понесло. Что за настырное существо!
- Это точно, - обрадовался я, что можно и поговорить. - Вечно лезет
куда попало.
Пунктир следов уверенно сворачивал к лесной чаще, и нам ничего не
оставалось, как свернуть за ним.
Ельник выглядел неприветливо. Но скоро между деревьями обозначилось
что-то вроде тропы. Снег был утоптан, как будто здесь до нас ходили люди
или животные.
Мы остановились на опушке, не решаясь углубиться в лес.
- А в глуще рымит бармаглот, злопастный брандашмыг, - процитировал я
любимый стишок.
- Не знаю как насчет бармаглота, - отозвался Овид, - но вот
брандашмыга я вам точно гарантирую.
Словно в подтверждение этих слов, из лесной чащи послышался дальний
шум погони. Складывалось впечатление, что там идет охота и загонщики
обложили матерого зверя. Постепенно шум стал приближаться.
- Мальчики, давайте пойдет обратно к паровозу, - находчиво предложила
Люська. - Не нравится мне все это.
- А Хома? - только и успел спросить Овид.
В тот же момент между елями мелькнул силуэт, который было невозможно
спутать ни с чьим другим.
- Хома! - закричали мы хором.
Табурет несся дикими прыжками, иногда проваливаясь в снег почти
полностью, но каждый раз выбирался из сугроба и продолжал скакать под
деревьями, как заяц под новогодней елкой.
- Вот шут гороховый! - не очень сердито произнес Овид и осекся на
полуслове.
В сиденье табурета торчали две стрелы, и Хома верещал на бегу, словно
щенок, получивший изрядную трепку.
- На деревья! - закричал Овид и, подавая пример, первым полез на
ближайшую ель. Но потом спохватился, спрыгнул обратно и начал подсаживать
на ветки Люську.
Хома ткнулся в мои ноги, больно ударив по голени, но было не до
разборок. Я схватил его и, что было силы, подбросил вверх. Убедившись, что
табурет повис, удачно зацепившись за сук, я вскарабкался на ель сам.
Сделать это было совсем непросто: хвоя кололась, как металлическая, за
шиворот сыпался снег, а ветки гнулись, будто живые.
Я не успел отдышаться и спросить у Хомы, в чем, собственно, дело, как
из чащи показались преследователи.
Сначала я обрадовался, что это все же обычные с виду люди, а не
сказочные чудовища, но, приглядевшись внимательнее, дальше радоваться уже
не стал. Выглядели преследователи мрачновато.
Семь бородатых мужчин самой разбойничьей наружности держали в руках
луки, а некоторые, кроме этого, были вооружены короткими копьями.
Сделанная из шкур одежда наводила на мысль о первобытных стойбищах и
кровавых жертвоприношениях.
Мы висели на елках, как рождественские игрушки - не заметить нас было
трудно. Добежав до наших деревьев, охотники столпились вокруг стволов, как
волки.
- Слезайте! - коротко приказал один из них и угрожающе поднял лук.
- Зачем? - задал я самый дурацкий вопрос, какой только можно задать в
этой ситуации.
- Так ведь все равно придется, - один из охотников, более рослый, чем
остальные, задрав бороду, уставился на меня. - Убивать не будем, будем
продавать.
- Нас? - удивился я. - С какой это стати. Я свободный гражданин.
- Был свободный, - детина криво усмехнулся. - Слезайте, а то за ноги
стащим.
- Ой, мамочки! - испугалась Люська.
- Попробуйте только, - Овид, сидя верхом на ветке, взмахнул шпагой. -
А ты вон тот сухой сук отломи, - приказал он мне.
- Ладно, - охотники немного успокоились и даже отошли в сторону. -
Сейчас мороз, намерзнетесь - сами свалитесь.
- Работорговцы окаянные, - подал голос молчавший до этого Хома. - Я к
ним по-хорошему, расспросить, что да как, а они - ловить.
- У нас здесь такие вещи в большой цене, - снова взглянул вверх
предводитель. - В городе за тебя шесть коз дадут и амулетный камень от
дротиков.
