удовольствием участвовали в этом спектакле. Они брыкались и неистово
ржали.
- Мы пришли сюда по своей воле, друг мой, - вздохнул Ивар. - И я вот
думаю, а не ошибка ли это.
Двум путешественникам, видевшим и мраморные дворцы Рима, и громаду
Колизея, столица Аттилы показалась жалкой и убогой. А его дворец,
вызывавший такие восторги у гуннов - бревенчатой хижиной, пусть и
увеличенной во много раз. Во всяком случае, деревянные колонны и
заостренная крыша их не впечатлили. Пленников провели через большой
обеденный зал. По лестнице они спустились в маленькие комнатки под ним,
где Аттила проводил большую часть дня.
Одну из стен его кабинета занимала только что принесенная карта. Бич
Божий, в синей тунике (той же самой синей тунике, тогда еще совсем новой,
богато расшитой золотом), сидел за маленьким столиком. Тяжелым взглядом
немигающих глаз он прошелся по пленникам. Толмач начал допрашивать их по
латыни, обращаясь к Ивару, габариты которого произвели впечатление не
только на него. Пока Ивар объяснял, кто они такие и как попали к гуннам,
Николан не отрывал глаз от карты.
Аттила молча сидел за своим столиком. Сначала он смотрел на Ивара, но
затем его внимание привлек Николан, по-прежнему разглядывающий карту. На
ней была изображена сеть дорог, ведущих от Рима к Альпам. Его,
естественно, более всего интересовала та, по которой они пришли из Италии.
Оба пленника решили, что император гуннов может общаться с ними
только через толмача, поэтому немало изумились, когда он заговорил на
латыни.
- Мои рисовальщики карт лучшие в мире, - Аттила указал на карту на
стене и обратился к Николану. - Ты, который так заинтересовался ею, что ты
о ней думаешь?
К своему удивлению, Николан не испытывал ни малейшего страха перед
великим завоевателем.
- Лучше этой мне видеть не доводилось. Она прекрасно вычерчена.
Выдержан и масштаб. Но, о могущественный император, должен отметить, что
она неточна.
Аттила громко рассмеялся, но в смехе его не было веселья.
- Этот молодой петушок не боится махать крылышками и кукарекать, -
уголки его рта опустились. - Значит, моя карта неточна! Откуда сбежавший
раб знает, как рисовать военные карты?
Николан почувствовал сгущающееся напряжение. Он посмел покритиковать
то, что понравилось Аттиле. По сощурившимся глазам императора и суровым
лицам гуннов он понял, что должен привести веские аргументы,
подтверждающие его точку зрения или готовиться к самому худшему.
- Возможно, я высказался слишком резко, о великий император. Но
правда и то, что от Рима до границы мы шли только по ночам. И ни разу не
сбились с пути. Мы всегда знали, куда сворачивать на развилке. Нам не
пришлось спрашивать, по той ли дороге мы идем.
- Ты проходил этот путь много раз? - спросил Аттила.
- Нет, господин мой. Ранее лишь однажды. Мы шли по карте, которую я
тогда нарисовал.
В глазах Аттилы мелькнуло удивление.
- И сколько тебе было лет, когда ты нарисовал ту карту?
- Пятнадцать.
- И твоя карта точнее той, что нарисовали мои мастера? - он оглядел
кабинет и улыбнулся своим военачальникам. - Да в тебе больше нахальства,
чем в римском ученом, утверждающим, что он знает все. И где же эта на
удивление точная карта?
Николан достал из кошелька на поясе потрепанную полоску пергамента.
По знаку Аттилы пересек кабинет и положил свою карту на стол. Император
несколько мгновений пристально смотрел на нее.
- Онегезий, приведи сюда моих рисовальщиков, - распорядился он. -
Нет, сделаем по-другому. Приведи моих разведчиков, что ходили по дорогам к
Риму. Посмотрим, что они скажут.
Кабинет очистили от посторонних. Вывели даже офицера, который
возглавлял отряд, приведший пленника. Наконец, появились разведчики. Долго
водили пальцами по карте на стене и по полоске пергамента, затем еще
дольше шептались, пока, с видимой неохотой, не пришли к решению.
