Российское следствие могло лишь только предполагать, что взломы компьютерных
сетей, о которых идет речь в обвинении ФБР, происходили из офиса "Сатурна"
на Малой Морской. ФБР начало вести сложные переговоры на предмет выдачи
Владимира Левина Соединенным Штатам. Американцы считали, что взломать
компьютерные сети, которые проложены сразу по нескольким штатам, - это все
равно что совершить обычное уголовное преступление прямо на территории
Америки. Российские правоохранительные органы заняли по этому вопросу свою
позицию. Они считали, что если преступление совершалось на территории России
российским гражданином, то он должен однозначно быть передан России. Кстати
говоря, шумиха вокруг самого крупного компьютерного ограбления, как всегда,
была сильно преувеличена. Реально со счетов различных банков в разных
странах было снято не более полумиллиона долларов. (После того как сработала
система защиты в сетях Сити-банка, все счета оказались заблокированными.
Американцы дурачили Левина, позволяя ему осуществлять переводы
несуществующих денег, то есть "гонять воздух". Однако четыреста тысяч
долларов со счетов Сити-банка все-таки исчезло.) Изначально российское
следствие не считало возможным говорить о том, что Владимир Левин был одним
из организаторов устойчивой преступной группы, которая целенаправленно
работала по взломам компьютерных сетей. Тем не менее в Петербурге были
задержаны пятеро знакомых и коллег Левина на основании известного указа
президента о борьбе с бандитизмом - на 30 суток. Самое любопытное, что
формально Владимир Левин не мог считаться российским следствием даже
подозреваемым, потому что для того, чтобы он стал подозреваемым, его надо
было, по крайней мере, задержать. Следствие предполагалось долгим и весьма
необычным, потому что герой сенсации сидел в одной стране, обвинялся в
другой и являлся гражданином третьей.
Жесткая позиция ФБР, требовавшего незамедлительной выдачи им Левина,
возможно, была связана с настоящей истерией вокруг русской мафии,
вспыхнувшей в Америке после ареста в июне 1995 года Вячеслава Иванькова по
прозвищу Япончик. До этого, как известно, ФБР говорило о русской мафии в
Америке весьма скептически и имело всего несколько реальных уголовных дел, в
которых фигурировали выходцы из бывшего СССР. Американские полицейские, не
привыкшие работать с жестким советским контингентом, видимо, полагали, что
если нет заявлений от потерпевших, то нет и самих преступлений. Арест
Япончика многое изменил. В ФБР стали открываться новые вакансии для
офицеров, знающих русский язык, расширяться штаты русского отдела. В этой
ситуации очень, конечно, нужны были конкретные дела и реальные победы, одной
из которых могло стать "дело Левина".
Между тем для того, чтобы "кинуть" западный банк, вовсе не обязательно
быть компьютерным гением. Проще и надежнее можно работать с обычными
кредитными картами, типа У15А, Американ экспресс, Мастер-Кард. Как стало
известно, Сити-банк, который был "опущен" Владимиром Левиным, принял
эпохальное решение изъять все пластиковые карточки Виза и Мастер-Кард у
российских клиентов.
Тема мошенничеств с кредитными картами появилась в России уже достаточно
давно, еще в конце 80-х годов. Сотрудники правоохранительных органов в массе
своей тогда про пластиковые кредитные карты даже слыхом не слыхивали,
поэтому в те золотые дни наши отечественные мошенники могли делать целые
состояния. Схема была проста. У какого-нибудь иностранца выкрадывалась
кредитная карта и какой-либо документ, удостоверяющий личность. Потом в
украденный паспорт вклеивалась фотография мошенника, он, немного
потренировавшись "расписываться" под фирмача, начинал грандиозное турне по
"Березкам" и другим валютным магазинам необъятного Советского Союза.
