обеденной горячки. Разносчику больше не с кем было беседовать.
- Эй, парни, не слыхали, что вчера вечером приключилось на восточной
окраине?
Я застонал, прежде чем он перешел к сути дела. Я понял.
- Да. Сущая война. Пожары, колдовство, толпа буйствует. Такого в старом
городе не видывали со времен того генерала.., как бишь его?., которого
Госпожа схватить хотела.
Когда разносчик отошел доводить следующего клиента, я сказал Следопыту:
- Нам пора уносить ноги.
- А что с Гоблином и Одноглазым?
- Сами о себе позаботятся. Если подвернулись под самосуд - очень хорошо,
а я ради них головой рисковать не намерен. А если вывернулись - план они
знают. Догонят.
- Я думал, Черный Отряд не оставляет своих мертвых.
- Так и есть, - ответил я, но не уступил. Пусть наши волшебники варятся в
том зелье, которое сами сварганили. Я не сомневался - выживут. Они уже
попадали в переделки, тысячу раз. Долгий пеший переход должен благотворно
повлиять на их отношение к дисциплине.
Покончив с завтраком, я сообщил хозяину, что мы со Следопытом уезжаем, а
вот друзья наши останутся. Потом оттащил протестующего Следопыта к фургону,
запихал внутрь и, когда мальчишка отвязал поводья, двинул к западным
воротам.
Ехали мы долго, по извилистым улочкам, через дюжину крутоспинных мостиков
через каналы, но от вчерашних глупостей все же удалялись. По пути я
рассказывал Следопыту, как мы загнали Загребущего в петлю. Ему понравилось.
- Это торговая марка Отряда, - заключил я. - Заставить врага совершить
ошибку. В бою мы были лучшими, но дрались мы только когда ничто другое не
помогало.
- Но вам платили, чтобы вы дрались. Все для него черно-белое. По-моему,
он слишком долго в лесах жил.
- Нам платили за результат. Если мы могли добиться его без боя, тем
лучше. Нужно только изучить своего врага. Найти слабость и воспользоваться
ею. Душечка- в этом мастерица. Хотя со Взятыми в этом отношении проще, чем
кажется. У них у всех самолюбие болезненное.
- А Госпожа?
- Сказать не решусь. Не нашел я у нее слабостей. Немного тщеславия, но я
не знаю, как за него зацепиться. Может, ее желание властвовать. Пусть
захватит больше, чем сможет удержать... Не знаю. Она осторожна. И умна.
Вспомни, как она разделалась с мятежниками при Чарах. Убила одним камнем
трех птичек. Она не просто избавилась от мятежников; она выявила ненадежных
Взятых и подавила попытку Властелина выбраться с их помощью.
- А как с ним?
- Пока это не проблема. Но он, вероятно, уязвимее Госпожи. Он не
мыслитель. Он вроде быка. Так силен, что ума не надо. Ну немного хитрости,
как под Арчой, но большей частью - прямой удар кувалдой.
Следопыт задумчиво кивнул:
- А в этом, наверное, что-то есть.
Глава 25
КУРГАНЬЕ
Грай просчитался. Он забыл, что не только Кожуха заинтересует его судьба.
Искать его начали, когда он не появился на работе, - в разных местах.
Колотили в дверь, стучали в окна - ответа не было. Кто-то подергал за
дверную ручку. Заперто. Тут забеспокоились всерьез.
Одни предлагали пойти разбираться к высокому начальству, другие -
действовать решительно. Последние победили. Замок был выломан, и собравшиеся
очутились в доме.
Меблировка оказалась скудной, а чистота - почти противоестественной.
- Вот он! - заорал первый, кто поднялся на чердак. - У него вроде удар! ,
Толпа набилась на чердак. Грай сидел за столом; перед ним лежали пакет в
промасленной коже и книга.
- Книга! - удивился кто-то. - Ну как есть странный тип!
Кто-то пощупал Граево горло, обнаружил, что слабенький пульс есть, что
Грай дышит, - но куда реже и поверхностней, чем спящий.
- Да, наверное, удар. Сидел тут, почитывал, а его и скрутило.
- С моим дядей так было, - поддержал другой мужик. - Когда я пацаном был.
Сидел, сказку баял, потом побелел и скопытился.
- Да он жив еще. Надо сделать что-то. Может, поправится еще.
Все, спотыкаясь и толкаясь, ринулись вниз.
