головы присевшего киммерийца, и в тот же миг из нее брызнула кровь. Конан
достал гигантскую пятерню мечом Ульмвана.
Взвыв, чудовище крутанулось на месте и вновь бросилось на своего
врага. Киммериец попытался повторить тот же трюк, но на этот раз уловка не
удалась. Обезьяна направила свой кулак чуть пониже. Воистину этот кулак
был куда тверже, чем дубина людоедов из Дарфара. Удар чудовищной силы
отбросил Конана далеко в сторону.
Подняться варвару удалось лишь с третьей попытки. Монстр терпеливо
ждал, облизывая пораненную руку. Видимо, как и его дочь, он не был лишен
некоторого позерства. Конан чувствовал себя паршиво как никогда в жизни. В
голове играли трубы, из ушей и носа текла кровь, а шея болела так, будто
по ней долго били металлическими прутьями.
Но Конан встал. Ведь он был варваром. А варвары умирают стоя. И с
оружием в руках.
Обезьяна, похоже, оценила его усилия, но не была склонна предаваться
сантиментам. Шагнув к дерзкому человеку, она сдавила его гигантскими
лапами и поднесла ко рту, намереваясь откусить голову. Она была уверена,
что противник уже сломлен, и в этом был последний шанс Конана. Хотя монстр
крепко прижал к туловищу его руки, но можно было попытаться. Конан напряг
мышцы, пытаясь освободиться из могучих объятий.
Обдав киммерийца зловонным дыханием, чудовище открыло пасть, и в этот
миг Конан сумел высвободить правую руку. Блестящий клинок вонзился в
кровавый глаз Готтома и пронзил насквозь его жуткую голову.
Издав рев, от которого у Конана потемнело в глазах, монстр рухнул
наземь. Последним, что успел запомнить варвар, было то, как он полз по
направлению к забрызганной кровью бойне, откуда, как ему показалось,
доносился надрывный плач ребенка.
Конан очнулся от того, что его голову окатили холодной водой.
Заметив, что веки задрожали, кто-то произнес:
- Благодарение Митре! Король пришел в себя.
"Привидится же такая пакость!" - подумал Конан, намереваясь открыть
глаза и увидеть Вентейма и личного лекаря. Однако, к его разочарованию,
то, что он посчитал беспамятным сном, увы, оказалось явью.
Он лежал на охапке травы в тени развесистого баобаба, а вокруг стояли
Тенанс и три амазонки.
- О дьявол! - поморщился Конан. - Как болит голова! Где эта
гигантская тварь?
- Она мертва. - В голосе Тенанса слышалось безграничное восхищение.
Аквилонец и девушки смотрели на Конана с благоговением.
- Это самая здоровенная скотина, с какой мне когда-либо приходилось
иметь дело. Демоны по сравнению с ней беззубые котята. - Конан поднес руку
к голове и застонал. - Где Опонта?
Лицо Тенанса дрогнуло, и он поспешно отвернулся.
- Ах да... - Киммериец вспомнил об ужасной участи, постигшей
возлюбленную, и его едва не замутило. Только сейчас он осознал, что ел ее
тело. - А мой сын?
- Он жив. Он здесь. - Тенанс широко улыбнулся, довольный, что может
доставить своему повелителю хоть какую-то радость. - Мы накормили его
козьим молоком.
От этого известия Конан несколько оживился. Морщась, он оперся на
локти и сел.
- Покажи мне его.
Тенанс куда-то убежал и вскоре вернулся с завернутым в холстину
младенцем.
- Спит, - прокомментировал Конан, посмотрев на маленькое сморщенное
личико. Он ожесточенно потер голову руками, пытаясь привести себя в
порядок, затем осторожно поднялся. Тело раскалывалось на тысячу кусочков,
но серьезных повреждений, похоже, не было.
- Каким образом вы здесь очутились? Я ведь приказал вам ждать меня в
городе.
Ответил Тенанс.
- Мы едва спаслись. Эта рыжая ведьма наслала на Аржум своих обезьян.
Стража спокойно впустила их в город, полагая, что они посланы помочь
убрать трупы. А вместо этого те стали рвать людей на куски. Погибли
многие, в том числе Алим. Чудовища разорвали его прямо у меня на глазах.
