- Ага! - засмеялся Арес. - Всемирный! Сейчас появится Девкалион с
веслом в руке. Выходит, ты ничего не знаешь?
- О чем ты?
- Ответь мне сначала: ты за Громовержца или против?
- Конечно, за!
Бог ласково похлопал Афродиту пониже спины.
- А старик сомневался. Тут у нас произошла небольшая революция.
Посейдон, Гадес, Афина и Гефест восстали против Громовержца и пытаются
подтопить нашу мраморную хатку.
Глаза Афины открылись до пределов, отведенных им создателем.
- Но почему они взбунтовались?
- Я точно не знаю. - Арес с ленцой зевнул. - Меня в это время не было
во дворце. Кажется, им не понравилось то, что Зевс расправился с Козлом.
Они объявили старика низложенным и...
- Постой-постой! - Афродита схватила Ареса за плечо. - Ты что-то
сказал про Пана?
- Зевс прикончил его, а что?
Богиня побледнела, рот ее жалобно приоткрылся.
- Где он?
- Он вместе с Артемидой и Аполлоном в Белой Сфере. Они готовятся...
- Я не об этом! Где Пан?
- Там. - Арес указал рукой на дверь в Тронную залу.
Оттолкнув Ареса прочь, Афродита вбежала в нее. Посреди залы,
распростершись на мраморном полу, лежала безжизненная оболочка того, кто
еще утром звонко стучал копытцами и веселил богов своей неуклюжестью и
гримасами. Богиня наклонилась над ней и коснулась рукой лба. Он был
холоден и сух, словно вместе с жизнью из тела ушла вся влага. Послышалось
негромкое мычание. Афродита подняла глаза и увидела сидящую на троне Геру.
Руки ее были прикованы цепями к подлокотникам, изо рта торчал кляп.
Обернувшись к подошедшему Арес, красавица вопросительно посмотрела на
него. Бог войны пояснил:
- Эта сучка хотела присоединиться к бунтовщикам, но мы с Аполлоном
схватили ее прежде, чем она успела смыться из дворца. Кусалась! - Арес
продемонстрировал указательный палец, на котором виднелись четкие следы
зубов. - Пришлось ее спеленать, а чтоб не орала, засунули в рот тряпочку.
- Но почему Зевс убил Пана? - воскликнула Афо.
- Представляешь, этот чудик пытался освободить титанов.
- Зачем?
- Чтобы свергнуть хозяина. Говорят, он хотел захватить власть.
Представляешь, Козел, правящий всеми нами! Да еще бесхвостый! Бриарей
оторвал этому уроду его хвост!
Вояка захохотал. Хриплый смех волнами загулял по зале.
- Да, - выдавила Афо, натянуто улыбнувшись. Она задумчиво посмотрела
на Ареса. Тот перестал смеяться и сглотнул внезапно заполнившую рот слюну.
- Ты что?
- Хочешь получить мою любовь?
- Да! - мгновенно отреагировал бог войны.
- Но я попрошу кое-что взамен!
- Я сделаю все, что ты хочешь.
- Где же ты был утром, - тихо прошептала Афо и потребовала:
- Поклянись!
- Клянусь!
- Хорошо. - Афродита победоносно улыбнулась. - Тогда я твоя. Но
помни, ты сделаешь все, что я тебе прикажу!
- Да, - хрипло выдавил Арес и протянул богине руку. Афо заглянула в
его глаза, желая убедиться, что он не лукавит. Взгляд Ареса был честен, и
тогда красавица вложила свои пальчики в его ладонь.
- Пойдем, - сказал Арес, сглатывая вожделеющую слюну.
Богиня утвердительно качнула головой и мягко высвободила руку.
Опустившись на колени перед бездыханным телом Пана она поцеловала мертвого
бога в лоб. Нежные губы едва слышно шепнули:
- Бедный Козлик!
Затем она решительно поднялась. Арес взял ее на руки, Афо прижалась
щекой к его тяжелому небритому подбородку. Бог войны не видел в этот миг
ее глаз. Они были жестоки, их теплый ультрамарин превратился в
ослепительно белый лед цвета бешенства. В ее сердце больше не было места
любви, в нем клокотала ненависть!
