у него из-под ног...
На следующий день к зданию Морского вокзала подкатила новенькая "се-
мерка" ослепительно белого цвета. Мягко хлопнув дверцей, Михаил Алексее-
вич вызвал Олега, протянул ему ключи и техпаспорт:
- Тачка твоя. Поехали оформлять.
- Да что вы! Как можно?! Это ж дорого! - Олег мялся несколько минут,
но отказаться не смог. - Нет, я вам за нее заплачу, - ухватился он за
спасительную соломинку.
- Конечно, конечно! - заулыбался Михаил Алексеевич. - Машина стоит
две тысячи долларов, бери ее, а через два месяца заплатишь.
Ни через два месяца, ни через три Олег, естественно, вернуть долг не
смог. И вот однажды Михаил Алексеевич попросил его помочь с растаможкой
нескольких грузовиков. Фактически все документы (поддельные, естествен-
но!) на эти грузовики уже были готовы, нужно было только заверить их на-
стоящей таможенной печатью, что от Олега и требовалось.
- Извините, не могу, - сказал Олег Михаилу Алексеевичу. - Дело-то ре-
шеткой пахнет.
Но на этот раз Михаил Алексеевич не улыбался.
- Ты сколько на машине ездишь? - спросил он Олега.
- Полгода.
- Ключи, техпаспорт на стол, и посчитаем теперь, сколько ты должен
мне за прокат.
С тех пор у Михаила Алексеевича, а значит и у "воркутинской" преступ-
ной группировки появился свой человек на Санкт-Петербургской таможне.
Позже Олег перешел в Пулковскую таможню, что не помешало ему успешно
продолжать взаимовыгодное сотрудничество со своим новым боссом.
Олег стал хорошо одеваться, обзавелся всякими приятными и красивыми
вещами и постепенно приобрел славу человека, с помощью которого можно
беспошлинно вывезти за границу что угодно и в любых количествах.
А в поле зрения сотрудников госбезопасности он попал лишь в декабре
1992 года при совершенно неожиданных обстоятельствах.
Как-то раз в ФСБ поступила информация о предстоящей контрабанде пар-
тии орденов и медалей. Речь шла об очень серьезном грузе, в который вхо-
дили, в частности, несколько очень дорогих орденов. (Ордена, как извест-
но, у нас всегда делались из драгоценных металлов. Например, орден Лени-
на представлял собою платиновый бюст вождя на золотой основе. Один такой
орден стоил 10 тысяч рублей в старых деньгах. Для сравнения: автомобиль
"Волга" ГАЗ-24 стоил тогда 7 тысяч рублей.)
Олег должен был пропустить за долю малую партию такого груза, у него
все было готово, все было готово и у комитетчиков, чтобы взять Олега с
поличным. Но случилась заминка, характерная, пожалуй, только для нашей
страны, - в оговоренный момент контрабандисты не сумели достать билеты
на самолет!
У "органов", естественно, тоже все сорвалось, однако после этого Олег
уже был под колпаком и, в общем-то, очередной повод задержать его долго
ждать себя не заставил. Довольно скоро у работников ФСБ появилась новая
информация, суть которой сводилась к тому, что Олег должен пропустить
некоего курьера с какой-то баночкой, причем в баночке должно было быть
что-то очень уж дорогое.
К этой операции Олег готовился особо тщательно, не менее тщательно
готовились к ней и работники ФСБ. С соблюдением всех правил конспирации
владельцы баночки отвезли Олега на встречу с курьером - человеком, кото-
рого предстояло пропустить недосмотренным. Причем Олега курьер не видел,
таможенника привезли на машине к определенному месту, где находился
курьер, и сказали:
- Этого человека пропустишь.
Поступок грамотный - в случае провала курьера, "окно" на таможне ос-
тавалось в целости и сохранности. Проинструктированный начальником одно-
го из отделов Пулковской таможни инспектор, сидевший за стойкой, к кото-
рой проводили курьера, должен был узнать его по условному жесту - сопро-
вождающий хлопнул курьера двумя руками одновременно по обоим плечам. С
соблюдением тех же правил конспирации оперативники засняли все это на
видеопленку.
