всего финскими) фирмами, специализировавшимися на переработке цветных
металлов. Фирмы эти охотно приобретали сравнительно дешевые российские
металлы, с чего имели немалые выгоды. Кстати, речь идет о вполне законо-
послушных европейских предприятиях с достойной репутацией. Они ни за что
не пошли бы на прямой контакт с российскими бандитами, посредничество же
финского коммерсанта их вполне устраивало. На Западе не принято интере-
соваться происхождением покупаемого товара, однако сама покупка должна
выглядеть абсолютно чистой.
Фактически Кеси и еще несколько человек, которых можно пересчитать по
пальцам одной руки, держали рынок сбыта всех контрабандных цветных ме-
таллов, вывозимых тогда из России. Они платили наличные деньги, а потому
были находкой для наших контрабандистов. Фактически они обеспечивали
спрос на контрабанду, а спрос, как известно, определяет предложение...
Маленький Кеси, как называли его в Эстонии - светловолосый пожилой
финн маленького роста, плотного телосложения, с явными признаками полно-
ты. Сейчас ему за шестьдесят, он вспыльчивый, осторожный и подчеркнуто
законопослушный, как все европейцы. Впрочем, качество это не помешало
ему быть дважды судимым за мошенничество у себя на родине. В целом он
отсидел около двух лет, что для Финляндии большой срок.
Как и положено цивилизованным иностранцам, он смертельно боялся КГБ и
аккуратнейшим образом являлся туда по всем приглашениям на собеседова-
ния, причем с личной переводчицей - двадцатилетней девушкой, впос-
ледствии ставшей его женой.
Сначала Кеси крайне осторожно и медлительно отвечал на все вопросы.
Когда же понял, что конкретно ему обвинения выдвинуто не будет, он успо-
коился и попросил адвоката. То обстоятельство, что в России свидетелям
адвокаты не положены, его слегка удивило, что, впрочем, не помешало без
обиняков рассказывать практически все, что интересовало работников ФСБ.
Законопослушный маленький Кеси категорически отказывался обсуждать
только одну тему - свою собственную биографию, особенно эстонскую ее
часть.
А дело в том, что в середине 1992 года коммерсант Кеси стал чрезвы-
чайно популярной фигурой не только для российских преступных группировок
и спецслужб. Им серьезно заинтересовались эстонские бандиты, которые к
тому времени уже вполне окрепли и не хотели ни с кем делить доходы от
контрабанды российских металлов через территорию их страны.
Что именно произошло между Кеси и эстонской "братвой", нам не извест-
но. Известно лишь, что в какой-то момент "воркутинские" металлы изменили
свой маршрут и стали попадать в Европу не через Эстонию, а напрямую че-
рез Финляндию. С одной стороны, это удобнее - финны и сами охотно поку-
пали российские цветные металлы, да и Финляндия все-таки "больше" Евро-
па, чем Эстония. Но с другой стороны, российско-финская граница охраня-
лась намного лучше, нежели прозрачная российско-эстонская. Последнее
обстоятельство требовало более серьезного подхода к механизму контра-
бандного вывоза.
С середины 1992-го грузовики "Транс-Октавиана" возили в Финляндию
цветные металлы по поддельным таможенным документам, которые оформлял
для Михаила Алексеевича Сергиенко уже известный нам Артем Попов. Поддел-
ки эти были довольно качественными, и до описанного прокола в Брусничном
все шло, как по маслу.
По приблизительным оценкам, к этому моменту через этот контрабандный
канал из России утекло более тысячи тонн цветных металлов. Это стало од-
ним из основных видов бизнеса "воркутинских" и немало содействовало их
устойчивому финансовому положению.
Когда Валера Кульгин оказался в следственном изоляторе ФСБ, Михаил
Алексеевич отсиживался в Венгрии, распуская при этом усиленные слухи,
что он - в Германии. Довольно часто он беседовал по телефону с женой,
понимал, что разговоры "слушаются", поэтому немалую их часть уделял опи-
санию погодных условий. Это-то и было роковой ошибкой. Работники ФСБ в
какой-то момент поняли, что в Германии не может быть так тепло, как это
описывает наш герой!
