Богатый далматийский купец ожидает твоего приезда. Я должен вернуться к
Аттиле и доложить о результатах моей миссии. Я хочу убедиться, что все
положения вашего договора будут выполнены.
- Да, - принцесса печально вздохнула, - наверное, этого не избежать.
Но я буду сожалеть о твоем отъезде. Я доверяю только тебе.
- Я оставлю тебя у надежного человека.
- Какие ужасные волны! Мне дурно. Ты быстро вернешься?
Николан помялся. А потом, глядя на серые волны, коротко ответил:
"Нет".
- Нет! - принцесса подпрыгнула от изумления. - Ты должен! Я... я
настаиваю на этом! Я не согласна ни на что другое. Что может тебя
задержать?
- Другие дела, которыми мне придется заняться.
- Так для тебя это всего лишь дело?
- Как можно, я горжусь тем, что смог тебе помочь.
- Ты подумал над тем, что я сказала тебе этой ночью?
- Да, принцесса. Я лежал без сна и не мог думать ни о чем другом. Но
в конце концов пришел к выводу, что в жизни у меня одна цель: увидеть свою
страну свободной. Как от оков Рима, так и от цепей Аттилы. А потом, я
верну себя украденные у меня земли и займусь, как и мои предки,
разведением лошадей, равных которым в мире нет.
- Нет! - глаза принцессы яростно сверкнули. - Это неправда. Ни один
мужчина не может отказаться того, что я предложила тебе. Разве можно
променять Рим на богом забытый луг с пасущимися на нем лошадями? Нет, нет!
Только не это! Должно быть, у тебя есть другая женщина. Отвечай, есть?
Опять Николан замялся.
- Я не уверен.
- Что значит, не уверен?
- Если и есть, то одна, которую я знал маленькой девочкой. За
последние десять лет я видел ее только раз. Как я могу быть уверен в своих
чувствах к ней? У меня нет оснований полагать, что я ей небезразличен.
Принцесса пристально всмотрелась в его лицо.
- Я думаю, ты говоришь правду. Тогда потеря будет невелика. Ты скоро
забудешь ее, если остаешься со мной. Мне больше не нужна поддержка Аттилы.
Я свободна. У меня есть могущественные друзья. Составь мне компанию.
Убежим от Аттилы вместе.
- Госпожа моя, ты окажешься в хороших руках. Честные и храбрые люди
проследят за тем, чтобы никто не причинил тебе вреда.
- Меня не интересуют честные и храбрые. Скорее всего, мне они не
покажутся. А вот ты мне нравишься. И для меня это важнее, чем вся
честность и храбрость мира.
- Госпожа моя, я же простой солдат. И лишь чувство благодарности
мешает тебе увидеть мою никчемность. Насладившись свободой, ты даже не
вспомнишь обо мне. Тебя окружат высокородные кавалеры, которые будут
восхищаться тобой, добиваться твоего расположения. Ты снова станешь
принцессой, у тебя появятся придворные. Тебе даже не придется видеть
Хуссейна, одного из тех, кто будет сопровождать тебя. Он сам пожелал
остаться с тобой.
Гонория помолчала.
- Ты говоришь о том красавчике, что стоял на тропе и не сводил с меня
глаз? Сыне короля пустыни?
- Да. Я согласился оставить его с тобой в надежде, что ты вскорости
даруешь ему свободу.
Принцесса помолчала, затем невесело засмеялась.
- Подозреваю, причина не в этом. Ты предлагаешь мне этого молодого
раба взамен себя, не так ли?
- Ваше величество, у меня такого и в мыслях не было. Все было
обговорено до нашего приезда. Хуссейн многое знает и умеет, так что ты
можешь на него положиться.
- И к тому же у него глаза, что солнце, и божественно красивое лицо.
Напрасно ты отпираешься. Все и так ясно.
- Я хочу, чтобы он обрел свободу и вернулся на родную землю до того,
как умрет его отец. Других причин у меня нет. И я прошу тебя проявить к
нему великодушие.
Принцесса повернулась к нему и забарабанила кулачками по груди.
