кокаином. "Попробуй! - завизжал он Халлеку голосом крысы, угодившей в
капкан, - предсмертный крик животного. - Попробуй! Он ускорит твой
метаболизм, Билли-бой! Попробуй! Попро..."
С растущим ужасом Халлек понял, что рука, протягивающая ему сосуд,
вовсе не рука как таковая, а кости. Человек был ходящим и говорящим
скелетом.
Он повернулся, чтобы бежать, но, как это бывает в кошмарах, не мог
сдвинуться с места. Хотя Билли находился на тротуаре главной улицы, ему
казалось, что он пытается бежать в глубокой и густой липкой грязи. В любой
момент скелет - Майкл Хаустон настигнет его и... и коснется его плеча. А
может быть, костяшки пальцев вцепятся ему в глотку.
"Попробуй! Попробуй! Попробуй!" - визжал крысиный пронзительный голос
Хаустона. Визг этот приближался. Халлек знал, что, если обернется, это
видение будет совсем рядом, вплотную к нему, глазные яблоки будут
устремлены кошмарным взглядом из пустых глазниц на него, голые челюсти
будут щелкать и раскрываться.
Он увидел Ярда Стивенса, выходящего из салона "Выше голову!", его
халат развевался вокруг несуществующего более живота. Ярд каркал, как
ворона, а когда обернулся к Халлеку, оказалось, что это вовсе и не Ярд, а
Рональд Рейган. "Где мое остальное? - заорал он. - Где мое остальное?! ГДЕ
МОЕ ОСТАЛЬНОЕ?!!!"
"Худеющий", - шептал теперь Майкл Хаустон в самое ухо Халлека, и
теперь случилось то, чего он так опасался: костлявые пальцы скелета
коснулись его, вцепились в рукав, и Халлеку показалось, что он сходит с
ума от этого прикосновения. "Худеющий, совсем исхудал... Это была его
жена, Билли-бой, его жена... А тебе - кранты. Совсем дело дрянь..."
8. БРЮКИ БИЛЛИ
Билли проснулся, сильно вздрогнув, тяжело дыша. Приложил ладонь ко
рту. Хейди мирно спала рядом с ним, плотно укрывшись покрывалом. Весенний
ветер шумел за окном в кронах молодой листвы.
Халлек бросил испуганный взгляд на спальню, чтобы убедиться, что
Майкл Хаустон или его версия в виде скелета не присутствует в комнате.
Нет, это была его обычная спальня, где ему знаком каждый уголок. Кошмар
начал размываться в памяти... и все же какая-то его остаточная часть
заставила Билли придвинуться ближе к Хейди. Прикасаться к ней он не стал -
она спала всегда очень чутко, - зато оказался в зоне ее тепла и стащил на
себя небольшую часть ее покрывала.
Всего лишь сон.
"Худеющий", упрямо повторил в сознании голос.
Потом он снова уснул.
Утром после кошмарного сна весы в ванной показали 215, и Халлек
ощутил надежду. Только два фунта. Кокаин или нет, но Хаустон оказался
прав: процесс начал замедляться. Посвистывая, он спустился вниз и съел
яичницу из трех яиц и полдюжины сосисок из гирлянды.
По пути к станции электрички он смутно припомнил ночной кошмар. Но,
скорее, это было не воспоминанием, а странным чувством, "дежа вю".
Проезжая мимо "Выше голову!", салона, зажатого между "Отличным мясом"
Фрэнка и магазином "Игрушки-радость", выглянул в окно машины и в какой-то
миг ожидал увидеть несколько шатающихся, спотыкающихся скелетов, словно
каким-то образом благополучный Фэйрвью превратился в Биафру. Но люди на
улице выглядели прекрасно, просто превосходно. Ярд Стивенс во плоти
помахал ему рукой, и Халлек жестом ответил на приветствие. Подумал: "Твой
метаболизм предупреждает тебя - бросай курить, Ярд". Мысль вызвала легкую
улыбку. К тому времени, как электричка прибыла на Большую Центральную,
последние фрагменты страшного сна были забыты.
