очарование затягивало мужчин в свои тенета. Леда! Она была способна свести
с ума. О, Леда! И зачем ты только вернулась в жизнь Командора. Ты, чье имя
- Любовь, ты, которую не сможет предать даже эрентшианец, никогда не
задумавшийся над тем, что есть любовь, ни над тем, что есть предательство.
Раз ситуация требовала отречься от кого-либо, он с легкостью делал это. Но
предать Леду...
- Нет! - горячо воскликнул Командор и добавил уже шепотом:
- Нет.
Она вновь засмеялась. Какой голос! Словно звон серебряных
колокольчиков. Нет, скорее этот смех схож с грозным пением весеннего вихря
- свежего и разрушительного. Как она прекрасна. Даже один смех. Как смел
он совсем недавно сравнивать эту женщину с халтурно созданным артефактом,
имеющим в переизбытке лишь одно сладострастие! Как смел! Леда же соткана
из буйных чувств - любви, ярости, коварства, жестокости, ума. И совсем
немного доброты. Совсем немного, иначе она перестала бы быть Ледой и
превратилась в заурядную девицу с хорошей фигуркой и симпатичным личиком.
Каких мириады. А так она оставалась прежней Ледой, тот, что сгубила
Атлантиду. Командор чувствовал это по голосу - уверенному, насмешливому,
переливающемуся сотнями звонких оттенков, столь любимому им голосу. О чем
она спросила? Что-то насчет Гумия. Наверно, хотел ли он переговорить с
Гумием. Какое это имеет значение? Хотя не стоит, чтобы Леда поняла это.
Она не уважает тех, кто тонет в любовной патоке. Любви нужно сдаваться
целиком, но не забывая при этом, что любовное безумие не может длиться
вечно. Потому:
- Да, позови его. Я хочу узнать, как идут дела.
Она сказала, что Гумия нет. Любовное помрачение оставило сознание
Командора, уступив место гневу.
- Как он посмел! В самый решающий момент!
Отбыл на Восток? Проблемы у Русия? Надо бы связаться с Русием.
Впрочем, какое это имеет значение? Особенно когда рядом Леда. Он может
очутиться в ее шатре через несколько мгновений. И обнять ее. И
прикоснуться губами к ложбинке между шеей и высокой грудью. Интересно,
сильно ли она постарела? Голос у нее остался такой же молодой и звонкий,
как прежде. И так же сводит с ума. А кожа, как и прежде, горьковато пахнет
миндалем. Проблемы у Русия... Командор вздрогнул и посмотрел на стрелку
деэнергизатора, которая неуклонно ползла к зеленой отметке. Ему вдруг
показалось, что стрелка качнулась в обратную сторону. Показалось. Итак,
проблемы у Русия. Быть может, это даже очень неплохо, если он вдруг
завязнет в борьбе со своими артефактами. Тогда у него, Командора, будет
время, чтобы спрятать Леду.
- Странное совпадение, - машинально заметил Командор, чтобы хоть
что-то сказать. - У меня тоже.
Она не поняла, что он подразумевает под "тоже", и Командор пояснил:
- Проблемы. Взбунтовались артефакты, созданные мной во второй период
творения, и каким-то образом вырвались на свободу те, что были заключены в
пара-ловушку.
У Русия, судя по тому, что знала Леда, все обстояло куда проще.
Бунтовали демоны и прочая мелкая нечисть. Он предостерегал сына от
создания эфемерных артефактов. Конечно, они превосходят обычных в
мобильности, но уж очень неустойчив у них внутренний контур. Энергия,
помноженная на коварство. Русий не послушался и в результате получил
пятьдесят Кеельсее. Хотя нет, Кеельсее, пожалуй, коварней. А вдруг Леда
права и кто-то приложил здесь свою руку? Например, тот же Кеельсее. За
последнее время Командор не раз нападал на след коварного номарха, но он
каждый раз необъяснимым способом ускользал, истребляя при этом
приставленных к нему соглядатаев. В последний раз он избавился от
подземного демона. Неужели Кеельсее и впрямь научился использовать
паракосмическую энергию и теперь оказывает влияние на чужих артефактов?
