с этим понятно, что исследование Энгельсом Апокалипсиса имело
громадное значение для выяснения вопроса о возникновении христианства
вообще.
Как было уже сказано, интерес Энгельса к первоначальному
христианству не ограничивался пределами Апокалипсиса. Энгельс поставил
проблему значительно шире: он вскрыл социальные причины и нарисовал
конкретную картину возникновения христианства, а следовательно, и
новозаветной литературы.
В отношении датировки и критики синоптических евангелий, Посланий
и Деяний Энгельс признавал заслуги Бауэра и пользовался его выводами в
своих исследованиях. Он считал правильными выдвинутые Бауэром
положения о происхождении христианства из смеси видоизмененного
иудаизма с вульгаризированной греческой философией и о роли Филона
Александрийского и Сенеки в возникновении христианской религии. Он
указал на сильные стороны той критики, который Бауэр подверг взгляды
Штрауса. "И если, - писал Энгельс, - при этом оказалось, что из всего
содержания евангелия не осталось почти абсолютно ничего, что могло бы
быть доказано как исторически достоверное, - так что даже само
историческое существование Иисуса Христа можно было объявить
сомнительным, - то этим Бауэр расчистил почву, на которой возможно
разрешение вопроса, откуда происходят представления и идеи, которые в
христианстве сложились в своего рода систему, и каким образом они
достигли мирового господства"[К. Маркс и Ф. Энгельс, О религии,
стр.151.]. Но Бауэр мог только расчистить почву для решения вопроса о
происхождении христианства, ибо он не был материалистом и не мог
поэтому вскрыть исторические корни первоначального христианства.
Энгельс говорит, что по вопросу о причинах, которые помогли
христианству одержать победу и достичь мирового господства, у Бауэра
имеются очень ценные данные, но идеализм помешал ему разобраться в
этом вопросе до конца. Статья Энгельса, о которой сейчас идет речь,
была посвящена специально взглядам Бауэра. Но по вопросу о причинах и
обстоятельствах возникновения христианства Энгельс, отвлекшись от
разбора этих взглядов, дал свое собственное решение вопроса,
основанное на материалистическом понимании истории.
Бауэр, как указал Энгельс, не обратил достаточного внимания на
то, что христианское вероучение имеет своим источником не
непосредственно произведения самого Филона, а "популяризированные
филоновские представления", т.е. представления, которые в сознании
народных масс потеряли свою философскую "утонченность" и приблизились
к обычным ветхозаветным представлениям. У Филона ветхозаветные
сказания истолковываются аллегорически, а в христианстве они сохранили
свой буквальный смысл: "Новый Завет почти совершенно пренебрегает
важнейшей частью этих произведений (Филона. - И.К.), а именно
аллегорически-философским истолкованием ветхозаветных рассказов"[К.
Маркс и Ф. Энгельс, О религии, стр.153.].
Отсюда следует вывод о том, что новозаветные представления, а с
ними и христианство в целом формировалось в народных массах и что,
следовательно, если мы хотим понять условия и причины их
распространения, мы должны выяснить те исторические условия, которые
создали для этого благоприятную почву.
Энгельс дал характеристику той социально-исторической обстановки,
которая сложилась в Римской империи к началу нашей эры и которая
обусловила как возникновение, так и победу христианства. Но на этом мы
остановимся в той главе, где будут подводится итоги исследованиям в
области происхождения библейских книг. Это вызывается тем, что данное
Энгельсом решение вопроса о происхождении христианства имеет более
общее значение, чем происхождение той или иной новозаветной книги.
Дальнейшие исследования новозаветной литературы принесли новые
успехи. В частности, предположения о том, что новозаветные сказания не
имеют исторической опоры в лице реально существовавшего Христа
(Энгельс считал его существование сомнительным), получило полное
подтверждение в исследованиях ученых так называемой мифологической
школы.
*Мифологическая школа* Еще в конце XVIII века французские
философы-просветители Вольней (1757-1820) и Дюпюи (1742-1809)
высказывали мнение о том, что Иисус Христос никогда не существовал и
что Новому Завету в этом отношении совершенно нельзя доверять. Через
сто примерно лет это предположение было подкреплено рядом серьезных
научных исследований, предметом которых являлись как книги Нового
Завета, так и нехристианская литература первых веков нашей эры.
Наиболее выдающимися трудами этого рода были исследования
американского ученого В.Б. Смита "Дохристианский Иисус", польского
исследователя Андрея Немоевского (1864-1919) "Бог Иисус",
"Древне-христианский мир и его миф" С. Люблинского (ум. в 1910 г.),
работы французов Кушу, Мутье-Руссэ и ряд других. Своего рода итог
исследованиям в этом вопросе подвел немецкий историк Артур Древс
(1865-1935) в ряде трудов, основным из которых был "Миф о Христе"
(1909). Мы изложим основную аргументацию мифологической школы по
сочинениям Древса.
Как и подавляющее большинство буржуазных историков, Древс вовсе
не ставил себе целью нанесение какого бы то ни было ущерба религии.
Наоборот, он утверждал, что действует "не только в интересах
исторической правды, но и в интересах религии, которая в либеральном
культе Иисуса все более и более вырождалась в пустое служение
герою"[А. Древс, Отрицание историчности Иисуса в прошлом и настоящем,
М. 1930, стр.92.]. По этому поводу В.И. Ленин писал: "Известный
немецкий ученый, Артур Древс, опровергая в своей книге: "Миф о Христе"
религиозные предрассудки и сказки, доказывая, что никакого Христа не
было, в конце книги высказывается за религию, только подновленную,
подчищенную, ухищренную..."[В.И. Ленин, Соч., т.33, стр.205.] При всем
этом работы Древса представляют для исследования новозаветных книг
большой интерес.
