Он тоже обнимает ее, и в этот момент кто-то на всю катушку в его
мозгах врезает стереоусилитель, и он слышит снова двойной стук: первый -
когда передний бампер его "девяносто восьмого" бьет по старой цыганке с
ярким алым платком на голове, а второй - когда передние колеса
подпрыгивают на ее теле.
Вопли Хейди.
Халлек еще крепче обнимает свою дочь, ощущая на коже мурашки.
- Сделать еще яичницу? - спросила Хейди, нарушив его раздумья.
- Нет. Нет, спасибо. - Он виновато посмотрел на пустые тарелки: как
бы ни шли дела, хоть из рук вон плохо, они никогда не лишали его ни сна,
ни аппетита.
- Ты уверен, что?..
- О'кей! - Он улыбнулся. - Ты - о'кей, я - о'кей, Линда - о'кей. Как
говорят в мыльных операх, кошмар позади, нельзя ли нам вернуться к нашей
жизни?
- Прекрасная идея. - И на сей раз она смогла ответить ему вполне
искренней улыбкой.
Внезапно ей стало снова меньше тридцати.
- Дожарить тебе бекон? Там еще два кусочка осталось.
- Нет, - сказал он, вспомнив, как туго сидели трусы на его талии
(талия называется! Ха-ха? Последний раз у тебя была талия где-то в 1978
году - шайба ты хоккейная!), то и дело приходится живот поджимать.
Вспомнил про весы и сказал:
- А знаешь, давай-ка еще один кусочек. Три фунта сбросил, как-никак.
Жена уже возилась у плиты. Несмотря на его первоначальное "нет".
"Иногда ода видит меня насквозь до такой степени, что это даже угнетает",
- подумал он. Хейди обернулась.
- А ты все думаешь об этом?
- Да нет же! - отрезал он. - Ну может, в конце концов, человек
тихо-мирно сбросить три фунта веса? Ты же сама говоришь, что хотела бы
видеть меня немножко...
"худеющим"
...не таким толстым. - Ну вот, опять Хейди навела его на мысли о
цыгане. "Будь он неладен!" Изъеденный нос цыгана, его чешуйчатый
скрюченный палец, коснувшийся щеки прежде, чем он успел отшатнуться. Так
отшатываются от прикосновения паука или от шевелящегося месива жуков и
червей под трухлявым бревном.
Хейди поставила перед ним бекон и поцеловала в висок.
- Извини. Ешь и теряй вес. Но помни, что там Билли Джоэл говорит на
этот счет...
I love you just the way you are...
"Люблю тебя такой, как есть..." - пропели они в унисон.
Ой схватил было "Джорнэл", но показалось слишком тоскливо. Поднялся
из-за стола, вышел из дома, подобрал на цветочной клумбе нью-йоркскую
"Таймс". Этот мальчишка-почтальон непременно швырнет газету на цветы. К
тому же он так и не удосужился запомнить фамилию Билли. Что взять с
двенадцатилетнего подростка.
Вернувшись с газетой, Халлек раскрыл ее на спортивных новостях и
принялся за бекон. Когда Хейди поставила перед ним еще одну сдобу, облитую
тающим сливочным маслом, он уже основательно углубился в таблицу
результатов игр. Халлек машинально съел и сдобу, не обратив на это
обстоятельство никакого внимания.
2. 245
В городе судебный процесс по поводу строительных недоделок длился уже
более трех лет, и можно было ожидать, что он протянется в той или иной
форме еще столько же, если не больше. И вдруг все неожиданно закончилось
наилучшим образом. Истец во время перерыва в судебных заседаниях
согласился на смехотворно низкую неустойку. Халлек не растерялся и
подсунул своему клиенту на подпись бумагу о добрых намерениях. Клиент,
хозяин фабрики красителей из Скенектэди, в присутствии своего потрясенного
адвоката взял и подписал все шесть копий письма, а судебный нотариус
немедленно заверил подлинность подписей. Билли сидел во время всей
процедуры неподвижно, скрестив пальцы на коленях, чувствуя себя так,
словно выиграл в нью-йоркскую лотерею. Еще до обеденного перерыва дело
было улажено и закрыто.