Амазонки стреляли отравленными стрелами, но по-моему, яд не слишком
действовал на этих тварей. Хорошо, что у нас были наготове кони, иначе мы
вряд ли бы сумели спастись.
- Она сказала мне, что послала слуг лишь за Латалией, - произнес
Конан.
Тенанс помотал головой.
- Нет, они пришли, чтобы убить всех.
- Как бы то ни было, надо поспешить отсюда. Иначе вскоре мы будем
иметь дело с сотней разъяренных чудовищ. Придется отказаться от мысли
попытаться раздобыть перстень Черного Ормазда. Будем добираться в
гиборийские страны своими силами.
Тенанс и амазонки согласились с киммерийцем и вскоре небольшая
процессия уже двигалась по дороге, ведшей из рощи. Одна из воительниц,
имевшая прежде ребенка, везла за спиною деревянную люльку с младенцем.
Войско амазонок ожидало их на выходе из священной рощи. Пять сотен
всадниц во главе с Латалией и Кхар Убой. Приказав своим спутникам
оставаться на месте, Конан подскакал к восседавшей на огненно-рыжем
жеребце царице.
- Приветствую тебя, царица Латалия! Чем обязан подобной милости?
Латалия бросила неприязненный взгляд на находившегося по правую руку
жреца. На ее щеках заиграли желваки.
- Конан-киммериец, я вынуждена задержать тебя в Амазоне.
- А как же царское слово? - напомнил варвар.
- Обстоятельства сложились так, что я вынуждена нарушить свое слово.
Я дала обещание, что задержу тебя в Амазоне.
- Я, кажется, понимаю, - пробормотал Конан, всматриваясь в лицо Кхар
У бы. Конь киммерийца нервно играл, чувствуя нарастающий гнев всадника. -
Этого потребовал бритый червяк, именующий себя жрецом Черного Ормазда.
Царица не стала лукавить.
- Да, он. Обезьяны Горгии разрушили полгорода и убили многих тех, кто
уцелел в схватке с серыми каннибалами. Не помогли ни чары Лиллит, ни сила
Ульмвана. Чудовища сокрушили их храмы. Лишь Кхар Уба смог остановить
монстров с помощью волшебного перстня. Но перед тем, как сделать это, он
взял с меня клятву, что я воспрепятствую тебе покинуть Амазон. Солнце
свидетель тому, что лично я не желаю тебе зла, но клятва!
- Я все понимаю, царица. Тогда попробуйте схватить меня. Обещаю, что
многие из вас составят компанию Горгии и ее отцу Готтому.
При упоминании имени Готтома жрец вздрогнул. Он наверняка видел
чудовищного отца Горгии.
Не дожидаясь ответной реакции царицы, киммериец отстегнул от седла
шлем и приготовился надеть его на голову. Внимательно следившие за
происходящим амазонки недовольно заворчали. Им вовсе не хотелось сражаться
с варваром, столь доблестно проявившим себя в битве с серыми каннибалами.
- Не горячись, киммериец! - Латалия жестом остановила Конана. - Я
сказала, что обещала воспрепятствовать тебе выехать из Амазона. Так?
- Так, - подтвердил Конан.
- Я уже сделала это, объявив, что для меня нежелателен твой отъезд.
Но если ты упорно настаиваешь на своем, я умываю руки. Все мы имели
возможность убедиться в твоей воинской доблести, и мне вовсе не хочется
потерять половину и так порядком поредевшего войска на этих холмах. Если
между тобой и жрецом существуют какие-то разногласия, то разрешайте их
сами.
Конан поклонился Латалии.
- Мудрое решение, царица. Я буду рад видеть тебя гостьей в Аквилонии.
И обещаю, ты не попадешь в бамбуковую клетку.
Латалия в ответ улыбнулась.
Лицо Кхар Убы потемнело от плохо сдерживаемой ярости. Он прошипел,
обращаясь к царице:
- Ты хочешь, чтобы я оживил багровых монстров?
Зло усмехнувшись, амазонка бросила жрецу:
- Вряд ли это у тебя получится. Перед тем, как покинуть город, я
приказала отрубить им головы и конечности и сжечь их на кострах. Чуешь,
жрец, как веет запахом паленого мяса?
