следующий вечер мы с колдунами брели вверх по ручью, обходя Праотца-Дерево.
- Что-то он выглядит встревоженным, - заметил я.
- Во время стычки его задело заклятие Взятого, - пояснил Одноглазый. -
Ему очень не понравилось.
Дерево зазвенело. Я остановился, оглядел его. Должно быть, ему несколько
тысяч лет. На равнине деревья растут медленно. Что за истории он мог бы
поведать!
- Пошли, Костоправ! - позвал Гоблин. - Старик не разговаривает. - Он
скривился в своей лягушачьей улыбке.
Слишком хорошо они меня знают. Знают, что, когда я вижу нечто древнее,
тут же начинаю раздумывать, сколько оно повидало. Ну их всех к бесам.
В пяти милях от Дыры мы свернули от ручья на запад, в пустыню, где
кораллы особенно густы и опасны. Я полагаю, их там около полутысячи
разновидностей, сросшихся в почти непролазные рифы кричащих цветов. Выступы,
выросты, ветви кораллов взмывали ввысь футов на тридцать. Я всегда
поражался, как их ветер не ломает.
Одноглазый объявил привал на окруженном кораллами песчаном пятачке.
- Достаточно. Здесь мы будем в безопасности. Меня он не убедил. По дороге
за нами следили манты и стервятникообразные. А эти тварям я никогда не
доверюсь полностью.
Давным-давно, после битвы при Чарах, Отряд пересек равнину по пути на
восток. Я видел тогда ужасные вещи. И не могу избавиться от воспоминаний.
Гоблин с Одноглазым то склочничали, то занимались делом. Мне они
напоминали веселых ребятишек. Постоянно что-то ковыряют ради того, чтобы
руки занять. Я лег на спину и принялся глядеть на облака. И вскоре заснул.
Разбудил меня Гоблин. Он вернул мне амулеты.
- Теперь поиграем в прятки, - заявил он. - Мы тебе дадим фору. Если все в
порядке, то найти тебя не сможем.
- Замечательно! - возмутился я. - И долго мне тут бродить, неприкаянному?
- Но я просто скандалил. Дыру я найти сумею. У меня мелькнула мысль жестоко
разыграть колдунов и отправиться прямиком туда.
Но мы не в игры играем.
Я направился на юго-запад, к утесам. За западной тропой я спрятался в
роще неподвижных бродячих деревьев. Вылез я только после темноты и пошел в
Дыру, раздумывая, что же случилось с моими спутниками.
Придя на место, я перепугал часового:
- Гоблин и Одноглазый пришли?
- Нет. Я думал, они с тобой.
- Были. - Озабоченный, я спустился вниз, чтобы посоветоваться с
Лейтенантом.
- Пойди и отыщи их, - приказал он.
- Как?
Он посмотрел на меня как на недоумка.
- Оставь амулеты здесь, выйди за границу безмагии и жди.
- О... Ладно.
Я снова вышел и, чертыхаясь, побрел вдоль ручья. Ноги болели. Не привык я
к долгим прогулкам. Вот и хорошо, напомнил я себе. Надо привести себя в
форму, на случай, если судьба заставит в Весло пешком идти.
Я добрался до окраин коралловых рифов. - Гоблин! Одноглазый! Где вы?!
Нет ответа. Искать их я не собирался. Кораллы убьют меня. Я двинулся на
север, рассчитывая, что колдуны пошли в сторону от Дыры. Каждые несколько
минут я опускался на колени, надеясь засечь силуэт менгира. Менгиры знали
бы, куда эти двое провалились.
В один момент мне показалось, что краем глаза я замечаю блеск молний, и я
не раздумывая метнулся туда, думая, что там скандалит Гоблин с Одноглазым,
но, присмотревшись, понял, что это ярится буря перемен.
Я запоздало остановился, вспомнив, что ночью на равнине только смерть
торопится.
Мне повезло. Через несколько шагов песок стал рыхлым, неверным. Я присел
на корточки, понюхал горстку. Песок пах древней смертью. Я осторожно
отступил. Мало ли кто может поджидать там, в глубине.
"Лучше остановиться где-нибудь и подождать рассвета", - пробормотал я. Я
и сам не знал, куда меня занесло.
Я нашел несколько скал, чтобы защититься от ветра, немного сушняка для
костра и развел огонь. Костер нужен был не для тепла - ночь не принесла
прохлады, - а чтобы звери не приближались.
