позвонить, а уж их-то она выслушает.
- Хорошо, мы оплатим лабораторные счета, - сказал один из них, как бы
подводя черту всем доводам.
- Я уезжаю. - Билли говорил очень тихо и теперь увидел, что они
поверили ему. Возможно, сам тихий тон его голоса убедил их, что дело тут
не в деньгах, а просто он тронулся рассудком.
- Но почему? Почему, мистер Халлек?!
- Потому что вам, джентльмены, кажется, будто вы сможете мне помочь,
а на самом деле это невозможно.
Посмотрев на их удивленные, растерянные лица, Билли подумал, что
никогда еще в жизни не чувствовал себя таким одиноким.
По пути домой он остановился у табачной лавки и купил пачку
"Честерфилда" (кингсайз). Первые затяжки вызвали такое головокружение, что
он тотчас выбросил сигареты.
- Хватит экспериментировать, - сказал он вслух, сидя в машине. А
потом засмеялся и заплакал одновременно. - За дело, ребятишки!
14. 156
Линда уехала.
Легкие морщинки возле глаз и рта Хейди обозначились резче. Она курила
теперь как паровоз. Сигареты "Вантаж-100" - одну за другой. Халлеку
сообщила, что отправила Линду к своей тетке Роде в Уэстчестер.
- Я сделала это по двум причинам, - пояснила она. - Во-первых, она...
ей нужно от тебя отвлечься, Билли. От того, что с тобой происходит. Она
буквально с ума сходит. Я ей еле внушила, что у тебя нет никакого рака.
- Ей бы с Кэри Россингтоном поговорить, - пробормотал Билли,
направляясь на кухню. Ему срочно захотелось кофе - черного, крепкого, без
сахара. - Прямо родственные души.
- Что? Я не слышу.
- Ничего. Ерунда. Кофе включу.
- Девочка ночи не спит, - сказала Хейди, когда он вернулся. Она
нервозно переплела пальцы. - Ты понимаешь?
- Да. - Билли ощутил внутреннюю занозу. Подумал: а понимает ли Хейди,
что ему Линда тоже нужна, что она часть той системы, которая поддерживала
его морально? Ну, часть или не часть, а он не имеет права травмировать
девочку, нарушать ее спокойствие. Тут все же Хейди была права. Права,
невзирая на цену такой разлуки.
И вновь он ощутил вспышку ненависти к ней. Мамочка немедленно
спровадила дочурку к тетушке, как только он позвонил и сообщил, что
возвращается. Папочка-страшила возвращается. Не убегай, девочка, не бойся,
- это всего лишь Тощий Человек...
"Почему именно в такой день? Что тебя дернуло выбрать именно тот
день?"
- Билли? С тобой все в порядке? - Голос Хейди странным образом
прозвучал нерешительно.
"Господи! Глупая сучка! Ты замужем за ходячим скелетом и спрашиваешь,
все ли у меня в порядке?"
- Со мной все в порядке, насколько это возможно. А что?
- Да ты как-то странно смотрел так...
"Неужели? Неужели так странно? Но почему, Хейди, ты выбрала именно
тот день, чтобы залезть мне в штаны, и это после всех лет, когда мы
занимались такими делами в темноте спальни".
- Ну, как тебе сказать? Я теперь все время чувствую себя странно, -
сказал Билли. Сам подумал: "Пора прекращать эти бесплодные умствования,
мой друг. Бессмысленно. Что сделано, то сделано".
Но выбросить эти мысли оказалось трудно. Трудно, когда она стояла тут
с сигаретой, куря одну за другой и при этом будучи в полном порядке, а
кроме того...
"Прекрати, Билли. Хватит".
Хейди отвернулась и загасила сигарету в хрустальной пепельнице.
- А во-вторых, Билли, ты кое-что от меня скрывал. Кое-что имеющее
отношение к нам обоим. Иногда ты во сне говоришь. Теперь я хочу знать. Я
заслуживаю того, чтобы знать правду. - Голос ее дрогнул.
- Хочешь знать, говоришь? - спросил Халлек. - В самом деле? - На его
лице появилась невольная улыбка.
- Да! Да!
И Билли ей все рассказал.