- Ты отказываешься от могущества, которое я предлагаю тебе! - кричала
она. - Я стою перед тобой на коленях, а ты прогоняешь меня, словно
портовую шлюху! Ты дурак! Дурак! Дурак!
Если Николана и мучили сомнения в правильности принятого решения, то
они быстро исчезли, по пути к Аквилии. Несмотря на спешку, он несколько
раз сворачивал с широкой дороги, чтобы еще раз удостовериться, что засуха
нанесла Ломбардии большой урон. То, что он увидел, ужаснуло его. Ситуация
быстро менялась к худшему. Под яростными лучами солнца плодородная земля
покрылась растрескавшейся коркой. Злаковые сгорели по корню. Вишневые
деревья облепили пауки. Яблоки и персики засохли. Даже оливки размером не
превышали горошину. У коров провалились бока. Овцы жалобно блеяли.
Николан понимал, что должен поспешить к Аттиле и рассказать ему об
истинном положении вещей. Возможно, он смог бы остановить надвигающуюся
войну. А поручению Мацио придется подождать. Устойчивый поток беженцев
заставил его пришпорить лошадь.
Башни Аквилии гордо вздымались к небу, но улицы заметно опустели. В
доме Скальпия он нашел лишь закрытые ставнями окна да заколоченную
гвоздями дверь. Начальник караула северных ворот поделился с ним
последними сведениями.
- Гунны уже на равнине, - прошептал он.
Николану не хотелось верить, что армии Аттилы уже выступили в поход.
- Кто их видел? - спросил он.
- Все утро по дороге идут люди и просят пустить их в город. Они
думают, что наши стены их защитят.
- Наверное, они видели лишь разведывательный отряд.
Начальник караула покачал головой.
- Перевал так и кишит ими. Они визжат от радости, потому что римская
армия не встала у них на пути. У многих на пиках человеческие головы.
Некоторые подбрасывают их вверх, а потом вновь ловят.
Кивнув словоохотливому начальнику караула, Николан двинулся дальше.
"Я опоздал, - сказал он себе. - Но все равно должен сделать все, что
в моих силах".
Харчевня с крестом над дверью была закрыта.
- Есть тут кто! - громко крикнул Николан, но ответа не получил.
Наверное, хозяева убежали, решил он. И тут кто-то позвал его.
Повернувшись, он увидел осторожно выглядывающего из-за дерева Хурсту.
- Иди сюда! - Николан помахал рукой. - Не бойся.
Хурста повиновался.
- Тень зла накрыла перевал, - пробормотал он. - Еще один день, и ты
бы меня не нашел.
- Значит, мой друг уехал, выполняя поручение Мацио?
Хурста кивнул.
- Дело не терпело отлагательств. Он сразу поскакал на восток, не
заезжая сюда.
Они отошли в тень деревьев и Хурста рассказал все, что знал.
- Во-первых, люди Аттилы прибыли в нашу страну. Они задавали вопросы
и грозили карой тем, кто будет им лгать. Император, говорили они, хочет
знать все о женщине с золотыми волосами и черной лошади. Скоро они все
выяснили. Многие наши люди не могут держать язык за зубами. Да и командир
отряда как-то сболтнул, что Аттиле известно об их пребывании в
Константинополе и он уже отправил туда людей с тем, чтобы женщину и лошадь
перепроводили к нему. Мой хозяин понял, что у него есть лишь одна
возможность спасти Ильдико: послать в Константинополь человека, который
выведет ее из-под удара.
У Николана защемило сердце. Мало того, что Ильдико грозила серьезная
опасность, он упустил случай помочь ей.
- Меня не удивляет, что Ивар сразу же отправился туда. Если бы я тоже
мог поехать!
Хурста начал излагать план, предложенный Мацио для спасения дочери.
Горные хребты, поднимающиеся над плодородными долинами Далматии можно было
пересечь в разных местах, но обычно дороги следовали руслам рек. А реки
так спешили добраться до моря, что иной раз уходили под землю, прокладывая
себе путь под горами. Одна такая река со временем нашла себе другую дорогу
к морю, в обход горы, но подземное русло так и осталось.
- Ты слышал о Гаризонде? - понизив голос, спросил Хурста.