Через некоторое время он не выдержал и позвонил следователю:
- Я бы, - сказал, - с удовольствием приехал, рассказал бы вам все, но
боюсь, что вы меня арестуете.
Следователь сразу понял, что Михаил Алексеевич просто не в курсе, что
находится в розыске, а санкция на его арест уже выписана.
- Ну что вы, мы свидетелей не арестовываем, - ответил он.
В марте 1993-го, после того, как Юра Кореец прекратил финансирование
отсиживавшихся в Венгрии своих бывших друзей, Михаил Алексеевич приехал
в Москву.
В столице он поселился в престижном районе в охраняемом милицией до-
ме. Все квартиры его лестничной площадки были отгорожены от лифта мощной
металлической дверью с сейфовыми замками. Группа захвата - несколько
спецназовцев в масках и наши фаэсбэшники - около получаса безрезультатно
нажимала кнопки звонков. Никто не открывал. Ситуация складывалась пато-
вая - даже имевшаяся у них с собой взрывчатка не давала гарантии взлома,
а вышибать дверь плечом или прикладом автомата можно было и не пробо-
вать.
Через какое-то время лязгнули замки, и из-за двери-крепости высуну-
лась бабуля с пуделем. Группа захвата разделилась - двое стали приводить
в чувство "откинувшую копыта" старушку, двое подошли к двери мишиной
квартиры. В замочной скважине отчетливо просматривался чей-то глаз.
- Мужик, дверь открывай, - прошипел подошедший вплотную следователь.
- Не-а! - ответил Михаил Алексеевич...
В машине по дороге в аэропорт он разговорился.
- А мы что прямо так - с мигалкой, и к трапу?
- Естественно.
- И в Питере также?
- Точно.
- Всю жизнь мечтал об этом.
- Дружи с нами, и мечты сбудутся...
Самолет натужно скрипел, прорываясь сквозь плотную завесу грозовых
туч. Его подбрасывало то вверх, то вниз, создавалось полное ощущение то-
го, что летательный аппарат вот-вот рассыпется в воздухе.
- Кстати, не исключено, - сказал Михаил Алексеевич, как бы размышляя
вслух, - что, когда самолет разобьется, вы погибнете, а я нет, потому
как сижу между вами. В какую б сторону ни упал, ваши тела удар-то самор-
тизируют!
- Миша, а ты знаешь старое правило чекистов? - поинтересовался один
из оперативников.
- Нет, а что за правило?
- Сам погибай, а задание выполняй!
Лицо у контрабандиста слегка вытянулось:
- Так вы что, меня застрелите? - уже менее бодро спросил он.
- Думай, Миша! У тебя ж высшее образование...
Михаил Алексеевич сам нашел коммерсанта Кеси, обеспечив себе тем са-
мым рынок сбыта. Он организовал отличную инфраструктуру - фирма
"Транс-Октавиан" имела собственный транспорт и собственную площадку со
складскими помещениями. То и другое гарантировало спокойную работу без
случайных свидетелей. Он организовал поточное изготовление поддельных
таможенных документов и наладил связь с поставщиками цветных металлов -
законными (например, комбинат "Североникель") и незаконными ("добытчики"
типа Александра Альбертовича). В общем, человек он, безусловно, талант-
ливый, а потому заслуживает особого внимания.
Михаил Алексеевич Сергиенко родился в Гетеборге в 1957 году в семье
военного. Позже вместе с семьей он вернулся в Ленинград, закончил сред-
нюю школу и поступил в Горный институт. С дипломом геолога попал по
распределению в Воркуту, где работал на шахте мастером участка и как-то
раз попал в аварию. Его завалило породой, и он трое суток провел под
землей без еды, питья и надежды на спасение. За это Михаила Алексеевича
наградили орденом Дружбы народов, однако позже уволили. Говорят, связано
это было с тем, что он начал сильно пить, хотя, может быть, просто дава-
ли о себе знать последствия аварии. А может, то и другое.