Успокоившись на счет потери веса, Халлек в следующие четыре дня на
весы не становился вовсе и даже особенно их не вспоминал. И вдруг он чуть
не угодил в постыдную ситуацию во время очередного судебного
разбирательства перед лицом судьи Хилмера Бойтона, у которого юмора было
не больше, чем у сухопутной черепахи. Ситуация получилась дурацкая - такие
видишь в плохих снах в старшем школьном возрасте.
Халлек поднялся, чтобы заявить протест, и вдруг его брюки поползли
вниз.
Собственно, он даже не встал, а только начал подниматься, когда
обнаружил, что штаны стали соскальзывать с бедер, ягодиц прямо к коленям.
Он торопливо сел на место. А наступил как раз тот момент, когда его
протест был бы весьма объективен, и тот факт, что он вдруг сел на место,
вызвал некоторое недоумение. Щеки его залила краска стыда.
- Это ваше возражение, мистер Халлек, или газовая атака?
Правда, только немногие из присутствующих слегка засмеялись.
- Ничего, ваша честь, - пробормотал Халлек. - Я... я передумал.
Бойтон хмыкнул. Процесс продолжался, а Халлека прошиб пот: он не
представлял, как ему теперь подняться.
Десять минут спустя судья объявил перерыв. Халлек остался сидеть на
своем месте, делая вид, что изучает бумаги. Когда комната почти опустела,
он поднялся, держа руки в карманах брюк, надеясь, что выглядит достаточно
естественно. Разумеется, он просто-напросто поддерживал штаны от сползания
вниз.
Запершись в туалете, Билли снял пиджак, повесил его на крюк и
осмотрел брюки. Потом снял пояс, и штаны с застегнутой молнией сползли к
ступням, только звякнула мелочь в кармане. Он присел на унитаз, поднял
перед собой ремень и осмотрел его, как древний свиток. Линда подарила его
два года назад в День Отца, теперь он рассматривал его, ощущая, как
учащенно от страха забилось сердце.
Дочь купила ему ремень, который оказался немного маловат. Халлек
вспомнил, как подумал о простительном оптимизме Линды. Во всяком случае,
он застегивал его на вторую дырочку, и это было в самый раз. Только потом,
когда бросил курить, стало трудновато его застегивать, даже используя
первую дырочку.
После того, как бросил курить... но до того, как сбил цыганку.
Теперь в ремне использовались другие дырки - за четвертой - пятая и,
наконец, шестая.
С растущим страхом Халлек осматривал ремень, который куда более
лаконично и правдиво все рассказал, чем это сделал доктор Майкл Хаустон.
Потеря веса продолжалась, возрос темп, а вовсе не затормозился. Вот и
дошел до последней дырки в ремне фирмы "Ник", который всего пару месяцев
назад решил тихо-мирно спрятать и купить другой - подлиннее. Теперь нужная
была седьмая дырка, а ее не было.
Посмотрел на часы: пора было возвращаться в зал. Но кое-что стало
куда важнее, нежели проблема судьи Бойтона, - оспаривать или нет какое-то
завещание.
Халлек прислушался. В мужском туалете больше никого не было.
Приподняв штаны и придерживая их, он вышел из кабины. Остановившись перед
зеркалом, он позволил им вновь свалиться. Задрал рубашку, чтобы лучше
осмотреть живот.
Невольно ахнул, и тут же горло сдавил спазм, - только и всего, но
вполне достаточно. Брюхо исчезло. Был нормальный живот. Штаны лежали на
полу, рубашка задрана из-под расстегнутого жилета - поза комичная, но
факты были на лицо. Реальные факты, как обычно, можно истолковывать и
обсуждать - в юридических делах к этому быстро привыкаешь, - но сравнение,
которое пришло в голову, было неопровержимым. Он выглядел, как юнец,
напяливший на себя одежды отца. Халлек стоял перед зеркалом напротив ряда
умывальных раковин и истерично думал: "Маскарад! Детская игра. Осталось
только усики себе подрисовать".
В глотке рождался хохот от зрелища упавших порток, из которых торчали
его волосатые ноги в черных нейлоновых носках. В этот момент он внезапно и
просто поверил... во все. Цыган проклял его, и никакое это не раковое
заболевание. Рак был бы куда милосерднее и быстрее. Здесь нечто иное, и
познание этого только начиналось.
Голос кондуктора закричал в его голове: "Следующая станция - "Пропажа
аппетита на нервной почве!" "Анорексия невроза"! Приготовьтесь к выходу
заранее!"
