безразлично, где она находится.
Рана Афагора была серьезной, и ему повезло, что его заметили ребята.
Из-за того, что был слишком слаб, он и решил остаться на зиму в деревне.
Он не перенес бы ночевок прямо на земле, неизбежных в пешем странствии. В
деревне были такие, которые посматривали на него косо - лишний рот! - но
их было немного... Зима обычно еще и самое тоскливое время в году, а этой
зимой то в одном доме, то в другом собирались вечерами поговорить, - а
больше послушать Афагора.
Пламя свечи или огонь очага играли отблесками в его рыжих косматых
волосах, красные блики скользили по колючей щетине щек, съезжали за ворот.
Афагор рассказывал, опустив голову, лишь изредка поднимая ее, скользил
внимательным, чутким взглядом по лицам слушателей, и снова устремлялся и
голосом, и взглядом в невидимые прочим дали, откуда говорил с ними то
серьезно, то насмешливо. Когда вот так он задумывался, повесть его
становилась непонятной, и разобрать можно было только, что она о грустных
вещах. Но через некоторое время сказитель спохватывался, менял разговор, и
вскоре слушатели уже покатывались над крепкими шуточками и развеселыми
байками.
А все-таки, хоть и любили в деревне Афагора, как человека невредного
да веселого, однако считали тронутым. "Разве это ремесло? Только для
недостаточных умом людей и подходит", - рассуждали. Кто не считал его
безумцем, так это трое ребят. Н'Даннгу он и вовсе казался разумнее всех
прочих взрослых.
Мальчишкам Афагор рассказывал такое, чего никогда не говорил
взрослым.
- Увы, - вздыхал он, и ребята видели, что сказитель действительно
огорчен, - им нет дела до того, что случилось когда-то в далеких краях -
если только оно не было точь-в-точь похоже на то, что они видят каждый
день. Их мысли давно уже закрыты для неизведанного и чудесного; жизнь
сделала их глухими к прекрасному и необычайному - и, наверное, это
правильно, иначе они бы томились от тоски или ушли в странствия. И
все-таки жаль, потому что над байкой можно посмеяться и забыть, а истории,
прошедшие сквозь время и не утратившие своих чар - они не просто
развлекают, эти сказки. Но зачем я убеждаю вас, ведь вы и так готовы их
слушать! Вот рассказ о том, как некий отважный рыцарь победил Черного
принца, в нем все чистая правда - разумеется, кроме выдумки. Итак, очень
давно очень далеко отсюда...
Печь согревала их тела, но важнее был рассказ, который трогал теплом
их души. Н'Даннг наполовину слушал, наполовину замечтался о неведомой
прекрасной стране, где люди, должно быть, вдвое выше обычного - подстать
тем подвигам, которые они совершают. Хорошо бы и ему когда-нибудь попасть
туда, поглядеть на героев-великанов. Он так и сказал об этом.
Вышло довольно глупо, так что Н'Даннг не удивился, когда
расхохотались и Влах, и Эмонда, и мечтатель Кирк прыснул в кулак. Он сам
разулыбался от уха до уха, не обижаясь на друзей. Только Афагор к их
удивлению остался серьезным.
- Нет, - сказал он задумчиво, - люди, о которых я говорю, не
обязательно силачи и великаны, иногда они даже совсем маленького роста и
не отличаются особой храбростью - пока не дойдет до настоящего дела.
Неважно, насколько силен человек. И самые обычные люди подчас совершают
поступки, о которых потом слагают легенды. Добро и зло не бывают большими
и маленькими, добро - это всегда добро, а зло, пусть малое, все равно
послужит причиной большого горя. Как этот дракон в Колючем лесу, например.
- Разве это малое зло? - удивился Кирк. - Все считают, что хуже его и
быть ничего не может.
- Может, - вздохнул Афагор. - О драконах вообще разговор особый. Их
слишком много в этом мире, намного больше, чем в других мирах. Они просто
не дают жить человеку. Мы с вами живем в веке дракона, но, думаю, рано или
поздно настанет время, когда человеку придется решать - уничтожить
драконов или уступить и уйти самому.