Курьер благополучно миновал стойку и направился к рамке-металлоиска-
телю. Предупрежденный оперативниками милиционер позаботился о том, чтобы
рамка пищала, даже когда ничего металлического у курьера не оставалось.
Таким образом у таможенников появились основания для более тщательного
досмотра, в ходе которого и обнаружилась запаянная стеклянная баночка с
500 граммами редкоземельного металла скандия очень высокой изотопной
чистоты, стоимостью около 30 миллионов рублей, что в декабре 1992 года
было целым состоянием!
Но тут возникли проблемы уже у работников госбезопасности. Ведь в та-
моженной зоне задержать человека могут только работники таможни, им же
необходимы для этого предусмотренные Таможенным кодексом основания. Та-
ким основанием может стать, например, предмет, который человек пытается
вывезти за границу, не вписав его в таможенную декларацию. Но и здесь
есть один нюанс.
В таможенную декларацию следует вписывать не все подряд, а строго оп-
ределенный набор вещей, список которых в бланке декларации имеется. Ни-
кому, например, не придет в голову считать контрабандой незадеклариро-
ванную зубную щетку!
Скандий же в то время относился к категории элементов, выведенных из
гражданского обращения, а потому, в принципе, не мог оказаться на руках
у частного лица. Не удивительно, что соответствующей графы в бланках та-
моженных деклараций тогда не было, а, значит и декларировать его было
вовсе не обязательно, следовательно, и факт контрабанды в провозе через
границу скандия отсутствовал!
Таможенники объяснили все это сотрудникам ФСБ, что привело последних
в состояние бешенства: огромная работа - коту под хвост. В общем, коми-
тетчики стояли насмерть, дело дошло почти до драки, когда один из тамо-
женников вспомнил:
- Ваш курьер не задекларировал 120 долларов!
На этот раз контрабанда была налицо, и бедный курьер отправился в дом
N4 на Литейном проспекте...
А курьером был немец, гражданин ФРГ, родившийся в Казахстане и уехав-
ший оттуда вместе с семьей в Германию в 1950-х. Так что русским языком
он владел без всяких проблем, хотя и обладал уже психологией и привычка-
ми европейца.
На допросе он охотно рассказал о том, как, прогуливаясь по Москве,
встретил на Арбате ханыгу, который за несколько тысяч рублей продал ему
баночку со скандием. Он же и понятия не имел о том, что такое скандий,
знал только, что в Германии за него огромные деньги платят. Решил, в об-
щем, подзаработать.
Немца вежливо выслушали, поблагодарили, подписали пропуск, вернули
документы и предложили возвращаться в гостиницу.
- То есть как? - от неожиданности он даже стал заикаться.
- Очень просто. Вы свободны, вас допросили как свидетеля. Вот повест-
ка, придете завтра, поговорим еще.
- Простите, не понял. - На курьера было жалко смотреть. - Вы меня от-
пускаете?
- Конечно, идите.
- А может, я лучше переночую в камере? Завтра-то опять к вам возвра-
щаться.
- Нет-нет, что вы. В гостинице вам будет удобнее.
Неуверенно ступая, слегка пошатываясь, немец побрел к выходу. Он
чувствовал себя почти что трупом, за каждым углом ему чудились недобрые
лица заказчиков заваленной им контрабанды...
На следующее утро немец позвонил следователю.
- Извините, - говорит, - вчера на таможне у меня изъяли все деньги,
мне не на чем к вам приехать. Вы не могли бы прислать машину?
Получасовые лихорадочные поиски машины ни к чему не привели. Вернее,
машина нашлась, но в ней не оказалось бензина, который в то время был
жестко лимитирован. Кончилось все это тем, что одному из оперативников
выдали четыре жетончика для метро - на себя и курьера в обе стороны. В
1992 году работники ФСБ еще не пользовались правом бесплатного проезда в
муниципальном транспорте.
На привезенного на метро немца было жалко смотреть.