- Это правда, о великий Танджо, что карта, которая висит перед тобой,
кое в чем не точна. Дороги, изображенные на ней, отличаются от тех, по
которым мы прошли. Мы говорим так лишь потому, что ты всегда требуешь от
нас правдивой информации. У нас нет намерения выискивать недостатки в
работе твоих рисовальщиков.
- Неточности серьезные? В ярды или в мили?
- В некоторых местах ошибка исчисляется во многих милях.
- Есть ли ошибки в этой карте? - не скрывая раздражения, Аттила
указал на полоску пергамента.
Разведчик замялся.
- Она такая миниатюрная, о великий Танджо, что нам трудно судить об
этом. Но с первого взгляда мы не можем найти в ней каких-либо неточностей.
У Николана отлегло от сердца. Гроза миновала, гнев Аттилы не
обрушился на него. Он посмотрел на императора. Слова разведчика не
поразили Аттилу, наоборот, вызвали у него много вопросов.
- Похоже, мне придется серьезно разобраться с моими рисовальщиками, -
наконец, молвил он и повернулся к Николану. - Твоя самоуверенность
обусловлена, скорее всего, юным возрастом. Во всяком случае, я на это
надеюсь. И мне представляется, что твое умение рисовать карты,
подтвержденное моими специалистами, может оказаться полезным для меня.
- Мой друг и я прибыли в твою столицу, о великий император, в надежде
поступить к тебе на службу.
Аттила глянул на Ивара.
- Думаю, я найду, как использовать этого здоровяка. И хотя сейчас он
более всего напоминает мешок костей, я склонен думать, что он выходец с
острова Черных Певцов.
Ивар лишь поклонился, подтверждая точность догадки Аттилы. А
последний вновь обратился к Николану.
- И твой народ мне знаком. Он отличается завидным упрямством. Вы
разводите лошадей, но по характеру больше похожи на мулов. Мне уже
доводилось проявить по отношению в твоему народу надлежащую суровость. Ты
будешь столь же упрямым или готов делать то, что я скажу?
Николан решил, что другая возможность для откровенного разговора если
и представится, то нескоро.
- Я назову плату за свои услуги, о великий император, - Ивар бросил
на него предостерегающий взгляд, но Николан продолжил. - Ванний,
действовавший от твоего имени, убил моего отца и конфисковал наши земли.
Он продал меня и мою мать в рабство. Я прошу восстановить справедливость и
вернуть мне земли моего отца.
Аттила, надо отметить, не привык возвращать то, что попало к нему в
руки.
- Обстоятельства этого дела мне незнакомы, - пробурчал он. - Ванний
мертв. Он был лгуном и вором. Когда я узнал, что он отдает мне лишь малую
толику денег, выкачиваемых из твоей страны, я велел отрубить ему голову. И
до сих пор сожалею, что позволил этому предателю так легко расстаться с
жизнью, - он всмотрелся в Николана. - Твое нахальство переходит все
границы, но я чувствую, что требования твои не лишены основания. Порешим
на следующем: когда ты докажешь, что действительно нужен мне, мы вернемся
к вопросу о твоем вознаграждении. Но только не думай, юный петушок, что я
тебе что-то пообещал. Свои обещания я выполняю всегда. Пока же я свободен
от каких-либо обязательств перед тобой, - Аттила повернулся к Онегезию. -
А теперь можешь привести константинопольского посла. Но сначала пусть
уберут эту карту. Я не хочу ее видеть, пока не будут исправлены все
ошибки.
На том воспоминания оборвались. Солнечное тепло взяло вверх. Николан
заснул, и его ритмичное дыхание заставило Ивара подняться из-за стола. Он
подложил овечью шкуру Николану под голову, другой укрыл его. И хотя стул
не казался удобным ложем после ночной работы, во время долгого бегства из
Рима им приходилось спать куда в худших условиях.