- Куда уйти - в другой мир? - спросил Эмонда. - А есть другие миры?
- Узнаете когда-нибудь и про другие миры, - не захотел рассказывать
Афагор. - А уйти человек может только совсем. Это один из вечных вопросов,
и решения наполовину в нем быть не может. Ну ладно, слушайте теперь, как
два брата победили жестокого властителя...
- Погоди, Афагор, - перебил вдруг Н'Даннг, - расскажи нам лучше про
храбрых воинов, что сражаются с драконами.
- Не могу, - печально покачал головой сказитель. - Не сложили еще
таких историй... а, может быть, и не сложат.
Больше они ни о чем не говорили в тот вечер.
Зима перевалила за середину, но и коз в деревне осталось мало. По
мере того, как убывало небольшое стадо, таяли надежды людей благополучно
дожить до весны. Хмурым мужикам было не до сказок. Уже поговаривали о том,
как быть, если придется перебираться через холмы, уходить из долины
навсегда - хозяйство на себе не унесешь, да и тяжело начинать все сначала.
Мальчишки выбрались на озера рыбачить - забава забавой, а рыба пригодится.
Звали Афагора, но он не пошел. Они отсутствовали три дня, вернулись
довольные и гордые уловом, но дома их ждала беда.
Афагор снова лежал в горячке, открылась и кровоточила рана на боку.
Когда он очнулся, то рассказал неохотно, что пытался выследить дракона и
осмотреть его логовище. Но что увидел, рассказать не пожелал, только
сказал, что ему пришлось убегать, и тем самым он растревожил старую рану.
Сказитель спал или метался в горячке, а, придя в себя, не желал
разговаривать. Ребята собирались по привычке в его доме, сидели у постели
больного, говорили вполголоса ни о чем.
Н'Даннг держался особняком, в беседах не участвовал, подолгу смотрел,
не отрываясь, на огонь в очаге. Как-то, когда Афагор уснул, Н'Даннг
присоединился к друзьям, сказал тихо:
- Есть у меня к вам разговор, и не простой. Серьезное дело. Как
по-вашему, зачем Афагор дракона выслеживал? Жить становится все хуже и
хуже. Я по-разному думал, но выходит одинаково. Убить надо дракона.
Когда мальчишки в первый раз отправились к логову дракона, у них зуб
на зуб от страха не попадал. Казалось, что треск сухой ветки под ногой
слышен на весь лес, и они застывали на месте, считая, что их уже ничто не
спасет. Но все было тихо и ребята продолжали двигаться дальше. Теперь
вовсе не выглядело заманчивым побывать за оврагом, выбраться на опушку
леса. Ощущение близкой опасности заглушало все остальные чувства. Все же и
в тот раз они добрались до логова и видели с верхушек деревьев, как дракон
расправляется с очередной козьей тушей. Первая вылазка была не последней;
превозмогая страх, они отправлялись в лес и вскоре уже знали привычки
зверюги.
Дракон-людоед обитал прямо возле тропы, которая вела от деревни через
Колючий лес. Он переловил по обе стороны оврага все зверье, кроме самого
мелкого. Когда дракон был сыт и не спал, то шатался по лесу. Хоть он и был
толстокож, но колючек не любил и никогда не шел напрямик через кусты, а
предпочитал бродить по тропинкам, которых в лесу хватало.
Для осуществления своего замысла ребята выбрали самые густые и
колючие заросли во всем лесу. Принесли с собой толстые, прочные жерди и
сделали из них поперек тропы заслон: переплели жерди с деревьями по обе
стороны и укрепили. Загородка получилась высокой; вверху в ней оставили
окошко, достаточное, чтобы дракону просунуть голову. Н'Даннг и Влах
трудились над сооружением заслона, Эмонде досталась неблагодарная задача
притащить из деревни и удерживать в мешке козленка, чтобы тот не заблеял
раньше времени. Кирк сидел на дереве неподалеку и смотрел в сторону
драконовой берлоги.
- Эгей, Кирк! - позвал Влах. - Что он там?
- Жрет, - отозвался дозорный.