Кожух узнал о случившемся, когда толпа ввалилась в штаб. Был он в тот
момент на дежурстве, и новости поставили его в безвыходное положение. Он дал
слово Граю.., по и уйти с поста не мог. Сироп интересовался Граем лично, и
оттого новости достигли его тут же. Полковник вышел из кабинета, углядел
потрясенного Кожуха.
- Слышал? Пошли глянем. А вы цирюльника приведите. И коновала.
Стоит задуматься о ценности человеческой жизни, когда в армии числятся
коновалы, но нет врачей.
Начинался тот день знаменательно - редкостно ясным небом. Теперь набежали
тучи, на деревянных настилах оставили пятнышки первые дождевые капли. Следуя
вместе с дюжиной солдат за полковником, Кожух едва слышал замечания Сиропа о
необходимости их починки.
Дом Грая окружала толпа.
- Дурные вести не сидят на месте, сударь, - заметил Кожух.
- Да ну? Посторожите, ребята. Заходим. - Внутри полковник задержался. - У
него всегда было так чисто?
- Так точно. У него был пунктик насчет порядка и распорядка.
- Странно. Его ночные прогулки едва ли не выходят за рамки.
Кожух пожевал губу и подумал, не стоит ли передать полковнику послание
Грая. Решил, что еще не время.
- На чердаке? - спросил полковник одного из тех, кто нашел Грая.
- Да, сударь.
Кожух уже взлетел наверх. Заметив пакет в промасленной коже, он, не
раздумывая, сунул его за пазуху.
- Сынок...
Кожух обернулся. В дверях стоял нахмуренный Сироп.
- Ты что делаешь?
Полковник был самой устрашающей фигурой, какую мог себе вообразить Кожух,
- даже страшнее жестокого и требовательного отца. Как ответить, юноша не
знал. Он стоял и трясся.
Полковник протянул руку. Кожух отдал ему пакет.
- Так что ты делал, сынок?
- Э.., сударь.., однажды...
- Ну? - Полковник осмотрел Грая, не прикасаясь к телу. - Ну давай
рассказывай.
- Он просил меня отправить письмо, если с ним что-то случится. Ему
казалось, что его время истекает. И он сказал, что письмо будет в кожаном
пакете - па случай дождя и все такое. Сударь.
- Понимаю. - Полковник кончиками пальцев приподнял подбородок Грая. Пакет
он положил на стол, потом приподнял веко Грая. Зрачок был не больше
булавочной головки. - Хм-м-м. - Полковник пощупал лоб пострадавшего. -
Хм-м-м. - Он нажал на несколько рефлекторных точек. Никакой реакции. -
Странно. На удар непохоже.
- А что же это такое, сударь? Полковник Сироп выпрямился:
- Может, ты мне подскажешь?
- Простите?
- Ты говорил, будто Грай ожидал чего-то.
- Не совсем. Он чего-то боялся. Говорил, что стар и что его время вышло.
Может, у него была какая-то болезнь, а он никому не признавался?
- Может быть. А, Всхолм. - Явился коновал.
Проделав те же манипуляции, что и полковник, он выпрямился и пожал
плечами. Не по моей части, полковник.
- Лучше перенести его туда, где за ним присмотреть можно. Этим ты и
займешься, сынок, - приказал полковник Кожуху. - Если он вскоре не придет в
себя, придется кормить его насильно. - Он побродил по комнате, глянул на
корешки дюжины томов. - Человек ученый. Так я и думал. Гора контрастов. Я
все раздумывал, кто же он на самом деле.
Кожух начал опасаться за Грая.
- Мне кажется, сударь, что он когда-то был важной персоной в одном из
Самоцветных городов, но потерял все и был вынужден вступить в армию.
- Об этом поговорим, когда перенесем его. Пошли.
Кожух последовал за очень задумчивым полковником. Может, все-таки стоило
передать предупреждение Грая?
Глава 26
ПО ДОРОГЕ
На исходе третьего дня, когда мы со Следопытом успели вернуться к месту
высадки, загрузить фургон и двинуться на север по дороге на Клин, я начал
подумывать, а не подвела ли меня логика. Ни Гоблина, ни Одноглазого.
А беспокоиться не стоило. Настигли они нас близ Мейстрикта, крепости в
Клину, которую Отряд, будучи на службе у Госпожи, когда-то удерживал. Мы
съехали с дороги в рощу и готовились к ужину, когда услыхали перебранку.
