смотрел на ребят, и неожиданно в памяти всплыл стишок, который нас
заставляли учить в младших классах:
Вот опять звенит звонок, Начинается урок.
К концу его мы в десять раз Знать будем больше, чем сейчас.
Интересно, чему мы научимся сегодня.
Желтые школьные автобусы подъехали к зданию. Ребята занимали места.
Они вернутся домой, к своим родителям, к привычным делам, телевизору. А
здесь, в шестнадцатом кабинете, учеба будет продолжаться.
Мне захотелось поболтать о чем-нибудь. Я слегка постучал пистолетом
по учительскому столу, и наступила тишина. Все внимательно смотрели на
меня. - Думаю, нам стоит поговорить.
- Наедине? - спросил Джордж Янек, мальчик с живым умным лицом. Он не
выглядел испуганным.
- Да.
- Тогда выключи внутреннюю связь.
- Кто тебя тянул за язык, сукин сын, - отчетливо произнес Тед Джонс.
Джордж удивленно обернулся к нему, но ничего не ответил.
Я встал и перевел рычажок в другое положение.
Затем обратился к Теду:
- Зря ты так, все равно я помнил об этом.
Тед ничего не сказал, только слегка усмехнулся: кажется, он заметил
мою ложь.
- Прекрасно, - я повернулся к ребятам, - возможно, я сошел с ума. Но
это еще не повод стрелять в кого-нибудь из вас, поверьте. Поэтому не
бойтесь говорить все, что думаете. Например, кто-нибудь верит, что я
могу начать стрелять?
На некоторых лицах было сомнение, но никто ничего не сказал.
- О'кей. Я действительно не собираюсь делать глупости. Мы просто
будем сидеть здесь и говорить начистоту. Вытряхивая грязь из своих душ.
- Да, из миссис Андервуд ты уже вытряхнул все, что мог, - по-прежнему
улыбаясь, произнес Тед.
- Я должен был так поступить. Не знаю, как это объяснить, но...
Должен. К этому все шло. И мистер Вэнс. Я советую вам не принимать это
близко к сердцу. Никто из вас, как я уже сказал, не получит пулю в лоб
ни с того ни с сего, так о чем же беспокоиться?
Кэрол Гренджер неуверенно подняла руку. Она была хорошенькой и
неглупой девчонкой. Такие поступают потом в самые престижные женские
колледжи. Она наверняка будет произносить речь от имени выпускников этим
летом. "Будущее в наших руках" или что-нибудь в этом роде. Я кивнул. -
Когда мы сможем уйти, Чарли?
Я вздохнул и пожал плечами:
- Поживем - увидим.
- Но моя мама перепугается до смерти!
- Почему? - спросила Сильвия Рэгон. - Она же знает, где ты, не правда
ли?
Засмеялись все, кроме Теда. Он по-прежнему улыбался, рассматривая
меня в упор. Едва ли он хотел принимать участие в откровенном разговоре.
Но почему? Борьба со всеобщим безумием? Мальчик, затыкающий пальцем
пробитую плотину? Нет, едва ли. Это не его амплуа. Его стиль - не
героизм, а, скорее, изящный уход в тень. Он единственный из известных
мне людей покинул футбольную команду после трех головокружительных побед
в прошлом году. Спортивный репортер в местной газете назвал Теда самым
блестящем игроком за всю историю пласервилльской школы. Но он ушел из
команды. Неожиданно и необъяснимо. Что удивительно, популярность его при
этом нисколько не упала. Джо рассказывал, что когда совершенно
обалдевшие ребята требовали хоть каких-нибудь объяснений, Тед сказал,
что футбол - слишком тупая игра, и что он, Тед, найдет себе занятие
получше. Я уважал его. Но почему сейчас он против меня, понять было
сложно. Чтобы решить эту проблему, требовалось немножко подумать, но я
не мог сосредоточиться. События развивались достаточно быстро.
- Ты действительно свихнулся? - неожиданно спросил Харман Джексон. -
Думаю, да. Человек, который убивает других людей, должен быть не в своем
уме, не так ли?
- Тогда, наверное, тебе нужна помощь, - продолжал Харман. - Стоит
обратиться к доктору.
- Ты имеешь в виду кого-нибудь вроде Грейса? - усмехнулась Сильвия.