Эссе. Беллерофонт или Герои и антигерои Эллады
Он был внуком хитрейшего человека, которого только знала земля -
Сизифа; того самого Сизифа, что дважды обманул смерть. Но в нем было мало
хитрости, зато в избытке отваги и того, что одни именуют гордостью, а
другие - гордыней. Да, он был гордец, но он имел право быть им. Ибо мало
было в мире героев, равных ему по силе и свершенным подвигам.
Его дом был полон богатств, его погреба ломились от яств и вина, его
славе завидовали не только люди, но даже боги. Он же мечтал о большем. Он
мечтал въехать на своем белокрылом коне прямо в Тронную залу дворца
Олимпийцев.
И еще у него было удивительное имя - Беллерофонт - звучное на слух и
жестокое по сути, ибо означало - убийца Беллера. Но право, этот ничтожный
коринфский аристократ был годен лишь для того, чтобы по воле рока подарить
красивое имя юноше, лишившему его жизни.
Беллерофонт. Он был красив, отважен и могуч, словно бог. Он имел коня
Пегаса, какого не было даже у Олимпийцев. Порожденный стихиями земли и
неба, Пегас мог парить в воздухе словно птица. Казалось, он создан для
того, чтобы поднять своего хозяина в обитель богов.
Была весна и было прекрасное утро. Одно из тех, когда не уставшие еще
наслаждаться жизнью цветы тянут свои головки к солнцу. Беллерофонт
поднялся на рассвете и приказал слугам седлать Пегаса. Жена молча
смотрела, как он выходит из дома и легко взлетает в седло. Она не решилась
спросить, куда он держит путь, а если бы и решилась, Беллерофонт все равно
ей не ответил бы.
Конь взвился в небо. Он летел все выше и выше, поднимаясь под самые
облака. Земля постепенно превращалась в огромную плоскую лепешку,
испещренную прожилками рек и цветными пятнами лугов и полей, люди походили
на муравьев. Беллерофонт летел и яростно спорил с самим собой. В такие
мгновения - а они бывали нередко - его сознание раздваивалось и появлялись
два Беллерофонта; один был облачен в белые одежды мудреца, плечи второго
окутывал царский пурпур. Они вечно ссорились между собой и спорили, а
третий Беллерофонт, совсем неприметный, был незримым свидетелем их споров.
Заводилой обычно выступал Беллерофонт-царь. Так было и сейчас. Царь принял
напыщенную позу и небрежно бросил:
- Летим.
- Зачем? - спросил мудрец.
- Докажем богам, что не только они повелевают миром.
- И все?
- А что еще тебе нужно?
- Я предпочел бы, чтоб этот дерзкий поступок преследовал высшую цель.
- Например?
- Возвысить человека до бога.
Царь рассмеялся.
- Человека? То, что ты именуешь человеком, на деле есть муравей.
Видишь, сотни крохотных муравьев копошатся под копытами моего коня. Это и
есть люди. Нет, дело не в них. Если уж мы заговорили о том, чтобы кого-то
возвысить, то пусть этим кем-то будет Герой.
- Герой разве не человек?
- В какой-то мере. В прошлом. Он ЧЕЛОВЕК, поднявшийся над людьми.
Своими деяниями, силой, духом, дерзостью. Герой выше человека. Он даже
выше бога. Ведь он достиг всего сам. А бог получил могущество от
провидения.
- А не присутствовала ли незримая рука провидения на твоем плече,
когда ты славил подвигами свое имя?
- Поверь, когда я дрался с химерой, огонь жег мои руки как обычный
огонь. Стрелы амазонок были остры как обычные стрелы. Если там и было
благосклонное ко мне провидение, я не ощутил его помощи.
- Какую же цель преследуешь ты в своем дерзком стремлении вознестись
к небу? - поинтересовался мудрец.
- Я ведь уже сказал тебе, что хочу дать знать богам, что на землю
пришел ЧЕЛОВЕК.
- Человек с большой буквы?
- Конечно. А иначе не может быть. ЧЕЛОВЕК не может быть с маленькой.
В этом случае речь идет всего лишь об одном из людей.
- Ты рискуешь...
- Потому я и Герой! - напыщенно воскликнул облаченный в пурпур.
- Ты не дослушал. Ты рискуешь, бросая вызов не только богам, но и
обычаям. Люди не должны возвышаться над провидением.
- Для меня не существует слова должен. Я знаю лишь могу - не могу.