Жена Михаила Алексеевича - дочь очень высокопоставленного военного
медика, занимавшего тогда пост заместителя начальника ленинградской Во-
енно-медицинской академии. В восьмидесятые годы они вернулись в Ленинг-
рад, где в какой-то момент он бросил пить и занялся бизнесом.
Михаил Алексеевич - интересный собеседник, в разговоре с ним создает-
ся впечатление, что он широко образованный человек, хотя на самом деле
скорее эрудит, умеющий поддерживать беседу на любую тему. Он эгоистичен
в общении - любит быть постоянно в центре внимания, обидчив, легко выхо-
дит из себя.
По натуре он - авантюрист, игрок, но игрок большого масштаба, намного
превосходящий по уровню среднего мошенника. Работники ФСБ считают, что
Михаил Алексеевич без проблем мог бы стать высокопоставленным работником
любой спецслужбы, благо обладал уникальными способностями к чисто опера-
тивным ходам. Например, вербовку сотрудников таможни он проводил с соб-
людением всех правил и традиций оперативного мастерства, хотя специально
никогда ничему подобному не обучался.
Он физически крепкий волевой мужчина, который имеет уникальную спо-
собность легко и естественно находить контакт с самыми разными людьми.
Психологи называют такой тип "гением коммуникабельности". Он сразу вну-
шает доверие и практически с первой же встречи захватывает инициативу
общения, берет на себя роль "первого номера".
В какой-то период своей жизни Миша запил, запил настолько сильно и
надолго, что многие пророчили ему судьбу хронического алкоголика. Но в
один прекрасный момент он завязал, действительно перестал пить и занялся
бизнесом. Им-то и стала контрабанда цветных металлов.
Любой контрабандный канал представляет собой сложнейшую совокупность
основанных на взятках связей на самых разных уровнях таможенных органов.
Все эти связи должны постоянно быть "на мази" и приводиться в действие в
четко разработанных комбинациях. В них могут быть задействованы десятки
людей, чтобы найти их, нанять и организовать, требуются огромные силы,
деньги и недюжинные организаторские способности. Тех, кто отвечает за
все это, называют держателями или хозяевами контрабандных каналов.
Таких людей очень мало, во времена металлического бума в Петербурге
их было меньше десяти, включая героя нашей истории - Михаила Алексеевича
Сергиенко, более известного в криминально-деловых кругах Петербурга под
псевдонимом Боря Александров.
Они-то и выходят на контакт с работниками таможен, чтобы любыми путя-
ми заставить их на себя работать. А низкие, жалкие зарплаты последних
гарантируют успех с очень большой вероятностью. Мы видели, как это прои-
зошло с Артемом Поповым, и не будет лишним привести еще один пример.
В начале 1992 года инспектор Санкт-Петербургской таможни Олег Лисицин
работал в "яме" (так, напомним, называли грузовой отдел этой таможни,
расположенной в здании Морского вокзала) и занимался там оформлением
ввозимых из-за границы машин. Как-то раз довелось ему оформлять но-
венький "форд-сиера", ввозимый из Германии Михаилом Алексеевичем Серги-
енко. В то время эта самая массовая в Европе модель "форда" была для Пе-
тербурга писком моды.
Олег долго выписывал круги рядом со сверкающей иномаркой, цокал язы-
ком, трогал блестящую поверхность лобового стекла, в общем, всячески вы-
ражал свой восторг от заморского чуда автомобилестроения.
Этих нескольких минут Михаилу Алексеевичу вполне хватило, чтобы рас-
кусить молодого таможенника, после чего участь Олега была решена.
- Что, нравится? - участливо спросил Михаил Алексеевич.
- Нравится. Очень, - честно признался Олег.
- Так купи такую же, - забросил удочку Михаил Алексеевич.
- Денег нет, - расстроился таможенник.
- Ты вообще, что ли, пешком ходишь? - "удивился" контрабандист, по-
чувствовав, что рыбка клюнула.
- Да, вот. Хожу, - настроение у нашего таможенника упало оконча-
тельно.
- Но машину, небось, хочешь? - вопрос этот можно было и не задавать,
клиент и так созрел.
- Хочу-у-у, - протянул Олег, тоже чувствуя, видимо, что почва уходит