Билли потащил своего клиента к О'Ланни, заказал "Чивас" с водой для
клиента и мартини - для себя. Потом позвонил домой Хейди.
- Моханк, - коротко сообщил он ей, когда та подняла трубку. Так
назывался курорт неподалеку от Нью-Йорка, где они давным-давно провели
свой медовый месяц (подарок от родителей Хейди) и влюбились в это место,
проводя с тех пор там нередко отпуск.
- Что?
- Моханк, - повторил он. - Если не хочешь, попрошу Джулиан из
конторы.
- Ну уж, фигушки! Билли, а в чем дело?
- Ты хочешь поехать или нет?
- Ты что? Конечно! На этот уикенд?
- Завтра же, если договоришься с миссис Бин, чтобы она прибыла и
позаботилась о Линде. Пусть проследит, чтобы все было вымыто, оргии не
устраивались и чтобы...
Его слова заглушил радостный вопль Хейди:
- Билли! Неужто?! Неужто получилось?!
- Кэнли намерен успокоиться. Кэнли уже успокоился. После почти
четырнадцати лет дурацких волокит твой супруг победил для хороших ребят.
Победа неоспорима. С Кэнли договорились по-хорошему, и я теперь - король!
- Ой, Билли! Блеск! - завизжала она на сей раз так громко, что в
трубке засвистало и Билли отодвинул ее в сторону.
- Как думаешь, Линда не будет возражать, если мы смоемся на пяток
дней?
- Она только рада будет! Представляешь, сидеть у телека до часу ночи,
болтать с Джорджией Дивер о мальчиках и лопать мой шоколад! А может, ты
шутишь? Не холодновато ли будет в такое время? Твой джемпер упаковать?
Возьмешь полушубок или пальто? Или и то, и другое?
Он предложил ей выбрать вещи по своему усмотрению и вернулся к
клиенту. Клиент уже наполовину осушил большой бокал виски "Чивас" и желал
рассказать польские анекдоты. На радостях он выглядел так, словно его
пыльным мешком по голове огрели. Халлек отпил мартини и вполуха выслушал
избитые остроты о польских плотниках и польских ресторанах. Мысли его
витали далеко отсюда. Дело могло бы иметь далеко идущие последствия.
Конечно, рановато говорить о серьезной перемене в его карьере, но - чем
черт не шутит? Очень недурно выиграть процесс с крупной фирмой. Это может
начать, что...
"...первый удар качнул Хейди вперед, она невольно стиснула пальцы; он
смутно ощутил боль в гениталиях. Удар был такой резкий, трудно вообразить,
что с ними случилось бы, если бы не ремни безопасности. Кровь брызнули
вверх - три капли размером с монетку оросили ветровое стекло. Хейди еще не
визжала - это будет позднее, - а он не успел ничего сообразить. Понимание
происшедшего пришло со вторым ударом. И он..."
...допил остатки мартини. На глаза навернулись слезы.
- С вами все в порядке? - забеспокоился клиент по имени Дэвид
Дагенфилд.
- В порядке... Даже не представляете себе, до какой степени все в
порядке. - Билли протянул руку клиенту. - Поздравляю, Дэвид. - Он больше
не будет думать о несчастном случае, больше не будет вспоминать о цыгане с
гниющим носом. Он стал отличным парнем, и это ощущалось в крепком
рукопожатии Дагенфилда, в его немного усталой улыбке.
- Спасибо тебе, друг, - сказал Дагенфилд. - Большое спасибо. - Он
вдруг перегнулся через стол и неуклюже обнял Билли Халлека. Билли тоже
слегка стиснул его в объятьях. Но когда клиент опустил руки и случайно
задел пальцем щеку Билли, ему вновь вспомнилось зловещее прикосновение
цыгана.
"Он коснулся меня", подумал Халлек, и хотя это было прикосновение
клиента, друга, он невольно содрогнулся.
Возвращаясь домой, он пытался думать о Дагенфилде, потому что мысли
эти были приятными, но когда проезжал по мосту Триборо, обнаружил, что
думает о Джинелли.
Почти весь полдень он провел с Дэвидом Дагенфилдом в ресторане
О'Лани. Но первое, что пришло в голову, - повести своего клиента к "Трем
братьям", ресторан, которым негласно заправлял Ричард Джинелли. Кажется,
годы прошли с тех пор, как Халлек посетил "братьев", в последний раз.
