потянул ее. Он почувствовал сильное сопротивление - колдовство Врадуира.
Опять Тирус стал делать контрзаклинания, преодолевая барьер. Медленно он
поддавался. Все остальные отошли еще дальше, боясь, что дверь рухнет на
них.
Эрейзан оглянулся и его лицо стало напряженным, как будто он что-то
услышал на лестнице. Но все, что его встревожило, было позабыто, когда
колдовство Тируса сработало полностью. Со страшным грохотом дверь рухнула,
освободив широкий проход.
Джателла прыгнула через порог, схватив Илиссу в объятия крепко прижав
ее к себе.
- Я же говорила тебе! Тирус сломал дверь. Он освободил тебя!
Тирус чувствовал себя лишним при этой сцене, полной любви и нежности.
Смеясь и плача от радости, Джателла кричала:
- Мать Земли, я буду благодарить тебя до конца дней своих! Тирус и
ты. Эрейзан, привели меня к Илиссе, как и обещали.
Акробат смущенно улыбался, очень тронутый встречей сестер. Он
подключил к своей радости и Тируса.
- Тирус, ты всегда говорил, что ты был принцем, но ты настоящий
принц!
Тирус покачал головой, отказываясь от этого титула, и стал изучать
камеру. Он заметил вторую заколдованную дверь с решеткой в дальнем конце
комнаты. Кроме того, он увидел в камере много специальных волшебных
украшений и приспособлений, предназначенных для того, чтобы создать Илиссе
комфорт и уют здесь, в цитадели холода и смерти. Она была пленницей
Врадуира, и он создал для нее тепло, и свет, и роскошь, достойную
принцессы.
Светящиеся шары, подобные тем, что создал для себя Тирус, освещали
комнату. Тепло без пламени исходило из обсидианового камина. Серебряные
пластины закрывали стены в тех местах, где на стенах не было драгоценных
гобеленов. Роскошные бархатные и меховые одеяния висели на крюках,
укрепленных на серебряных пластинах. Большое количество ящиков, сундучков
и полок для белья, картины, расписные тарелки украшали комнату. Толстый
ковер ласкал ноги. Кроме того, стояла огромная кровать, подобная той, что
была во дворцовой спальне Илиссы в Куреде.
В большом смятении Тирус понял, что все это означает. Беспомощная,
прекрасная, невинная девушка в комнате, запертой с помощью колдовства
Врадуира. Торжество освобождения Илиссы смешалось с горечью. Они пришли
слишком поздно! Счастливая улыбка Эрейзана тоже исчезла исчезла с его
лица, когда он начал все понимать.
- Ах! Дай мне взглянуть на тебя!
Джателла отбросила спутанные волосы с лица Илиссы. Вся ее радость
мгновенно превратилась в ужас, когда на нее взглянули покрасневшие от слез
глаза Илиссы.
У нее был взгляд затравленного зверя, какой бывает у хрупкой,
неприспособленной женщины, долго пребывающей на грани безумия. Ее воля
была почти сломлена, она была на краю паники.
Илисса была одета в то же платье, что и в момент похищения. Илисса
пыталась его подремонтировать, но без большого успеха. Оно было рваное,
грязное, измятое. Вид этих лохмотьев без слов красноречиво рассказывал всю
историю постепенной деградации человека, доведенного до отчаяния.
Ее кожаные брюки были все разорваны и неаккуратно заштопаны. Со всех
сторон торчали лохмотья. Одежда была зашита так, чтобы хоть немного
прикрыть тело. Грудь была почти обнажена, а сквозь прорехи светило голое
тело. Она выглядела так, как будто все время ждала удара - а в ее
теперешнем состоянии это могло быть слово - ударом ужасным и безжалостным,
как удар топора. Каким-то чудом она прошла через все испытания, сохранив
рассудок. И теперь, стоя перед Джателлой и остальными, она вся дрожала,
несмотря на тепло, исходящее из волшебного камина.
- О, Джателла, я... я не могла защитить себя. Он говорил какие-то
странные слова и... и...
Джателла обняла ее, вся дрожа от гнева.
- Какое же животное этот колдун Врадуир!