Нет, быть этого не может. Это под силу лишь немногим, тем, перед чьими
глазами вечно стоят безжизненные пейзажи ледяных равнин Эрентши. Так что
это простое совпадение. Так и надо ответить. Лишь Командор решил это, как
вновь почувствовал, что на его грудь давит неведомая сила. Превозмогая
себя, он бодро произнес:
- Думаю, что да. Конечно же, совпадение! Никакой серьезной опасности.
Не волнуйся. Я свои дела почти уладил. Еще немного, и все будет кончено. -
Командор вновь взглянул на шкалу энергонакопителя. Стрелка приблизилась к
зеленой отметке плотную. В этот миг артефакты, воя от боли, катаются по
мраморному в золотых прожилках полу. Командор усмехнулся, провел языком по
верхним зубам и прошептал:
- И тогда я приду к тебе.
Он еще выговаривал последнее сладкое "тебе", когда стрелка резко
прыгнула влево. Командор осекся и уставился на шкалу. Показалось? Да... Он
с облегчением выдохнул, видя, что стрелка вернулась на свое прежнее место
и сделала еще один шажок к заветной черте. И в этот миг она вдруг
заскакала, словно сумасшедший маятник, и начала смещаться влево. Это
означало лишь одно - во дворце что-то произошло. Ловушка по необъяснимой
пока причине дала сбой. Необходимо было срочно выяснить, в чем дело. Краем
сознания Командор уловил вопрос Леды, обеспокоенной его внезапным
молчанием. Она спрашивала, все ли у него в порядке.
- Да! - бодро ответил Командор. Тем временем стрелка ускоряла свой
обратный ход. Деэнергизатор возвращал захваченную энергию. - Хотя... - Ему
не хотелось этого говорить, но он все же признался. - Хотя процесс
деэнергизации отчего-то замедляется... - Стрелка была на критическом
уровне. Еще немного, и ловушка будет полностью разрушена. Командор
поспешно закончил:
- Прерываю связь. Приду к тебе как только освобожусь.
Она крикнула в ответ слова прощания, странные слова - удачной ночи
тебе, Командор.
Не тратя времени даже на то, чтобы отключить радиофон, Командор
поспешно оставил свое кресло и бросился к выходу. Однако добежать до него
он не успел. Пневматическая дверь вдруг с грохотом развалилась, и в глаза
Командору ударило ослепительно яркое солнце.
Этого не могло быть, ведь когда Зевс бежал из Тронной залы, наступала
ночь, но это было. И это означало лишь одно: Огненная сила, заявлявшая о
себе мимолетными всплесками, заговорила в полную мощь. Кто эта сила и
почему она противоречит ему. Громовержцу, предстояло выяснить, но она была
огромна, раз могла переплести в такой причудливый узел время и
пространство и столь легко взломать трехслойную силовую броню Сферы.
Солнце стояло в зените и пылало с неестественной для этих широт
яростью. Оно опаляло кожу Зевса, обычно нечувствительную к
ультрафиолетовым лучам. Пока владыка Олимпа добежал до дворца, открытые
участки тела приняли багровый цвет, драгоценная хламида сморщилась и
раскалилась, обжигая золотыми нитями кожу. Должно быть, примерно такие
ощущения испытывали артефакты в своей мраморной ловушке.
Она уже не действовала. Достаточно было одного взгляда, чтобы
убедиться в этом. Дворец был взрезан словно консервная банка, причем
восточная стена и часть крыши исчезли совершенно, но при этом не были
повреждены ни мраморная мозаика, ни колонны, пронзавшие пространство от
пола до самой кровли.
Тронная зала была поглощена тенью, резко контрастировавшей с
ослепительным солнцем и оттого казавшейся мраком. Зевс нерешительно ступил
на то место, где еще совсем недавно была стена, и сощурился, заставляя
глаза привыкнуть к темноте. Прошло несколько мгновений, прежде чем он
сумел различить обращенные к нему лица. Здесь были все те, кого он
когда-либо создал: титаны, боги, герои, гекатонхейры и прочие хтонические
чудовища, несколько второстепенных демонов. Они не только не лишились
жизненной сути, но и выглядели куда лучше прежнего. На их телах больше не
было ран, оборонительные контуры были полностью восстановлены. Не думая
более враждовать друг с другом, артефакты смешались в единую толпу,
безмолвно взиравшую на Зевса.
