"Вот и все! - мелькнуло в голове. - Приехали, сливайте воду".
Все-таки на бревна ступить пришлось. Нам всем на площадке не хватило
бы места.
Сгоряча я добежал почти до середины мостика. Дальше путь преграждал
огонь.
Как ни странно, Люська без нытья и криков последовала за мной. Овид
остался на краю площадки, и почти сразу в воздухе замелькала его шпага -
он отбивался от стражников, пользуясь тем, что больше, чем один из них, на
тропе не умещался.
Я понимал, что долго так продолжаться не может. Как бы успешно Овид
ни держал оборону, рано или поздно его силы иссякнут. К тому же, следовало
опасаться нападения сверху.
- Дальше мне не пройти! - крикнул я Овиду, чувствуя, что остатки
рубашки на мне вот-вот загорятся.
Вниз я старался не смотреть.
- Хоть какое-нибудь колдовство, - продолжал я взывать к Овиду. - Ты
же можешь!
Получив на минуту короткую передышку, Овид обернулся, и я увидел, как
смертельно побледнело его лицо.
- Больше не могу! - крикнул он и яростно рубанул по мелькнувшему
из-за поворота древку копья. - Я ведь не Дер-Видд, я всего лишь послушник.
Дракон пронесся над мостиком настолько низко, что я невольно присел,
схватившись руками за бревна.
- Тогда конец, - прошептал я Люське, также вставшей на колени и
вцепившейся в мое плечо. - Тогда только вниз.
Вниз!
Я не мог отделаться от этой мысли.
А если...
- Овид! - снова закричал я, вглядываясь в глубину пропасти. Кружилась
голова. - Это ведь мир сновидений. Ты когда-нибудь падал во сне? Ведь
падал, да. И никогда не долетал до дна. Падение тоже что-то вроде сна.
Прыгаем?
Пламя подобралось совсем близко, и я почувствовал, как затрещали
волосы на затылке.
- Прыгаем! - уже увереннее закричал я и толкнул с бревен Люську.
Последнее, что я услышал, был страшный то ли мой собственный, то ли
Люськин крик, и каменный провал дохнул в лицо могильным холодом.
Небо было серым, низким, полностью затянутым облаками. Привычное небо
мира, где сбываются сны.
Мы все, включая Хому, лежали в пологой ложбинке, с края которой, я
знал, открывается бесконечная степь с редкими каменными валунами,
принесенными сюда когда-то доисторическим ледником.
Я очнулся первым. Очнулся и не сразу понял - сон это или явь - здесь
невозможно было отличить одно от другого.
Рядом задвигалась Людмила. Она тихо застонала, и я взял ее за руку.
Хома брыкнулся и подскочил, как чертик. И только Овид продолжал лежать
ничком, не подавая признаков жизни.
Подойдя к нему, я с трудом разжал его пальцы, продолжавшие сжимать
рукоять шпаги, но, видимо, именно это привело Овида в себя. Он грубо
оттолкнул меня, еще не поняв, что происходит, но в следующий миг
успокоенно вздохнул и виновато улыбнулся.
- С освобождением, господа, - приветствовал я друзей и с
удовольствием вдохнул сырой теплый воздух. - Как ни странно, но уцелели.
- А если бы разбились? - брюзгливо возразил Хома. - Вам-то что, вы во
сне, наверное, раз сто падали, а я и не спал никогда.
- Но ведь получилось. Получилось или нет? Если бы не прыгнули, топил
бы сейчас тобой Гамсилг свой дворец. Кстати, он действительно пропал?
- Гамсилгу не сделалось ничего, - Овид с трудом поднялся на ноги.
Только теперь я заметил на его плече засохшее пятно крови, а щека была
рассечена острием копья. - Пропали его слуги, а он и теперь где-то здесь в
этой изменившейся реальности. Не думаю, что он оставит нас в покое.
- Так что же делать? Выбираться к Коллектору? Как же тогда быть с
зеркалом?
- Без зеркала возвращаться нельзя. Терпели до этого, потерпим еще.
- Мальчики, давайте пока никуда отсюда не пойдем. Попробуем заснуть,
может быть кто-нибудь увидит во сне зеркало, - жалобно попросила Люська.
