Лондон под именем Бориса Глидера, быть на самом деле Торквилом
Эрикссоном? Ведь описания внешности абсолютно совпадают. И как только он
приехал сюда, то сразу же обратил все свое внимание на Беттертона...
У Хилари была какая-то внутренняя уверенность, что Эрикссон - очень
опасный человек. Трудно было понять, что скрывалось за сонным взглядом
его бесцветных глаз.
Хилари вздрогнула. Ей опять стало страшно.
- Оливия, в чем дело? Что такое, наконец?
- Ничего. Смотрите. Заместитель Директора собирается сделать какое-то
объявление.
Доктор Нельсон, взобравшись на сцену, подошел к микрофону.
- Друзья и коллеги! Завтра вам всем предлагается остаться в Запасном
крыле. Просьба собраться в одиннадцать утра, будет произведена
перекличка. Чрезвычайное положение продлится всего лишь до двадцати
четырех часов. Очень сожалею, что у вас возникнут некоторые неудобства.
С подробностями можете ознакомиться, они уже вывешены.
Улыбаясь, он ушел. Опять заиграла музыка.
- А теперь мне надо снова пригласить Дженнсон, - со вздохом
проговорил Питере. - Она с таким нетерпением поглядывает в мою сторону.
Надо узнать, что это за штука - "Запасное крыло".
Перекличка происходила в большом лектории. Потом всех построили в
длинную колонну и повели по одному из коридоров. Хилари шла рядом с
Питерсом, она знала, что у него был крошечный компас, так что можно было
установить, в каком направлении их уводили.
В конце коридора оказалась небольшая дверь. Перед ней пришлось
немного задержаться, так как она была заперта.
Питере вынул из кармана портсигар, но в ту же секунду послышался
властный окрик Ван Хейдема:
- Не курить! Вас ведь предупреждали!
- О, простите сэр-Дверь вскоре открыли, и колонна снова двинулась
вперед.
- Как овцы, - возмущенно прошептала Хилари.
- Комнаты для дам направо, - предупредительно провозгласила мисс
Дженнсон.
Мужчин повели куда-то в левую часть крыла.
- Здесь все очень просто, - опять раздался голос мисс Дженнсон, - но,
тем не менее, есть все необходимое. В вашем распоряжении ванная комната.
Через эту дверь и дальше по коридору можно пройти в общую гостиную.
Гостиная - просторный зал, в котором опять все собрались вместе, -
напоминала зал ожидания в небольшом аэропорту. Здесь был бар с напитками
и стояли столы с приготовленными закусками. В другом конце гостиной
Хилари увидела ряд полок, забитых книгами.
День прошел спокойно. На небольшом портативном экране было показано
два кинофильма.
Искусственное освещение возмещало отсутствие окон. К вечеру зажглись
другие лампы, от которых исходил мягкий свет.
- Умно придумано! - одобрил Питере. - Все делается с целью свести до
минимума ощущение того, что мы замурованы заживо.
"Как мы здесь беспомощны, - подумала Хилари. - Где-то совсем недалеко
находятся люди, приехавшие из внешнего мира. А связаться с ними и, тем
более, рассчитывать на их помощь невозможно. Все предусмотрено с
жестокой тщательностью".
От неожиданного прикосновения чьей-то руки Хилари вздрогнула. Резко
обернувшись, она увидела, что рядом с ней стоит высокий темнокожий
слуга.
- Прошу вас, мадам. Вам нужно идти, - шепотом проговорил он.
- Идти? Куда идти?
- Прошу вас, следуйте за мной.
Несколько мгновений Хилари колебалась. Никто не замечал ни ее, ни
слугу или делал вид, что не замечает.
- Прошу вас, мадам, следуйте за мной.
Хилари обратила внимание, что ее спутник был одет более богато, чем
остальные слуги. Его платье было украшено золотым шитьем.
Они шли необычайно длинным белым коридором, и Хилари казалось, что
утром их привели с противоположной стороны. Однако ничего нельзя было
утверждать наверняка, так похожи были все эти коридоры.
