христианства и не евреи составляли основное ядро первоначальных
христианских общин. По мнению Бауэра, христианство явилось продуктом
греко-римского мира. Оно возникло не в Палестине, как учит этому
церковь, а в Риме и в Александрии - двух основных культурных центрах
того времени. Помимо Филона, о влиянии которого на возникновение
христианских представлений мы выше уже говорили, Бауэр придавал особое
значение влияние римского философа Сенеки. Анализируя послания, он
находил в них многочисленные следы непосредственного заимствования у
этого автора. Правда, близкое сходство посланий с сочинениями Сенеки
было уже давно замечено как историками, так и богословами. Энгельс
отмечает, что церковники пытались истолковать этот факт как результат
заимствования Сенекой своей философии у авторов посланий. Но Сенека
жил и писал за ряд десятилетий до того, как появились послания. Ясно,
что заимствование могло здесь быть только в одном направлении - от
Сенеки к авторам посланий.
Сообщения римских писателей Тацита (ок. 55 - ок. 120 г. н.э.) и
Светония (ок. 70 - ок. 160 г. н.э.) о том, что христианство пришло из
Иудеи, Бауэр считал недостоверным. Текст Тацита о том, что христиане
называют себя так по имени Христа, который был распят в Иудее в
царствование Тиберия (14 г. н.э. - 37 г. н.э.), он признал основанным
на выдумке. Последующие же сообщения о Христе, по его мнению, могли
быть заимствованы у Тацита.
Поскольку это так, то нет никаких оснований, утверждал Бауэр,
считать новозаветные произведения возникшими в Иудее и вообще имеющими
иудейское происхождение. Автор первого евангелия, легшего в основу
евангелия Марка, был, по мнению Бауэра, римлянином, выросшим в Италии
и создавшим евангельскую легенду из языческих материалов. Бауэр
считал, что евангелия только заключены в иудейскую рамку, но по
содержанию своему они отражают духовные запросы и стремления
греко-римского общества. И, конечно, утверждал Бауэр, для их
возникновения совершенно не требовалось, чтобы в Иудее определенного
периода произошли описанные в них события с Христом, как не
требовалось вообще исторического существования Христа.
На работы Бауэра о раннем христианстве и Новом Завете в свое
время обратил внимание Фридрих Энгельс, который много занимался
вопросом о новозаветных книгах и о первоначальном христианстве в
целом.
*Энгельс о Новом Завете* Марксистское решение проблемы
происхождения христианской религии дал Ф. Энгельс. На этом мы более
подробно остановимся в следующей главе, здесь же мы рассмотрим только
взгляды Энгельса по вопросу об истории новозаветных книг.
Первоначальному христианству и книгам Нового Завета Энгельс
посвятил следующие свои работы: "Бруно Бауэр и раннее христианство",
"Книга Откровения" и "К истории раннего христианства". В этих работах
он, учитывая исследования предшествовавших ученых, и в особенности
Бруно Бауэра, дал собственное решение ряда важнейших вопросов.
Серьезнейшее значение в установлении подлинной истории Нового Завета
имеет данное Энгельсом освещение Апокалипсиса.
Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова, представляет собой
на первый взгляд чрезвычайно темную и запутанную книгу, до смысла
которой добраться чрезвычайно трудно. Энгельс разъяснил не только
смысл туманных видений Апокалипсиса, но и историю этой книги,
установил дату ее написания с точностью до нескольких месяцев. А так
как Апокалипсис оказался самой первой по времени новозаветной книгой,
самым первым документом раннего христианства, то установление даты и
исторической обстановки в период его написания послужило исходным
пунктом и опорной точкой для датировки всех остальных книг Нового
Завета.
Опираясь на ряд соображений своего университетского учителя
Фердинанда Бенари (1805-1880), Энгельс показал, как расшифровывается
пресловутое апокалиптическое "звериное число" - 666. Дело в том, что у
древних евреев буквы алфавита имели, кроме своего прямого значения,
еще и функцию цифровых обозначений. Энгельс взял два древнееврейских
слова [], означавших Нерон Кесарь, или императора Нерон, и подсчитал
сумму цифровых значений букв, входящих в эти слова. Получилось
следующее: буква [] н (нун) = 50; [] р (реш) = 200; [] в (вов) вместо
о = 6; еще одно [] н (нун) = 50; [] к (куф) = 100; [] с (самех) = 60;
наконец еще одно [] р (реш) = 200. В итоге получается сумма 666.
Не случайное ли это, однако, совпадение? Энгельс сопоставляет с
этим цифровым решением еще некоторые данные, которые позволяют
проверить его правильность.
Один из церковных писателей II века н.э. - Ириней оставил
свидетельства того, что он знал такие варианты Апокалипсиса Иоанна, в
которых звериное число выражено в цифре не 666, а - 616. До нашего
времени эти варианты не дошли, но, поскольку они были, значит
расшифровка звериного числа должна подходить и для 666 и для 616. И
оказывается, что приводимое Энгельсом решение подходит для обоих
вариантов. В некоторых еврейских рукописях того времени имя Нерон
писалось на латинский манер, без второго H - Nero. Если отбросить
второе [] (нун) в слове "Нерон", то получится не 666, а 616. Очевидно,
варианты звериного числа соответствовали вариантам имени Нерона. Это
совпадение уже дает гипотезе достаточно прочное основание.