- Что значит попробуем? - удивился я. - Да я сейчас стоя усну, если
только будет возможность не идти никуда хотя бы час.
- Остаемся, - решительно поддержал нас Овид. - Всем спать. Гамсилгу
пока не до нас, ему надо восстановить нужную для него реальность, а для
этого тоже требуется время.
Мы вновь повалились прямо на землю. Я отдал Овиду свой плащ, а мы с
Люськой накрылись ее накидкой, и сразу же я как будто провалился в
глубокий колодец, и падал, и падал в него, не в силах достичь дна.
Не знаю, сколько длился наш сон, но я пробудился, как от толчка,
сразу, чувствуя себя совершенно бодрым и отдохнувшим. Людмила еще спала, я
не стал ее тревожить и, встав, начал оглядываться по сторонам в надежде
увидеть зеркало.
Зеркала, конечно, не было. Заодно отсутствовали Овид и Хома.
За те часы, что мы провели во сне, изменилось многое.
Во-первых, небо сияло первозданной чистотой. Ни малейшего следа туч,
куда ни посмотри. Во-вторых, бесследно исчезла степь. Сейчас мы находились
в поросшей травой ложбине, которую окружала просторная, как колоннада
гигантского храма, дубовая роща.
С удовольствием прислушиваясь к радостному пению птиц, я выбрался из
ложбины и замер. Прямая, словно прочерченная рукой опытного геометра,
дорога устремлялась к циклопическому сооружению из желтого и голубоватого
камня. Никогда в жизни я не видел ничего подобного. Грубо обтесанные глыбы
в несколько человеческих ростов образовывали правильный круг, в центре
которого возвышался прямоугольный камень. Рядом с ним я заметил крохотные
фигурки Овида и Хомы.
- Это еще что такое? - невольно пробормотал я, оглядывая неведомую
постройку.
Величественный вид на первый взгляд небрежно сложенных из песчаника
плит вызывал трепет, и я вместо того, чтобы присоединиться к Овиду, робко
остановился у более низких внешних камней сооружения, а потом медленно
побрел обратно.
Людмила уже проснулась и теперь сидела на траве, протирая глаза. Она
счастливо улыбалась.
- И кому же все это приснилось?
В который раз я убедился, какие непостижимые существа эти женщины.
Казалось, что выпавшие на Люськину долю переживания должны изменить ее до
неузнаваемости. Но вот надо же, по всему видно, что Людмила чувствует себя
прекрасно. И даже кокетничает.
- Мне не приснилось ничего, - честно признался я. - А если и
приснилось, то все равно я этого не помню.
- Мне, кажется, тоже ничего не снилось, - Люська собрала
растрепавшиеся волосы в пучок на затылке. - Так хорошо?
- Замечательно. Но что же мы теперь будем делать? Неизвестно, удастся
ли нам поспать в этом мире еще. Может быть, Гамсилг уже где-то рядом.
- Да? - боязливо поежилась Люська. - А деревья откуда?
- Это еще что! - не выдержал я. - Там, наверху, какие-то камни
наворочены. Что-то вроде храма. Овид в нем, по-моему, молится, или
жертвоприношение приносит, или просто сидит.
- Это Стоунхендж, Мастер Александр, - раздался звонкий голос Овида. -
Мне приснился Стоунхендж, и он тут очутился. Вы не представляете, как я
счастлив!
- Стоунхендж?
- Ой, я знаю, что это такое, - Люська запрыгала, как девчонка. - Нам
в училище на истории искусств о нем рассказывали. А ты разве не помнишь?
- Я эту лекцию, скорее всего, прогулял.
- Вот именно, троечник вечный. Стоунхендж - древний храм друидов в
Англии. Он до сих пор сохранился.
- Да, Мастер Александр. Всю жизнь я мечтал побывать на развалинах
Стоунхенджа, но время моего паломничества еще не пришло. Зато здесь
Стоунхендж сам пришел ко мне. Теперь все будет хорошо.
- Ой ли, - усомнился я. - Подумаешь, молитвенные камни, к тому же
почти разваленные.
- Не говори так, - грубо прервал меня Хома. - Не знаешь, вот и молчи.
Овид еще и омелу срезал. Будет теперь у нас талисман.