Потом слуга остановился и нажал какую-то потайную кнопку в стене.
Неслышно растворились дверцы, за которыми была небольшая кабина лифта.
Слуга жестом пригласил войти, затем вошел сам, и лифт взмыл вверх.
- Куда вы меня везете? - Хилари бил озноб.
- К Господину, мадам. Это большая честь для вас.
- К Директору, вы хотите сказать?
- К Господину.
Они остановились перед какой-то дверью. Провожатый постучал, и дверь
тотчас распахнулась. И еще долго они шли мимо белых одеяний, золотого
шитья и черных бесстрастных лиц.
Наконец Хилари неожиданно очутилась в комнате, обставленной чисто
по-восточному. Здесь были низкие диваны, кофейные столики, стены были
увешены необычайно красивыми коврами.
На диванчике сидел сгорбленный старец, Хилари устремила на него
удивленный взгляд. Это было невероятно: она встретилась с насмешливыми
умными глазами мистера Аристидиса...
Глава 17
- Прошу вас, мадам! - проговорил он приветливо.
Аристидис поманил ее рукой, похожей на обезьянью лапу. Хилари подошла
ближе и села напротив. Аристидис тихо, как бы про себя, рассмеялся.
- Вы удивлены, не так ли? Совсем не этого ожидали, а?
- Конечно, - ответила, еще не придя в себя от изумления, Хилари. - Я
никогда бы не подумала.., я и представить себе не могла...
И вдруг все ее удивление как рукой сняло. Весь этот нереальный мир, в
котором она жила последние недели, вдруг зашатался и рассыпался.
Теперь она поняла, что никогда эта Организация и не была такой, какой
старались представить ее технические руководители.
Взять хотя бы Директора с его "необыкновенными" ораторскими
способностями. Это всего лишь подставная фигура, основное назначение
которой - скрывать настоящее. А настоящее было здесь, в этой потайной
комнате, обставленной в восточном вкусе. Во главе всего стоял мистер
Аристидис, и все приобретало теперь определенное значение. В основе
лежала жестокость, практичность и.., обыденность.
- Теперь я начинаю понимать, - произнесла растерянно Хилари, - все,
все, что есть здесь, - это ваше, правильно?
- Да, мадам.
- А кто такой Директор? Так называемый Директор.
- А что, он очень хорош! Я плачу ему большие деньги. Аристидис
закурил, Хилари молча смотрела на него.
- Около вас восточные сладости, - сказал он, - прошу вас, мадам,
угощайтесь. Опять наступила тишина.
- Видите ли, мадам, - произнес наконец Аристидис, - я филантроп. Вы
знаете, что я очень богат. Я один из богатейших людей в мире, возможно,
даже самый богатый. И вот, имея в своем распоряжении такое огромное
состояние, я считаю себя обязанным каким-то образом приносить
человечеству пользу. Этим и объясняется, что здесь, в этом удаленном от
всего живого месте, я построил лепрозорий, большую колонию для
прокаженных, и основал широкую сеть научно-исследовательских
лабораторий, где многочисленные ученые разрешают проблему профилактики и
лечения лепры.
Известно, что некоторые виды заболевания излечимы. Но есть и такие,
которые лечению не поддаются. Поэтому здесь повседневно, непрерывно идет
исследовательская работа, и мы уже получили хорошие результаты. В
действительности, проказа не так заразна, как это принято считать.
Ветряная оспа, тиф, чума - гораздо опаснее. И все же, если произнесено
слово "лепрозорий", люди шарахаются в сторону. Страх перед лепрой
культивировался долгие века. Вы можете прочесть об этом даже в библии...
Поэтому я и основал это учреждение здесь.
- И вы создали его только из этих соображений?
- Да. У нас, кроме того, работает противораковый
научно-исследовательский отдел, важная работа проводится также по
изучению профилактики туберкулеза. Производятся всякие вирусологические
исследования - все это только в лечебных целях. Само собой разумеется,
что о войне биологическими средствами и разговора быть не может. Все в
плане гуманности, все законно и способствует укреплению моего
авторитета. Время от времени известные физики, хирурги и химики
приезжают сюда, чтобы ознакомиться с результатами нашей работы. Вот,
например, приехали они и сегодня. Здание это построено в достаточной
мере хитроумно, а многие помещения устроены прямо в недрах гор. Во
всяком случае, я нахожусь вне всяких подозрений. - Он улыбнулся и
простодушно добавил: - Видите ли, ведь я очень богат.