-Старый козел! Я должна была посещать его после того, как швырнула
чернильницей в старушку Грин. Все, что он делал - пытался заглянуть мне
под платье и заводил разговоры о сексе.
- Он признал в тебе большого специалиста в этих вопросах, - сказал
Пэт Фитцджеральд. Послышалось хихиканье.
- Это не твое дело, - надменно произнесла Сильвия, затушив сигарету.
-И тем более, не его.
- Что мы будем делать? - спросил Джек Голдмен.
- Ничего, - ответил я. - Пусть все течет как течет.
На лужайке появилась вторая полицейская машина городского управления.
Думаю, третья приедет не скоро: ребята наверняка сидят сейчас в кафе,
болтая о пустяках и наслаждаясь кофе с орешками.
Денвер о чем-то беседовал с военным в синих штанах. Джерри Кессерлинг
рассаживал по машинам тех школьников, которым не хватило места в
автобусах. Мистер Грейс разговаривал с каким-то неизвестным типом в
костюме. Пожарники стояли поодаль, курили и ждали дальнейших
распоряжений.
- То, что сейчас происходит, как-нибудь связано с давней историей с
мистером Карлсоном? - спросил Корки.
- Откуда я знаю, с чем это связано? Если бы я знал причину, может,
ничего бы и не было.
- Это твои родители, - неожиданно произнесла Сюзанн Брукс. - Причина
должна быть связана с родителями.
Тед Джонс издал какой-то странный звук.
Я изумленно поглядел на Сюзанн.
Сюзанн Брукс была одной из тех девушек, которые никогда не открывают
рта прежде, чем их об этом не попросят. Очень серьезная девушка.
Симпатичная, хотя и не слишком яркая. У таких всегда бывает старший брат
или сестра, затмевающие своими выдающимися успехами младших, так что
школьные учителя обычно делают невыгодные для младших сравнения. И тем
ранят их самолюбие. Когда такая девочка вырастает, она выходит замуж.
Обычно за какого-нибудь водителя грузовика. А потом уезжает на западное
побережье и пишет родственникам и друзьям не слишком часто. И становится
гораздо раскованней, словно расцветает после того, как вырвалась из тени
старшего брата или сестры. И живет долго и счастливо.
- Мои родители, - произнес я, как бы пробуя эти слова на вкус. Я
подумал, не рассказать ли историю о той охоте, когда мне было девять
лет. О том, как я услышал про обычаи ирокезов. Но это было бы слишком
шокирующе.
Я бросил взгляд на Теда и поразился: лицо его искривила злобная
гримаса. Казалось, кто-то засунул ему в рот лимон и заставил сжать
челюсти. Для меня было неожиданностью видеть Теда в таком состоянии.
- Об этом пишут во всех книгах по психологии, - продолжала Сюзанн. -
И действительно... Вдруг, осознав тот факт, что она говорит перед всем
классом, Сюзанн замолчала. Казалось, она сама себе удивлялась. Сквозь ее
блузку нежнонефритового цвета просвечивали бретельки лифчика.
- Мои родители, - снова начал я. И снова замолчал. Я вспоминал охоту,
тени деревьев на туго натянутой ткани палатки (палатку натягивал отец,
так что на ней не было ни единой морщинки), переполненный мочевой пузырь
и то, как я чувствовал себя маленьким ребенком... И тут я вспомнил еще
один случай. Я не хотел бы говорить о нем. Я никогда не рассказывал об
этом мистеру Грейсу. Но сейчас, возможно, время пришло. Это могло помочь
не только мне, но и Теду. По крайней мере, мне так казалось. Что
касается меня... Наверное, уже поздно. Слишком поздно.
Снаружи ничего не происходило. Приехала последняя из городских
полицейских машин, только и всего.
- Родители, - третий раз повторил я и начал свой рассказ.
Глава 14
Мои родители познакомились на свадьбе, и хотя едва ли вы верите в
предзнаменования, но стоит сказать, что невеста через год погибла. Ее
звали Джесси Деккер Ханнафорд. Она была однокурсницей и соседкой по
комнате моей мамы в университете Мэна. Обе специализировались на
политологии. Через год после свадьбы произошло следующее. Муж Джесси
ушел в город по делам, а она решила принять душ. В ванной она
поскользнулась, ударилась головой и потеряла сознание. Пока Джесси была
в обмороке, на кухне начался пожар, и она сгорела вместе со всем домом.