Иностранец, обнаружив кражу, конечно, звонил в свой банк и там его кредитную
карту сразу же ставили в так называемый стоп-лист, но эти стоп-листы
доходили до России месяца через полтора-два, а у продавщиц в "Березках"
зачастую не было никакого желания в этих бумажках копаться. На территории
России фирмы несли гигантские убытки, но предпочитали молчать, потому что
между разными платежными системами началось очень острое соперничество за
российский рынок. Никто не хотел антирекламы. Одним из первых дел на
территории России по мошенничествам с помощью кредитных карт стало
знаменитое дело Валерия Яськина: однажды в самом начале 90-х годов в
Петербурге одна из продавщиц "Березки" отказалась обслужить американца,
который набрал товара на уж очень большую сумму. Американец начал скандалить
на ломаном русском языке, и продавщица вызвала милицию. Скандал продолжился
в отделении, где, к счастью, оказались трое офицеров из спецслужбы
уголовного розыска. Американец бушевал и обещал всех уволить. Милиционеры
имели бледный вид и очень переживали до тех пор, пока один из оперов не
сказал по-простому: "Слушай ты, козел, у себя в Штатах будешь полицейских
увольнять, а сейчас живо все из карманов на стол!" Когда у "стопроцентного"
американца был найден советский паспорт на имя Валерия Яськина, он как-то
погрустнел и сказал на чистом русском языке: "Ладно ребята, кажется, я
попал. Бля!!" Впоследствии Яськин оказался Валерием Кузьмуком. А для того
чтобы выкупить его у оперов, из Москвы приезжали люди в буквальном смысле с
чемоданами денег. Но сидеть Яськину-Кузьмуку все-таки пришлось. Можно только
предполагать, что еще в начале 90-х годов русские мошенники умудрялись
"кидать" западные фирмы и банки прямо в России на сотни тысяч долларов.
(Однако эта тема искусственно замалчивалась и, как говорят, не без участия
самих "кинутых" фирм, которые не были заинтересованы в том, чтобы
подвергалась сомнению их надежность - ради этого они были готовы даже
терпеть колоссальные убытки.)
Самое смешное, что в середине 90-х им стало работать еще легче. Теперь
кредитные карты не нужно было красть у иностранца. Их уже мог приобрести и
любой российский гражданин. Для этого требовалось всего ничего - сама карта
стоила примерно 20 долларов и от 500 до 1500 долларов нужно было для
открытия счета. Мошенники получали несколько таких карт на разные паспорта,
после чего уезжали, скажем, в Германию. Там они шли в банки и начинали
снимать по этой карте наличные деньги. Проверка карты в Германии заключалась
лишь в том, что сама карта подлинная и не находится в стопе. А сколько денег
на счету у клиента в России, выяснить сразу не удавалось. Выйдя из одного
банка мошенник шел на другую улицу в другой банк, а потом в третий и
четвертый. Осенью 1995 года один веселый парень наснимал таким образом за
три дня около 40 тысяч долларов, и это, конечно, не предел, потому что он
оперировал только одной кредитной картой. А по оперативным данным некоторые
мошеннические группы выезжали на Запад, имея по 7-8 кредитных карт и
соответственно паспортов к ним на брата. Арифметика простая - за неделю они
могли "откашировать" до полумиллиона долларов, примерно столько же, сколько
сняли со счетов разных банков возможные подельники Владимира Левина.
В конце 1995 года один весьма информированный источник уверял меня, что в
скором времени компьютерные взломы станут одной из самых распространенных и
любимых "тем" в мире организованной преступности Питера. А "дело Левина"
было всего-навсего своеобразной "пробой пера".
В общем, что говорить, богата талантами матушкаРоссия.
P.S. Забавно, что в конце 1995 года прошел слух о том, что Владимиру
Левину уже предложили работать на одну из известных западных кампаний.
Говорили даже, что предложения эти исходили из самого Ситибанка...