Если я могу, я сделаю то, что задумал; если же нет, то приложу все силы,
чтобы в будущем смочь это сделать. Ты говорил о предрассудках. Если быть
честным, - царь понизил голос до интимного полушепота, - я бросаю вызов
им, а вовсе не богам. Какое дело мне до богов!
- Таким образом, ты вмешиваешься в уже предопределенное?
- Наконец-то ты понял! Я хочу въехать на Олимп вовсе не затем, чтобы
увидеть изумление и гнев на физиономиях Олимпийцев. Людям не положено
взбираться на небо, я хочу доказать, что ЧЕЛОВЕК вправе делать все, что
ему заблагорассудится. Если он, конечно, ЧЕЛОВЕК!
- Он вправе убить?
- Конечно. Ведь я убил.
- Он вправе солгать?
- Да. Но он не станет делать этого, ведь ЧЕЛОВЕК потому и ЧЕЛОВЕК,
что всегда готов сказать и услышать правду.
- Он может совратить жену друга своего?
- А почему бы и нет? Если найдет женщину, тело которой стоит того,
чтобы лишиться друга. Но я не встречал женщины, ради которой стоило бы
отказаться от друга. И никогда не встречу. Друг - это часть тебя. Стоит ли
отдавать свою часть за мгновение наслаждений?!
- А вдруг случится, что эта женщина - мечта всей твоей жизни?
- Тогда отбери ее даже у брата!
- Ты непостоянен в своих суждениях, и это пугает меня.
- В мире нет ничего постоянного, - назидательно заметил царь. - И
этим он хорош. Еще вчера ты мог быть рабом, а сегодня восседать на царском
троне. Единственное условие - будь ЧЕЛОВЕКОМ!
- Однако мы уже у цели, - заметил мудрец. - Я вижу склоны Олимпа.
- Да, ты прав. У нас есть еще несколько мгновений и я хочу рассказать
тебе притчу о белой мышке.
- Это занятно - поучать притчами мудреца! Но я выслушаю тебя.
- Так слушай. Жила-была белая мышка по имени Нат. Заметь, жила в
царстве обычных серых мышек, вечно озабоченно шмыгающих меж кустами в
поисках куска. Как это похоже на людей! А на горе над мышиным лугом жил
сокол. Трижды в день он собирал кровавую дань, унося в свое гнездо
зазевавшуюся мышку. Чтобы не попасться ему на глаза, мышки и одевали серые
шубки, которые трудно заметить и на камнях, и на земле, и средь пожухлых
стеблей. Лишь Нат бесстрашно облачалась в свою роскошную королевскую
мантию. "Глупышка! - говорили ей остальные, серые мышки. - Оденься как мы,
и будешь неприметной. А иначе он рано или поздно сожрет тебя!". "Нет!" -
отвечала бесстрашная Нат и запахивала свою снежную шубку. Ярким пятнышком
мелькала она на земле и ее было видно со всех сторон. Серые мышки ждали,
что вот-вот раздастся ее жалобный крик и окровавленно-белый комочек
исчезнет в соколином гнезде. Однако сокол почему-то не трогал Нат. Быть
может, он уважал мужество, быть может был неравнодушен к белому цвету. Шло
время, серые мышки одна за другой исчезали в клюве сокола, а Нат
по-прежнему весело суетилась меж камней. И однажды серые призадумались:
почему кровожадный сокол не трогает Нат? Быть может, он будет благосклонен
и к ним, если они оденутся в белое. Они пошили себе снежные шубки, но
когда пришло время облачаться в них и отправляться за тутовыми ягодами, ни
одна из серых мышек не отважилась сменить свою одежку. Ведь они так
свыклись с нею, столь удобной и почти неприметной. Как страшно было
облачиться в новый яркий цвет и явить себя взору сокола. Они так и не
решились одеть новые шубки и потому возненавидели Нат. Они поняли, что она
не просто мышка, а Белая Мышка. И тогда ночью они вымарали ее шубку золой,
а наутро Нат склевал не узнавший свою любимицу сокол. Вот так грустно
закончилась история моей любимой белой мышки.
- Почему ты рассказал мне эту притчу? - спросил мудрец, когда царь
закончил говорить.
- Мы приближаемся к гнезду сокола. Но этот сокол ненавидит белый
цвет.
Пегас перестал махать крыльями и, превратив их в две белоснежные
лопасти, стал медленно планировать вниз. В этот миг блеснул яркий луч и