Но Энгельс не удовлетворяется этим и продолжает приводить новые
доказательства. В Апокалипсисе говорится о том, что из моря поднялся
зверь с семью головами и что "одна из голов его как бы смертельно была
ранена, но эта смертельная рана исцелела". В писаниях упомянутого выше
Иринея прямо сказано, что раненая и исцелившаяся потом голова означает
императора Нерона. Энгельс говорит по этому поводу, что Ириней во II
веке еще знал значение этого символа, но потом оно было забыто. Почему
же можно было считать Нерона смертельно раненной, но исцелившейся
головой? Объяснение заключается в том, что после самоубийства Нерона
распространился слух, будто он только ранен, но выздоравливает и скоро
появится опять в своих прежних владениях. Об этом рассказывает, в
частности, историк Тацит.
Наконец, Энгельс обращает внимание на такой текст Апокалипсиса:
"Зверь... был, и нет его... Семь голов суть семь гор, на которых сидит
жена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не
пришел, и, когда придет, надолго ему быть. И зверь, который был и
которого нет, есть восьмой, и из числа семи... Жена же, которую ты
видел, есть великий город, царствующий над земными царями". Великий
город есть, конечно, не что иное, как Рим. Что же касается царей, то
ясно сказано, что пять из них пали, теперь царствует шестой, после
шестого будет недолго царствовать седьмой, после которого вернется
один из павших пяти и стане восьмым царем. Павший, но затем
возвращающийся царь - это, очевидно, "раненый, но исцелившийся", т.е.
тот же Нерон. А кто остальные цари?
Первым императором считается август, за ним идут Тиберий,
Калигула, Клавдий, Нерон. Это - пять "павших". После Нерона царствовал
Гальба - "один, который существует". Иначе говоря, Апокалипсис был
написан в царствование императора Гальбы, продолжавшееся очень недолго
- с 9 июня 68 г. до 15 января 69 г. н.э. Автор Апокалипсиса предвидит
еще седьмого царя, который продержится на троне недолго и уступит
место восьмому (из прежних пяти). Это представляет известную трудность
для объяснения. Известно, что в царствование Гальбы вспыхнуло
восстание легионов, закончившееся низложением и убийством императора и
восшествием на престол Отона, который, однако, продержался на троне
только три месяца. Таким образом, Отон должен считаться седьмым царем,
за которым, по мысли автора Апокалипсиса, явится "восьмой из павших
пяти". Если Апокалипсис был написан в правление Гальбы, то, значит,
автор мог предвидеть, что Гальба скоро будет свергнут и его место
займет другой, которому тоже недолго придется царствовать. Энгельс так
и считает, что "откровение было написано при Гальбе, вероятно, в конце
его правления или же, самое позднее, во время трехмесячного (до 15
апреля 69 года) правления Отона, "седьмого""[К. Маркс и Ф. Энгельс, О
религии, стр.260.]. Есть все основания полагать, что весь этот текст
Апокалипсиса был написан во время начала восстания, когда Гальба еще
не был убит, но следовало ожидать, что он на троне не удержится и что
приходящий ему на смену авантюрист тоже не окажется долговечной
фигурой. При наличии известной доли проницательности, видимо, нетрудно
было предвидеть, что завязавшаяся кутерьма не продлится особенно долго
и что скоро престол должен будет занять кто-то из "коренных"
императоров. Кого же имел в виду автор Апокалипсиса, говоря о грядущем
"восьмом"?
На основании данной Бенари расшифровки числа 666 Энгельс
утверждает, что автор Апокалипсиса ждал вторичного воцарения не кого
иного, как Нерона, который, как он считал, не убит, а был ранен,
выздоровел и скоро должен появиться на политической арене. Как раз в
это время появился лже-Нерон, обосновавшийся на острове Китносе в
Эгейском море и пытавшийся развернуть борьбу за власть.
В итоге получается, что Апокалипсис был написан в конце 68 -
начале 69 г. г.э. Анализируя его содержание, Энгельс показывает, что
он явился самой ранней из новозаветных книг, самым первым
произведением христианской религии.
В своих утверждениях Энгельс основывается на том, что в
Апокалипсисе больше, чем во всех других книгах Нового Завета,
чувствуется связь первоначального христианства с иудейской религией.
Христианство первоначально появилось как секта внутри иудаизма и
только постепенно под влиянием ряда обстоятельств политического и
идеологического порядка отпочковалось от иудаизма, превратившись в
самостоятельную религию. Процесс этого отпочкования можно проследить
по всем книгам Нового Завета. В Апокалипсисе, как показал Энгельс, мы
видим самое начало этого процесса. Здесь еще "нет ни догматики, ни
этики позднейшего христианства"[К. Маркс и Ф. Энгельс, О религии,
стр.252.]. Автор Апокалипсиса считает как себя, так и своих
единомышленников иудеями; имени христиан еще не существует. В книге не
фигурируют специфически христианские таинства - крещения, причащения.
Нет еще основных элементов христианского религиозного учения
(догматики). "Никакого следа святой троицы, - писал Энгельс, -
наоборот, старый единый и неделимый Иегова позднего иудейства,
развившийся из иудейского национального божества во всеединого владыку
неба и земли, который стремится к господству над всеми народами, сулит
милость обращенным и безжалостно сокрушает непокорных... Поэтому на
страшном суде восседает сам этот бог, а не Христос, как изображают
позднейшие евангелия и послания"[Там же, стр.262.]. Не фигурирует в
Апокалипсисе и догмат о первородном грехе, за который, по учению
позднейших книг Нового Завета, Христос должен был заплатить своей
кровью и жизнью. "Господствует только один догмат: верующие спасены
жертвой Христа. Но как и почему - совершенно нельзя понять. Здесь нет
ничего, кроме старой еврейской и языческой идеи о том, что бога или
богов следует умилостивлять жертвами"[Там же, стр.161.].
Поскольку Апокалипсис оказывается, таким образом, самой ранней
книгой Нового Завета, его содержание дает представление о христианстве
на самой первоначальной ступени его развития. И в этом заключается
особо важное значение этой книги как исторического документа. В связи