На равнине огонь имеет символическое значение.
Когда костер разгорелся, я обнаружил, что это место использовали и до
меня. Скалы почернели от копоти. Вероятно, местные дикари. Они кочуют
небольшими стаями. Мы с ними почти не общаемся - битвы мира их не
интересуют.
На втором часу меня сморило, и я заснул.
Кошмар нашел меня. Не защищенного безмагией и амулетами.
Явилась она.
Столько лет прошло. Последний раз она объявила мне об окончательном
поражении своего мужа под Арчой.
Золотое облако, как пылинки, танцующие в солнечном луче. Кажется, что ты
бодрствуешь во сне. Спокойствие, и одновременно страх. Невозможность
пошевелиться. Знакомые симптомы.
В облаке показалась прекрасная женщина, женщина-мечта. Та, которую
надеешься встретить когда-нибудь, зная, что не встретишь. Не припомню, что
было на ней надето, да и было ли хоть что-то. Мой мир сжался до ее лица и
ужаса, им внушаемого.
Улыбка ее не была холодной. Давным-давно, по каким-то своим причинам, она
заинтересовалась мной. Подозреваю, что часть этой привязанности сохранилась
с течением лет, как любовь к давно сдохшей собаке.
- Лекарь. - Шелест камышей у реки вечности. Шепот ангелов. Но она никогда
не могла заставить меня забыть реальность, рождавшую этот голос.
И соблазнить меня - обещаниями или собой - у нее тоже не хватало
дерзости. Возможно, поэтому я полагаю, что она привязана ко мне. Используя
меня. Госпожа говорила мне об этом прямо.
Я не мог ответить.
- Ты в безопасности. Давно, по твоим меркам, я обещала, что буду
поддерживать с тобой связь. Но я не могла. Ты отрезал меня. Я пытаюсь уже
несколько недель.
Кошмары объяснялись. - Что? - пискнул я, как Гоблин.
- Приди ко мне в Чары. Будь моим летописцем.
Как всегда при разговоре с ней, я смуглея. Она, казалось, воспринимает
меня не только как участника борьбы, но и как человека, стоящего вне ее. На
Лестнице Слез, перед самой страшной колдовской битвой, которую мне только
довелось наблюдать, Госпожа пришла, чтобы обещать мне безопасность.
Казалось, ее занимало мое побочное ремесло анналиста. Еще тогда она
потребовала, чтобы я записывал события в точности так, как они происходили.
Не ради чьего-то одобрения. Так я и делал, с поправкой на свои
предубеждения.
- Вздымается жар на перекрестке, лекарь. Твоя Белая Роза искусна. Ее
атака на Хромого - сильный удар. Но незаметный в больших масштабах. Ты не
согласен?
Как мог я спорить? Я молча кивнул.
- Как, без сомнения, сообщили ваши шпионы, пять армий стоят лагерем,
готовые очистить равнину Страха. Эта земля необычна и непредсказуема, но
моих сил она не выдержит.
И снова я не мог спорить - я ей верил. Я мог только подчиниться
многократно повторенному приказу Душечки: выигрывать время.
- Ты будешь удивлена.
- Возможно. В мой план включены и неожиданности. Выходи из своих холодных
пустошей, Костоправ. Приди в Башню. Стань моим летописцем.
Большего искушения в общении со мной она никогда раньше себе не
позволяла. Она обращалась к той части меня, которую я и сам не понимал,
части, готовой предать давних друзей. Если я пойду, то так много узнаю.
Получу столько ответов. - Вы сбежали от меня к мосту Королевы. Шея моя
горела. За время нашего многолетнего бегства войска Госпожи несколько раз
настигали Отряд. У моста Королевы нам пришлось хуже всего. Там полегла сотня
наших братьев. И, к стыду своему, я оставил там Анналы, зарытые на речном
берегу. Бросил четыре сотни лет истории Отряда.
Мы не смогли унести все. Те бумаги, что лежат сейчас в Дыре, были ключом
к выживанию. И вместо Анналов я взял с собой их. Но я часто испытываю
приступы вины. Я должен ответить перед духами давно ушедших братьев. Анналы
и есть Черный Отряд. Пока существуют они - Отряд жив. - Бежали, сбежали и
будем сбегать. Так предрешено.
Она улыбнулась - я позабавил ее.