- Не называй его животным, королева, - сказал Эрейзан. Слова Джателлы
ранили его самолюбие и он показал, насколько мучения Джателлы близки его
сердцу. - Только люди могут так опуститься.
Илисса громко рыдала. Но она почувствовала теплое участие Эрейзана к
ней. Она взглянула на Тируса и Эрейзана и с трудом вспомнила их.
- Вы... вы актеры. Когда... когда вы пришли сюда, я боялась, что это
опять... опять он, - сказала она, глотая слезы.
Тирус увидел боль на ее чистом и невинном лице. Да, она была чиста,
несмотря на то, что с ней сделал Врадуир. Ее страх потихоньку исчезал и
она сказала:
- Но ты не будешь мучить меня с помощью магии? И ты, Эрейзан? - Она
попыталась улыбнуться и продолжала: - Ты спас меня от вора. И ты прыгнул
на лошадь воина-скелета. Тебя ведь могли убить. Какой ты смелый!
Эрейзан упал перед ней на колени и порывисто поцеловал ее тонкие
бледные пальцы.
- Я готов умереть, чтобы спасти вас, принцесса. Знайте, что я ваш
самым преданный слуга. И я буду мстить за вас. Я клянусь в этом именем
Грос-Донака и всеми силами неба и моря.
Тирус дополнил его клятву:
- И всеми силами колдовства. Вы свободны, принцесса. Врадуир больше
не коснется вас своим черным колдовством.
Илисса пыталась поймать взгляд Эрейзана, чтобы тот простил ее за то,
что она не сразу узнала их.
- Но... ничто уже не сможет изменить того... что...
Она зарылась лицом в грудь Джателлы, стараясь унять душившие ее
слезы. Джателла нежно гладила ее спутанные волосы, а принцесса
всхлипывала:
- Он... он сказал, что я должна быть его королевой. И он приказал мне
нарядиться вот в это.
Она указала на роскошные украшения, прекрасное королевское платье.
Все это было достойно королевы - властительницы мира и всех людей.
- Я не надела этого. Я от него ничего не взяла! Ничего! Я спала на
полу. А не здесь... не здесь, где он...
Она замолчала, отвернувшись от роскошной постели, один вид которой
был для нее настоящей пыткой.
- Ну, теперь все позади. Ты теперь свободна и в безопасности, -
сказала Джателла. Она притянула голову Илиссы к себе на плечо, гладила ее
и смотрела на Тируса.
Духовная связь между ним, Эрейзаном и Джателлой усилилась, когда
появилась нежная, хрупкая и беззащитная Илисса. Тирус боролся с давлением
Врадуира, разделяя боль Джателлы.
- Моя мать, - заговорил он высоким звенящим голосом. - Он обесчестил
ее благородную память уже давно, но теперь он еще больше оскорбил ее этим
преступлением. А ведь было время, когда он вешал пиратов, которые
насиловали наших женщин во время своих нападений. - Тирус продолжал,
подавленный всем случившимся. - Как он мог решиться на такое? Расвен! Как
бы я хотел, чтобы у меня в жилах текла не его кровь! Мне стыдно называть
его своим отцом!
Илисса припала к Джателле и шептала:
- Так сильна его магия. Если бы у меня был нож... Я думаю, что
никогда больше не смогу взглянуть на солнце или на алтарь Гетании снова.
Джателла мягко успокаивала ее. Эрейзан присоединился к ней.
- Не плачь, принцесса. Не прячь от нас свое прекрасное лицо. Вам
нечего стыдиться. Стыдиться должен Врадуир. И он заплатит жизнью за это
преступление!
Джателла с благодарностью кивнула ему, затем обратилась к Обажу и
сказала:
- Подойдите и успокойте ее. Она нуждается в том, кто любит, чтобы он
осушил ее слезы и помог забыть обо всем ужасном. Что с тобой, Обаж?
Так как ответа не было, то все посмотрели на молодого придворного.