Учитывая репутацию Джинелли, это было неразумно. Но он прежде всего
вспомнил "Трех братьев", где были прекрасные обеды и вообще можно неплохо
провести время, хотя Хейди не очень жаловала это место и самого Джинелли.
Билли полагал, что она его боится. Он проезжал мимо Ган-Хилл Роуд, когда
мысли вновь вернулись к цыгану, как приученный конь непременно
возвращается в свою конюшню.
"Сперва ты подумал о Джинелли. Когда ты в тот день вернулся домой, и
Хейди плакала, сидя на кухне, ты первым делом подумал о Джинелли. "Слушай,
Рич, я сегодня убил старую женщину. Могу я заглянуть к тебе в городе?
Потолковать надо".
Но Хейди была рядом, и она бы его не поняла. Рука Билли, потянувшаяся
к телефону, вернулась обратно. Внезапно до него отчетливо дошло: он,
преуспевающий юрист из Коннектикута, попав в скверную ситуацию, ничего
лучшего не придумал, как обратиться к нью-йоркской шпане, к деятелю,
который имел привычку расстреливать конкурентов.
Джинелли - высокий мужчина, не красавец, но и не урод. У него был
сильный, но в то же время ласковый голос, который никак не ассоциировался
с образом свирепого уголовника и убийцы. Судя по полицейским бумагам, он
был связан со всеми тремя братьями. В тот день Билли хотел услышать именно
его голос, после того как шеф полиции Фэйрвью Данкен Хопли отпустил его.
- ...или так и будете сидеть весь день?
- А? - Билли очнулся от своих размышлений. Обнаружил, что сидит за
столиком в переполненном ресторане.
- Я говорю, платить будете или...
- А? Да, да! - Билли торопливо вытащил деньги, забрал у официанта
сдачу и вместе с клиентом покинул ресторан.
Теперь, возвращаясь на машине домой из Нью-Йорка, подумал, что
Дагенфилд не смог отвлечь его от навязчивых мыслей. Что же, попробуем
Моханк. Надо в конце концов отделаться от старой цыганки, от старого
цыгана, хотя бы на время забыть о них.
И снова он вспомнил Джинелли.
- Билли познакомился с ним через фирму, которая семь лет тому назад
выполняла какую-то работу для Джинелли. Хатку поручили это дело как самому
младшему юристу. Ни один из старших и солидных адвокатов не пожелал
связываться с Джинелли, поскольку уже тогда репутация его была весьма
скверной. Билли не стал спрашивать Кирка Пеншли, зачем вообще фирма
согласилась иметь Джинелли в качестве клиента. Понимал, что в ответ ему
предложат заниматься своими бумагами и не соваться к руководителям с
вопросами по поводу их политики. Он подозревал, что у Джинелли имеется
какой-нибудь скелет в шкафу, фигурально выражаясь.
Халлек начал свою трехмесячную работу в качестве адвоката ассоциации
"Трех братьев", ожидая, что будет с трудом преодолевать антипатию и страх
перед своим клиентом. Но вместо этого увлекся личностью Джинелли. Тот
оказался притягательной персоной, с ним было просто интересно общаться.
Более того, и Джинелли отнесся к Билли с подчеркнутым уважением, которого
тот не удостаивался в своей фирме целых четыре года.
Билли притормозил машину у Норуокского турникета, чтобы оплатить
выезд на магистраль. Машинально открыв шкафчик, вытащил из-под дорожной
карты пачку печенья и принялся рассеянно жевать. Крошки посыпались ему на
грудь.
Вся работа с Джинелли была завершена задолго до того, как главный суд
Нью-Йорка выдвинул против него иск за организацию гангстерских расправ
накануне войны наркобанд. Обвинение было выдвинуто Верховным Судом
Нью-Йорка весной 1980 года и благополучно похоронено осенью 1981-го -
главным образом из-за пятидесятипроцентной смертности среди основных
свидетелей обвинения. Например, один взорвался в автомобиле, где находился
вместе с тремя охранявшими его полицейскими. Другой скончался, когда ему
проткнули горло отломанной рукояткой зонтика. В этот момент свидетель