Таким образом, единственная польза, которую принесла вышеупомянутая
свадьба, - знакомство моей мамы с братом Джесси. Он был в морской форме,
недурен собой, и как только начались танцы, пригласил мамочку. Она
согласилась. Он ухаживал за ней шесть месяцев, а потом они поженились.
Насколько я понимаю, я был зачат незадолго до или сразу после того, как
погибла сестра отца. На свадьбе моих родителей она была подружкой
невесты. Я часто разглядывал свадебные фотографии, и меня не покидало
странное чувство. Вот тетя Джесси обнимается с мамой. Джесси и ее муж,
Брайан Ханнафорд, улыбаются на заднем плане, а мама с папой разрезают
пирог. Джесси танцует... И на всех этих фотографиях тетя Джесси всего за
пять месяцев до своей ужасной смерти в горящем доме. И хочется
дотронуться до нее, окликнуть, сказать: "Осторожнее, тетя Джесси. Будь
осторожней, когда мужа нет дома".
Но время не повернешь вспять, и чувство собственного бессилия никогда
не покидало меня, когда я думал о тете Джесси.
Я был единственным ребенком в семье, и мама никогда не хотела
другого. Моя мама большая интеллектуалка. Она никогда не читала Агату
Кристи, например, хотя любила английские детективы. А отец, который
делал карьеру во флоте, а затем служил в вербовочном пункте, был более
американизированным человеком. Он любил "Детройт Тайгас" и "Детройт
Редвинз", а когда умер Виней Ломбарди, надел черную нарукавную повязку.
Он читал новеллы Ричарда Старка о Паркере. Это смешило мамочку, которая
втолковала ему наконец, что Ричард Старк - псевдоним, а настоящее имя
писателя - Дональд Вестлейк, и под этим именем он написал много чудных
рассказов. Она даже дала один почитать папочке, но он не оценил его.
Одно из самых ранних воспоминаний моего детства относится к тому
времени, когда мне еще не исполнилось и трех лет. Я проснулся среди ночи
с ощущением, что я уже мертв. Оно рассеялось лишь тогда, когда в лунном
свете я увидел на стенах комнаты и на потолке колеблющиеся тени ветвей.
За окном рос старый вяз, ветер шевелил его листву, и ветки двигались,
словно руки. Сейчас, когда я вспоминаю эту картину, я сказал бы "как
руки мертвеца". Но в то время едва ли мне пришло в голову такое
сравнение. Я был слишком мал, чтобы думать о мертвецах. Наверное, было
полнолуние, потому что стены казались очень яркими, а тени абсолютно
черными, вся картина была контрастной, без полутонов. И тут я услышал,
как что-то крадется ко мне. Я слышал негромкий скрип. Он доносился
откуда-то снизу, из холла. Я не мог пошевелиться от страха. Возможно, и
не хотел, не помню точно. Я просто лежал, смотрел на тени и ждал, что
Скрипящая Тварь войдет в дверь моей комнаты.
Я смотрел на дверь и ждал. Не знаю, прошли секунды или часы. Время
для меня остановилось. И вдруг я понял, что Скрипящая Тварь находится
сейчас не у порога моей комнаты, готовясь прыгнуть на меня из тьмы. Она
внизу, в комнате родителей.
Я лежал и прислушивался. Помню шум ветра в ветвях деревьев. Помню,
что я обмочился, и кровать подо мной была влажной и теплой, и это
почему-то слегка успокаивало. А внизу, далеко, но в то же время
необыкновенно отчетливо шумела Скрипучая Тварь.
Прошло много времени, и я услышал раздраженный голос мамы: "Хватит,
Карл".
И опять скрип. Затем снова: "Прекрати!" Неразборчивый шепот отца. И
мама: "Какое мое дело! Это твои проблемы! Прекрати, я хочу спать!"
Теперь я все знал. Я смог заснуть в ту ночь, но я понял:
Скрипучей Тварью был мой отец.
Глава 15
Никто ничего не сказал. Некоторые ребята продолжали смотреть на меня
выжидательно, как будто я рассказывал анекдот и дошел до ключевой фразы,
после которой можно будет смеяться.
Другие разглядывали свои руки, скрывая некоторое смущение. Но Сюзанн