Хаустон позвонил ему на следующий день и после долгого бессмысленного
предисловия перешел к сути дела. Хейди находилась у него. Они основательно
потолковали ("Ты ей не предложил понюшку?" - подумал Халлек. - "Не
спросить ли? Пожалуй, не стоит"). Итог длинного разговора оказался таким:
у Билли определенно поехала крыша.
- Майкл, - сказал Билли, - старый цыган был вполне реален. Он
прикоснулся к нам троим: ко мне, к Кэри Россингтону, к Данкену Хопли. Я
понимаю, такой человек, как ты, в сверхъестественное верить не может. Но
ты же наверняка веришь в методы дедукции и индукции. Поэтому должен видеть
и подобные возможности. Мы все трое были потроганы его рукой, все трое
обрели таинственные недуги. Прежде, чем объявлять меня чокнутым, хотя бы
допусти логическую связь.
- Билли, связи тут нет.
- Да я...
- Я говорил с Ледой Россингтон. Она сказала, что Кэри находится в
Мэйо, где его лечат от рака кожи. Сказала, что дело зашло слишком далеко,
но она считает, что есть надежда на благополучный исход. А еще Леда
сказала, что не видела тебя с рождественской гулянки у Гордонов.
- Она врет!
Хаустон замолчал. Только что там за звук на фоне его молчания? Уж не
Хейди ли плачет? Билли сильно стиснул телефонную трубку, даже костяшки
пальцев побелели.
- А ты с ней лично говорил или по телефону?
- По телефону. А какая разница?
- Если бы ты ее увидел, ты бы понял, какая разница. Она выглядит
совершенно потрясенной и выбитой из колеи.
- Что ж, когда узнаешь, что у твоего мужа рак кожи, да еще
запущенный...
- А с Кэри ты говорил?
- Он сейчас под усиленным наблюдением. Таким пациентам телефонные
разговоры разрешены только при чрезвычайных обстоятельствах.
- Мой вес упал до ста семидесяти, - сказал Билли. - Я потерял уже
восемьдесят три фунта. Для меня это - чрезвычайное обстоятельство.
Снова пауза на другом конце провода. Кроме того звука, который мог
быть плачем Хейди.
- Ты поговоришь с ним? Ну, хотя бы попытаешься?
- Если его доктор позволит и если он сам пожелает поговорить со мной,
то - да. Но, Билли, эта твоя галлюцинация...
- Никакая это не галлюцинация, черт побери! Ради бога, не кричи.
Билли закрыл глаза.
- Ну хорошо, хорошо, - успокаивающим тоном отозвался Хаустон. - Эта
идея - скажем так? Я только хочу сказать, что эта идея не поможет твоему
состоянию. Более того, возможно, она и есть корень зла, источник
психоанорексии, если ты в самом деле болен этим, как утверждает доктор
Юнт. Ты...
- Хопли, - перебил его Билли. Лицо покрылось потом, и Билли промокнул
его платком. Вспомнил вдруг облик Хопли, лицо, которое перестало быть
лицом, превратилось в рельефную карту ада. Кошмарные опухоли, сочащаяся
влага и невыразимый звук, когда он ногтем поскреб щеку.
Снова последовала долгая пауза со стороны Хаустона.
- Поговори с Данкеном Хопли. Он подтвердит...
- Невозможно, Билли. Данкен Хопли покончил с собой два дня назад. Он
застрелился, пока был в клинике Глассмана.
Халлек крепко зажмурил глаза и закачался, стоя на ногах. Почувствовал
себя так, как в тот момент, когда возобновил курение. Ущипнул себя за
щеку, чтобы не упасть в обморок.
- Тогда ты знаешь, - сказал он, не раскрывая глаз. - Ты знаешь или
кто-нибудь знает, кто увидел его.
- Грэнд Лоулор видел его, - сказал Хаустон. - Я с ним говорил
сегодня.
Грэнд Лоулор. Какой-то момент испуганный запутавшийся разум Билли не
сработал. Показалось, что Хаустон сказал что-то другое. Потом дошло. Грэнд
Лоулор был окружной врач, производивший вскрытия. Вспомнил, что Грэнд
Лоулор пару раз выступал перед судом в качестве свидетеля.
Мысль об этом вызвала иррациональное желание хихикнуть. Халлек
прикрыл трубку ладонью: не дай Бог, а то Хаустон утвердится во мнении, что
он, точно, сошел с ума.