- Я читала твои Анналы, Костоправ. И новые, и старые.
Я подкинул сушняка на угли костра. Не сплю...
- Они у тебя?
До сих пор я подавлял вину обещаниями когда-нибудь их вернуть.
- Их нашли после боя. Они попали ко мне. Мне понравилось. Ты честен, как
подобает историку.
- Спасибо. Я стараюсь.
- Приди в Чары. В Башне для тебя найдется место. Отсюда ты сможешь видеть
всю картину мира.
- Я не могу.
- Я не сумею защитить тебя здесь. Если останешься, с тобой случится то
же, что и с твоими друзьями-мятежниками. Эту кампанию ведет Хромой. Я не
вмешиваюсь. Он уже не тот, что был. Ты причинил ему боль. А потом он
претерпел боль снова, чтобы спастись. Он тебе не простил этого, Костоправ. -
Знаю. - Сколько раз она употребила мое прозвание? За все наши предыдущие
разговоры она произнесла его единожды.
- Не позволь ему схватить тебя. В глубине моей души блеснул осколок
чувства юмора.
- Ты неудачница, Госпожа моя. Она отшатнулась.
- Я, дурак, записывал в Анналы свой романтический бред. Ты их читала.
Знаешь, что я никогда не называл тебя черной, как назвал бы, наверное,
твоего супруга. Подозреваю, что под этой романтической ерундой лежит
неосознанно воспринятая истина.
- Да ну?
- Я не думаю, что ты зла по природе. Ты просто очень стараешься. Думаю,
несмотря на все твои преступления, ребенок в твоей душе остался жив. Огонек
теплится, и потушить его тебе не под силу.
Возражений не последовало, и я осмелел:
- Думаю, меня ты избрала, чтобы я символически поддерживал этот огонек. Я
призван удовлетворить твою тайную жажду чести, подобно тому, как мой друг
Ворон подобрал ребенка, ставшего Белой Розой. Ты читала Анналы. Ты помнишь,
до чего опустился Ворон, слив всю свою честь в одну чашу. Лучше бы он был
бесчестен изначально. Арча могла бы остаться стоять. А Ворон - жить.
- Арча была язвой, которую давно следовало выжечь. Я пришла не для того,
чтобы меня высмеивали, лекарь. Я не позволю себе выглядеть слабой, даже
перед аудиторией из одного человека.
Я начал было протестовать.
- Насколько я тебя знаю, этот разговор тоже останется в твоих Анналах.
Она меня знала. Впрочем, именно она провела меня перед Оком.
- Приди в Башню, Костоправ. Я не требую клятвы.
- Госпожа...
- Даже Взятые налагают на себя страшные клятвы. Ты можешь быть свободен.
Лишь делай что делаешь. Исцеляй, и записывай правду. Делай то, чем ты и так
занимаешься. Ты слишком ценен, чтобы тратить свои способности здесь.
Вот с этим я готов был согласиться всецело. Взять бы эту фразу да ткнуть
в нее кое-кого носом.
- Что там?
Госпожа начала было отвечать. Я предупреждающе поднял руку. Говорил я сам
с собой. Шаги? Да. Что-то большое. Медлительное и усталое.
Госпожа тоже ощутила его приближение. Миг - и она исчезла, забрав что-то
из моих мыслей, и я уже не был уверен, что мне не привиделась эта встреча,
пусть даже каждое ее слово осталось высеченным в камне моей памяти.
Я подкинул веток в костер, забился в трещину, выставив вперед кинжал -
единственное оружие, которое у меня хватило ума захватить с собой.
Оно приблизилось. Остановилось. Снова двинулось вперед. Сердце мое
заколотилось. Что-то выступило из темноты на свет костра.
- Пес Жабодав! Эй, что за черт?! Ты что тут делаешь? Иди ляг в тепле. -
Слова посыпались из меня, унося страх. - Как Следопыт-то обрадуется. Что с
тобой случилось?
Пес осторожно приблизился. Был он вдвое потрепанней обычного. Он лег па
брюхо, положил морду на лапы и прикрыл один глаз.
- Еды у меня нет. Я, знаешь, сам вроде как потерялся. Но тебе чертовски
повезло, что ты сюда добрался, - это ты знаешь? Равнина - не лучшее место
для прогулок в одиночестве.
Пес, казалось, со мной согласен. Язык позы, если хотите. Он выжил, но