- Ну что, допрыгался, - поинтересовался у Хомы Овид. - Зачем от
паровоза ушел?
- Вы спали все, а потом снег пошел, и в степи что-то блеснуло, -
запальчиво ответил Хома. - Я думал - зеркало. Ну и пошел, мне первым
хотелось зеркало найти.
- Приключений ты нашел на нашу голову, а не зеркало, - я свесился с
ветки, чтобы внимательнее рассмотреть, что делают охотники.
Мужчины разбивали привал. Делали они это привычно и споро. Нарубили
лапник, натаскали хворост, скоро между деревьями запылал костер.
Я с завистью смотрел на жаркое оранжевое пламя. Очень хотелось
погреться. Мы сидели на ветвях, как куры на нашесте, и лишь один Хома так
и болтался на своем сучке, зацепившись боком, но зато холод был ему
нипочем.
Попытка завязать с охотниками дружеский разговор окончился неудачей,
а несколько кокетливых Люськиных фраз привели к тому, что кто-то из мужчин
смачно заметил:
- Смотри, а девка-то симпатичная.
После этого Людмила благоразумно замолчала.
К ночи снегопад постепенно затих. На небе появились звезды, мороз
усилился.
- Может попробуем прорваться? - предложил я Овиду.
От долгого сидения на дереве ноги стали, как деревянные, а пальцы рук
сами собой разжимались и потеряли чувствительность.
- Не знаю, получится ли, - засомневался Овид. - Все-таки их семеро.
Даже, если быстро спрыгнем, то врасплох застать не удастся - они караул
выставили.
Действительно, пока шестеро дремали у огня, кто-то один все время
зорко приглядывал за нами.
Никогда не думал, что чувство обреченности бывает таким тягостным. Мы
покорно ждали неминуемой развязки и даже не знали, примем бой или сдадимся
в плен безропотно. Давящий холод постепенно стал ослабевать, но скорее
всего это происходило от того, что мы основательно окоченели. Клонило в
дремоту.
Я не помню, как заснул, продолжая обнимать ствол ели, а когда
проснулся, понял одно - я лечу вниз.
Странно, но ожидаемого, вернее, неминуемого, удара о землю не
последовало. Просто в какой-то момент я стремительно приподнялся, как
будто до этого мирно дремал в собственной постели. Леса вокруг не было.
Исчез не только лес, но и снег. Ночь сменилась днем, а вместо одетых
в шкуры преследователей надо мной склонились мои верные друзья.
Глядя в полные изумления Люськины глаза, я неожиданно для себя
истерически расхохотался, и суровый Овид крепко тряхнул меня за плечи.
- Что это было, что? - довольно бессмысленно вопрошал я, пока меня
пытались напоить из походной фляжки.
- Уснул, вот и упал, - недовольно проскрипел выглядывающий из-за спин
Овида и Людмилы Хома. - Сверзился с ветки, а мы - следом.
- А где ночь, костер, снег где?
- Тебе же не это снилось, - попыталась просветить меня Люська. - Пора
бы уже и понять, где находишься.
- Это у вас, Мастер, удачно все получилось, - Овид помог подняться
мне на ноги. - Очень удачно. Своим сном вы стерли прошлую
действительность. Теперь, вполне вероятно, этих охотничков не существует в
этом мире вообще.
- Да? А что существует?
- Что имеем, то и есть.
Оглядевшись по сторонам, я понял, что мы имеем вокруг все ту же
скучную степь, лишенную признаков растительности, серое небо и противную
погоду. Радовало одно - в этой реальности не шел снег, и температура
оставалась вполне сносной.
- Может быть, мы опять выйдем к паровозу, - предположила Людмила. - В
нем как-то спокойнее. А то эти, с копьями, из степи как налетят.
- Все возможно, - не стал обнадеживать нас Овид. - И лучше готовиться
к худшему. Если бы здесь оказались дрова, то следовало бы разбить стоянку
и никуда пока не идти. Но от дождя костер не спасет, да пора бы уже и
подкрепиться, а продуктов у нас нет.
После этих слов я почувствовал, что зверски хочу есть.