- Я знал, что КГБ хорошо работает, - сказал он, - но такого ориги-
нального хода я не ожидал даже от вас! Провезти меня по городу, чтобы
показать всем, про кого вы хотите узнать! Тонко. Ладно, вы меня засвети-
ли, теперь я все расскажу...
Раскаявшийся курьер слегка расслабился.
- Я готов нести ответственность за содеянное, - заявил он.
- Какую ответственность? Вам же сказали, что вы - свидетель. За расс-
каз спасибо, можете ехать к себе на родину.
- Не понял! Меня взяли с поличным на контрабанде, я во всем сознался.
Какой свидетель?! Какая родина?
Юридические тонкости с изъятым из гражданского обращения скандием на-
шему герою объяснять не стали. Говорят, на свой последний вопрос ему
пришлось отвечать самому чуть позже - работникам немецкой контрразведки,
которые также не могли понять, почему задержанный с поличным контрабан-
дист отпущен на свободу. Уж не завербовал ли его страшный КГБ?!
Только три героя этой истории оказались впоследствии на скамье подсу-
димых. Осенью 1994 года выездная сессия Выборгского городского суда при-
знала организатором контрабанды Михаила Алексеевича Сергиенко и пригово-
рила его к 3 годам лишения свободы с отсрочкой на 2 года и конфискацией
имущества.
Артем Попов был признан соучастником преступления и приговорен к 3
годам лишения свободы с отсрочкой на 2 года.
Валерий Кульгин был признан пособником преступления и осужден также
на 3 года лишения свободы с отсрочкой на 2 года.
Все трое попали под амнистию и никаких фактических наказаний не по-
несли.
Ни один из действующих на момент описанных событий работников таможни
также не был привлечен к уголовной ответственности, что, впрочем, не
удивительно. Отправить на скамью подсудимых сотрудника таможни по обви-
нению в контрабанде чрезвычайно сложно. У таможенников существует так
называемое право выборочного контроля, согласно которому инспектор тамо-
женного поста вовсе не обязан досматривать все, проходящие через него
грузы. Поэтому, когда "купленный" таможенник "не замечает" контрабандный
товар, доказать наличие преступного умысла в его действиях весьма неп-
росто...
Инспектор Санкт-Петербургской таможни Елена Никитина, инспектор Пул-
ковской таможни Олег Лисицин, а также оба начальника отделов Пулковской
таможни, помогавших Олегу в контрабанде скандия - Александр Парфенов и
Александр Штукин, - были впоследствии из таможенных органов уволены.
Инспектор Пулковской таможни, который должен был пропустить курьера со
скандием, работает там и по сей день...
Металлический бум начался в России примерно в 1990 году, тогда метал-
лы сквозь прозрачные границы с Прибалтикой возили все и в неограниченных
количествах. Однако организованная контрабанда, ставшая составной частью
деятельности серьезных преступных групп, появилась в СевероЗападном ре-
гионе России лишь в 1992-м.
По большому счету началась она именно с "воркутинского" преступного
сообщества, с которым, на которое и, как утверждают многие знающие люди,
в качестве одного из лидеров которого Михаил Алексеевич и работал. Впро-
чем, его истинный статус в воркутинским преступном сообществе, повидимо-
му, так и останется загадкой.
Контрабандный канал Михаила Алексеевича не был еще так блестяще
структурирован и организован, как, например, контрабандные каналы "там-
бовских металлистов", которым мы уделим заключительную часть нашего раз-
дела. Кстати, становление "тамбовских" на ниве контрабанды цветных ме-
таллов, произошедшее чуть позже, в 1993 году - случилось не без косвен-
ного участия их "воркутинских" коллег.
Золотая пора "тамбовских металлистов"
Говорят, в начале 1993 года, через некоторое время после исчезновения
из нашего славного города "воркутинской" преступной группировки, у ма-
ленького Кеси начался по-настоящему большой бизнес. Но перед этим финс-
кому коммерсанту пришлось столкнуться в России с небольшими проблемами.
Офис петербургской кесиной фирмы "Экотек Интернэшнл" (название изме-
нено) располагался неподалеку от Волковского кладбища. Совсем рядом,