Громовержец обвел их внимательным взглядом. Кто? Кто обладатель
Огненной силы, незримо витающей над толпой? Посейдон? Крий? Восстановивший
оборонительный контур Гадес? Гиперион? Крон? Арес? Арес? ! Да,
умерщвленный им Арес и впрямь ожил, равно как и Прометей, устремивший на
Зевса чуть насмешливый взгляд. Никто из них прежде не обладал и сотой
долью мощи, способной сокрушить энергетическую ловушку. Для этого
требовалась сила, равная той, что имел Зевс. Или превосходящая ее. Кто?!
Словно отвечая на этот безмолвный вопрос, артефакты расступились,
пропуская вперед двоих - бога и титана.
Титана звали Атлант. Зевс дал ему лицо красавца Крима. Атлант
бесчисленные столетия держал на плечах то, что считал небесным сводом, а
прочие - обычным камнем. На деле это был Первоключ, содержавший в себе
грандиозную мощь паракосмической энергии. С помощью Первоключа можно было
сотворить горы или иссушить океаны. Зевс использовал эту мощь, когда
творил новые миры. Имея Первоключ, можно было повернуть земную ось.
Но сам Атлант ни за что не догадался бы, что держит на своих плечах.
Слишком сильным было внушение, наложенное на его сознание Зевсом. Это
сделал другой, стоявший рядом, кого Зевс нарек Дионисом, а еще раньше знал
как Загрея - самого сильного и непокорного артефакта, уничтоженного
Громовержцем прежде, чем он успел набрать полную силу. Зевс не сразу, но
убедился, что и впрямь видит перед собой насмешливое лицо Загрея,
умершего, чтобы возродиться вновь и покарать своего убийцу. И он сказал:
- Я ждал твоего возвращения, Загрей, хотя и не верил в него.
- Да, я вернулся, - промолвил Загрей. - Я вернулся, чтобы занять твое
место. А ты исчезнешь, растворишься в одном из неестественных миров,
созданных твоим воображением.
- Я знаю, что за тобой кто-то стоит, - прошептал Зевс, едва шевеля
губами. - Кто?
- Тот, кого тебе никогда не победить, - ответил Загрей на вопрос,
которого не слышал.
- Ты полагаешь, что, обретя Первоключ, получил в свои руки Силу?
Загрей молча склонил голову. Зевс почувствовал, как огненная волна
давит на его плечи. Он разбросал ее в стороны усилием воли и прохрипел:
- Вы лишь жалкие артефакты, созданные мною!
- Уже нет!
Владыка Олимпа рванул петлю туго обхватившей шею хламиды.
- Сейчас я проверю это!
Вытянув перед собой скрещенные руки, Громовержец стал собирать силу.
Он вытягивал ее из безбрежного Космоса, сматывая в тугой клубок. Это было
нелегкое занятие. Дыхание Зевса участилось, по лицу пробегали судороги.
Загрей не мешал ему, так как верил в силу своего Ключа. Зевс же знал
пределы этой силы и потому собирал энергию до тех пор, пока не уверился,
что она превзошла мощь, заложенную в Первоключе. И когда он посчитал, что
обретенной энергии вполне достаточно, то слепил из нее большой огненный
шар, уютно устроившийся на ладони. Шар этот был величиной не более спелого
апельсина, но в нем заключалась мощь целого океана или мириад раскаленных
Санторинов. Теперь Громовержец мог одним движением руки превратить в пепел
вершину Олимпа вместе с восставшими артефактами. Но он не стал делать
этого, так как понимал, что доказать свое превосходство может лишь вернув
солнце на прежнее место, вернув ночь. Он должен был вернуть время,
похищенное Загреем. Настроившись на созданный им Ключ, Зевс направил
энергетическую спираль вдоль земной оси, заставляя планету вращаться
обратно - с Востока на Запад. Земля едва заметно вздрогнула, и через миг
солнце начало плавно скользить за спину Зевсу, и на полу появилась его все