Люська также немедленно вспомнила, что с момента нашего появления в
мире Вещих Сновидений у нее во рту не побыло ни крошки и горестно поведала
нам об этом. Следовало немедленно отправляться на поиски пропитания.
Мы уныло нестройной группой поплелись по степи, пытаясь
придерживаться определенного направления, чтобы не кружить на одном месте.
Сколько я ни вглядывался в пустой горизонт, нигде не мог обнаружить
паровоза. Но скоро глазастая Люська торжествующее объявила, что вдали
видит какое-то здание. Может быть, даже поселок.
Действительно, через какое-то время и Овид, и я убедились, что
небольшой с такого расстояния домик возник как по мановению волшебной
палочки, правильным кубиком впечатавшись в перспективу.
На жилой дом это строение походило мало. Скорее всего, оно напоминало
довольно реалистичную декорацию для фантастического фильма о далеком
будущем, когда на Земле в результате тотальной войны уцелел единственный
дом, да и то от него остались одни стены.
Наученный горьким опытом, на сей раз я решительно воспротивился тому,
чтобы безоглядно входить в здание. Мне везде чудились ловушки. На коротком
военном совете Овид поддержал меня, и Людмила не стала с нами спорить. Она
просто села прямо на землю и сказала, что будет умирать от голода у нас на
глазах, а пойдем мы к дому или нет, ей наплевать.
Соблюдая осторожность, мы приблизились к строению настолько, что
хорошо стала видна огромная вывеска над входом. На вывеске четко читалось
одно слово - "Универмаг".
- Ну вот, теперь еще и универмаг, - констатировал я, глядя на этот
феномен, как на мираж. - Сейчас войдем, отоваримся.
- Прибарахлимся, - подхалимски поддакнул Хома.
- Еды там, наверное, навалом, - подтвердил Овид.
Наши ехидные реплики прервал восторженный вопль Людмилы.
- Мальчики, я ведь тоже задремала, пока сидела на дереве. Знаете, что
мне приснилось! Знаете! Магазин!
- Естественно, что тебе еще может присниться, - я не смог удержаться
от ироничного замечания. - Не зеркало же!
- Зеркало тоже снилось, - немедленно надула губы Люська. - Я перед
ним платье примеряла.
Мгновенно мы переглянулись с Овидом.
- А вдруг...
- А вдруг...
И все-таки входить в этот сказочный универмаг было жутко.
После недолгих споров мы решили отрядить на разведку Хому.
- Он деревянный, - сказала Людмила. - Не убьют же его в этом
магазине.
Хома воспринял эти слова как предательство.
- Не убьют, - горестно повторил он и повернулся к Людмиле так, чтобы
щербины от попавших в него стрел стали ей хорошо видны. - Не убьют,
конечно. Подумаешь, изуродуют до неузнаваемости. Ладно, пойду и пропаду
там ни за грош ни за полушку. Сами потом жалеть будете.
Я подавил желание рассмеяться, видя, как понуро табурет потащился к
гостеприимно распахнутым дверям.
- Ты там все-таки поосторожнее, - напутствовал Хому Овид, пока тот,
словно обреченный на плаху, поднимался по ступеням.
Томительное ожидание к счастью оказалось недолгим. В универмаге Хома
пропадал минут пять, не больше, а выбравшись наружу, язвительно доложил,
что доблестные господа, то есть мы, можем спокойно входить внутрь, не
боясь ничего. Магазин пуст.
- То есть как пуст! - разочарованно взвизгнула Людмила и первой
устремилась к дверям. - Мне снился не пустой универмаг, а наоборот. В нем
было столько вещей!
- Чего-чего, а вещей-то там хватает, - посторонившись, отозвался
Хома.
Вещей в магазине и правда имелось неисчислимое множество. Видимо,
именно так представляется женщинам полный изобилия рай.
Парфюмерия и ювелирные изделия, пальто и курточки, меха и обувь,
белье и шляпки - все это было развешано и разложено, а иногда просто
свалено беспорядочными кучами прямо посреди проходов. Неискушенному
мужскому взгляду трудно было разобраться во всем этом великолепии, и мы с
Овидом в растерянности остановились перед ближайшим прилавком, но Люська