Николан покачал головой.
Он никогда не слышал о Гаризонде.
- Это название подземного русла, когда-то проложенного рекой. Оно все
еще существует, хотя мало кто знает, где оно начинается, а где
заканчивается. Русло бежит милю за милей. Говорят, там водятся животные,
от одного вида которых душа уходит в пятки. В подземелье постоянно дует
сильный ветер, поэтому факелы сразу гаснут. Оттуда доносятся странные
звуки, словно боги приходят в ярость, если смертные приближаются к
подземному миру.
Госпожа Элстрасса, давно умершая жена Мацио, родилась в Далматии, и
ее семья владела землей, на которой находился южный выход Гаризонды. Она
оставила моему господину карту, на которой показано, как найти вход и
выход из подземелья. Копию карты Мацио отдал Высокому.
Николан побледнел.
- Неужели они попытаются спрятаться там? Их ждет верная смерть. Им
будет нечем дышать.
- Воздух проходит сквозь трещины в горе, - возразил Хурста.
- Откуда тебе это известно, если сотни лет туда не ступала нога
человека? - план Мацио положительно не нравился Николану. - Старик, должно
быть, сошел с ума. Если они войдут в подземелье, то никогда оттуда не
выйдут.
Хурста покачал головой.
- Для них это единственный путь к спасению. Трусливый император
отдаст их людям Аттилы. У него сердце зайца. Куда еще им бежать? Дороги и
перевалы охраняются. А так они исчезнут с одной стороны горы, а появятся с
другой.
- А если не появятся? Ты представляешь себе, какая ужасная смерть
ждет их под землей?
- Наверное, смерть - это не самое страшное, господин мой Николан. Мой
хозяин не стал бы предлагать этого плана, если б нашел другую возможность
спасти Ильдико.
Но в любом случае изменить что-либо Николан не мог.
- Я больше никогда не увижу их, - воскликнул он, вскочил на лошадь и
поскакал к перевалу.
6
На перевале все смешалось. Конные и пешие, тевтонцы и сарматы. То был
движущийся Вавилон. К небу поднимались крики на десятках языков.
Стоя у обочины, Николан наблюдал за медленно движущейся колонной.
Наконец, заметил командира, которого знал, узкоглазого Монезия,
родившегося далеко на Востоке. Заметил его и Монезий, подскакал к нему.
- Ты здесь! А в лагере говорили, что Великий более не благоволит к
тебе.
- Я выполнял его специальное задание. И должен как можно быстрее
предстать перед ним.
- Тебя здорово нам не хватает, - пробурчал Монезий. - Мои люди второй
день не кормлены. Они рассыпались по равнине в поисках еды, а сзади
напирают другие армии. Нам повезло лишь в одном: нет дождя.
Николан указал на юг.
- На равнинах тоже не было дождя. Ты полагаешь солнце союзником,
Монезий? Хорошенько подумай. Солнце страшнее сотни легионов.
Монезий рассмеялся.
- Сотни легионов? Да тут нет ни одного. Разве ты не знаешь, что они
отступили, укрывшись в горах. Мы пронесемся по этим равнинам как ветер.
Черно-белый войлочный шатер Аттилы стоял на холме, с которого он мог
наблюдать за бесконечной колонной своих войск. Она сползала с гор и
уходила вдаль. Иной раз создавалось впечатление, что войска ходили по
кругу, поскольку прошедшие ранее ничем не отличались от идущих следом:
черноволосые, запыленные, оборванные солдаты, барабанный бой,
развивающиеся знамена, всхрапывающие лошади, скрипящие колесами телеги.
Иногда проходящая мимо шатра часть криками приветствовала императора, но
обычно солдаты понуро брели, не отрывая глаз от дороги.
На этот раз Аттила предпочел шатер куда больших размеров, чем раньше.
Почему, гадал Николан, поднимаясь на холм. Аттила начал привыкать к
роскоши? Или хотел поразить солдат окружающем его великолепием с тем,
чтобы они забыли не столь великолепные результаты битвы при Шалоне?
Возможно, последняя догадка была вернее. Подтверждала ее туника на
