после очередных боевых действий, надо всех наших
военнослужащих, посадить в тюрьму.
Капитан хмуриться.
- Идите, старший лейтенант.
Командир части сидит напротив меня и барабанит пальцами по столу.
- Ну вот, допрыгался.
- Что-нибудь не так?
- Все не так. Командование поставлено в пиковую ситуацию. Все понимают,
что ты прав. Сейчас наша страна больна и некоторые там наверху, пытаются ее
полечить, путем развала армии. Тебя судить не будут, иначе это будет суд над
армией. Пожалуй, есть только один путь, чтобы все решить...
Полковник смотрит в окно и тянет...
- Вам, старший лейтенант, надо уйти из нашей части.
- ???
- Пришло распоряжение из министерства обороны о переводе вас на другое
место службы. Это реакция на решение комиссии по мечети. Наши начальники за
вас вцепились и не позволили, чтобы выперли из армии.
- Когда мне сдавать дела?
- Хорошо бы сегодня. Дело в том, что завтра должна прибыть комиссия по
разборке наступления наших частей на село, которое вы постарались сравнять с
землей.
- Но уже была прокуратура...
- Но там, в думе, некоторым депутатам делать нечего, вот и мучаются от
безделья. Некоторые из них заявили, что военная прокуратура заодно с
военными, так и так дело прикроет.
- Неужели она действительно прикрыла дело?
- Есть же у нас еще нормальные люди. Так что, давайте собирайте
чемодан.
- Есть. Разрешите идти.
- Постойте Я не сказал главного. За оборону блокпоста 15 командование
решило наградить вас и присвоить звание капитан.
- Служу, России.
- Вот теперь идите, но сначала в спец отдел...
Замухрышка майор, начальник спец отдела уже ждал меня.
- Задержались вы, товарищ капитан. Мне уже надо сводку подавать, а я
еще с вами не разобрался.
- Меня командир части задержал.
- Хорошо. Теперь слушайте меня. Отныне вы имеете другую фамилию, имя,
отчество и переходите в новую часть с другой анкетой.
- Не понял. Я теперь не я?
- Да вы теперь Иванов Сергей Павлович, вот ваши новые документы,
предписание на новое место службы и новое личное дело.
- Но зачем это?
- К сожалению вы здорово насолили чеченцам и они вас не простят. При
штабе Масхадова есть особый отдел, который занимается военными
преступниками, то есть нашими военнослужащим, отличившимися в войне с ними.
Вы у них преступник номер один. В любой точке России вас легко могут
вычислить и подло убить.
- Неужели это серьезно?
- Еще как. У них везде свои люди. Вытаскивайте ваши документы и давайте
сюда.
Я отдаю свои старые документы, беру новые.
- Хорошо, - говорит майор, - что у вас семьи нет, а то с ними было бы
сложнее. У майора Воронова, например, узнали где живет семья и всю ее
вырезали в Тамбове.
- А он знает об этом?
- Нет. Еще придется ему сказать, а потом, я уверен, после его первого
вылета на эту сволочь, так же как и вам придется переделывать документы.
- Я бы тоже взорвался после таких сообщений.
- Вы уже взорвались. Срочно соберите вещи, самолет будет через час.
Я прощаюсь со своими друзьями.
- Сережа, я твой должник на всю жизнь, - обнимает меня Боря.
- Ладно. Шарик круглый, когда-нибудь встретимся.
- Ты первый, но я чувствую не последний, кого турнули из нашей части, -
говорит мне майор Воронов. - И кажется, это будет высочайшим признанием
профессионализма и воинской доблести.
- Да брось ты петь дифирамбы, - выступает капитан Тихомиров, - Сережа,
помни, братство достигнутое в Чечне должно быть самым крепким. Я хочу, чтобы
мы так лет через десять собрались и вспомнили эти годы.
- Если Россия не развалиться и с нами ничего за это время не случится,
- прерывает его Воронов.
- Тоже мне оракул, хорошую речь испортил.
Меня провожают до самолета.
На новом месте приняли хорошо. Командир части, просмотрев мои
документы, с восхищением сказал.
- Прекрасный послужной список, капитан. Скажите, вы прослужили в
глубинке, а у вас уже есть боевые ордена и медали?