Террорист Шмонов
7 ноября 1990 года в Москве на Красной площади шла мирная демонстрация
трудящихся, выражавших свою поддержку партии и правительству. Внезапно в
колонне начался какой-то переполох и грянули два выстрела. В считанные
секунды сотрудники "девятки" скрутили человека, пытавшегося совершить
неслыханное - застрелить Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича
Горбачева. Человеком этим оказался Александр Анатольевич Шмонов. Бывший
рабочий Ижорского завода. Долгое время Шмонов был чуть ли не единственным
настоящим, классическим террористом послевоенного периода нашей истории...
... Он сидит ссутулившись, время от времени недоверчиво поглядывая на
диктофон. В его лице и фигуре есть что-то трогательное. Глядя на него,
почему-то возникает ассоциация с несправедливо обиженным ребенком. Никакой
агрессии или злобы он не проявляет, на вопросы отвечает спокойно, тщательно
подбирая слова. Может быть, это спокойствие и замедленная речь - результат
пятилетнего пребывания в психиатрической больнице специального режима...
- Ну, что о себе рассказать? Я был членом свободной демократической
партии России до 7 ноября 1990 года. Трижды меня арестовывали за
распространение независимой печати. У меня среднетехническое образование. Я
имею авторское свидетельство на изобретение за номером 1652676. Мысль
застрелить Горбачева и Лукьянова у меня появилась месяцев за восемь до тех
выстрелов на Красной площади. Почему я хотел это сделать? Я отвечу вам по
пунктам. Во-первых, я считал Горбачева виновным за убийства мирных людей 9
апреля 1989 года в Тбилиси и 20 января 1990 года в Баку, Во-вторых, я
считал, что Лукьянов тоже виноват, потому что почти все важнейшие решения в
стране принимались коллективно. В-третьих, я считал, что Горбачев и Лукьянов
совершили злодеяние перед нашим народом, захватив власть в свои руки.
В-четвертых, я полагал, что безнаказанность порождает новые злодеяния. Ну, и
в-пятых, в июне 1990 года я направил письмо в Политбюро, где предупреждал,
что попытаюсь их убить, если до 1 сентября 1990 года они не организуют
всенародный референдум, на который должны были быть вынесены вопросы о
свободных всенародных выборах руководства, введении многопартийной системы,
рыночной экономики и т.д., всего тринадцать пунктов. Они, конечно, ничего не
выполнили. Если бы выполнили, я не стал бы им мстить. Письмо я отправил не
за своей подписью, а за псевдонимом. Оно до них дошло, потому что на
следствии мне его потом показывали. Но до покушения меня по нему не
вычислили. Я никаких признаков слежки за собой не обнаруживал. Готовиться к
самому покушению я начал давно. Интуитивно еще года за три до этого я
чувствовал, что может возникнуть необходимость отомстить, поэтому я вступил
в общество охотников и рыболовов и приобрел ружье. Стрелял я неплохо. В
армии со ста метров я попадал в девятку. А у девятки диаметр 15 см. А на
Красной площади я стрелял с 47 метров и целился в голову. А голова у
Горбачева диаметром больше, чем 15 см, так что шансы у меня были... Я
тренировался в лесу, а потом 5 ноября поехал в Москву. Ружье зарядил двумя
пулями - правый ствол пулей "полева", левый пулей "спутник". 6 ноября
приехал в Москву, снял комнату в частном секторе. Волновался, конечно,
немного, понимал, что могу погибнуть. Но колебаний не было. 7 ноября я
вместе с демонстрантами прошел по Красной площади и, поравнявшись с
мавзолеем, достал из-под пальто ружье и стал целиться в Горбачева. Но,
видимо, целился я слишком долго, секунды две, наверное. Ко мне успел
броситься сержант, который направил стволы вверх. Первая пуля ушла выше
мавзолея. К сержанту подбежали другие охранники и развернули ружье в
противоположную от мавзолея сторону. Так что вторая пуля попала в стену