Я обратил внимание, что Овид вовсе не выглядит больным и бледным.
Рана на скуле затянулась в тонкий белый шрам, как будто прошел по крайней
мере месяц после сражения.
- Друиды, паломники, змеи и кресты, омелы и чертовщина, - тихо ворчал
я себе под нос, пока мы выбирались из рощи. - Без колдовства шагу не
ступить. Ну и мирок!
Куда мы идем, я понятия не имел. Просто шел и все. От Стоунхенджа,
который даже с большого расстояния выглядел все так же мрачно и
величественно, я свернул в сторону и, не придерживаясь дороги, повел всех
за собой через рощу.
Овид постоянно оглядывался, ему было жалко покидать святое место,
хотя бы и следовало, на мой взгляд, понять, что этот храм похож на
настоящий не больше, чем покойник на живого человека. Но сказать об этом
вслух я не решался.
Как ни приятно было идти по короткой траве, в которой тускло, как
гильзы, поблескивали лакированными боками желуди, но роща скоро кончилась.
Я в задумчивости остановился на опушке под кряжистым дубом, далеко
выбросившим горизонтальные ветки, величиной со ствол дерева средних
размеров, в сторону степи. В степь идти не хотелось.
Может быть, все-таки здесь останемся? - спросил я у Овида. - Все-таки
укрытие. И Гамсилг сюда, наверное, не сунется. Поживем, отоспимся.
Глядишь, и зеркало приснится.
- Остаться-то, конечно, можно, - засомневался Овид.
- Мальчики, а там что за город? - вдруг закричала Люська, указывая
рукой на кажущийся пустым горизонт. - Там - дома!
Я страшно боялся новой встречи с Гамсилгом. Что они там не поделили с
Дер-Виддом в нашей реальности, я не знал, да и не хотел знать, но в любом
случае встреча со злопамятным колдуном не сулила ничего хорошего. Но еще
больше я боялся остаться в этом мире навсегда.
Выбора, собственно, не было. Кто знает, приснится вообще кому-нибудь
из нас зеркало или нет. А в городе, если это действительно город, хотя в
нем и таится опасность, можно рассчитывать найти осколки. Нам теперь не
так уж много не хватает до целого зеркала, так что стоит попытаться.
Мы подошли к городу поближе. С этого расстояния даже близорукий мог
бы разглядеть островерхие крыши домов, готическую церковь с тонким шпилем
и крестом, зелень деревьев.
Пряничный вид небольшого поселения успокаивал - жилище Гамсилга
выглядело совсем по-другому.
- Там, наверное, есть гостиница, - мечтательно сказала Людмила. -
Кровати, чистые простыни.
- И еще там можно по-человечески поесть, - поддержал ее я. - А то
ведь протянем ноги с голодухи.
- А меня в столярке подремонтируют, - язвительно напомнил нам о своем
плачевном состоянии Хома.
Получилось так, что уговаривать никого не пришлось, и мы отважно
направились по грунтовой дороге к городским воротам.
Ворота никто не охранял, и мы беспрепятственно миновали невысокую
крепостную стену. Все на неширокой улочке напоминало средневековье.
Мастерские ремесленников, лавки, харчевни, ослики, запряженные в легкие
повозки, и, конечно, сами жители городка, одетые так, как будто сошли с
иллюстраций к сказкам Перро.
Наше появление не вызвало шумного любопытства, и это нас устраивало,
как нельзя больше.
- Что-то я не припомню, чтобы Дер-Видд хоть раз упоминал о таком
городе, - тихо сказал мне Овид. - Эту реальность создал не Гамсилг, но
тогда кто, хотел бы я знать.
- Ты и о паровозе говорил то же самое, - напомнил я ему. - Мало ли
кто мог здесь побывать.
- Разумеется, но все равно странно.
Но как бы странно это ни было, мы действительно нашли здесь все, о
чем мечтали, включая чистые постели и вкусный ужин. Овид чувствовал себя в
этой призрачной реальности, как рыба в воде. Неизвестным образом у него
появился толстый кошелек, и он щедро расплачивался за всю нашу компанию.
Городок не имел названия, и, задав пару вопросов добродушной и полной
хозяйке гостиницы, я оставил попытки выяснить дополнительные подробности.