Старались вести себя тихо; впрочем, и стараться-то особо не
приходилось - кажется, что ни случись, не заставило бы их нашуметь или
заговорить в полный голос. Дрожь пробирала мальчишек до самых печенок.
Заслон со стороны, откуда должен был прийти дракон, был готов, и они
продолжили приготовления, тревожно прислушиваясь к малейшему шороху.
- Доел, - крикнул Кирк. - Теперь зубы чешет об дерево. Сломал ствол.
Издалека до них донесся треск и шум, затем злобный рев дракона.
- Свалилось ему на башку, - сообщил Кирк. - Крепкая она у него,
проклятье!
- Ничего, - буркнул Н'Даннг, стараясь унять противную дрожь. В горле
у него внезапно пересохло, как будто он жевал сухие листья. - Выпускай,
Эмонда!
Эмонда, продолжая держать козленка за ноги, высвободил его голову из
мешка. Перепуганный, тот завопил так, что, пожалуй, и в деревне могли
услышать, а сверху ему в ответ донесся пронзительный крик мальчишки:
- Пошел, пошел! Сюда идет!
- Ты тише там, - напомнил Н'Даннг, - Еще тебя заметит.
Дракон приближался, громко топая.
- Ори-ка посильней, дружок, - встряхнул Эмонда замолчавшего козленка.
Тот коротко взмекнул и умолк, но дракон уже выбрал единственную тропу,
которая вела к цели - ту самую, где сидели ребята. Он был все ближе; уже
слышно было, как у него урчит в брюхе. Ребята отодвинулись от заслона.
Сердца их стучали, словно наперегонки.
- Да где же он? - не выдержал Влах.
В это мгновение дракон добрался до загородки и унюхал добычу.
Преграда обозлила его неимоверно, он взревел и ударил по ней головой.
Жерди заскрипели, но выдержали удар.
- Если он не заметит окно.., - шепнул Эмонда побелевшими губами.
Но тут дракон увидел дыру. И немедленно просунул в нее голову.
С громким возгласом Н'Даннг выдернул колышек, которым крепился узел
на веревке. Узел развязался; туго натянутая веревка освободилась. Дерево,
притянутое веревкой к земле, разогнулось. Все это произошло мгновенно,
быстрее, чем они успели заметить. Камень, привязанный к верхушке дерева, -
они тащили его сюда вдвоем, так он был тяжел, - словно метательный снаряд,
с силой ударил дракона по голове.
От страшного удара голова дракона дернулась вбок, повисла. Прочный
череп треснул и раскололся. Глаза выпучились, да так и остались таращиться
бессмысленно, слепо. Из пасти закапала темная кровь. Камень качнулся
назад, ствол дерева вверху переломился с треском. Туловище дракона еще
несколько мгновений стояло неподвижно, затем рухнуло наземь, подминая под
себя заслон из жердей. Ребята стояли, ошеломленно глядя на тушу дракона,
распростертую у их ног. Вдруг Эмонда закричал, бросился к дракону и стал
яростно пинать мертвого врага. Остальные присоединились к нему, вопя и
завывая в три глотки. Они размахивали руками, прыгали и орали, как будто
победа над врагом лишила их рассудка. Н'Даннг задыхался, по щекам его
текли слезы. Он чувствовал, как вместе с криком выходит из него позорный,
отвратительный страх, который не покидал его с тех пор, как они решили
убить дракона-людоеда. И Н'Даннг кричал еще громче, зная, что больше
никогда не испытает этого страха.
Потому что они исполнили свой замысел. Потому что они победили
дракона.
Всему в мире свой черед; дождались в деревне и весны, а весной
приходит в Озерную долину с закатной стороны ветер Туг, приносит свежее
дыхание степи, аромат молодых трав и цветочную пыльцу. Старые люди
говорят, что лучше всего начинать новые дела, когда дует пьянящий, сладкий
Туг, когда хочется дышать, и никак не надышишься, а сердце полнится
радостью, как лес - птичьим звоном. Новые дела, впрочем, - это новые
заботы, но время тревог придет потом; на то и весна, чтобы не тревожиться,
на то и приносит в долину на невидимых крыльях пыль дальних дорог весенний