Кхар Уба повертел носом. Никакого запаха он не уловил, но усомниться
в словах царицы не осмелился.
- Ну хорошо, - процедил он, зловеще косясь на Латалию. - Если ты так
поступаешь со мной, я вынужден обратиться к заступничеству моего хозяина
Черного Ормазда. Берегись, царица, ты еще пожалеешь о своем решении!
Жрец поднес к губам надетый на указательный палец перстень и быстро
прошептал какое-то заклинание. С тревогой следившая за его действиями
царица вытащила меч и попыталась сразить Кхар Убу, но тот сделал
мимолетное движение рукой и конь Латалии взбесился. Высоко подкидывая
задние ноги, он помчался к городу. Амазонки, решив, что царица
предоставила мужчинам самим разбираться между собой, последовали за
повелительницей.
Конан спокойно дождался пока жрец закончит свое колдовство. Едва тот
поднял голову, киммериец спросил:
- Кхар Уба, почему ты пытаешься причинить мне вред? Что тобою движет?
Личные обиды или неведомые мне замыслы?
Какое-то время Кхар Уба колебался, отвечать или нет, а затем все же
сказал:
- Мне очень жаль, что так случилось, киммериец. Я не питаю к тебе
личной вражды. Просто судьбе угодно, чтобы это был твой последний поход.
По воле рока ты очутился на перекрестке исторических свершений. Близок
день, когда отряды туранцев двинутся на запад, сметая гиборийские
королевства. Так угодно Черному Ормазду. В этом мире есть только один
человек, способный противостоять натиску восточных орд и поэтому он
очутился в далеком Амазоне. Мой план с самого начала был построен с таким
расчетом, чтобы любой ценой задержать тебя здесь. Сначала я рассчитывал,
что царица Сомрис прикажет расправиться с тобой. Но ты очаровал ее своей
мужской статью. Затем я переменил намерения и принял меры к тому, чтобы с
тобой расправились амазонки, взбешенные твоей гордостью. Но ты сумел
покорить и их. Смерть должна была настичь тебя в тот день, когда Сомрис
родила сына, но вмешалась судьба и город подвергся нападению серых
каннибалов. Ты должен был умереть от их рук, но сумел устоять перед
натиском тысяч дикарей, заставив амазонок отказаться от мысли отомстить за
Сомрис, которая, как они считали, погибла от твоей руки. Ты должен был
быть сегодня умерщвлен Горгией. Но дура влюбилась в тебя и вместо того,
чтобы отравить тебя за столом, попыталась уговорить остаться с ней. А
затем ты непостижимым образом убил ее и Готтома. Ты победил всех, кого
только можно. Амазонки признали тебя величайшим воином мира. Ты стал для
них почти что богом. Теперь, когда уничтожены храмы Лиллит и Ульмвана, ты,
разгадавший тайну доспехов Ульмвана, и в самом деле можешь стать их богом.
Ты можешь, если пожелаешь, жениться на Латалии и стать царем Амазона.
Создай себе новую могучую империю, ибо Аквилония для тебя уже потеряна. Не
пройдет и трех лет, как ослабленная гражданской войной она будет
растоптана копытами туранской конницы. И тогда Черный Ормазд разрешит мне
вернуться в Туран. В моих помыслах нет личной вражды, варвар. Просто мне
очень хочется вернуться в родные степи Турана, а это возможно лишь в том
случае, если ты останешься здесь.
Конан дослушал до конца длинную тираду Кхар Убы и схватил поводья его
лошади.
- А теперь, слушай меня, бездарный факир! Ты сейчас же доставишь меня
в Аквилонию или я сверну твою куриную башку. И не пробуй испугать мою
лошадь колдовским взглядом. Мой меч быстрее твоего взгляда!
- Поздно, варвар! - захохотал Кхар Уба. - Смотри! - Он указал рукой
на появившуюся слева от него светящуюся воронку. - Это идет Черный Ормазд!
- Мне очень жаль, колдун!
Вернув жрецу его собственные слова, Конан взмахнул мечом и рассек
бритую голову надвое.
И в этот миг из сияющего вихря появился Черный Ормазд. Огромную
фигуру его покрывал блестящий черный плащ, на голове был черный шлем, как
и у Конана. Взглянув на мертвое тело жреца. Черный Ормазд повернулся к