Исходным пунктом рассуждения Древса явилось то обстоятельство,
что в различных религиях древности был очень широко распространен
образ страдающего, умирающего и воскресающего бога. Опираясь на
довольно многочисленные исследования о "дохристианских Иисусах" (М.
Бринкер, В. Смит и др.), Древс подошел к вопросу об историческом
существовании Христа с точки зрения науки о мифах - мифологии. Все
новозаветные сказания об Иисусе Христе говорят прежде всего о боге и
только во вторую очередь - о человеке. В качестве бога страдающего,
погибающего и воскресающего Христа можно поставить в один ряд с
многочисленными другими такими же богами древности. А что касается
евангельских рассказов об Иисусе-человеке, родившемся и жившем в Иудее
в начале I века, н.э., то это уже, по мнению Древса, результат
позднейшего очеловечения бога, результат обрастания мифа вымышленными
мнимоисторическими подробностями.
Древс показывает, что в эпоху возникновения христианства умы
людей были подготовлены к восприятию легенды о погибающем и
воскресающем спасителе. Среди греков и римлян было распространено
мнение о близости конца света и пришествии спасителя. У евреев тоже
достигла высшей степени накала вера в скорый приход мессии. У
некоторых иудейских сект - Древс указывает в этой связи на секты
терапевтов и эссенов - образ грядущего спасителя связывался с именем
Иисуса или Иошуа. Это значит, что существовал культ не только
дохристианского Христа (помазанника, спасителя), но и дохристианского
Иисуса, т.е. конкретного человека под таким именем. В этих условиях не
было никакой нужды в историческом существовании Иисуса. Миф о нем при
наличии благоприятной исторической обстановки и без того
распространился широчайшим образом и породил новую религию. Здесь
только "вспыхнуло ярким пламенем и прорвалось наружу то религиозное
движение, которое уже давно существовало в тайниках сект и которое
теперь только вышло на общественную арену"[А. Древс, Миф о Христе, М.
1926, стр.38.].
Однако это только возможно решение вопроса. Для того чтобы
признать его правильным, Древсу надо было доказать, что новозаветная
литература является сборником мифов, а не исторически достоверных
сообщений. Пользуясь огромным материалом, накопленным библейской
критикой, он это сделал с полной убедительностью.
Анализ новозаветных свидетельств об Иисусе Древс начинает с
Посланий Павла. Древс сомневается в том, что Павел - историческое
лицо, но произведениям, приписываемых ему, придает серьезное значение.
Благодаря тщательному разбору посланий Древс устанавливает, что
фигурирующий в них Иисус Христос имеет очень мало общего с Иисусом из
евангелий. Это - сверхчеловеческое существо, бог, но не человек. Он не
имеет ни родителей, ни родины, ни своего учения, ни учеников. Нигде в
посланиях нельзя встретить "ни одной, хотя бы даже самой маленькой,
индивидуальной черточки или детали из жизни Иисуса, которая не имела
бы догматического значения и которая указывала бы на то, что он считал
его исторической личностью, незадолго перед тем умершей на кресте"[Там
же, стр.62.]. То, что у Павла сказано об отдельных поступках или
изречениях Христа, взято из Ветхого Завета. Павлу приходится много
спорить с противниками по ряду вопросов нового вероучения и культа,
особенно по вопросу об отношении к Ветхому Завету. И нигде он не
ссылается на выраженное где-либо мнение Иисуса, нигде не пытается
подкрепить свою точку зрения этим абсолютным в глазам верующих
авторитетом. Противники Павла тоже не пытаются сделать это. Создается
впечатление, что в тот период никто вообще ничего не знал об Иисусе
как человеке, который странствовал по Палестине и проповедовал новую
религию, создав целую систему религиозных и морально-этических
взглядов.
Подробнейший разбор синоптических евангелий дает Древсу право
сделать вывод о том, что и они не дают достоверной картины реальной
жизни Иисуса.
Какое из евангелий следует считать первым, и, стало быть, принять
за основу при установлении фактов жизни Христа? Большинство богословов
и историков признают таковым евангелие Марка. Католические историки и
богословы настаивают на том, что первенство принадлежит евангелию
Матфея. Древс раскрывает причину, которая побуждает католическую
церковь выдвигать на первый план евангелие Матфея. Дело в том, что
именно в этом евангелии содержится текст, в котором Иисус говорит
апостолу Петру, что он, Петр, - камень (Петр по-гречески означает
камень) и на этом камне будет построена церковь; именно на этой
легенде основана претензия римских пап на главенство над всеми
христианами, так как первым папой был якобы апостол Петр. Никаких
серьезных доводов за приоритет евангелия Матфея ни католики, ни кто бы
то ни было привести не могут; несравненно правдоподобней приоритет
евангелия Марка. Но и это древнейшее евангелие не дает ничего
определенного.
Если из евангелия Марка исключить рассказы о чудесах и прочие
элементы сверхъестественного, в нем не остается никакого материала для
жизнеописания Христа. В нем нет никаких указаний на время, когда
происходили те или иные события. Есть указания на места, где они
происходили, но все эти указания чрезвычайно расплывчаты и
неопределенны, поэтому не остается сомнений в том, что автор никогда
не видел этих мест и не представляет себе, где они расположены.
Ни Геннисаретское озеро, о котором евангелист часто говорит, ни