Хохот, похожий на вопль, или вопль, похожий на хохот, рвался наружу.
Да какая разница?!
Кому сказать такое? Хейди? Она сочтет меня сумасшедшим.
Но Халлек никогда еще не чувствовал себя более в здравом рассудке,
чем теперь.
Хлопнула наружная дверь туалета.
Халлек спрятался в ближайшей кабине и испуганно закрылся на задвижку.
- Билли? - Голос Джона Паркера, его ассистента.
- Я здесь.
- Бойтон сейчас выйдет. С тобой все в порядке?
- Нормально, - ответил он. Глаза его были закрыты.
- У тебя что, - запор? С желудком не того?
- Да, что-то прихватило малость.
- Мне надо срочно пакет отправить. Скоро вернусь.
- О'кей.
Паркер вышел. Халлек снова уставился на ремень. Он не мог идти на
судебное заседание к Бойтону, поддерживая штаны руками через карманы
пиджака. Что же делать?
Вспомнил вдруг про свой швейцарский солдатский нож - добрая старая
армейская штука, которую он всегда выкладывал из кармана, становясь на
весы в одежде. Так было в далекие добрые деньки до того, как цыгане
прибыли в Фэйрвью.
И какого хрена вы приперлись? Ну почему не отправились в Уэстпорт или
в Стрэтфорд?
Он раскрыл нож и торопливо провертел седьмую дырку в ремне. Дыра
получилась рваной и уродливой, но временно годилась. Халлек подтянул
штаны, продел и застегнул ремень, привел себя в порядок, надел пиджак и
покинул туалет. Впервые обратил внимание на то, как развеваются штанины
вокруг его ног - его тонких ног. А другие не замечали этого? - подумал он
с новой волной стыда. Видели, как скверно на мне сидят шмотки? Или делали
вид, что не замечают? Обсуждали...
Плеснул на лицо воды из крана и вышел из туалета.
Когда он входил в зал заседаний суда, Бойтон как раз появился в
шелестящей черной тоге судьи. Сердито посмотрел на Билли, который сделал
руками извиняющийся жест. Лицо Бойтона осталось непроницаемым: извинения
не приняты. И снова пошло нудное заседание. Кое-как Билли закруглил этот
рабочий день.
Он стоял на весах в ту ночь, дождавшись, когда заснут Хейди и Линда.
Смотрел на шкалу, не веря глазам своим. Долго смотрел.
195.
9. 188
На следующий день Халлек поехал и купил себе одежду. Выбирал
лихорадочно, словно новые одеяния, которые будут ему в пору, все решат.
Купил и новый пояс "Ник", покороче размером. Он обратил внимание на то,
что знакомые перестали поздравлять его с потерей веса. С какого момента
это началось?
Надел обновки, отправился на работу, вернулся домой. Слишком много
выпил, съел дополнительную порцию за ужином, хотя и не испытывал большого
желания. Еда тяжелым грузом легла в желудок. Миновала неделя, и новые
одежды перестали выглядеть элегантно - они стали висеть на нем мешковато.
Он подошел к ванной. Сердце тяжело билось в груди, даже в глазах
отдавалось. Болела голова. Потом он обнаружит, что до крови прикусил
нижнюю губу. Образ весов в мыслях вызывал детский страх: они стали
гоблином, домовым в его жизни. Минуты три стоял он возле них, кусая нижнюю
губу, не замечая боли и солоноватого вкуса крови. Был вечер. Внизу Линда
смотрела по телевидению "Компанию Трех", Хейди на "Коммодоре" в кабинете
Халлека проверяла домашние расходы за неделю.
Собравшись с духом, словно перед прыжком в холодную воду, он ступил
на весы.
188.
Спазм схватил живот изнутри, показалось, что рвоты не избежать. Он
мрачно сделал усилие, чтобы удержать свой ужин на месте, - питание было
ему необходимо, - горячие здоровые калории.
Тошнота прошла. Снова посмотрел на шкалу внизу, тупо вспомнив слова
Хейди: "Они врут не в сторону плюса, а в сторону минуса". Вспомнил слова
Майкла Хаустона, который сказал, что при 217 он все равно на 30 фунтов