- Но почему? Скажите мне, почему у вас такая тяга к разрушению?
- У меня нет никакой тяги к разрушению, мадам. Вы несправедливо
судите обо мне.
- Но тогда я просто ничего не понимаю!
- Видите ли, я бизнесмен, - еще более простодушно проговорил
Аристидис. - Кроме того, я коллекционер. Когда богатство начинает
давить, единственное, что остается - это что-нибудь собирать. В течение
моей жизни я коллекционировал разные вещи. У меня лучшее собрание картин
в Европе. Я собирал керамику, увлекался филателией - моя коллекция марок
одна из известнейших в мире. Когда надоест собирать одно, переходишь к
другому. Я стар, мадам, и мне уже ничего не осталось. И вот последнее, к
чему я пришел сейчас: я коллекционирую мозги.
- Мозги? - содрогнулась Хилари. Ее собеседник спокойно кивнул.
- Да. Это самое интересное из того, что можно собирать. Мало-помалу я
соберу здесь все мозги мира. Моя коллекция - молодые ученые.
Я привожу сюда только многообещающих молодых ученых, тех, которые
могут многого достичь в науке. Однажды опустошенные государства прозреют
и поймут, что все их ученые постарели и выдохлись, а самые молодые мозги
мира - все врачи, химики, физики - все находятся в моем распоряжении. И
если какой-нибудь стране понадобится ученый, допустим, специалист по
пластической хирургии, она должна будет купить его у меня.
- Вы хотите сказать... - Хилари наклонилась вперед и испытующе
взглянула на Аристидиса. - Вы утверждаете, что это - всего лишь
гигантская финансовая операция?
И опять Аристидис спокойно кивнул.
- Да, - медленно проговорил он, - конечно. В ином случае все это не
имело бы никакого смысла. Не так ли? Хилари глубоко вздохнула.
- Пожалуй, что и так, - ответила она. - Что-то в этом роде я и
предполагала... Но...
- Видите ли, в конце концов, это моя профессия, - Аристидис говорил
извиняющимся тоном, - ведь я финансист.
- И вы пытаетесь меня убедить, что все это не имеет под собой
абсолютно никакой политической подкладки? Что вы не стремитесь к
мировому господству?
- Отнюдь, - ответил он спокойно, - я совсем не стремлюсь стать богом,
я человек религиозный, - в его голосе слышался упрек. - Такой болезнью
поражены диктаторы, это они стремятся занять место бога. Пока я этим еще
не заразился. - Аристидис помолчал. - Хотя, это может прийти. Да, да,
может прийти. Но пока еще, к счастью, этого нет... Я покупаю ученых,
мадам. На вольном рынке. Все происходит, так при любой другой торговой
сделке. Я покупаю их за деньги. Иногда они попадаются на какую-нибудь
идейную приманку. Молодые - всегда мечтатели. Они начинены разными
идеями. У них есть идеалы... Попадаются и такие, которых можно купить
гарантией безопасности.
- Это кое-что объясняет, - задумчиво проговорила Хилари. - Объясняет,
я хочу сказать, одно удивительное обстоятельство, которое я отметила во
время нашей дороги сюда.
- Вас что-нибудь удивило тогда, мадам?
- Да. Меня поразило, как различны цели у всех тех людей, которые
ехали со мной. Вот, например, американец Энди Питере, у него совершенно
определенные левые взгляды. А возьмите Эрикссона, он - фанатик, верящий
только в сверхчеловека. У фрейлин Нидхейм настоящие фашистские
убеждения. Что касается доктора Баррона... - Хилари замялась.
- Вы хотите сказать, что он приехал сюда только из-за денег? Доктор
Баррон образован и циничен в одинаково высокой степени. У него нет