А тебе бы очень хотелось поверить в мое безумие, верно, Майкл? Потому
что, если я не в своем уме и начну болтать о твоей бутылочке и маленькой
костяной ложечке, никто ведь мне не поверит, верно? Ну конечно же.
Желание хихикать прошло.
- Ты спросил его...
- О некоторых деталях относительно смерти? Естественно. После истории
ужаса, которую ты выдал своей жене, я специально поинтересовался. - Голос
Хаустона обрел ехидный оттенок. - Ты должен быть мною доволен, Билли.
Когда он меня спросил, почему меня это интересует, я держал язык за
зубами.
- И что он сказал?
- Что внешность Хопли выглядела скверно, но уж никак не тот ужас, что
ты описывал Хейди. То, что сказал Грэнд, скорее напоминает мне рецидив
взрослых угрей, от которых я лечил Данкена, начиная с 1974 года. Они у
него вызвали депрессию. И это понятно. Нашествие угрей на лице для
взрослого мужчины - большая психологическая травма, возможно, одна из
сильнейших.
То есть, ты полагаешь, он был подавлен из-за своей изменившейся
внешности и застрелился?
- В сущности, да.
- Давай напрямик, - сказал Билли. - Ты веришь в то, что дело в
более-менее обычном рецидиве распространения угрей у взрослого, пусть даже
самого обширного за многие годы. В то же время ты считаешь, что он
застрелился от того, что увидел в зеркале. Ну и диагноз, скажу я тебе,
Майкл!
- Я не говорил, что дело только в кожной проблеме, - сказал Хаустон
раздраженно. - Самое худшее в этих проблемах состоит в том, что они
возникают в паре, в тройке, а иногда и с целой кучей сопутствующих вещей.
Редко в одиночку. Самый высокий уровень самоубийств, Билли, кстати, среди
психиатров. Но полицейские не далеко от них ушли. Видимо, имела место
комбинация факторов, где его последний недуг явился и последней
соломинкой, которая сломала спину верблюда.
- Тебе стоило бы его увидеть, - мрачно сказал Билли. - То была не
соломинка, а куча бревен.
- Записки он не оставил, так что мы ничего не узнаем, верно?
- Боже мой! - Билли тяжело вздохнул и провел пятерней по волосам. -
Господи милостивый!
- И причины самоубийства Хопли нам тоже неведомы. Так?
- Мне они ведомы, - ответил Билли. - Вполне известны.
- А мне вот кажется: все дело в том, что твой разум, Билли, сыграл
над тобой злую шутку. Комплекс вины. Ты... ты зациклился на этих цыганских
проклятьях, и когда пошел к Хопли в тот вечер, просто увидел то, чего на
самом деле не было. - Теперь Хаустон говорил утвердительно-успокаивающим
тоном врача. - Ты перед визитом к Данкену случайно не заглянул к Энди на
пару коктейлей? Ну, так - чтобы взбодриться.
- Нет.
- Уверен? Хейди говорит, что ты там основательно посиживал.
- Если так, твоя жена меня бы там непременно видела, - ответил Билли.
- Ты так не находишь?
Последовала затянувшаяся пауза. Потом Хаустон сказал бесстрастно:
- Это удар ниже пояса, Билли. Но именно такого ответа я и ожидал от
человека, пребывающего в сильном психическом напряжении.
- Сильное психическое напряжение. Психическая анорексия. У вас,
врачей, всему найдется название. Но повидал бы ты его. Ты бы... - Билли
смолк, подумав о прыщах и опухолях на щеках Данкена Хопли, вспомнил
сочащуюся жидкость, нос, утонувший в наростах.
- Билли, неужели ты сам не понимаешь, что просто пытаешься найти
логическое объяснение тому, что произошло и происходит с тобой? Тут и
явный комплекс вины из-за старой цыганки, и...
- Проклятье исчезло, когда он застрелился, - услышал Билли свой
голос. Может быть, потому он и перестал выглядеть так ужасающе. Как в
кинофильмах про оборотней, Майкл. Когда оборотня в итоге убивают, он снова
превращается в человека.
На место растерянности пришло возбуждение. Халлек начал обдумывать
новую идею, быстро прикидывая возможности и вероятности.
Куда девается проклятье, когда проклятый от него избавляется? Только
умирающий с последним дыханием может это сказать. Когда его душа отлетает