- А я настаиваю, что ты во всем виноват, - верещал голос, принадлежащий,
несомненно, Гоблину, - ты, червеобразный заменитель рыбачьей наживки! Да я
бы тебе мозги в кисель превратил за то, что ты втравил меня в это дело, если
бы только у тебя были мозги!
- Я виноват. Я виноват?! О боги, да он даже себе не способен сказать
правду! Это я его втравил в им же придуманное дело? Слушай, ты, пожиратель
навоза, за этим холмом - Мейстрикт. Там нас помнят еще лучше, чем в Розах. А
теперь я спрашиваю тебя еще раз: как пройти через город, чтобы нам глотки не
перерезали?
Сдержав попятное облегчение, я не стал кидаться к дороге.
- Верхом едут, - сообщил я Следопыту. - Как по-твоему, где они взяли
коней? - Я попытался отыскать хоть что-то светлое. - Может, выиграли в
карты, шулера несчастные? Если Одноглазый не лез Гоблину под руку. -
Одноглазый такой же паршивый шулер, как и картежник. Иногда мне кажется, что
он склонен к самоубийству.
- А все ты с твоим проклятым амулетом! - пискнул Гоблин. - Госпожа не
сможет его найти! Отлично! Так и мы не можем.
- Мой амулет? Мой амулет?! Да кто, чтоб ты сдох, вообще ему амулет
подарил?
- А нынешнее заклятие кто придумал?
- А накладывал кто? Ну, скажи мне, жабий сын, скажи?
? выбрался к опушке. Колдуны уже миновали пас. Следопыт полз за мной.
Ради такого зрелища с места двинулся даже пес Жабодав. - Стоять, мятежники!
- взревел я. - Первый, кто двинется, - мертвец!
Глупо, Костоправ. Очень глупо. Ответили они быстро и весело. Чуть меня не
прикончили.
Колдуны исчезли в сияющих облаках. А вокруг нас со Следопытом возник
гнус. Оказывается, на свете намного больше жучков, чем я себе представлял, и
каждый из них стремился мной пообедать.
Пес Жабодав зарычал и принялся щелкать челюстями.
- Хватит, шуты базарные! - взвыл я. - Это я. Костоправ!
- Какой Костоправ? - спросил Одноглазый у Гоблина. - Ты знаешь
какого-нибудь Костоправа?
- Да. Но останавливаться не стоит, - ответил Гоблин, высунувшись из
облачка, чтобы проверить. - Он свое заслужил.
- Точно, - согласился Одноглазый. - Но Следопыт-то ни при чем. А я не
могу перенести чары на одного Костоправа.
Гнус вернулся к своим гнусным делишкам - наверное, принялся жрать сам
себя. Я сдержал гнев и поприветствовал колдунов. Оба изобразили оскорбленных
невинных овечек.
- Ну что скажете в свое оправдание, ребята? Хорошие у вас кони.
Интересно, а хозяева их не хватятся?
- Погоди! - пискнул Гоблин. - Ты нас обвиняешь...
- Я вас знаю. Слезайте с коней и пошли есть. Завтра решим, что с ними
делать.
Я повернулся к колдунам спиной. Следопыт уже вернулся к походному костру
и раскладывал по тарелкам ужин. Я принялся помогать ему, внутренне все еще
кипя. Придурки конокрады. Мало им того шума, что они и без того подняли... У
Госпожи везде свои люди. Мы, может быть, и не худшие из ее врагов, но уж
какие ни на есть. Кто-то обязательно придет к выводу: Черный Отряд вернулся
на север.
Заснул я с мыслью о возвращении. Меньше всего нас будут искать на дороге
к равнине Страха. Но я не мог наплевать на приказ. Слишком многое от нас
зависело. Хотя первоначальный мой оптимизм подвергался серьезной опасности.
Чертовы безответственные клоуны.
Наверное, когда-то сгинувший под Арчой Капитан чувствовал то же самое. У
него хватало на это поводов. Я приготовился к золотым снам. Дремал я
беспокойно, но сновидения так и не пришли.
Следующим утром я запихал Гоблина и Одноглазого в фургон, под мешки с той
ерундой, что мы сочли жизненно важной в экспедиции, отвязал их коней и
направил фургон в Мейстрикт. Пес Жабодав трусил под колесами, Следопыт шел
рядом. Я правил. Гоблин и Одноглазый шипели и матерились под мешками. Стража