Предупреждающие сигналы звенели в жилах Тируса и бились в мозгу. Однако
его эмоции все еще были связаны с чувствами Джателлы. Внезапное подозрение
заставило его исследовать Обажа, прозондировать его разум. Тут же он
подумал о том, что Обаж может быть инструментом Врадуира. Тирус не
отбрасывал эту возможность. Очень редко этот провинциальный лорд
демонстрировал свою честь и храбрость, которые соответствовали его
положению и титулу. Гораздо более часто он был тем, чем считала его
Джателла - искателем титула и состояния. Он был, как и говорили слуги во
дворце, младшим сыном и все его красивые слова не имели под собой никакой
материальной основы. Теперь же, уже совсем очевидно, Обаж показал свою
полную пустоту.
Тирус не думал, что его может еще что-то разозлить после того, как он
узнал о печальной судьбе Илиссы. Теперь холодный взгляд Обажа разжег в его
душе пожар.
Однако, его реакция была слабым подобием чувства Джателлы. Она
положила руку на кинжал.
- Обаж! Скажи что-нибудь! Скажи нам!
- А что бы вы хотели услышать от сэра, королева?
Все, как один, обернулись к дверям. Там стоял Роф, прислонившись к
стене и улыбаясь им. Он приблизился так тихо, что только Эрейзан мог бы
его услышать, но внимание Эрейзана было полностью приковано к Илиссе. Как
и Одноухий, Роф был вооружен большим количеством оружия, чем он имел,
когда они оставили его. Эрейзан вскочил на ноги и направился к нему, а
Обаж повернулся и направил острие меча на бандита. Роф приготовил для
обороны меч и топор, остановив их на полпути. Его улыбка расплылась и
превратилась в волчий оскал.
- Стойте на месте, ребята, и пока вам не угрожает ничего. А потом...
потом мы посмотрим, как обойдется с вами мой новый хозяин!
Он взглянул на Тируса и давление на его мозг увеличилось до
угрожающих размеров, готовое обрушиться на него, а лорд-бандит закрывал
единственных выход из этой камеры в глубинах цитадели.
16. БОГ СМЕРТИ
- Как ты отыскал нас? - спросил Тирус с холодным спокойствием. Он
знал ответ, но выигрывают время. Воздух приобретал вес, он становился
тяжелее и тяжелее с каждым мгновением. Видение Тируса уже полностью
прояснилось. Он начал глубоко и медленно дышать, противопоставляя свое
давление усиливающейся атаке Врадуира.
- Мой новый хозяин привел меня сюда, - сказал Роф, пожав плечами. - Я
пришел сюда потому, что мне платят. Вы помните?
- Твоя плата - это пыль и твоя смерть.
Роф сделал вид, что не слышит предупреждения Тируса. Он смотрел на
сцену, которая открылась перед ним в камере, как будто она была поставлена
для его развлечения. Только один момент он колебался и выразят какое-то
подобие симпатии, когда взглянул на Илиссу и был поражен, что она была в
заточении в таком жутком месте. Но это было всего лишь мгновение. Он
быстро перевел свои черные глаза на Джателлу и мужчин.
- Ну, лорд Обаж? Королева ждет. Почему ты молчишь? Ты очень много
говорил, когда мы шли сюда.
- Заткнись, ублюдок!
Роф пропустил оскорбление мимо ушей и рассмеялся.
- Да, я ублюдок, милорд. Но я не разукрашенный мешок хвастовства
своими титулами и званиями, как ты. Ты больше думаешь о своих титулах,
красивых словах, чем о мужестве. У тебя есть мужество, сказать ей правду?
- О чем ты говоришь, бандит? - обрезала его Джателла. - Обаж, ты
онемел или лишился разума? Тирус на сей раз не околдовал твой язык. Я жду
ответа.
Припертый к стене, Обаж закричал:
- Я не желаю больше, чтобы меня третировали, как последнего пажа люди
из дома Фер-Со. Мои предки из рода Ирико и гораздо благороднее...
В отчаянии Илисса воздела свои бледные руки к небу. Ее прекрасное
лицо покрылось слезами.
- Обаж, ты должен понять! Он... он колдун! Он использовал магию,
чтобы овладеть мной!
Хотя она была далека от него, Обаж отстранился от нее, как будто она
была последним бродягой. Все это выглядело так, как будто он боялся об нее
запачкаться, его отвращение было очевидным. С холодной вежливостью он
обратился к королеве:
- Королева, мы все это обсудим позднее, при более благоприятных
обстоятельствах.
- Что? Как... Ты, презренный искатель богатства!