9
Несколько недель спустя, когда солнце только показалось из-за
горизонта, Николан и его верный друг достигли излучины легендарной реки,
которую столетиями позже назовут Голубой Дунай, хотя, если исходить из
цвета воды, Дунай следовало назвать темно-зеленым, коричневым или даже
черным. В этом уголке страны Бакони, среди густых лесов, маленьких озер и
пологих холмов, Николан просто ожил. Он то и дело пускал лошадь в галоп,
дышал полной грудью, глаза его сияли. Внезапно он остановил жеребца и
указал на прогалину, посреди которой стоял длинный деревянный дом. Из
одной из труб поднимался дымок. Дом окружал частокол из заостренных
бревен. Настроение Николана разом изменилось.
- Вот мой дом! - у него перехватило дыхание. - Мой отец умер у ворот,
когда в них ворвался Ванний. Я был на том лугу, когда это случилось, - он
помолчал. - Что мне их оскорбления, угрозы, злобные взгляды, отказы в
ответах? Я готов на все, ради того, чтобы в конце концов придти туда, где
родился.
Недели, проведенные в стране Бакони, ушедшие на то, чтобы подсчитать
число воинов, и, более важное, лошадей, которые могли быть призваны под
знамена Аттилы, дались им нелегко. Николана везде встречали с откровенной
враждебностью. Его полагали предателем своего народа. И ему самому
приходилось прибегать к угрозам, чтобы получить нужные сведения от своих
каменнолицых соотечественников. Поскольку он-то намеревался выторговать
для них самые выгодные условия, такое отношение казалось ему вдвойне
несправедливым. Но о своих чувствах он предпочитал не говорить.
- Это наша последняя остановка? - спросил Ивар.
Бритонец не приученный с детства к верховой езде, в отличие от
Николана, пользовался седлом. Николан же, по обычаям своего народа,
обходился без всякой упряжи. Долгая поездка верхом утомила Ивара, и он
мечтал о том, чтобы встать на твердую землю.
Николан покачал головой.
- Мы не будем здесь останавливаться. Вчера Ранно Финнинальдер
предоставил мне всю необходимую информацию, - он помолчал. - Я не ступлю
на земли Ильдербурфов, пока они вновь не станут моими! Да приблизят боги
этот день!
Он огляделся и глубоко вздохнул. Рощи ольхи, ивы, акации, густая
зеленая трава, ковер желтых и красных луговых цветов, голубизна неба, а
вдалеке иззубренные пики гор.
- Нам осталось повидать только Мацио Роймарка. Я специально составил
наш маршрут так, чтобы мы приехали к нему сегодня и смогли присутствовать
на скачках. Я хочу увидеть знаменитого Хартагера в деле.
Николан вытащил меч и ковырнул им дерн.
- Посмотри! Самая плодородная земля в мире! И когда-нибудь она будет
моей. Но я смогу получить ее лишь одним способом: служа Аттиле. Если он
будет разбит римлянами, легионы двинутся на север и эта страна будет
поделена вновь. Землю здесь получит какой-нибудь солдат или ее купит у
него богатый купец. С другой стороны, если каким-то чудом моя страна
обретет независимость, эти земли останутся у Финнинальдеров. Во-первых,
эта семья становится все более влиятельной. А во-вторых, у меня не
осталось родственников, которые могли бы поддержать меня в моих
притязаниях на эти земли. Так что Аттила - моя единственная надежда, - он
повернулся к Ивару. - Ты все спрашивал меня, друг мой, почему я взял
сторону гуннов. Я называл тебе много причин, и все достаточно веские. Но
эта - главная, пусть и замешанная на эгоизме. Я не вижу иной возможности
вернуть мое наследство.
Бритонец кивнул.
- Это причина, понятная для любого человека. Даже я, носивший рабское
ярмо с колыбели, сочувствую тебе.
Полчаса спустя они поднялись на вершину холма. Под ними, на огромном
лугу, в окружении деревьев, стоял дом под красной черепичной крышей.
- Земли Роймарков, - пояснил Николан. - Мы соседствовали много
